Глава 1. Восхождение Тёмного Лорда


[spoiler]Дремотный покой узкой, залитой лунным светом улочки был нарушен появлением двух человек. Оба возникли прямо из воздуха и тут же застыли на месте, направив друг на друга волшебные палочки. Несколько секунд прошло в напряжённом молчании. Затем, очевидно, узнав один другого, они спрятали палочки в складках мантий плечом к плечу зашагали вдоль улицы прочь.

- Какие новости? – спросил тот, что был повыше.

- Всё отлично, - ответил Северус Снейп.

Слева вдоль дороги росли пышные кусты дикой ежевики, справа тянулась высокая, аккуратно подстриженная живая изгородь. Длинные полы мантий развевались у ног идущих.

- Я уж было решил, что опаздываю, - сказал Яксли. Грубо вылепленное лицо его то скрывалось в густой тени деревьев, то мертвенно белело в лучах ночного светила.

- Оказалось, что всё сложнее, чем мне представлялось раньше. Но уж теперь-то, надеюсь, он останется доволен. А ты, я смотрю, уверен, что нас примут хорошо?

Снейп ограничился коротким кивком. Они свернули направо, на широкую подъездную аллею, под прямым углом подходившую к первой улочке. Аллею перегораживали массивные кованые ворота, за которыми снова тянулись вдаль, насколько хватало глаз и лунного света, кусты живой изгороди. Мужчины, не задержавшись перед воротами, дружно подняли левые руки в некоем подобии военного салюта и спокойно прошли прямо сквозь тяжёлую металлическую решётку, словно она была вылеплена из теней и дыма.

Густые заросли тиса по обеим сторонам аллеи скрадывали звук их шагов. Внезапно справа послышался шорох. Яксли мгновенно вытянул руку с зажатой в ней палочкой поверх головы своего спутника в направлении подозрительных звуков. Однако источником шума оказался всего лишь крупный снежно-белый павлин, с важным видом разгуливавший по изгороди неподалёку от них.

- Сколько его помню, всегда он вот так роскошествует, Люциус-то. Павлин... – сказал Яксли с ухмылкой, убирая палочку.

Наконец тёмная аллея привела их к красивому загородному особняку. В многоугольных окнах первого этажа мягко мерцали огни. Было слышно как где-то в неосвещённом саду, за кустами изгороди, играют и перешёптываются струи фонтана. Под ногами Снейпа и Яксли хрустел гравий. Мужчины прибавили шаг. Дверь сама собой гостеприимно распахнулась им навстречу.

Огромный полутёмный холл поместья был обставлен богато и со вкусом, а мраморный пол от стены до стены закрывал мягкий ковёр. Развешанные на стенах выцветшие портреты провожали вошедших долгими взглядами. Перед массивной деревянной дверью, ведущей в следующий зал, оба замерли на долю секунды, потом Снейп решительно повернул бронзовую дверную ручку.

В гостиной царила гробовая тишина, несмотря на то, что за огромным, изысканно украшенным столом собралось целое общество. Чтобы освободить место, вся лишняя мебель была небрежно сдвинута к стенам. Комнату освещал лишь огонь, пылавший в камине. Над мраморной каминной полкой с затейливой резьбой висело крупное зеркало в позолоченной раме. Снейп и Яксли чуть помедлили на пороге. Едва их глаза освоились с полумраком, оба уставились на нелепо распластавшуюся в воздухе фигуру человека, без сознания повисшего над столом в такой позе, слово ноги его оплетала невидимая верёвка. Жутковатая сцена отражалась в зеркале над камином и на полированной поверхности стола. Собравшиеся за столом люди старательно избегали смотреть на несчастного – все, за исключением бледного молодого человека, чьё кресло стояло практически под подвешенным в воздухе пленником. Юноша никак не мог заставить себя сидеть смирно и то и дело украдкой косился наверх.

- Яксли, Снейп – резкий, холодный голос принадлежал человеку, расположившемуся во главе стола. – Вы почти опоздали.

Говоривший сидел спиной к огню, из-за чего оба мага могли различить только тёмный силуэт на фоне пламени. Подойдя ближе, они увидели лишённую волос голову, змееподобное лицо со щелями ноздрей и рубиново-красные горящие глаза с вертикальными зрачками. Кожа на лице была настолько бледной, что казалось, будто она матово светится в полумраке.

- Северус, твоё место здесь, - сказал Волдеморт, указывая на кресло справа от себя. – Яксли, сядешь к Долохову.

Маги послушно заняли указанные кресла. Большинство собравшихся смотрели на Снейпа. И не ошиблись: Волдеморт заговорил именно с ним.

- Итак?

- Мой Лорд, Орден Феникса планирует вывезти Гарри Поттера из его нынешнего убежища ночью, в следующую субботу.

Волнение, охватившее собравшихся при этих словах, можно было ощутить почти физически. Кто-то застыл на месте, кто-то нервно заёрзал на сидении, но все взгляды были прикованы к Снейпу и Волдеморту.

- В субботу ночью... – задумчиво произнёс Волдеморт. Красные глаза встретились с непроницаемо-чёрными. Взгляд их был настолько пронзителен, что многие из присутствующих поспешно отвернулись, испугавшись его яростного огня. Снейп, напротив, спокойно выдержал взгляд Волдеморта, и спустя несколько мгновений по тонким губам Лорда скользнула змеиная усмешка.

- Хорошо. Очень хорошо. А информацию ты получил...

- Из источника, который мы с вами обсуждали ранее, - подхватил Снейп.

- Мой Лорд!

Яксли пришлось наклониться вперёд, потому что с того места, где он сидел, не было видно Волдеморта и Снейпа. На сей раз все взгляды обратились к нему.

- Мой Лорд, у меня другая информация на этот счёт.

Яксли ждал, но Волдеморт не проронил ни слова, так что он продолжил:

- Доулиш, аврор, обмолвился, что Поттер не сдвинется с места до тридцатого, то есть до того момента, когда ему исполнится семнадцать.

Снейп улыбнулся.

- Мой источник утверждает, что нас попытаются ввести в заблуждение, направив по ложному следу. Должно быть, речь именно об этом. Вне всякого сомнения, Доулиш попал под действие заклинания Конфундус – ему, кстати, не впервой, он всегда был излишне впечатлителен.

- Ручаюсь, мой Лорд, Доулиш говорил очень убедительно.

- Ну конечно, он говорил убедительно – именно так и действует Конфундус, - сказал Снейп. – Уверяю тебя, Яксли, отныне и впредь Аврорат не будет охранять Гарри Поттера. Члены Ордена подозревают, что наши люди захватили все ключевые посты в Министерстве.

- Что ж, хоть в чём-то они не ошиблись, - подал голос маленький толстый волшебник, сидевший рядом с Яксли. За этими словами последовал резкий смешок, который тут же подхватили остальные маги.

Волдеморт не засмеялся. Он, казалось, полностью поглощён созерцанием медленного вращения зависшей над столом фигуры.

- Мой Лорд, - продолжал тем временем Яксли, - Доулиш уверен, что сопровождать мальчишку будет целый отряд авроров...

Волдеморт поднял длинную белую ладонь, и, повинуясь этому жесту, Яксли умолк на полуслове. Волдеморт повернулся к Снейпу.

- Где они планируют прятать мальчишку дальше?

- В доме, принадлежащем одному из членов Ордена, - ответил Снейп. – Это место, по словам моего источника, охраняют лучшие маги как Министерства, так и Ордена. Думаю, что как только он переступит порог этого дома, захватить его будет очень трудно, или вообще невозможно... Если, конечно, мы не сумеем подчинить себе всё Министерство до последнего чиновника не позднее, чем к следующей субботе, – что позволит выявить и снять большую часть защитных заклинаний. В этом случае мы могли бы попробовать пробиться через оставшиеся.

- Что скажешь, Яксли? – спросил Волдеморт. Язычки пламени камина заплясали в его красных глазах. – Мы сумеем подчинить себе Министерство до следующей субботы?

Яксли выпрямился в кресле. Лица собравшихся снова повернулись к нему.

- Мой Лорд, у меня обнадёживающие новости. Мне удалось – хотя это было очень непросто – наложить заклятие Империус на Пия Тикнесса.

Это сообщение явно произвело сильное впечатление на сидящих рядом с Яксли магов. А Долохов, волшебник с длинным и вечно хмурым лицом, даже дружески хлопнул его по плечу.

- Для начала неплохо, - сказал Волдеморт. – Но один только Тикнесс не решит проблему. Прежде, чем я начну действовать, нужно убедиться, что Скримджера окружают только наши люди. Одно-единственное сорвавшееся покушение на Министра, и я буду вынужден отложить исполнение своих планов на неопределённый срок.

- Да, мой Лорд, с этим не поспоришь. Но, как вам должно быть хорошо известно, будучи главой Департамента Охраны Магического Правопорядка, Тикнесс напрямую связан не только со Скримджером, но и с главами всех прочих отделов Министерства. Полагаю, что теперь, когда мы полностью контролируем столь высокопоставленного чиновника, мы легко сможем повлиять на остальных и заставить их объединиться против Министра.

- Если, конечно, наш друг Тикнесс не будет разоблачён прежде, чем мы сумеем добраться до этих остальных, - сказал Волдеморт. – В любом случае, не похоже, что Министерство сложит оружие уже к субботе. Значит, раз уж нам не добраться до мальчишки в его новом укрытии, нужно захватить его до того, как он доберётся до места назначения.

- Здесь у нас есть преимущество, - сказал Яксли, явно вознамерившийся во что бы то ни стало добиться сегодня одобрения Лорда. – Несколько наших людей работает в Департаменте Магических Перемещений. Если Поттеру вздумается аппарировать или воспользоваться каминной сетью, мы узнаем об этом без промедления.

- Он не совершит подобную глупость, - отрезал Снейп. - Орден теперь остерегается пользоваться любыми средствами передвижения, которые так или иначе может контролировать или отслеживать Министерство. А в случае с Поттером они проявляют двойную осторожность.

- Тем лучше, – отозвался Волдеморт. – Значит, ему придётся путешествовать открыто. Это сильно облегчает нашу задачу.

Он снова поднял глаза на медленно вращающуюся вокруг собственной оси фигуру над столом, и продолжил:

- Я лично займусь мальчишкой. Слишком много ошибок допускают мои люди, как только речь заходит о Поттере. Готов признать, что я и сам недооценивал его. Строго говоря, Поттер и жив-то до сих пор лишь благодаря моим промахам, а вовсе не своим несуществующим талантам.

Собравшиеся за столом волшебники бросали на Волдемотра нервные взгляды, у каждого на лице читался страх – что если именно его сейчас обвинят в том, что земное существование Поттера настолько затянулось? Волдеморт же, похоже, просто размышлял вслух, забыв о присутствии своих последователей и по-прежнему не сводя глаз с бесчувственного тела над столом.

- Я был небрежен, а в результате все мои планы пошли прахом из-за банальной случайности, как это часто бывает с теми, кто излишне самоуверен. Но я умею учиться на собственных ошибках. Я много думал и многое осознал. Именно я должен убить Гарри Поттера – и я твёрдо намерен сделать это.

Словно в ответ на его слова, комнату огласил дикий вой, полный отчаяния и боли. Многие из собравшихся в страхе посмотрели вниз, так как жуткий звук, казалось, шёл откуда-то из-под стола.

- Червехвост, - позвал Волдеморт не меняя тона и всё так же глядя на вращающуюся в воздухе фигуру. – Разве я не велел тебе позаботиться о том, чтобы наш пленник вёл себя тихо?

- Им-менно т-так, мой Лорд, - всхлипнул маленький человечек, сидевший в центре длинного стола. Он умудрился так съёжиться в своём кресле, что со стороны оно могло показаться незанятым. Теперь же он неуклюже поднялся и со всех ног бросился вон из комнаты, только смутно блеснуло что-то серебряное.

- Как я уже говорил, - продолжил Волдеморт, вглядываясь в напряжённые лица своих последователей. – Я многое осознал. В частности то, что прежде чем начинать охоту на Поттера, мне придётся одолжить у кого-то из вас волшебную палочку.

На лицах присутствующих застыло одинаковое выражение крайнего изумления и ужаса. Волшебники скорее согласились бы пожертвовать рукой, чем палочкой.

- Неужели никто не вызовется добровольцем? Ну что ж... Люциус, что-то подсказывает мне, что палочка тебе больше не понадобится.

Люциус Малфой покосился на висящую над столом фигуру. В отблесках пламени камина его лицо приобрело нездоровый желтоватый оттенок, а под запавшими глазами залегли глубокие тени. Когда он наконец заговорил, голос у него был хриплым.

- Мой Лорд?

- Палочка, Люциус. Мне нужна твоя волшебная палочка.

- Я.... – Малфой покосился на жену. Та побледнела как смерть, но сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Длинные светлые волосы её были неубраны, а холодные пальцы под столом судорожно стиснули запястье мужа. Почувствовав прикосновение её ладони, Малфой свободной рукой извлёк свою палочку из складок мантии и передал Волдеморту, который поднёс палочку к лицу, изучая её.

- Из чего она?

- Вяз, мой Лорд, - прошептал Малфой.

- А что внутри?

- Жилы... Жилы из сердца дракона.

- Превосходно, - сказал Волдеморт. Он вытащил собственную палочку и поднял повыше, сравнивая длину обеих. Люциус Малфой непроизвольно протянул было руку, словно ожидал, что Волдеморт отдаст ему собственную палочку взамен прежней. Едва заметное это движение не укрылось, однако, от Волдеморта, чьи глаза угрожающе сверкнули.

