Идея художественного фильма.

Отрывки из жизни человека.
Непрофессиональная камера, картинка дрожит,
в кадр попадают посторонние люди.
Эпизоды меняются резко без предистории.
Люди плачут, кричат, молчат.
Эмоции должны возникать у зрителя мгновенно.
Сцены должны быть понятные всем: радость,
боль, любовь.

Вот.

I

Синие стены и белый кафельный пол... Хлопающие в звенящей тишине коридора белые, в который раз перекрашенные двери. Люди в белых халатах проходят мимо мужчины лет тридцати. Мужчина неопрятно одет, видно, что на скорую руку, не брит. Во всех его движениях отражается беспокойство, на лице гримасса невыносимо долгого ожидания. При кахдом открытии одной из дверей в корридоре он вскакивает и с надеждой смотрит в ту сторону. Видно, что нетерпение уже переполняет его. Наконец из етой двери появляется женщина в медицинском халате и делает мужчине пригласительный жест...

II

Мужчина уже внутри комнаты и стоит рядом с кроватью. На кровати лежит молодая женщина. Она бледна, на ее лице усталость. Она смотрит на мужчину, улыбаясь спокойной счастливой улыбкой. На руках у мужчины сверток одеяла, из которого выглядывает миниатюрный розовый нос недавно родвшегося ребенка. На лице мужчины гамма смешанных чувств. "Он так похож на тебя!", говорит женщина. Наступает пауза. За окном ветер колышит тополинные ветви, и через полуоткрытую форточку больничной палаты залетает комочек тополинного пуха...

III

...Ночъ, хрущевка, детская кроватка, рядом пианино... Тишину нарушает деткий плач...

...

Весна. Деревенский двор.
Кое-где еще не расстаял снег.
Прохладно.
Яркое солнце блестит на снегу.
Молодой парень рубит дрова,
он в старых рабочих штанах,
по пояс голый.
Поленья осиновые и березовые,
колятся легко, звонко.
За спиной у парня гора
расколотых дров с его рост.

На двор выходит пожилая женщина,
его бабушка. Улыбается, хвалит
за сделанную работу. Зовет домой
кушать.

Предлагаю на выходных устроить просмотр худ. фильма "Барака". Может оказаться, что велосипед уже изобретенен!

Земля усыпана желтыми и красными листьями. По аллее вдоль ручья идут двое. Она в длинном светлом плаще, он в темной куртке и свитере под горло, руки в карманах. Она опустила глаза в землю идет прямо, он смотрит на нее, идет немного сбоку пятясь спиной вперед. Вспархивают голуби...

Автобус со спецназовцами неизвестной страны. Хмурые мужчины переглядываются. Старший (с красным лицом и поседевшими усами) следит за секундной стрелков часов. Автобус останавливается. Бойцы опускают забрала на шлемах, автоматы на изготовку. Дверь открывается, старший кричит что-то (звука нет), один за другим выпрыгивают в проем двери, перебегают пространство до дверей многоэтажки, скрываются в коридоре.
Дверь в квартиру слетает с петель. Обшарпанные стены изрешечиваются шквальным огнем. В комнаты, заваленные какими-то ящиками, хламом и полусонными небритыми криминальными элементами влетает спецназ. Никто никого арестовывать не собирается. Тела валяются по полу, потеки крови, пыль столбом. Автоматы опускаются, бойцы переглядываются вновь. Камера на диван в углу. Фигура (лица не разобрать) подходит к нему и шарит за ним. Достает котенка. Прижимает его к груди рядом с автоматом.
Последняя сцена - суета снаружи, полицейские(милицейские) машины, скорая; бойцы выходят из дома, котенок на руках парня в форме на фоне разбитых стекол в окнах и солнца, бьющего из-за угла дома...

фобос - козел!