- Ты думаешь, что я отдам тебе мою палочку, Люциус? Мою палочку?

Кто-то из собравшихся мерзко захихикал.

- Я уже подарил тебе свободу, Люциус, неужели тебе этого мало? Хотя мне кажется, что ты и твоя семья в последнее время выглядите не слишком счастливыми... Что именно в моём присутствии здесь настолько раздражает тебя, Люциус?

- Ничего... Ничего, мой Лорд!

- А ведь ты лжёшь, Люциус...

Казалось, шипящий голос продолжает звучать сам по себе даже после того, как Волдеморт умолк. Более того, шипение словно бы стало громче, а несколько магов с трудом сдержали дрожь отвращения, когда что-то тяжёлое медленно проползло под столом у их ног.

Огромная змея подняла голову и начала медленно подниматься вдоль спинки кресла Волдеморта. Она ползла и ползла, свиваясь в бесконечные кольца, пока наконец не положила голову на плечо хозяину. Её тело было толще, чем нога взрослого человека, а холодные глаза с вертикальными зрачками смотрели вперёд не мигая. Волдеморт рассеянно погладил змею длинными тонкими пальцами, всё ещё не сводя глаз с Люциуса Малфоя.

- Так почему же Малфои несчастны в окружении себе подобных? Разве не они клялись, что единственным их желанием стало моё возвращение к жизни, к могуществу и власти?

- Так и есть, мой Лорд, - отозвался Люциус Малфой, дрожащей рукой стирая капельки пота с верхней губы. – Это и было... и есть единственное наше желание.

Нарцисса, занимавшая кресло слева от мужа, деревянно кивнула. Женщина старалась не смотреть на Волдеморта и его ручную змею. Сидящий по правую руку от отца Драко Малфой, до сих пор зачарованно наблюдавший за подвешенным в воздухе телом, покосился на Волдеморта и тут же испуганно отвёл глаза, не желая встречаться с ним взглядом.

- Мой Лорд, - начала темноволосая женщина, сидевшая в кресле у середины стола. Голос её прерывался от волнения. – Принимать вас здесь, в нашем фамильном замке, огромная честь для нас. Нет и не может быть чести выше, чести – и удовольствия.

Она сидела рядом с сестрой, и трудно было бы представить себе двух сестёр, настолько непохожих друг на друга. Темноволосая и темноглазая, она так же отличалась от Нарциссы повадками и манерой держаться, как день отличается от ночи – или, вернее, ночь ото дня. Нарцисса сидела, напряжённо выпрямившись, безучастная ко всему, в то время как Беллатрикс подалась вперёд, будто мечтала прикоснуться к руке Волдеморта.

- Нет удовольствия выше, - повторил тот, слегка склонив голову к плечу и пристально глядя на Беллатрикс. – Услышать такое от тебя, Беллатрикс, дорогого стоит.

Беллатрикс залилась румянцем, в глазах её стояли слёзы восторга.

- Мой Лорд, вам хорошо известно, что я говорю истинную правду.

- Нет удовольствия выше – неужели даже в сравнении с тем счастливым событием, которое, как я слышал, постигло ваше семейство не далее чем на прошлой неделе?

Она вытаращила глаза и приоткрыла рот от изумления.

- Я не понимаю, о чём вы, мой Лорд.

- Речь о твоей кузине Беллатрикс. И о вашей, разумеется, тоже – Люциус, Нарцисса? Она же на днях вышла замуж за оборотня, Ремуса Люпина. Вы, должно быть, безмерно гордитесь ею.

Собравшиеся издевательски захохотали. Многие наклонялись друг к другу, ехидно подмигивая, а кто-то даже в полном восторге заколотил по столу кулаком. Огромная змея, потревоженная всеобщим весельем, раскрыла пасть и злобно зашипела, но Упивающиеся Смертью не не обратили на её внимания, радуясь унижению семейства Малфоев. Лицо Беллатрикс, только что светившееся от счастья, покрылось красными пятнами.

- Она нам не родня, мой Лорд! – истерично выкрикнула она, заглушая разошедшееся сборище. – Ни я, ни Нарцисса ни разу не виделись с нашей двоюродной сестрой, ни разу не говорили с ней с тех самых пор, как она снюхалась с тем грязнокровкой. А эта паршивка, её дочь, и вовсе не имеет никакого отношения к нашей семье, равно как и то мерзкое животное, за которое она вышла.

- А ты что скажешь, Драко? – спросил Волдеморт, и хотя он говорил тихо, его услышали все присутствующие. – Хочешь нянчиться с выводком щенков?

Толпа ревела от восторга. Драко Малфой затравленно покосился на отца, но тот сидел, не поднимая глаз. Тогда молодой человек посмотрел на мать. Она едва заметно покачала головой и снова застыла на месте, вперив взгляд в противоположную стену.

- Ну, хватит, - сказал Волдеморт, поглаживая змею. – Довольно.

Смех в одну секунду оборвался.

- Случается, что даже старейшие из наших фамильных дерев приносят гнилые плоды, - сказал он. Беллатрикс, затаив дыхание, с тоской пожирала его глазами.

- И тогда приходится жертвовать отдельными частями, чтобы сохранить целое. Подрезать больные ветви, чтобы не погибло всё древо.

- Да, мой Лорд, - прошептала Беллатрикс, и слёзы благодарности снова заструились по её щекам. – Мы сделаем это при первой же возможности!

- И я предоставлю вам такую возможность, - сказал Волдеморт. – Вашему семейству – и многим другим, по всему миру... мы должны без жалости вырезать гниль, поражающую нас, паразитирующую на нас, покуда не останутся лишь маги с чистой кровью...

Волдеморт поднял палочку Люциуса Малфоя, направил её на медленно вращающуюся фигуру, безжизненно висевшую над столом, и легко взмахнул рукой. Фигура со стоном ожила и неловко забарахталась в попытке освободиться от невидимых пут.

- Узнаёшь нашу гостью, Северус? – спросил Волдеморт.

Снейп равнодушно посмотрел на женщину, по-прежнему висешую вверх ногами в воздухе. Все собравшиеся теперь тоже повернулись к пленнице, будто разом получили разрешение удовлетворить тщательно скрываемое до сих пор любопытство. Когда лицо её оказалось повёрнуто к свету, до смерти перепуганная женщина срывающимся голосом попросила:

- Северус, помоги мне!

- Да, знакомое лицо, - произнёс Снейп, наблюдая за несчастной, медленно вращающейся в воздухе.

- А ты, Драко? – поинтересовался Волдеморт, левой рукой поглаживая змею по голове. Драко судорожно кивнул. Теперь, когда женщина пришла в себя, он уже не мог заставить себя взглянуть ей в лицо.

- Но ты ведь не ходил на её уроки? – уточнил Волдеморт. – Для тех из вас, кто не в курсе, сегодня нас почтила своим присутствием некая Черити Барбедж, до недавнего времени числившаяся преподавателем Школы Чародейства и Волщебства Хогвартс.

Раздались возгласы одобрения. Какая-то тучная ведьма с сильно выступающими передними зубами злобно захихикала.

- Да... Профессор Барбедж рассказывала маленьким волшебницам и волшебникам о маглах, утверждая, что не так уж сильно они отличаются от нас...

Один из Упивающихся Смертью сплюнул на пол. Черити Барбедж снова повернулась к Снейпу.

- Северус, пожалуйста!... Умоляю!...

- Молчать, - бросил Вволдеморт. Он снова взмахнул палочкой Малфоя, и Черити замолчала, словно захлебнувшись воздухом. – А на прошлой неделе, как будто недостаточно было забить нашим детям головы этими вздорными и вредными идеями, Профессор Барбедж написала весьма прочувствованную статью в защиту маглов для газеты Ежедневный Пророк. Маги, пишет она, должны протянуть руку тем, кто ворует у нас знания и силу. Уменьшение числа чистокровных волшебников, по мнению Профессора Барбедж, идёт исключительно на пользу нашему обществу... будь её воля, мы бы общались исключительно с маглами... а то и – страшно подумать – с оборотнями...

На этот раз никто не смеялся. В яростном голосе Волдеморта звучала угроза. Черити Барбедж в третий раз повернулась лицом к Снейпу. Слёзы, катившиеся из её глаз, капельками повисли на распущенных волосах. Снейп бесстрастно смотрел на неё, пока женщину не развернуло снова.

- Авада Кедавра.

Вспышка зелёного света осветила самые укромные уголки огромной комнаты. Тело Черити с громким неприятным стуком ударилось о стол, вздрогнувший и заскрипевший под её весом. Несколько Упивающихся Смертью вздрогнули и отодвинулись подальше. Драко Малфой вывалился из кресла и упал на пол.

- Ужин, Нагини, - почти нежно произнёс Волдеморт, и гигантская рептилия, повинуясь команде, тяжело заскользила с его рук вперёд по гладко отполированной поверхности стола.[/spoiler]

Глава 2. В памятной записке



[spoiler]Гарри истекал кровью. Сжимая одну руку другой и тяжело дыша, он собрался с силами и открыл дверь своей спальни. Раздался хруст сломанного фарфора. Это Гарри наступил на чашку с холодным чаем, которая стояла на полу перед дверью в спальню.

- Что за?...

Он огляделся. Окрестности дома номер четыре по Тисовой улице выглядели пустыми. Похоже, чашка чая была частью очередной гениальной идеи Дадли подловить Гарри. Гарри соскрёб с пола осколки чашки и швырнул их в переполненную мусорную корзину, еле видимую в сумраке спальни. Затем он тяжёлыми шагами прошествовал в ванную, чтобы подставить палец под воду.

Было так нелепо, бессмысленно и раздражающе осознавать, что колдовать Гарри сможет только через четыре дня… Но ему пришлось убедить себя, что эта рана в пальце может убить его. Но он никогда не учился лечить раны, и сейчас он понял – в основном в свете недавних событий – что это большой пробел в его знаниях. Сделав в голове заметку, что надо бы спросит у Гермионы, как это делается, Гарри оторвал от газеты большущий кусок, чтобы собрать в неё столько чая, сколько только можно, перед тем как вернуться в спальню и закрыть за собой дверь.

Гарри провёл всё своё утро за полным опустошением чемодана. Он никогда не делал этого с тех пор, как шесть лет назад упаковал его. После того, как Гарри вытащил три четверти вещей из чемодана, внутри остался слой всякого разного хлама – старое перо, чьи-то сушённые глаза и одинокий носок без пары, который уже явно был маловат Гарри. Минутой раньше Поттер, нырнув рукой во всё это безобразие, ощутил острую режущую боль в безымянном пальце на правой руке, и вытащил палец, ожидая увидеть море крови.

Сейчас он повторил процедуру куда более осторожно. Встав перед чемоданом на колени, Гарри детально обшарил дно и вытащил на свет значок с меняющимися надписями "Седрика поддержим, он – настоящий чемпион" и "Поттер – вонючка", сломанный и изношенный вредноскоп и золотой медальон с надписью R.A.B внутри. Но в конце концов Гарри удалось извлечь и то, от чего он поранил палец. Он сразу узнал эту вещь. Это был небольшой осколок того волшебного зеркала, которое подарил ему ныне покойный крёстный Сириус Блэк. Гарри отложил остаток зеркала на пол и осторожно полез на дно в поисках остальных, но ничего больше не напоминало о подарке крёстного, кроме россыпи стеклянных осколков, который, прилипнув к прочему хламу, были похожи на блестящий песок.

Гарри сел, взял в руки единственный уцелевший осколок и вгляделся в него, но не смог увидеть там ничего, кроме своих зелёных глаз. Тогда он положил зеркало на утренний "Пророк", который так и лежал нечитанным, и попытался справиться с волной горьких воспоминаний, уколами сожалений и волной страстного желания, которое породило найденное зеркало.

Около часа ушло на то, чтобы полностью опустошить чемодан и рассортировать вещи на две категории – нужные и ненужные. Его формы для школы и квиддича, котёл, пергамент, перья и большинство учебников лежали грудой в углу, больше ему ненужные. Ему было очень интересно, что сделают с этим дядя с тётей, когда увидят. Наверное, сожгут под покровом ночи, как будто бы это следы какого-то чудовищного преступления. Магловская одежда, мантия-невидимка, набор для составления зелий, пара-другая книг, альбом, однажды подаренный Хагридом, стопка писем и волшебная палочка были упакованы в старый рюкзак. В переднем кармане были Карта Мародёров и медальон Р.А.Б.. Медальон был положен в передний карман не из-за своей ценности, - по сути, он был безделушкой – а из-за того, что для его получения были затрачены огромный усилия.

На столе, за белоснежной совой Буклей, лежала большая пачка газет – за каждый день, который Гарри провёл на Тисовой улице этим летом.

Он поднялся с пола, потянулся и подошёл к газетам. Букля осталась неподвижна, даже когда он начал разбирать бумаги прямо рядом с ней, отбрасывая одну газету за другой. Сова спала, или притворялась – она была в обиде на Гарри, потому что в последнее время он не давал ей вволю полетать.

Приблизившись к дну стопки, Гарри стал просматривать газеты более медленно и тщательно. Он искал конкретную статью, которая была в том номере, который был выпущен как раз через некоторое время после прибытия Гарри на Тисовую улицу. Наконец, он нашёл её. Там рассказывалось о Чэрити Бэббидже, преподавателю Изучения Маглов в Хогвартсе. Гарри сел на стул и углубился в чтение.

Памяти Альбуса Дамблдора.

Подготовил Элфиас Додж.

Я встретил Дамблдора впервые, когда мне было 11 – мы оба переступили порог школы. Наш взаимный интерес был явно обусловлен нашей непохожестью на остальных. У меня тогда ещё, помнится, была драконья оспа, и, пока я не поправился полностью, моё рябое лицо с зеленоватым оттенком не добавляло ребятам желания приблизиться ко мне. А Дамблдор в это время находился под гнетом дурной славы. Ведь совсем недавно его отца, Персиваля, обвинили в диком публичном нападении на трёх юных маглов.

Альбус никогда не пытался отрицать вины своего отца (Который уже умирал в Азкабане), он наоборот признавал, что он совершил преступление. А когда я набрался смелости, чтобы спросить его об этом, он даже сам меня уверил, что Персиваль был виновен. Более того, Дамблдор вообще отказывался упоминать всю эту печальную историю, сколько его не просили. Некоторые, напротив, были склонны восхвалять действия Персиваля и считали Дамблдора таким же маглоненавистником. Но любой, кто хоть немного знал Альбуса, уверил бы вас, что будущий директор всегда поддерживал маглов. Более того, эта опёка неволшебного населения даже нажила ему врагов в будущем.

Через несколько месяцев, к тому же, слава Дамблдора начала затмевать славу его отца. В конце первого учебного года он уже был известен не как сын маглоненавистника, а как, ни больше, ни меньше, самый лучший ученик в истории школы. Все те, кто имел честь дружить с ним, не могли не следовать его примеру, полному желания помочь, храбрости и щедрости. Позднее Альбус признался мне, что самое главное удовольствие его жизни сокрыто в обучении.

Он не только выигрывал все призы и награды в школе, но уже и поддерживал общение с наиболее известными магами того времени – Николас Фламель, известный алхимик, Батильда Бэгшот, известный историк, Адальберт Уофлинг, великий магический теоретик… Некоторые его работу нашли своё место в "Трансфигурации сегодня", "Магические дуэли" или в "Практике Зельеварения". Карьера Альбуса строилась со скоростью летящего метеорита, и оставался только один вопрос – как скоро он станет министром магии. Хотя все и предсказывали, что кресло вот-вот будет его, Дамблдор, к удивлению, не проявлял совершенно никаких амбиций по отношению к власти.

Спустя три года после начала учёбы в Хогвартс приехал младший брат Альбуса, Абефорт. Он никогда не был усидчивым и разумной дискуссии предпочитал волшебную дуэль. Однако, как ни странно, нельзя сказать, что два брата не дружили. Они уживались друг с другом настолько хорошо, настолько только могли ужиться два кардинально разных человека. Абефорта, в принципе, можно оправдать только тем, что ему, естественно, не нравилось жить в тени своего брата. Будучи постоянно на втором месте, он мог дружить с Альбусом, но братских чувств возникнуть больше не могло.

Когда мы с Альбусом закончили школу, мы, по традиции, решили отправиться в кругосветное путешествие, чтобы посетить новые страны, узнать их магию, перед тем, как наши пути разойдутся. Но трагедия предотвратила поездку. Перед самым отъездом умерла Кендра, мать Дамблдора, оставив его главой и кормильцем семьи. Я отложил свою поездку на такой срок, чтобы почтить память Кендры на её похоронах, а потом отправился в то, что сегодня называют одиночным туром. С младшими братом и сестрой и скудным запасом золота Дамблдор не мог и речи вести о поездке со мной.

Это был период в нашей жизни, когда мы общались меньше всего. Я писал Дамблдору, описывая, порой чересчур бурно, удивление от поездки, от узких прибежищ греческих волхвов до экспериментов египетских алхимиков. Его письма рассказывали мне немного о его повседневной жизни, которую я с сожалением в душе считал просто губительной для столь блестящего волшебника. Погружённый в свои дела, я с ужасом услышал новость, что по Альбусу был нанесён ещё один удар – умерла его сестрёнка, Ариана.

Хотя девочка и болела, причём давно и тяжело, её смерть оказалась непоправимым ударом по обоим братьям. Все близкие Дамблдора – я и себя отношу к этим счастливцам – соглашались, что Альбус считал виноватым только себя, он всё сильнее корил себя, хотя и был совсем невиновным.

Домой я приехал, ожидая увидеть юношу, перенёсшего страданий больше, чем любой старик. Альбус стал более замкнутым, необщительным, исчезла беззаботность. Вдобавок ко всему этому ужасу, смерть Арианы не сблизила двух братьев, а, напротив, отдалила. (Позднее они снова стали близки, если и не как два брата, то как два сердечных друга). Как бы то ни было, с тех пор он очень редко заговаривал о своих родителях или об Ариане, и никто из друзей старался не упоминать их.

Затем, в последующие годы, все перья писали о триумфе Дамблдора. Бесчисленный вклады Альбуса в мировую науку, включая его открытие двенадцати способов использования крови дракона, помогли следующим поколениям, как и его мудрость, которую он проявлял, будучи Верховным Судьёй Визенгамота. Не было проведено ни одной дуэли с тех пор, как сошлись в волшебном поединке Дамблдор и Гриндвальд, а это было в 1945 году. Те, кто был тому свидетелем, писали о невероятной битве двух величайших волшебников. Триумф Дамблдора и его последствия стали поворотной точкой в истории волшебного мира, своего рода предисловием к Международному Статусу О Секретности или падению Того-Кого-Нельзя-Называть.

Альбус Дамблдор никогда не был высокомерным или гордым, он всегда умел найти в человеке хорошее, даже если эти положительные черты бесполезны или неважны; я верю, что ранние потери наделили Дамблдора человечностью, человеколюбием. Мне будет очень не хватать моей дружбы с ним, но мои чувства – чепуха, по сравнению с тоской по Альбусу остального волшебного мира. Не вопрос, что он был самым ярким и любимым директором Хогвартса. Он умер так, как жил – стремясь к лучшему в свой последний час, как тогда, когда в свой первый день в Хогвартсе протянул руку мальчику, больному драконьей оспой.


Гарри закончил читать, уставившись в некролог, находившийся рядом с картинкой. На ней был изображён Дамблдор со своей вечной и доброй улыбкой, но даже когда он смотрел через свои очки-половинки с новостной полосы газеты, у Гарри создалось впечатление, что Дамблдор видит его насквозь, и печаль его смешалась со смирением.

Гарри казалось, что он хорошо знал директора, но, прочитав даже этот некролог, он решил, что едва ли был знаком с этим человеком. Никогда раньше он не мог представить себе детство или молодость Дамблдора, как будто бы он родился уже таким, каким его знал Гарри, старый-престарый, мудрый и с седыми волосами. Мысль о подростковом возрасте Дамблдора была просто глупой, настолько, насколько глупой была бы мысль представить Гермиону глупой, а шипохвоста дружелюбным.

Он никогда и не думал спросить Дамблдора о его прошлом. Без сомнения, это было бы весьма странно, а то и дерзко, но, хотя Гарри и знал, в общем, что Дамблдор когда-то победил Гриндвальда, но Гарри никогда не спрашивал, как это было, и вообще ничего не спрашивал о прошлых достижениях Дамблдора. Нет, они ведь вечно обсуждали Гарри, прошлое Гарри, будущее Гарри, планы Гарри… И сейчас Гарри казалось что, хотя его будущее и было опасным и туманным, он упустил невосполнимую возможность спросить Дамблдора о нём самом, несмотря даже на то, что однажды Гарри уже задал личный вопрос директору, и тот, похоже, ответил неправду.

" – А что вы видите в зеркале Сокровений?"

" - Я? Я вижу себя, держащего в руках пару толстых, шерстяных носков!".

После нескольких минут раздумий Гарри вырвал из газеты эту статью, аккуратно сложил и убрал в первый том "Практической защитной магии и её использования против Тёмных Искусств". Затем он вышвырнул остальные газеты в гору мусора и встал, чтобы оглядеть комнату. Она была куда чище. Единственной вещью, лежащей не на своём месте, был "Ежедневный Пророк" с осколком зеркала на нём.

Гарри пересёк комнату, убрал зеркало с газеты и развернул её. Когда сова утром принесла газету, он только едва глянул на неё и отложил, не найдя заголовка о Волдеморте. Гарри был убеждён что Министерство опять давит на «Пророк», дабы подавить любые новости о чёрном маге. Только сейчас Гарри заметил то, что упустил.

Внизу страницы был небольшой заголовок и картинка с изображением Дамблдора, одиноко шагающего и обеспокоенного.


Дамблдор – наконец, правда?

На следующей неделе выйдет шокирующая история, которая превратит запятнанного волшебника в величайшего мага мира. Отходя в сторону от популярного образа седовласого мудреца Рита Скитер расскажет нам о тревожном детстве Дамблдора, о безжалостной юности, о вражде длиною в жизнь и о преступных секретах, которые Дамблдор унёс с собой в могилу. ПОЧЕМУ простого директора прочили в министры магии? ЧТО было настоящей целью загадочной организации под названием "Орден Феникса"? КАК на самом деле встретил свою кончину Дамблдор?

Ответы на эти и многие другие вопросы подробно рассмотрены в ошеломительной книге "Жизнь и Ложь Альбуса Дамблдора", которую написала Рита Скитер. А на 13 странице вы можете прочитать шокирующее интервью, которое взяла у Риты корреспондент нашей газеты Бетти Брэйнуэйк

Гарри разложил газету полностью и нашёл тринадцатую страницу. Статья была увенчана ещё одной картинкой – изображением женщины в очках, инкрустированных драгоценными камнями и с тщательно завитыми волосами, её белые зубы образовывали голливудскую улыбку, и она показывала большой палец. Поборов раздражение по поводу этого фото, Гарри принялся читать интервью.

В жизни Рита Скитер куда мягче и душевнее, чем её жестокие изображения. Радушно встретив меня на полпути к своему уютному домику, она провела меня на кухню, угостив чаем, куском вкусного торта и, конечно же, целым чаном новейших сплетен!

" – Ну, конечно же, Дамблдор – мечта любого составителя биографий", - говорит Скитер. – " Такая большая, насыщенная жизнь... Надеюсь, моя книга будет первой среди многих".

Скитер очень быстро оценивает события. Её книга в девятьсот страниц вышла всего через четыре недели после таинственной гибели Дамблдора в июне. Я спросила её, как ей удалось так быстро собрать и подготовить материал.

" – О, если бы Вы работали журналистом столько же, сколько я, вы бы тоже привыкли к темпу на пределе сил. Я знаю, что волшебный мир требует полной и правдивой истории, и я хотела быть первой, кто пойдёт людям навстречу".

Я хотела бы упомянуть недавнюю публикацию, которую написал Элфиас Додж, Специальный Советник Визенгамота и просто хороший и вечный друг Дамблдора. Он сказал, что "Книга Скитер несёт правды об Альбусе меньше, чем карточка от шоколадной лягушки".

На эти слова Рита откинула голову назад и расхохоталась.

" – Доджи, дорогуша! Я помню его недавнее интервью, благослови его Господь. Он же слабоумный! Сказал мне, как будто бы я дурочка какая и сама не знаю, чтобы я держала ухо востро!".

Но обвинения Доджа вызвали многочисленное эхо подобных высказываний и в других местах. Считает ли сама Скитер, что четырёх недель достаточно, чтобы полно и правдиво описать долгую и насыщенную жизнь Альбуса Дамблдора?

"Ох, дорогая, - сияет улыбкой Рита, с ленцой похрустывая суставами на пальцах, - и Вы, и я, мы обе знаем, как много информации можно достать, имея под рукой мешок галеонов и Прытко Пишущее Перо. Люди просто готовы были встать в очередь, чтобы полить Дамблдора грязью! Не каждый, далеко не каждый считал его прекрасным человеком – слишком многим он больно наступил на ноги! Так что пусть Элфиас Додж присмирит своего гиппогрифа, потому что я имею доступ к знаниям множества людей и журналистов. Просто она рассказала всем о молодости Дамблдора, только и всего.

Преимущество публикации Скитер в том, что она рассказывает правдивую историю жизни Дамблдора, которая шокирует тех, кто верил, что директор Хогвартса вёл честную и невинную жизнь. Я спросила её, что же за самый большой сюрприз, который она приготовила нам?

" – Брось, Бетти, я не собираюсь рассказывать ничего до тех пор, пока кто-нибудь не купит эту книгу! – смеётся Рита. – Но обещаю, что все, кто считал Дамблдора белым и пушистым глубоко ошибаются. Я просто скажу вам, что его вражда с Вы-Знаете-Кем была надуманной, потому что в молодости Альбус сам был знатоком в Тёмных Искусствах. И для волшебника, который яро боролся за терпимость в последние годы своей жизни, в молодости он был не слишком-то либеральным. Да, у Альбуса Дамблдора было очень тёмное прошлое, взять только ту подозрительную семейку, с которой он работал, а потом замял всё это дело."

Также я спросила у Риты про Абефорта, брата Дамблдора, вокруг которого пятнадцать лет назад завертелся небольшой сандал из-за злоупотребления магией.

" – О, Абефорт просто кусок дерьма!" – улыбается Скитер. – Нет-нет, я говорю о нём куда хуже, чем о его отце-маглоненавистнике, - Дамблдор не мог позволить им быть на свободе и упрятал их за решётку! Нет, меня вообще-то больше заинтриговали мать и сестра Альбуса, и, стоило копнуть чуть глубже – и опять отвратительная правда! Но, как я сказала, вам придётся подождать главы с девятой по двенадцатую, чтобы узнать все подробности об этом. Всё, что я могу вам об этом сказать – то, что Дамблдор не зря всегда умалчивал о том, как сломал свой нос.