Одноэтажая вилла из желтого кирпича. Забор из каменных столбов и кованных решеток между ними. Пальмы вокруг бассейна, даже издалека в бинокль кажущегося синим настолько, что похож на сапфир в дорогой оправе. Раннее утро, Солнце только что взошло из-за холмов справа. Отблеск от поверхности воды в бассейне освещает стену виллы, зато с другой стороны все находится в тени и зарослях разлучных экзотических растений. Из этих возлелеянных руками целой команды садовников джунглей ночь уходить не спешит. Как вдруг, эти сгущенные сумерки разрывает вспышка огня, следом еще одна, потом очереди, сливающиеся в светящийся туман, хаотично поблескивающий высрелами из штурмовых винтовок.
Отряд уже в движении, нужно преодолеть поле метров четыреста длиной. Несмотря на активную перестрелку бегут в полный рост - жизнь их капитана под угрозой, он был внедрен в банду наркоторговцев и сейчас один отстреливался от целой шайки "Пыльных ангелов". Триста... Быстрее! Двести... Сто... Огонь!!!
Листья кустов и деревьев на глазах превращались в труху, и, если бы не едкий запах порохового дыма, могло наверное сложиться впечатление, что кто-то недавно косил траву на лужайке. Сад становится и правда все больше похож на выстриженную лужайку, некогда пышные заросли превратились в редкую поросль и багрянец крови довершает прощальное торжество буйствующей зелени. Выстрелы постепенно утихают. Бой заканчивается уже возле бассейна. Последний головорез с автоматом плюхается в воду, сраженный одновременно несколькими пулями, и свежий утренний сапфир превращается в мутный рубин. Даже ветер утих. Бойцы спезназа подходят к краям бассейна с разных сторон, сюда же несут капитана, раненного в руку и живот...
Переглядываются. Общий план. Немой вопрос в лицах. Переглядываются снова. Общий план. Камера наезжает на диван, стоящий справа от ступенек, которые ведут к дому. Снова ошарашенные лица бойцов. Тот, который стоял ближе всех, уже около дивана. Неожиданно с противоположной стороны очередь вспышек - кто-то из бандитов еще жив. Всё внимание на диван, не меняясь в лицах и почти не глядя в сторону выстрелов, мужчины отвечают залпом. У забора падает какая-то фигура, в воздухе повисает напряженное молчание. Неморгающие взгляды следят за рукой товарища, потом все дружно моргают и переводят взгляды друг на друга.
...Приезжает скорая, капитана вместе с другими раненными забирают медбратья, рядом с ним на носилках сидит котенок, испачканный в крови. отражение Солнца вспыхивает в кошачьих хитрых глазах, камера наезжает на него, все меркнет...

phobos пишет:

---

Одноэтажая вилла из желтого кирпича...

---

Phobos is the Master of Action! We trust in penoplast!

Клуб. На невысокую сцену выходит молодой человек. У него острый взгляд и резкие движения. На нем белая рубашка. В руках микрофон. Музыканты за его спиной уже готовы играть. Зал замер в ожидании... Барабанные палочки отбивают такт, и...


"Город тонет в тумане вечернем
Я сегодня хочу тишины,
Мне бы крылья и я бы наверно,
Долетел до луны...

Ты звонила на прошлой неделе,
Ты хотела увидетъ меня,
Я сказал:"Мы встречались в апреле!
Подожди хотъ пол-дня!"

Нас погубят случайные встречи,
На лице одиночества тень,
Я один проживу етот вечер,
Как прожил етот день...

А над домом моим самолеты,
А под домом моим поезда,
А мне так не хватает кого-то,
И, наверно, так будет всегда...

Ты звонишь, умоляешь о встрече,
Говоришь, что на сердце зима,
Ты же знаешь, мне тоже не легче,
Толъко......."Грейся сама!"...

Нас погубят случайные встречи,
На лице одиночества тень,
Я один проживу етот вечер,
Как прожил етот день..."


Зал взрывается овациями, Все скандируют "Еще! Еще!". Начнается новая песня в ритме быстрого блюза:


"Ночная улица остудит. Иду, куда глаза глядят,
Идут навстречу мне люди - я их видетъ не рад!...
Ведь им моих гламурных мыслей не узнать никогда
Внутри меня бутылка виски,
а вокруг............

Караганда!
Караганда!
Караганда!
Караганда!

И телевизор настроенье не улучшит поутру
Вчерашний день без сожаленья я из памяти сотру
Твой номер снова набираю, звоню тебе как всегда,
Чтобы сказатъ, что умираю,
что в душе...........

Караганда!
Караганда!
Караганда!
Караганда!

Идут короткие гудки, а я сижу и жду, когда
Скажу тебе я наконец-то, о чем не смог сказатъ тогда,
Что без тебя мне жизни нету, что я решился наконец,
Что завтра я к тебе приеду.......................

В Череповец!"

Восторженный свист и бурные апплодисменты...