Семейный скелет вынут из шкафа, но станет ли Рита отрицать необычайный ум Альбуса, который привёл ко всем его многочисленным открытиям?

" – Да уж, мозги у него были, - признаёт она, - хотя сейчас многие его достижения ставятся под сомнение. Как я пишу в главе шестнадцать, Ивор Диллонсби утверждает, что уже обнаружил восемь способов использования драконьей крови, когда Дамблдор "позаимствовал" его труды".

Но некоторые открытия и достижения Альбуса нельзя, я думаю, отрицать. К примеру, его великая победа над Гриндвальдом!

" – О, да, как же я рада что Вы упомянули Гриндвальда!" – Рита подарила мне ослепительную улыбку. – "Те, кто всё ещё простодушно верит в победу Дамблдора, должны взорвать себя Драконьей бомбой – или Навозной, по выбору. Это ж было очень грязное дельце! Как я уже говорила, не стоит думать, что это была реальная легендарная битва. Прочитав мою книгу, люди поймут, что Гриндвальд просто выпустил белый платок из своей палочки и тихонько ушёл!".

Рита наотрез отказалась что-либо ещё рассказывать из своей новой книги, потому мы обратимся к отношению, которое несомненно восхитит её читателей.

" О, да, - говорит Рита, оживлённо кивая, - Я посвятила целую главу отношениям Поттера и Дамблдора. Их называют нездоровыми, даже зловещими! Опять же, ваши читатели будут вынуждены купить мою книгу, чтобы узнать всё, но скажу лишь, что у Дамблдора был к Поттеру нездоровый интерес. Интересовало ли его что-то в Поттере на самом деле – прочитайте, и узнаете. Один секрет Поттера точно открыт - его юность очень и очень трагична".

Я спросила у Риты, общается ли она ещё с Гарри Поттером, ведь она взяла у него в прошлом году такое знаменитое интервью, в котором Гарри приоткрыл тайну возвращения Тёмного Лорда.

" – О, да, у нас с ним очень тесная связь". – Отвечает Рита. – " У бедолаги Гарри очень мало настоящих друзей, и так сложилось, что мы пересеклись с ним в самый ответственный момент его жизни – на Турнире Трёх Волшебников".

Сейчас большинство мракоборцев бьются над тайной смерти Дамблдора. Верит ли Рита в то, что Поттер был там?

Хм… Я сейчас не буду говорить ничего особенного – всё в книге, но очевидцы этого события в Хогвартсе видели Поттера убегающим из поля зрения после того, как Дамблдор упал, или его столкнули, или, наконец, он сам прыгнул. Позднее Поттер дал показания против Северуса Снегга, к которому имеет сильную неприязнь. Всё ли так, как кажется? Решать волшебному сообществу – пусть прочитают мою книгу".

На этой интригующей ноте я с вами прощаюсь. Без сомнения, Скитер написала ошеломительный бестселлер. А легион поклонников Дамблдора пусть дрожит от страха, ведь скоро раскроются все тайны их кумира!


Гарри дочитал статью до конца, но продолжал тупо пялиться на страницу. Отвращение и ярость росли в нём, он смял газету и изо всех сил швырнул её об стену. Она отскочила и присоединилась к горе мусора.

Гарри принялся тупо ходить по комнате, бесцельно переставляя книги. Он едва ли осознавал что делает, только некоторые фразы из статьи Риты всплывали у него в голове: "Целая глава посвящена отношениям Поттера и Дамблдора… Их отношения называли ненормальными, даже зловещими", "У меня есть доступ к знаниям многих людей…".

- ЛОЖЬ!!! – проревел Гарри.

Он увидел в окно, как сосед, поливающий свою лужайку, встрепенулся от крика и нервно огляделся.

Гарри сел на кровать, сел с трудом. Осколок зеркала соскользнул на пол, но Гарри поднял его и повертел в руках, думая, думая о Дамблдоре и о той лжи, которую собиралась опубликовать Рита Скитер…

Вспышка синего цвета. Гарри замер, нажал пальцами на поверхность зеркала ещё раз. Ему показалось, да, показалось. Он оглянулся, но обои на стене по-прежнему были персикового цвета, именно такие выбрала тётя Петунья. Не было там ничего синего, что могло бы отразиться в зеркале. Он уставился в зеркало, но снова увидел в отражении лишь свои зелёные глаза.

Он это представил, просто представил, потому что думал о директоре. Если это всего лишь фантазия, значит, голубые глаза Дамблдора больше никогда не посмотрят на Гарри своим пронизывающим насквозь взглядом.[/spoiler]

Глава 3. Отъезд Дурсли


[spoiler]Звук захлопывающейся передней двери эхом донёсся вверх, и голос прорычал, «Эй! Ты!»

Шестнадцать лет, в течение которых к Гарри обращались подобным образом, не оставляли сомнений по поводу того, кого сейчас звал его дядя, и тем не менее он не ответил сразу. Он всё ещё смотрел на маленький осколок, в котором на долю секунды ему показался глаз Дамблдора. Это продолжалось до тех пор, пока его дядя не прокричал «ПАРЕНЬ!» тогда Гарри медленно поднялся с кровати и направился к двери спальни, задержавшись для того, чтобы бросить кусочек разбитого зеркала в рюкзак, уже заполненный вещами, которые он собирался взять с собой.

«Ты тратишь своё время!» прорычал Вернон Дурсли, когда Гарри появился на лестнице, «Спускайся сюда. Я хочу кое-что сказать!»

Гарри, не торопясь, спустился с лестницы, держа руки глубоко в карманах брюк. Осмотрев комнату, он увидел всех троих Дурсли. Они были в рабочей одежде; дядя Вернон в старой порванной куртке и Дадли, высокий, светловолосый мускулистый двоюродный брат Гарри, в своей кожаной куртке.

«Да?» спросил Гарри.

«Сядь!» сказал дядя Вернон. Гарри вскинул брови. «Пожалуйста!» добавил дядя Вернон, поморщившись, словно это слово причиняло ему боль. Гарри сел. Он понял, что сейчас произойдёт. Его дядя начал ходить вверх-вниз, тётя Петуния и Дадли, следили за его движениями с озабоченными лицами. Наконец, его большое пурпурное лицо сморщилось от напряжения. Дядя Вернон остановился перед Гарри и заговорил.

«Я передумал,» сказал он.

«Неужели,» сказал Гарри.

«Не смей говорить в таком тоне…» начала тётя Петуния визгливым голосом, но Вернон Дурсли взмахом руки остановил её.

«Это всё похоже на дешёвый трюк,» сказал дядя Вернон, глядя на Гарри маленькими поросячьими глазками. «Я решил, что не верю ни единому слову. Мы остаёмся здесь, мы никуда не поедем».

Гарри посмотрел на своего дядю, это было досадно, но весело. Вернон Дурсли передумывал каждые двадцать четыре часа за последние четыре недели, собирая, разбирая и снова собирая вещи в машину, при каждом изменении точки зрения. Любимый момент Гарри был, когда дядя Вернон, не подозревающий о том, что Дадли добавил гантели в свой чемодан после того, как его в последний раз собирали, попытался поднять его обратно пинком и скрючился, визжа от боли и сильно ругаясь.

«Если верить тебе,» продолжил дядя Вернон, продолжая шагать вверх и вниз в гостиную, «мы – Петуния, Дадли и я – в опасности. Из-за… из-за…»

«Кого-то моего сорта, верно?» сказал Гарри.

«В общем, я не верю в это,» сказал дядя Вернон, снова останавливаясь перед Гарри, «Я не спал полночи, обдумывая всё это, и я считаю, что это заговор с целью заполучить дом.»

«Дом?» повторил Гарри. «Какой дом?»

«Этот дом!» провопил дядя Вернон, жилка на его виске начала пульсировать. «Наш дом! Цены на недвижимость в округе взлетели до небес! Ты хочешь, чтобы мы уехали, а потом ты сделаешь какой-нибудь свой фокус-покус, и прежде чем мы узнаем, на всех документах будет стоять твоё имя и…»

«Вы с ума сошли?» требовательно спросил Гарри. «Заговор с целью заполучить этот дом? Вы действительно настолько глупы, как кажется?» «Не смей…!» завизжала тётя Петуния, но Вернон опять остановил её взмахом руки; Пренебрежение к его персоне было, как видно, ничем по сравнению с опасностью, которую он обнаружил.

«На случай, если вы забыли,» сказал Гарри, «У меня уже есть дом, мой крёстный оставил мне его. Так зачем мне нужен этот? Ради приятных воспоминаний?»

Наступила тишина. Гарри подумал, что достаточно убедил дядю Вернона этим аргументом.

«Ты утверждаешь,» сказал дядя Вернон, снова начав шагать вверх и вниз, «что этот твой Лорд…»

«… Волдеморт,» нетерпеливо сказал Гарри, «и мы уже сто раз это проходили. Это не моё утверждение, это факт. Дамблдор говорил вам в прошлом году, и Кингсли, И мистер Уизли…»

Вернон Дурсли сердито сдвинул плечи, и Гарри догадался, что он пытается отгородиться от вспоминаний, связанных с неожиданным визитом двух взрослых волшебников спустя несколько дней после начала летних каникул. Появление на пороге Кингсли Шэклболта и Артура Уизли явилось пренеприятнейшим шоком для Дурсли. Тем не менее, Гарри должен был признать, что после того как мистер Уизли разрушил половину гостиной, его появление вряд ли могло привести дядю Вернона в восторг.

«… Кингсли и мистер Уизли также всё объяснили,» безжалостно наседал Гарри. «Как только мне исполнится семнадцать, защитные чары, которые хранят меня в безопасности, спадут, и это касается вас так же, как и меня. Члены Ордена уверены, что Волдеморт будет охотиться за вами, либо, намереваясь под пытками выведать моё местоположение, либо считая, что если вы будете заложниками, я приду попытаться спасти вас».

Взгляды дяди Вернона и Гарри встретились. Гарри был уверен, что они оба были этому одинаково удивлены. Затем дядя Вернон отошёл, и Гарри продолжил, «Вам нужно искать убежище и Орден хочет вам в этом помочь. Вам предлагают серьёзную защиту, самую лучшую, какая только возможна».

Дядя Вернон ничего не сказал, но продолжил ходить вверх и вниз. Снаружи солнце низко висело над крышами Привет Драйв. Соседский газонокосильщик снова остановился.

«Я думал, что у вас есть министерство Магии?» резко спросил дядя Вернон.

«Да, есть,» удивлённо ответил Гарри.

«Хорошо, тогда почему они не могут нас защитить? Мне кажется, что как невинные жертвы, которых можно обвинить только в том, что они приютили меченого мальчишку, мы должны попадать под защиту государства!»

Гарри рассмеялся: он не может сам себе помочь. Это было так типично для его дяди надеяться на власти, даже в том мире, к которому он относился с презрением и недоверием.

«Вы слышали, что сказали мистер Уизли и Кингсли,» ответил Гарри. «Мы думаем, что в министерство проник шпион».

Дядя Вернон шагнул к камину и обратно, дыша так сильно, что его большие чёрные усы заколыхались, его лицо ещё фиолетовое сморщилось от напряжения.

«Хорошо,» сказал он, снова остановившись перед Гарри. «Хорошо, скажем ради примера, что мы принимаем эту защиту. Я всё ещё не могу понять, почему мы не можем получить этого типа Кингсли.»

Гарри стоило больших усилий не закатывать глаза. Этот вопрос тоже был задан полдесятка раз.

«Как я вам уже говорил,» процедил Гарри сквозь зубы. «Кингсли защищает маг… то есть вашего премьер-министра.»

«Точно – он лучший!» сказал дядя Вернон, указывая на пустой экран телевизора. Дурсли видели Кингсли в новостях, идущим вслед за премьер-министром магглов во время его посещения госпиталя. Это и тот факт, что Кингсли мастерски овладел умением одеваться как маггл, не говоря уже о его успокаивающем, глубоком голосе, позволяло Дурсли отправиться с Кингсли туда, куда они не отправились бы ни с одним другим волшебником, хотя, по правде говоря, они ещё не видели его с серьгой в ухе.

«Итак, он занят,» сказал Гарри. «Но Хестия Джонс и Дедалус Дигл более чем справятся с этой задачей.»

«Если бы мы только видели…» начал дядя Вернон, но Гарри потерял терпение. Поднявшись на ноги, он подошёл к дяде, в свою очередь, указывая на телевизор.

«Эти несчастные случаи вовсе не случаи – аварии, взрывы, поезда, сошедшие с рельс и всё, что ещё произошло с тех пор, как мы последний раз смотрели новости. Люди исчезают и умирают, и за этим стоит он – Волдеморт. Я вам без конца твержу, что он убивает магглов ради забавы. Даже туманы, и те вызваны дементорами, и если вы забыли, кто это, спросите у своего сына!»

Руки Дадли инстинктивно дёрнулись вверх, чтобы закрыть рот. Под взглядами родителей и Гарри он опустил их и спросил, «Есть… и другие?»

«Другие?» рассмеялся Гарри. «Ты имеешь в виду кроме тех двоих, что нападали на нас? Конечно, есть, их сотни, теперь уже может и тысячи, ведь они питаются страхом и отчаяньем…»

«Хорошо, хорошо,» громко прервал Вернон Дурсли. «Ты сказал, что хотел».

«Надеюсь, что вы усвоите это,» сказал Гарри. «Потому что как только мне исполнится семнадцать, все они: Пожиратели Смерти, дементоры, может быть даже Инфери – мёртвые тела, оживлённые чёрной магией – смогут вас найти и, несомненно, нападут на вас. И если вы помните, как последний раз пытались справиться с волшебником, я думаю, вы согласитесь, что вам нужна помощь».

Наступила краткая тишина, во время которой эхо от вышибаемой Хагридом деревянной двери, казалось, отдавалось через все прошедшие шесть лет. Тётя Петуния смотрела на дядю Вернона; Дадли уставился на Гарри. Наконец, дядя Вернон проговорил, «А как же моя работа? Как же школа Дадли? Я не думаю, что эти слова что-нибудь значат для кучки волшебников».

«Вы что, не понимаете?» прокричал Гарри. «Они будут пытать вас и убьют, как моих родителей!»

«Пап,» громко сказал Дадли, «Пап –я пойду с этими людьми из Ордена.»

«Дадли,» сказал Гарри, «впервые в своей жизни ты говоришь дело.»

Он знал, что эта битва выиграна. Если Дадли испуган настолько, чтобы принять помощь Ордена, то родители будут его сопровождать. Они ни за что не оставят своего Диддикина. Гарри взглянул на часы на каминной полке.

«Они будут здесь примерно через пять минут,» сказал он, и когда никто из Дурсли не ответил, вышел из комнаты. Перспектива расставания – возможно навсегда – с тётей, дядей и двоюродным братом это то, о чём он всегда думал с радостью, но, тем не менее в воздухе витала какая-то неловкость. Что они скажут друг другу после шестнадцати лет крепкой неприязни? Вернувшись в спальню, Гарри бесцельно поскрипел молнией на рюкзаке, просунул несколько совиных орешков сквозь прутья клетки Хедвиг. Они с глухим звуком попадали на дно, сова даже не обратила на них внимание.

«Мы скоро уйдём, очень скоро,» сказал ей Гарри. «И ты снова сможешь летать».

В дверь позвонили. Гарри, поколебавшись, вышел из комнаты и спустился вниз. Было бы слишком ожидать, что Хестия и Дедалус справятся с дядей Верноном самостоятельно.

«Гарри Поттер!» проскрипел восторженный голос в тот момент, когда Гарри открыл входную дверь, маленький человек в лиловом цилиндре отвесил ему глубокий поклон. «Большая честь, как всегда!»

«Спасибо, Дедалус,» сказал Гарри, обмениваясь легкими смущёнными улыбками с темноволосой Хестией. «Очень хорошо, что вы пришли… Они там, внутри, мои дядя, тётя и двоюродный брат…»

«Доброго дня родственникам Гарри Поттера!» радостно сказал Дедалус, шагнув в гостиную. Дурсли не выглядели счастливыми от такого приветствия, Гарри даже опасался, что они изменят своё решение. Дадли прижался к матери при виде волшебников.

«Вижу, вы собрали вещи и готовы. Превосходно! План, как Гарри вам сказал, очень прост,» сказал Дедалус, вытащив огромные карманные часы из жилета и сверившись с ними. «Мы уйдём раньше Гарри. В связи с опасностью использования магии у вас дома – Гарри всё ещё несовершеннолетний и это может дать Министерству повод арестовать его – мы отъедем, скажем, на десять миль или около того перед дезаппарацией в безопасное место, которое мы для вас подобрали. Вы умеете водить машину или лучше мне?» вежливо спросил он у дяди Вернона.

«Умею ли я…? Конечно, я прекрасно умею водить машину!» прошипел дядя Вернон.

«Вы очень умны, сэр, очень умны. Лично я непременно запутался бы во всех этих рычажках и кнопках,» сказал Дедалус. Он, несомненно, считал, что льстит Вернону Дурсли, который явно терял уверенность в плане с каждым произнесённым Дедалусом словом.

«Даже не умеет водить,» пробормотал он на выдохе, его усы колебались в такт словам, но к счастью, ни Дедалус ни Хестия, похоже, его не услышали.

«Ты, Гарри,» продолжил Дедалус, «будешь ждать здесь свою охрану. Возникли некоторые изменения в организации».

«Что ты имеешь в виду?» тотчас же спросил Гарри. «Я думал, Шизоглаз придёт и заберёт меня Совместной Аппарацией?»

«Он не может,» сжала губы Хестия. «Шизоглаз всё объяснит».

Дурсли, которые слушали всё это с выражением полнейшего непонимания на лицах, подпрыгнули, когда громкий голос проскрипел «Поторопитесь!» Гарри оглядел всю комнату, прежде чем сообразил, что звук исходил от карманных часов Дедалуса.

«Верно, у нас очень плотный график,» сказал Дедалус, кивнув часам и затолкав их обратно в жилет. «Мы постараемся совместить время твоего отбытия с дезаппарацией твоей семьи, Гарри, таким образом, чары спадут в тот момент, когда вы все будете в безопасности». Он повернулся к Дурсли, «Итак, мы все собрались и готовы идти?»

Никто ему не ответил. Дядя Вернон всё ещё с ужасом смотрел на оттопыренный карман Дедалуса.

«Наверно, мы должны подождать снаружи в прихожей,» неуверенно проговорила Хестия. Она определённо думала, что будет бестактно им оставаться в комнате во время тёплого и, возможно, слёзного прощания Гарри и Дурсли.

«В этом нет нужды,» пробормотал Гарри, но дядя Вернон сделал дальнейшие объяснения ненужными, громко сказав,

«Что ж, до свидания, парень».

Он качнул правую руку вперёд, чтобы пожать руку Гарри, но в последний момент понял, что не в силах этого сделать и просто сжал кулак и стал размахивать им взад-вперёд, как маятник.

«Готов, Дидди?» спросила тётя Петуния, нервно проверяя застёжку своей сумочки и пытаясь не смотреть на Гарри.

Дадли не ответил, а стоял с немного приоткрытым ртом, напоминая Гарри маленького гиганта Граупа.

«Тогда пойдём,» сказал дядя Вернон.

Он почти достиг двери гостиной, когда Дадли пробормотал, «Я не понимаю».

«Чего ты не понимаешь, попкин?» спросила тётя Петуния, взглянув на сына.

Дадли поднял большую мясистую руку, указывая на Гарри.

«Почему он не идёт с нами?»

Дядя Вернон и тётя Петуния замерли на месте, уставившись на Дадли так, как будто он сообщил им о своём намерении стать балериной.

«Что?» громко переспросил дядя Вернон.

«Почему он тоже не идёт?» спросил Дадли.

«Потому что… он не хочет,» сказал дядя Вернон, сверкнув глазами в сторону Гарри, и добавил, «ты ведь не хочешь, верно?»

«Ни капельки,» ответил Гарри.

«Вот видишь,» сказал дядя Вернон Дадли. «А теперь идём, нам пора».

Он вышел из комнаты. Они услышали, как открылась входная дверь, но Дадли не двинулся с места, после пары неуверенных шагов остановилась и тётя Петуния.

«Что ещё?» пролаял дядя Вернон, вновь возникая в дверном проёме.

Было похоже, что Дадли боролся с мыслями слишком сложными для облачения в слова. После нескольких секунд очевидно болезненного внутреннего напряжения он сказал, «А куда же тогда он идёт?»

Дядя Вернон и тётя Петуния посмотрели друг на друга. Дадли их определённо пугал. Хестия Джонс нарушила тишину,

«Но… разумеется вы знаете, куда направляется ваш племянник?» спросила она, выглядя озадаченно.

«Конечно, мы знаем,» сказал Вернон Дурсли. «Он отправляется с кем-то из ваших, не так ли? Хорошо, Дадли, полезай в машину, ты слышал того человека, мы торопимся».

Снова дядя Вернон дошёл до входной двери, но Дадли за ним не последовал.

«Уходит с кем-то из наших?»

Хестия выглядела возмущённой. Гарри уже сталкивался с тем, что волшебники выглядели ошеломлёнными, узнав, что ближайшие родственники проявляют так мало интереса к знаменитому Гарри Поттеру.

«Всё в порядке,» заверил её Гарри. «Мне всё равно, честно».

«Всё равно?» повторила Хестия, её голос набирал громкость. «Эти люди вообще представляют себе, через что тебе пришлось пройти? В какой ты опасности? То место, которое ты занимаешь в сердцах всего анти-Волдемортовского движения?»

«Эмм… нет, они не представляют,» сказал Гарри. «Честно говоря, они думают, что я пустое место, но я привык…»

«Я не думаю, что ты пустое место».

Если бы Гарри не видел, как шевелились губы Дадли, он бы ни за что не поверил. Но он видел и он таращился на Дадли несколько секунд, прежде чем принять тот факт, что это его двоюродный брат говорил, Дадли покраснел. Гарри был поражён.

«Что ж… эм… спасибо, Дадли».

Снова Дадли пытался зацепиться за мысль, слишком сложную для высказывания, прежде чем пробормотать, «Ты спас мне жизнь».

«Не совсем,» сказал Гарри. «Дементоры хотели забрать твою душу…»

Он странно посмотрел на своего двоюродного брата. Они практически не контактировали этим летом или прошлым, так как Гарри возвращался на Привет Драйв очень ненадолго, а Дадли всё время держался рядом с матерью. Теперь Гарри осенило, что та чашка холодного чая, на которую он наступил этим утром, могла вовсе и не быть дурацкой ловушкой. Хотя Гарри и был тронут, он с облегчением понял, что Дадли похоже исчерпал свои способности выражать чувства. Открыв ещё пару раз рот, Дадли с красным лицом погрузился в тишину.

Тётя Петуния прослезилась. Хестия Джонс одарила её одобряющим взглядом, который, впрочем, сменился на возмущённый, когда тётя Петуния подбежала и обняла Дадли, а не Гарри.

«Эт-то было так мило, Дадлик…» она рыдала на его массивной груди. «Т-такой милый мальчик… с-сказал спасибо…»

«Но он вообще не сказал спасибо!» негодующе заметила Хестия. «Он только сказал, что не думает, что Гарри пустое место!»

«Да, но из уст Дадли это звучит почти, как «Я люблю тебя», сказал Гарри, разрываясь между досадой и смехом, наблюдая, как тётя Петуния продолжает кудахтать над Дадли, словно тот вытащил Гарри из горящего дома.

«Так мы идём или нет?» прорычал дядя Вернон, в который раз появляясь в дверях гостиной. «Я думал, у нас плотный график!»

«Да-да, мы идём,» сказал Дедалус Дигл, который наблюдал за обменом любезностями с растерянным видом и теперь, кажется, пришёл в себя. «Нам действительно пора идти, Гарри…».

Он, споткнувшись, шагнул вперёд и сжал руку Гарри своими двумя.

«… удачи. Надеюсь, мы снова встретимся. Надежда всего волшебного мира на твоих плечах».

«Ох,» сказал Гарри, «верно. Спасибо».

«Прощай, Гарри,» сказала Хестия, также пожав его руку. «Мыслями мы будем с тобой».

«Надеюсь, всё в порядке,» сказал Гарри, взглянув на тётю Петунию и Дадли.

«О, я уверен, что с нами всё будет хорошо,» сказал Диггл, немного помахав шляпой, и вышел из комнаты. Хестия последовала за ним.

Дадли мягко освободился из объятий матери и подошёл к Гарри, который пытался подавить желание заколдовать его. Затем Дадли протянул свою большую розовую руку.

«Чёрт побери, Дадли,» сказал Гарри, заглушая возобновившиеся всхлипывания тёти Петунии, «неужели дементоры вдохнули в тебя новую личность?»

«Не знаю,» пробормотал Дадли. «Увидимся, Гарри».

«Да…» сказал Гарри, пожав руку Дадли. «Может быть. Береги себя Большой Ди».

Дадли почти улыбнулся, затем вышел из комнаты. Гарри слышал его тяжёлые шаги по гравиевой дорожке, затем хлопнувшую дверь машины.

Тётя Петуния, чьё лицо было скрыто платком, огляделась по сторонам при этом звуке. Видимо, она не ожидала, что останется наедине с Гарри. Быстро убрав влажный платок в карман, она сказала, «что ж, до свидания,» и вышла за дверь, не глядя на него.

«До свидания,» сказал Гарри.

Она остановилась и посмотрела назад. На секунду у Гарри появилось странное чувство, что она хочет ему что-то сказать. Она бросила на него странный дрожащий взгляд, едва не заговорив, но затем, слегка дёрнув головой, поспешила за мужем и сыном.[/spoiler]

Глава 4. Семь Поттеров


[spoiler]Гарри вернулся наверх в свою комнату и подошел к окну как раз в тот момент, когда машина Дурслей выехала на дорогу. Между тетушкой Петунией и Дадли, сидящем на заднем сиденье, виднелась шляпа Дедалуса. Машина повернула на право в самом конце Тисовой улицы и на мгновение в свете заходящего солнца ее окна вспыхнули алым пламенем; затем она скрылась из виду.