Промозглый дождливый день ранней весной. Аэропорт. У выхода на взлетную полосу стоит пустой автобус. Внутри аэровокзала кишмя кишит людьми в форме всевозможных цветов, сюда стянули всех, кого могли - террористы захватили самолет. По случайности замысел раскрылся еще до взлета, после перестрелки на выходе на посадку до самолета добрались лишь шестеро боевиков и пилотов в этот момент не было на борту. Сейчас внутри салона находилось около тридцати заложников, часть которых было обещано отпустить в обмен на пилота.
В отъезжающий автобус садятся двое. Искушенный зритель понимает, что это вовсе не обычные пилот и водитель автобуса, но капитан с тем же вновь пыщущим здоровьем румянцем, но уже без усов, и один из бойцов спецназа. Через считанные секунды становится ясно, что старенький Боинг уже не взлетит. На полу в автобусе, казавшимся пустым лежит еще несколько суперменов, изрядно понюхавших пороху на поприще охраны правопорядка. Самое главное, чего террористы пока не понимают, в салоне есть глаза и уши - среди заложников есть сотрудник спецслужб, один из десятков, в чьи обязанности с недавних пор входило сопровождать дальние рейсы под видом обычных пассажиров. От него спецназ уже знал, что то, что сепаратисты выдавали за бомбу, было помещено ими в багажное отделение, и сейчас находилось без присмотра, а четверо из испуганных неожиданным поворотом событий террористов собирались покинуть самолет вместе с заложниками. Полиция уже знала все о каждом из них (о заложниках тоже, ведь среди них был модный грузинский реппер Валер-А и его подтанцовка - группа "Шпанские мушки").
Автобус подъехал к трапу максимально близко к борту, бандиты тут же отреагировали матом по рации и угрозами. Автобус перегнали так, чтобы его было лучше видно из илюминаторов, но маневр уже себя оправдал - два сапера и двое прикрывающих уже пробирались внутрь через отделение, куда втягивалось шасси. Еще четверо снайперов остались ждать под трапом.
Капитан медленно поднимался вверх, бормоча что-то про себя, как будто считая ступеньки. Обмен проходит по плану, его обыскивают и ведут в направлении кабины. Перед входом он спотыкается, падает, поднимается, держась за кресло, кажется нервным и неуклюжим от напряжения. Ведущие его террорист бьет его прикладом между лопаток и приказывает сесть и не двигаться. Зритель помнит про ранение капитана, списывая на него эту слабость, несвойственную его истинной доблестной профессии. Начинают выводить заложников, на этом связь с салоном теряется, "глаза и уши" покидают злосчастную машину, - вполне естественно, что старушки в ранних шестидесятых должны быть "отпущены" в первых рядах, а именно так выглядел спецагент.
Внутри остались двое террористов с автоматами, "пилот" и три "Шпанские мушки". Остальные уже спустились вниз и стоят перед автобусом. Оставшиеся в салоне отходят от иллюминаторов, как вдруг снаружи слышится крик водителя автобуса "Так это же Меладзе! Глазам не верю!!!" Просьба дать автограф выглядела бы крайне не уместно, но именно это, похоже, сейчас произойдет. Вместо этого четыре тихих щелчка и четыре глухих удара падения тел сливаются в один хрясь-плюх-шмяк. Как по команде заложники всей толпой кидаются к автобусу, сметая звезду грузинской эстрады на своем пути и оставив его лежать рядом с четырьмя убитыми боевиками. Камера показывает его кепку, растаптываемую бегущими.
Террористы в самолете бросаются к окнам, через мгновение, поняв, что план провалился и сейчас начнется штурм, начинают стрельбу сквозь стены салона в сторону автобуса, потом повочиваются к заложницам. Лица перекошены, пальцы на курках, Мушки оказались на мушке. В ту же секунду выстрел,... второй,... третий,... еще... еще... еще... шесть подряд, террористы падают, камера показывет капитана, стоящего на одном колене возле сиденья, где он до этого споткнулся. Под этим сиденьем "мать Тереза" оставила для него свой штатный пистолет. В салон врываются фигуры в шлемах и бронежилетах. Собирают оружие, осматривают тела. На одном из боевиков находят часы, таймер должен истечь через три с небольшим минуты. Неужели бомба все-таки есть?
Картина багажного отсека, четверо мужчин в спешке роются в нагромождении чемоданов. Камера показывает убегающие секунды таймера. Надежда исчезает, если бомба и есть, то ее уже не найти. Где она может быть? Все переворошено. Один из бойцов с выражением отчаяния, застывшим на лице, опирается на черный сверток высотой в половину человеческого роста и длиной около двух метров. Потом он подскакивает, как ошпаренный, начинает разворацивать ткань... Диван!!! Бойцы замирают на секунду. Таймер отсчитывает последнюю минуту. Бойцы с новой энергией ворошат ящики и чемоданы. Вдруг один радостно вздымает руки вверх - нашел! - и достает из-за пустого аквариума какую-то корзину. Бомба??? они открывают ее. На лицах можно прочесть ошеломление, кажется они вот-вот сами замяукают...
Последняя сцена: растерянные лица спецназовцев, глядящих на котенка и корзину, на заднем плане полыхают обломки взорвавшегося самолета. Тучи, сплошным слоем покрывавшие небо, на секунду расходятся, на котенка падает луч света, Меладзе, сжав в руках кепку, грохается на колени...

phobos пишет:

---

Промозглый дождливый день ранней весной. Аэропорт...

---