Гарри поднял клетку с Хедвигой, свою всполох, рюкзак и в последний раз окинул взглядом свою неестественно чистую комнату. Затем вернулся в холл. Там, у основания лестницы, он поставил клетку, метлу и сумку. Дневной свет быстро погас, и холл, освещаемый лишь тусклым подсвечником, наполнился тенями. Гарри было странно стоять здесь в тишине, осознавая, что с минуты на минуту он покинет этот дом раз и на всегда. Давным-давно, когда Дурсли уезжали развлекаться, часы одиночества были для него самыми лучшими. Остановка только для того чтобы взять что-нибудь вкусненькое из холодильника, и он снова бежал играть в компьютер Дадли или же смотрел самые для него интересные передачи по телевизору. У него появилось неясное, пустое ощущение, напомнившее о тех времена; оно походило на воспоминание о младшем брате, которого он потерял.

«Взгляни в последний раз на это место», - сказал он Хедвиге, все еще сидевшей засунув голову под крыло. - «Мы больше сюда уже никогда не вернемся. Разве ты не хочешь запомнить все самое лучшее. Ну, только взгляни на эту половую тряпку. Что за воспоминания… Дадли рыдал в нее, когда я спас его от дементоров. Оказывается он был мне за это благодарен. Ну, разве в это можно поверить? … Да и прошлым летом Дамболдор вышел через ту дверь..»

Гарри на мгновение потерял ход своих мыслей, и Хедвига ничего не сделала, чтобы помочь ему вспомнить, а лишь все также сидела, пряча голову под крылом. Гарри встал спиной к двери.

«И здесь, Хедвига», - Гарри толчком открыл дверь под лестницей. – «Здесь я раньше спал! Мы тогда еще не были знакомы. – Вот это да! Я и забыл как тут тесно!»

Гарри оглянулся на сложенные обувь и зонты, вспоминая, как он просыпался каждое утро, рассматривая тыльную сторону лестницы, чаще всего украшенную парочкой пауков. Это было еще до того как он узнал о своей настоящей сущности, до того как он узнал, как погибли его родители, а также до того как он узнал причину всех странностей, происходивших с ним. Но Гарри всё ещё помнил те сны, которые преследовали его, особенно в те дни: смутные сны, со вспышками зелёного света, а однажды дядя Вернон чуть не разбил машину, из-за того, что я вспомнил это - летающий мотоцикл...

Раздался внезапный, оглушающий рев где-то поблизости. Гарри резко выпрямился и какой хо хлопок раздался за дверью. Выражаясь самыми крутыми словечками Дяди Вернона, Гарри вернулся на кухню, сжимая голову, заткнув уши, и выглянул в окно, выходящее в сад за домом. Темнота, казалось, слегка колебалась, воздух дрожал. Затем, один за другим начали появляться перед глазами люди, как будто они прибыли на волшебном лифте. Во главе шел Хагрид, со шлемом и в защитных очках, сидя на своем мотоцикле с коляской. Остальные же прибыли кто на чем: в основном на метлах, но парочка прибыла на скелетах и черных крылатых лошадях.

Открыв заднюю дверь, Гарри помчался в самую гущу толпы. Раздался общий крик приветствия, Гермиона обняла его, Рон похлопал его по спине, а Хагрид сказал: «Как жизнь, Гарри? Готов покинуть это место?»

«Определенно», - ответил Гарри, радуясь, тому, что они рядом. – «Но я не ожидал, что вас будет так много!»

«Планы поменялись», - прорычал Шизоглаз. Он держал два огромных выпирающих мешка, и его волшебный глаз вертелся на 360 градусов с головокружительной скоростью. «Давайте укроемся где-нибудь, прежде чем разговаривать».

Гарри провел их обратно на кухню, где, смеясь и болтая, они задвигали стульями, расселись на вычищенные до блеска тетушкой Петунией поверхности, облокотились на ее безупречные приборы; Рон, высокий и долговязый; Гермиона с ее густыми волосами, собранными в косу; Фред и Джордж, тождественно усмехающиеся; Билл, ужасно травмированный и длинноволосый; мистер Уизли, добролицый, лысеющий, с криво сидящими очками; Шизоглаз, потрёпанный сражениями, одноногий, с его ярко синим светящимся волшебным глазом; Тонкс, ее короткие волосы были ее любимого оттенка – ярко розового; Люпин, более седой, более напряженный; Флер, стройная и красивая, блондинка с длинными серебристыми волосами; Кингсли, лысый и широкоплечий; Хагрид, с его дикими волосами и бородой, стоял сгорбившись, чтобы не задеть головой потолок; и Мундунгус Флечер, маленький, грязный, с виноватыми как собаки глазами, похожими на бусинки, и со спутанными волосами. Сердце Гарри, казалось, расширялось и пылало при их виде: Он чувствовал себя любимым всеми ими, даже Мундунгус, которого он пробовал удавить при их последней встрече.

«Кингсли, мне казалось, ты должен присматривать за Премьер Министром маглов?» - он спросил через всю комнату.

«Он может и потерпеть одну ночку без меня», - сказал Кингсли: «Ты важнее».

«Гарри, угадай, что это?» - сказала Тонкс с вершины стиральной машинки и пошевелила перед ним своей левой рукой – на ней блестело кольцо.

«Вы поженились?» - Гарри чуть не кричал, переводя взгляд с Тонкс на Люпина.

«Прости, что мы тебя не позвали, все прошло очень тихо».

«Как здорово, мои поздравления»

«Ладно, ладно, давайте об этом в какой-нибудь другой, более удобный момент», - громко прорычал Хмури, и на кухне воцарилась тишина. Хмури поставил свои мешки у ног и повернулся к Гарри: «Как возможно Дедалус уже сказал тебе, нам пришлось отказаться от плана А. Пиус Тикнесс бросил нас и это вызвало массу проблем. Он сделал это, как преступник бежавший из тюрьмы, чтобы соединить этот дом с кружаной сетью, разместить портключ, здесь или аппарировать внутри, или снаружи. Все сделано во имя твоей защиты, лишь бы предотвратить нападение Сам-Знаешь-Кого на тебя. Что абсолютно бессмысленно, потому что тебя и так уже защищают чары твоей матери. В действительности же он лишил тебя возможности безопасно выйти отсюда».

«А вторая проблема: ты все еще несовершеннолетний, а следовательно за тобой все еще следят»

«Я не…»

«Слежка, Слежка», - нетерпеливо проговорил Шизоглаз: «Магия, обнаруживающая магическую активность, окружает не достигшего 17 лет, вот как Министерство узнает о магических действиях несовершеннолетнего! Если ты или кто-нибудь рядом с тобой попробует произнести заклинание, чтобы вызволить тебя отсюда, Тикнесс сразу же об этом узнает, а также и Пожиратели Смерти».

«Мы не можем ждать, пока закончится наблюдение за тобой, потому что в тот момент, когда тебе исполнится 17, ты потеряешь всю защиту, данную твоей матерью. Короче говоря, Пиус Тикнесс искренне думает, что тебе намного лучше и спокойнее быть загнанным в угол».

Гарри не хотел, но согласился с неизвестным ему Тикнессом.

«И что же вы собираетесь делать?»

«Мы собираемся использовать единственное транспортное средство, которое Наблюдение не может зафиксировать, потому что при его использование не надо произносить никаких заклинаний: метлы, фестралов и мотоцикл Хагрида»

Гарри видел недостатки в этом плане, но промолчал и дал возможность выговориться Шизоглазу.

«Итак, чары твоей матери разрушаться при двух условиях: когда ты достигнешь совершеннолетия или », - Хмури обвел рукой кухню: «ты никогда больше не назовешь это место своим домом. Ты, твоя тетушка и дядя собирались разойтись своими путями сегодня ночью в полной уверенности, что вы больше никогда не будете жить вместе снова, правильно?»

Гарри кивнул.

«Итак, в тот момент, когда ты покинул бы это место навеки, разрушились бы чары твоей матери. Лучше сделать это раньше, потому что Сами-Занете-Кто хочет застать тебя врасплох, в тот момент, когда тебе исполниться семнадцать.

Только одно преимущество есть на нашей стороне – то, что Сами-Знаете-Кто не знает, что мы заберем тебя отсюда сегодня. Мы пустили по ложному следу Министерство: там думают, что ты не уйдешь до тридцатого. Однако, мы имеем дело с Сами-Занете-Кто, поэтому мы не можем положиться на то, что он не вычислит реальную дату – кстати, у него есть парочка Пожирателей Смерти, патрулирующих небеса в этом районе. Поэтому у нас есть дюжина домов, с самой надежной защитой, которую мы могли создать. Они выглядят как место. Где бы мы хотели тебя спрятать, Все они взаимосвязаны: мой дом, Кингсли, Молли, Тетушки Мирабель. Вот так выглядит план в общих чертах».

«Да», - сказал Гарри, слишком наигранно, потому что все еще видел огромную дыру в этом плане.

«Ты же поедешь к родителям Тонкс. И как только ты туда доберешься, мы наложим на дом чары, позволяющие использовать Портключ к Норе. Вопросы есть?»

«Э-э, да», ответил Гарри. «Возможно, они и не знают в каком из 12 защищенных домов я нахожусь поначалу, но не станет ли это очевидным сразу же», - он быстро посчитал в уме: «14 из нас полетят к родителям Тонкс?»

«А», - сказал Хмури: «Забыл самое главное. 14 из нас не полетят к родителям Тонкс. Будет 7 Гарри Поттеров, парящих в небе этой ночью, у каждого из них будет сопровождение, и все они полетят к различным домам».

Из глубины своего плаща Хмури достал фляжку с жидкостью, напоминающей внешне грязь. Больше ничего не надо было говорить, Гарри понял конец плана сразу же.

«Нет!» - сказал он громко, его голос прозвенел на всю кухню. «Только не так!»

«Я сказал им, что именно так ты это и воспримешь», - сказала Гермиона с нотками примирения в голосе.

«Если Вы думаете, что я собираюсь позволять шести людям рисковать своими жизнями!»

«…Потому что это - первый раз для всех из нас?» - сказал Рон.

«Есть разница, притворяться быть мной…»

«Хорошо, ни один из нас действительно не представляет себе это, Гарри», - сказал Фред искренне. «Вообразите, пошло что-то не так, как надо, и мы бы остались на веки похожие, на пестрых, худых мерзавцев».

Гарри не улыбался.

«У вас не получится, если я не соглашусь. Вам ведь будут нужны мои волосы».

«Отлично, этот план провалился», - сказал Джордж. «Очевидно, ни у кого из нас нет возможности добыть твои волосы, пока ты не согласишься».

«Ага, тринадцать – против одного мага, которому даже нельзя колдовать. У нас нет шансов», - сказал Фред.

«Смешно», - ответил Гарри: «правда, очень смешно».

«Если придется прибегнуть к силе, значит, так тому и быть», - прорычал Хмури, его волшебный глаз, теперь немного дрожащий в глазнице, впился в Гарри. «Каждый здесь уже совершеннолетний. Поттер, и они все готовы пойти на риск». Мундунгус пожал плечами, скорчил кислую мину. Магический глаз отвернулся, чтобы взглянуть на него с затылка Хмури.

«Давайте больше не будем спорить. Время поджимает. Теперь, мальчик, дай мне несколько своих волосков».

«Но это бред, это не нужно…»

«Не нужно!» - прорычал Хмури. «С Сами-Знаете-Кем снаружи и доброй половиной Министерства на его стороне? Поттер, если нам повезет, он проглотит поддельную приманку, и он планирует напасть тридцатого. Но надо быть сумасшедшим, чтобы не выставит пару пожирателей Смерти или самому не глядеть в оба глаза, вот что я думаю. Возможно, у них нет возможности напасть на тебя или на этот дом, пока существуют чары твоей матери, но они на гране исчезновения, а они приблизительно знают месторасположения этого дома. Наш шанс – использовать приманки. Даже Сам-Знаете-Кто не может разделить себя на семь».

Гарри поймал взгяд Гермионы и быстро отвел глаза.

«Итак, Поттер, если вы согласны – ваши волосы».

Гарри взглянул на Рона, который жалобно смотрел на него.

«Ну!» - гаркнул Хмури.

Под пристальными взглядами окружающих, Гарри дотянулся до своей макушки, схватил пучок волос и выдрал его.

«Молодец», - сказал Хмури, подавшись вперед вытягивая затычку из фляги с зельем. «Вот сюда, пожалуйста».

Гарри бросил свои волосы в подобную грязи жидкость. В момент, когда волосы коснулись зелья, оно начало пениться и дымиться, затем резко посветлело и стало ярко золотым.

«О-о-о, ты намного вкуснее Креба и Гойла, Гарри», - проговорила Гермиона и, ловя взглядом приподнимающиеся брови Рона, немного краснея, продолжила: «О, ну вы меня понимаете – сущее Гойла похоже по вкусу на домового».

«Так, лже-Поттеры выстраивайтесь здесь, пожалуйста», - сказал Хмури.

Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Флер выстроились напротив сияющей раковины Тетушки Петуньи.

«Мы как близнецы», сказал Люпин.

«Вот», - грубо протянул Хагрид, и он поднял Мундунгуса на уровень шеи и кинул его к ногам Флер. Она многозначительно сморщила свой носик и встала между Фредом и Джоржом.

«Я солдат, я хочу быть защитником», - сказал Мандангус.

«Заткните его», - прорычал Хмури. «Как я уже сказал вам, вы – бесхребетный червь, любые Пожиратели Смерти, с которыми мы столкнемся, будут стремиться захватить Поттера живым. А защитников – они убьют».

Мандангус не выглядел особенно убежденным, но Хмури уже вытащил из недр своего плаща дюжину яйцеобразных стаканчиков, налил в них Оборотное зелье и раздал их.

«Ну тогда…»

Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Флер и Мандангус выпили. Микстура поразила их горло, и они поменялись в лице и начали задыхаться. В секунду их тела начали размягчаться и оплывать, как горячий воск. Мундунгуса вытянуло, Рон, Фред и Джордж наоборот – сжимались, их волосы темнели, у Гермионы и Флер увеличились объемы черепа.

Хмури весьма беззаботно ослабил завязки мешков, которые он принес с собой. И когда он разогнулся, перед ним уже стояло шесть Гарри Поттеров.

Фред и Джордж, повернувшись друг к другу, воскликнули в один голос: «Вау! Мы одинаковые!»

«А ты знаешь, мне, кажется, что я выгляжу лучше, чем ты!» - проговорил Фред, изучая свое отражение в чайнике.

«Вот еще!» - сказала Флер, изучая свое отражение в дверце микроволновой печи. «Билл, не смотри на меня так, я же клон».

«Так, эта одежда немного велика, здесь есть меньшим размером», сказал Хмури, изучая первый мешок: «или наоборот. Не забудьте одеть очки, там как раз шесть штук в кармане. И когда вы оденетесь, весь свой багаж вы возьмете в другом мешке».

Настоящий Гарри думал, что это самое странное из увиденного им ранее, хотя он видел немало странных вещей. Он смотрел, как шесть его копий рылись в мешках, доставая одежду, одевая очки и убирая свои вещи. Он хотел их попросить проявить хотя бы немного уважения к его частной жизни, к его телу, так как они начали раздеваться, никого не стесняясь и изучая его тело, как свое.

«Я знал, что Джинни врала про татуировку», - сказал Рон, глядя на свою голую грудь.

«Гарри, у тебя действительно ужасное зрение», - отметила Гермиона, сразу, как только одела очки.

Одевшись, лже-Гарри вытащили из второго мешка рюкзаки и клетки с белыми совами.

«Отлично», - сказал Хмури, оглядывая семь одетых, в очках, загруженных багажом Гарри. «Итак, пары следующие: Мундунгус летит со мной на метле…»

«Это почему это я с вами?» - воскликнул Гарри, стоящий ближе всех к входной двери.

«Потому что только за тобой нужен глаз да глаз!» - и волшебный глаз намертво остановился на Мандангусе. Затем он продолжил: «Артур и Фред…»

«Я - Джордж», - сказал близнец, на которого указал Хмури. «Разве вы не можете различить нас, когда мы Гарри?»

«Извини, Джордж…»

«Да ладно, я шучу, на самом деле я – Фред…»

«Довольно валять дурака!» - прорычал Хмури. «Далее – Джордж или Фред или кто из вас, черт побери, - с Ремусом. Мисс Делакур…»

«Я возьму Флер на фестрала»,- сказал Билл. «Она не в восторге от метел».

Флер подошла и встала к нему, посылая ему преданный взгляд, который Гарри надеялся больше никогда не появится на его лице.

«Мисс Гренджер с Кингсли, снова фестрал…»

Гермиона выглядела уверенной, поскольку она улыбнулась Кингсли. Для Гарри не было секретом, что Гермиона не очень хорошо управляет метлой.

«Это означает, что мы с тобой Рон», - радостно выпалила Тонкс, постукивая кружной по дереву на котором качалась. Рон не был столь же доволен как и Гермиона.

«Ну а ты со мной, Гарри. Так?» - спросил Хагрид, немного взволнованно. «Мы на мотоцикле. Понимаешь ли, метлы и фестралы не выдерживают мой вес. Не так уж и много народу ездило со мной, поэтому ты сядешь в коляску».

«Как здорово», - сказал Гарри, в целом правдиво.

«Мы считаем, что Упивающиеся Смертью ожидают, что ты полетишь на метле», - объяснил Хмури, который как будто знал, что чувствует Гарри. «У Снейпа было достаточно времени, чтобы рассказать им все, что он знал. Так что если мы вдруг наткнемся на Упивающихся они, надеюсь, выберут того Гарри, который будет на метле. Вроде все», - Он продолжил, связывая мешок с вещами лже-Поттеров и подходя к двери: «Даю еще три минуты, до того как мы улетим. Нет смысла закрывать заднюю дверь – это не остановит Пожирателей Смерти, если они придут. Вперед…»

Гарри поднял сразу рюкзак, всполох, и клетку с Хедвигой и поспешил за остальными в темноту сада.

Со всех сторон метлы прыгали в руки; Гермиона, с помощью Кингсли уже залезла на большого черного фестрала, Флер – на другого, с помощь Билла. Хагрид уже стоял наготове рядом со своим мотоциклом, одев защитные очки.

«Это что? Мотоцикл Сириуса?»

«Он самый», - ответил Хагрид, радостно глядя вниз на Гарри. «И в последний раз он был на нем, Гарри, я мог бы управлять им одной рукой!»

Гарри чувствовал себя оскорбленным, поскольку сел в коляску. он стал ниже всех на порядок: Рон улыбнулся этому, так как Гарри напомнил ему ребенка. Гарри положил в ноги свой рюкзак и метлу, а клетку зажал между коленями. Ему было ужасно неудобно.

«Артур немного улучшил его», - сказал Харгид, не обращая ни малейшего внимания на дискомфорт Гарри. Сам же он сел верхом на мотоцикл, который начал скрипеть и на дюйм погрузился в грунт. У него есть теперь пара секретов. Это все мои идеи», - он указал толстым пальцем на фиолетовую кнопочку у спидометра.

«Пожалуйста, Хагрид, будь осторожен», попросил мистер Уизли, стоявший рядом с ними, держа свою метлу. «Я все еще не уверен, что можно, и вообще это можно применять только в самых экстренных ситуациях».

«Ну и отлично, тогда», - проговорил Хмури. «Все на исходные позиции, пожалуйста. Я хочу, чтобы мы покинули это место одновременно, а то весь смысл нашей диверсии рухнет».

Все кивнули.

«Держись крепче, Рон», - сказала Тонкс. И Гарри видел, как Рон бросил на Люпина виноватый взгляд, прежде чем обнять ее за талию. Хагрид завел мотоцикл, он заревел как дракон и завибрировал.

«Удачи всем», - пожелал Хмури. «Увидимся через час в Норе. На счет три. Раз… Два… ТРИ».

Раздался оглушительный шум мотоцикла, и Гарри почувствовал, что коляска дала неприятный крен. Они очень быстро поднимались в воздух, его глаза заслезились, волосы хлестали по лицу. Вокруг него также взлетали метлы, длинный черный хвост фестрала промелькнул рядом. Его ноги, держащие клетку и на которых лежал рюкзак, опухли и начали затекать. Ему было так плохо, что он почти что забыл на прощание взглянуть на дом номер четыре по Привет Драйв. А когда он взглянул вниз, то не смог разобрать: какой из домов, какой.

А затем вдруг, откуда не возьмись они были окружены. И затем, по крайней мере тридцать закрытых фигур, зависших в воздухе, сформировали обширный круг, в середине которого поднялись члены Оредена.

Крики, пламя зеленого света повсюду: Хагрид прибавил газу, и мотоцикл перевернулся. Гарри потерял чувство ощущения пространства. Фонари над ним, крики вокруг него, сам он цепляется за коляску – единственное спасение. Все его вещи начали скользить из под ног:

«Нет! НА ПОМОЩЬ!!!»

Метлу закрутило тоже, но у него хватило сил удержать лямки рюкзака и клетку за самую верхушку, и как раз мотоцикл перевернуло обратно. Секунда облегчения – и снова вокруг засияли вспышки зеленого света. Сова упала на дно клетки.

«Нет! НЕТ!»

Мотоцикл продвигался вперед, Гарри бросил взгляд на расступающихся перед мотоциклом Хагрида Упивающихся Смертью.

«Хедвига… Хедвига…»

Но сова лежала неподвижно на полу своей клетки. Он не мог принять это, и его тревога за других была самым важным. Он посмотрел через плечо и видел массу движущихся людей, вспышки зеленого света, две пары людей на метлах, взлетающих прочь на расстояние, но он не мог сказать, кто это был:

«Хагрид, мы должны возвратиться, мы должны возвратиться!» - он вопил, стараясь, перекричать рев мотора, пытаясь колдовать над клеткой с Хедвигой, не хотя принимать очевидное, что она мертва. «Хагрид, ОБЕРНИСЬ ЖЕ!!!!»

«Мое задание – доставить тебя в безопасности до пункта назначения, Гарри!» - проревел Хагрид, и он открыл заслонку.

«Остановись! ОСТАНОВИСЬ!» - кричал Гарри, но как только он оглянулся назад два зеленых шара пролетели мимо его левого уха: четыре Пожирателя Смерти отделились от круга и начали преследовать их, целясь в широкую спину Хагрида. Хагрид отклонился, но Упивающиеся Смертью не отставали от мотоцикла, посылая все больше проклятий в их сторону. А Гарри не мог нагнуться в коляску настолько, чтобы избегать их. Извиваясь, он кричал: «Ступефай!», - и красный защитный шар вылетел из его палочки, расчищая промежуток между Упивающимися Смертью, поскольку они разлетелись в разные стороны, чтобы избежать попадания.

«Держись, Гарри, сделай это для них!» - все также кричал Хагрид, и Гарри посмотрел на верх как раз вовремя, чтобы увидеть, что Хагрид нажимает толстым пальцем зеленую кнопку рядом с датчиком топлива.

Стена, мощная черная стена вырвалась из выхлопной трубы. Вытянув шею, Гарри видел, что она расширилась и заняла все воздушное пространство. Трое из Пожирателей Смерти отклонились, но четвертому не повезло: он исчез из виду, а затем камнем полетел вниз, а его метла разлетелась на кусочки. Один из его товарищей попытался его спасти, но его поглотила темнота, а Хагрид пригнулся к рулю и прибавил газа.

Больше непростительных заклятий не летело в голову Гарри от двух оставшихся в целости палочек Пожирателей Смерти: они целились в Хагрида. Гарри отбивался дальними Ошеломляющими заклинаниями: красные и зеленые шары сталкивались в воздухе и разлетались сотнями искр. Гарри с ужасом смотрел на этот фейерверк и думал, что маглы в низу даже не смогут представлять себе, что сейчас происходит:

«Вот, что мы сделаем теперь, Гарри, держись», - прокричал Хагрид и ткнул по второй кнопке. На этот раз из выхлопной трубы вылетела большая сеть, но Упивающийся Смертью был к этому готов. Он увернулся, да еще и товарищей спас. После этого преследование продолжилось с новой силой.

«После этого станет еще труднее держаться, Гарри!» - продолжал кричать Хагрид, и Гарри увидел, что он тянется к красной кнопке на спидометре.

С безошибочным ревом из выхлопной трубы вылетело пламя драконьего огня, раскаленного до бела, а мотоцикл резко рванул вперед. Гарри видел, что преследователи исчезли из поля зрения, но в то же время он понимал, что состояние мотоцикла плачевно – он трещал по швам.

«Все нормально, Гарри!» - прокричал Хагрид, сбрасывая скорость. Никто их не преследовал больше, но коляску начало яростно крутить в вихре создаваемым мотоциклом.

«Я же на нем, Гарри, не волнуйся!» - вопил Хагрид, а из кармана своего жакета он достал розовый в цветочек зонтик.

«Хагрид! Нет! Позволь мне!»

«РЕПАРО!»

Оглушительный удар, и коляска окончательно отлетела от мотоцикла. Гарри летел вперед, захваченный полетом мотоцикла, в то время как коляска стремительно падала вниз.

В отчаяние Гарри указал палочкой на коляску и прокричал: «Вингардиум Левиоса!»

Коляска подскочила, точно мячик, не управляема, но все же парящая. Но у него была только секунда передышки, так как три фигуры Пожирателей Смерти приближались к нему.

«Уже иду, Гарри!» - прокричал Хагрид откуда-то из темноты, но Гарри чувствовал, что коляска начала падать снова. Пригнувшись на сколько мог, он навел волшебную палочку на три приближающиеся фигуры и завопил: «Импедимента!»

проклятие поразило среднего Пожирателя Смерти точно в грудь и на мгновение он завис в воздухе, раскинув руки, точно ударился о невидимый барьер. Один из его товарищей чуть было не столкнулся с ним.

Коляска начала падать еще быстрее, проклятия пролетали вблизи от головы Гарри, прятаться было ему негде, так как когда он пытался укрыться в коляске, то больно бился зубами о ее край, выбив при этом один.

«Я иду, Гарри, я иду!!»

Огромная рука схватила Гарри за шиворот и вытянула из резко начавшей падать коляски. Гарри вытянул за собой рюкзак. А когда он оказался на мотоцикле, получилось, что они с Хагридом сидят спина к спине. Пожиратели отстали, и Гарри вытирая кровь с губ, спокойно направил палочку на падающую коляску и прокричал: «Конфринго!»

Он ощущал всем нутром мучительную боль Хедвиги, потому что коляска взорвалась, а вместе с ней и Упивающийся Смертью и его метла. Второго отбросило назад и он исчез.

«Гарри, мне так жаль, мне так жаль», - стонал Хагрид: «Мне не следовало пытаться починить ее самому, у меня же нет опыта!»

«Это не проблема, только продолжай лететь», - прокричал Гарри, поскольку еще два Упивающихся Смертью появились из темноты и начали приближаться.

Поскольку опять начали сыпаться проклятия, Хагриду пришлось уворачиваться и делать зигзаги. Он не мог использовать кнопку драконьего огня еще раз из-за Гарри, сидевшего для этого на слишком опасном месте. Гарри посылал Ошеломляющие заклинание, сдерживая врагов. Он посылал и другие проклятия в них. Один из Упивающихся смог уклониться, но другой нет. Гарри видел, как красное пламя скользнуло по черному капюшону, и Гарри увидел неестественно белое лицо Стенли Шунпайка – Стена.

«Экспелиармус!» - завопил Гарри.

«Это он, это он, он настоящий!»

Крик Упивающихся Смертью доносился до Гарри даже сквозь шум мотора. Но в следующий момент оба преследователя отстали и исчезли из виду.

«Гарри, что происходит?» - проревел Хагрид: «Куда это они?»

«Не знаю».

Но Гарри было страшно: умерший Упивающийся Смертью кричал: «Он настоящий!» - кого же он узнал? Он оглянулся и увидел вокруг, только пустую темноту и почувствовал угрозу. Где это они?

Он перевернулся на сидение лицом по направлению к движению и схватился за жалеет Хагрида.

«Хагрид, давай еще раз пламя дракона. Надо выбираться отсюда!»

«Тогда держись крепче, Гарри!»

Снова оглушительный рев, снова бело-синее пламя из выхлопной трубы. Гарри почувствовал, что соскальзывает. Хагрид поглядывал на Гарри, помогая ему по мере возможности.

«Я думаю, мы оторвались! Я думаю, мы сделали это!»

Но Гарри не был уверен. Страх сковывал его, когда он оглядывался по сторонам, он был уверен, что кто-то появится… Зачем они повернули назад? У одного из них даже была волшебная палочка… Это он… Он – настоящий…. Они это сказали сразу же после того, как он попробовал разоружить Стена…

«Мы почти на месте, Гарри, мы почти это сделали!!» - радовался Хагрид.

Гарри почувствовал, что мотоцикл снизился, хотя огни внизу еще были маленькими, как звезды.

Шрам начало нестерпимо жечь. Упивающихся Смертью появились с обоих сторон одновременно. Пара Смертельных проклятий пролетело недалеко от головы Гарри.

Затем Гарри увидел его. Волдеморт летел подобно дыму на ветру, без метлы или фестрала, чтобы держаться в воздухе. Его змеино подобное лицо, мерцающее из темноты, его белы пальца, снова сжимающие волшебную палочку.

Хагрид выдал крик страха и ушел в крутое пике. Цепляясь за жизнь, Гарри посылает в воздух Ошеломляющие заклинания, летящие наугад. Они разлетались сотнями искр. Гарри знал, что Он все еще здесь.

Зеленые искры заметались вокруг них снова. Гарри не знал, куда лететь – вверх или вниз. Шрам все еще жгло. Он ждал смерти в любую минуту. Он увидел фигуру на метле, увидел как она подняла руку…

«НЕТ!»

С криком Хагрид перепрыгнул на метлу пожирателя Смерти. Гарри видел, как они падают, потому что метла не может выдержать такой вес.

Держась за мотоцикл только коленями, Гарри слышал крик Вольдеморт кричит: «Мой!».

Все было кончено. Он не мог ни видеть, ни слышать где Волдеморт. Он бросил взгляд на другого Пожирателя смерти и услышал: «Авада..»

Из за боли Гарри пришлось закрыть глаза, и его палочка начала действовать самостоятельно. Он почувствовал мощное притяжение, как от большого магнита, яркий золотой свет через полузакрытые веки, слышал треск и крик ярости. Оставшийся Упивающиеся Смертью вопил, кричал от боли Вольдеморт: «НЕТ!». Гарри очнулся рядом с кнопкой драконьего огня и что есть мочи ударил по ней. Резкое ускорение и мотоцикл очень быстро полетел вниз, к земле.

«Хагрид!» - звал Гарри, держа милый сердцу великана мотоцикл. «Акцио, Хагрид!»

Мотоцикл ускорился. Лицо на уровне руля, поэтому Гарри мог видеть только отдельные огни, пролетающие все ближе и ближе. А позади него был другой крик: «Ваша палочка, Селвин, дайте мне вашу палочку!»

Он почувствовал Вольдеморта, прежде чем увидел его. Посмотрев в бок, он увидел красные глаза и подумал, что это будет последнее, что он увидит, потому что Вольдеморт готовился к атаке.

А затем Вольдеморт исчез. Гарри посмотрел вниз и увидел Хагрида, распластанного по земле четко перед ним. Он с силой надавил на тормоза, чтобы не наехать на Хагрида, но из-за этого он улетел в грузный водоем.[/spoiler]

Глава 5. Павший воин


[spoiler]- Хагрид?

Гарри изо всех сил пытался выбраться из горы металла и кожи, которая окружала его: его руки погрузились в грязную воду, когда он попробовал подняться. Он не мог понять, куда исчез Волдеморт и ожидал нападения из тьмы в любую минуту. Что-то горячее и влажное потекло вниз по его подбородку со лба. Гарри выполз из воды и натолкнулся на большую темную массу на том месте, где был Хагрид.

- Хагрид? Хагрид, скажи что-нибудь…

Но тёмная масса не двигалась.

- Кто здесь? Это Поттер? Ты - Гарри Поттер?

Гарри не узнал этого мужского голоса. Потом закричала женщина «Они разбились, Тед! Они разбились в саду!»

У Гарри закружилась голова.

- Хагрид, - глупо повторил он, и у него подкосились ноги.

Следующий момент, который он запомнил – он лежит боком на подушках, его рёбра и правую руку жгет, словно огнём. Его выбитый зуб заново вырос. Шрам на лбу все ещё болит.

- Хагрид?

Он открыл глаза, и увидел, что лежит на диване в незнакомой, освещённой гостиной. Его рюкзак лежал на полу, мокрый и грязный. Светловолосый, полный мужчина встревожено смотрел на Гарри.

- Хагрид в порядке, сынок, - сказал мужчина. - Жена приглядывает за ним. Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь ещё сломано? Я вылечил твоё ребро, зуб и руку. Кстати, я Тед, Тед Тонкс – отец Нимфадоры.

Гарри быстро сел. Свет его ослепил, и он почувствовал себя больным и уставшим.

- Волдеморт…

- Спокойнее, - сказал Тед Тонкс, прикоснувшись к плечу Гарри и заставляя его снова прилечь на подушку. - Это была ужасная катастрофа. Кстати, что случилось? Что-то не в порядке с мотоциклом? Артур Уизли опять переоценил себя, себя и свои маггловские изобретения?

- Нет, - ответил Гарри, и его шрам запульсировал как будто бы это была открытая рана. - Упивающиеся Смертью, их было много… мы разбились…

- Упивающиеся Смертью? - резко переспросил Тед. - Что значит Упивающиеся Смертью? Я думал, они не знают, что вы будете переправляться сегодня, я думал…

- Они знали, - возразил Гарри.

Тед Тонкс посмотрел на потолок, будто надеясь разглядеть небо.

- Мы знаем, что наши защитные чары держатся, не так ли? Они не могут до нас добраться в пределах ста ярдов с любой стороны.

Теперь Гарри понял, почему Волдеморт исчез: это произошло в том месте, где мотоцикл пересек один из магических барьеров Ордена. Гарри надеялся, что они будут действовать и дальше: он подумал о Волдеморте, в ста ярдах выше них, ищущего способ проникнуть через то, что Гарри представил себе большим прозрачным пузырём.

Гарри спустил ноги с дивана; он должен был увидеть Хагрида собственными глазами прежде, чем поверить, что он жив. Гарри только успел подняться, когда дверь приоткрылась и Хагрид проскользнул через нёё, его лицо было в грязи и крови, он немного хромал, но, безусловно, он был жив.

- Гарри! - опрокинув два хрупких столика и тумбочку, Хагрид перемахнул расстояние между ними в два шага и заключил Гарри в объятие, которое почти сломало его недавно восстановленные ребра.

- Вот это да, Гарри, как ты это… как ты выбрался? Я думал мы пропали.

- Э, я тоже. Я не могу поверить…

Гарри вырвался из объятий Хагрида и заметил женщину, которая вошла в комнату после него.

- Ты! – крикнул он и сунул руку в карман, но он был пуст.

- Твоя палочка здесь, сынок,- сказал Тед, вкладывая её в руку Гарри.- Она лежала рядом с тобой, я её поднял. И эта женщина, которую ты хотел заколдовать – моя жена.

- О… Я… Простите.

По движениям миссис Тонкс, её подобие с сестрой Беллатрисой становилось всё менее заметным: ее волосы были светло-коричневого цвета и ее глаза были крупнее и добрее. Однако она выглядела немного надменней после реплики Гарри.

- Что с нашей дочерью? – спросила она. – Хагрид и ты попали в ловушку; где Нимфадора?

Она и Тед обменялись взглядами. Смесь опасения и вины захватила Гарри при виде их выражений; если кто-либо из остальных погиб, это была его вина, только его вина. Он согласился на план, сам дал им свои волосы...

- Портключ - сказал он, внезапно вспомнив. – Мы должны вернуться к Норе и узнать ... тогда мы сможем послать вам известие, или ... или Тонкс сможет… она...

- С Нимфадорой всё будет в порядке, Андромеда. – сказал Тед.- Она знает своё дело, она не первый день работает аврором. Портключ здесь, - добавил он, обращаясь к Гарри. – Вы исчезнете через три минуты, если воспользуетесь им.

- Да, конечно,- ответил Гарри. Он схватил свой рюкзак и закинул его за плечи. - Я…

Он посмотрел на миссис Тонкс, испытывая желание принести извинение за состояние тревоги, в котором он оставляет ее и за то, что он чувствует себя ответственным за это, но ему на ум не пришло слов, которые бы не выглядели пустыми и неискренними.

- Я передам Тонкс… Нимфадоре… чтобы она послала известие, когда она… Спасибо за помощь, спасибо за всё. Я…

Он был рад выйти из комнаты и последовать за Тедом Тонксом по короткой прихожей в спальню. Хагрид вошёл за ними, низко наклоняясь, чтобы не стукнуться головой о дверной косяк.

- Вот, сынок. Это Портключ. Мистер Тонкс указывал на маленькую, украшенную серебром расческу, лежащую на трюмо.

- Спасибо, - поблагодарил Гарри, положив руку на расческу, готовясь к исчезновению.

- Погодите-ка,- воскликнул Хагрид, оглядываясь по сторонам. – Гарри, где Хедвиг?

- Она… она погибла, - сказал Гарри.

Ужас реальности распространился по его телу: он чувствовал себя виноватым, слезы наполнили его глаза. Сова была его товарищем, его огромной связью с волшебным миром каждый раз, когда он был вынужден возвратиться к Дурслям.

Хагрид протянул гигантскую руку и погладил его по плечу.

- Не бери в голову, - резко сказал он. - Не имеет значения. Она прожила долгую жизнь...

- Хагрид, - сказал Тэд Тонкс предостерегающе, поскольку расческа пылала ярко-синим цветом, и Хагрид успел притронуться к ней пальцем вовремя.

Резко, как если бы невидимая сила потянула его вперед, Гарри унес в небытие его палец, будто приклеенный к Портключу, он и Хагрид мчались вдаль от дома мистера Тонкса. Секунды спустя ноги Гарри ударились о твёрдую землю, и он почувствовал, что его руки и колени очутились во дворе Норы. Он услышал крики. Он отбросил в сторону уже не пылающую расческу. Гарри поднялся, немного пошатываясь, и увидел миссис Уизли и Джинни, выходящих через черный ход, и Хагрида, который тоже упал на землю и сейчас пытался встать на ноги.

- Гарри? Ты - настоящий Гарри? Что случилось? Где - остальные? - кричала миссис Уизли.

- Что вы имеете в виду? Разве никто ещё не вернулся? – спросил Гарри.

Ответ был предельно понятен по побледневшему лицу миссис Уизли.

- Упивающие Смертью поджидали нас,- рассказал ей Гарри. - Мы были окружены в мгновение, мы спасались ... они знали, что это должно было случиться сегодня вечером... Я не знаю что случилось с остальными, четверо, преследовали нас, это было всё, что мы могли сделать, чтобы уйти, и затем Волдеморт догнал нас...

Он расслышал нотки самооправдания в своем голосе, просьбу понять, почему он не знал о том, что случилось с ее сыновьями, но...

- Как хорошо, что с вами всё в порядке, - сказала она, обнимая Гарри, но он не чувствовал, что он это заслужил.

- У тебя нет бренди, Молли? - спросил Хагрид. - Для медицинских целей?

Она, возможно, могла наколдовать бренди, но поскольку миссис Уизли поспешила назад к дому, Гарри знал, что она хотела спрятать своё лицо. Он повернулся к Джинни, и она ответила на его безмолвный вопрос сразу же.

- Рон и Тонкс, как предполагалось, должны были вернуться первыми, но они не успели к Портключу, он вернулся без них, - сказала она, указывая на ржавую банку масла, лежащую на земле поблизости. - Это, - она указала на старый кроссовок, - должны были быть папа и Фред, они, по задумке, были вторыми. Ты и Хагрид были третьи и, - она проверила свои часы, - если у них всё получилось, Джордж и Люпин должны вернуться приблизительно через минуту.

Миссис Уизли вновь появилась, неся бутылку бренди, которую она вручила Хагриду. Он откупорил её и выпил залпом.

- Мама! - закричала Джинни, указывая на пятно на расстоянии в несколько футов.

Синий свет появился в темноте; Он становился крупнее и ярче, и Люпин с Джорджем появились, вращаясь и падая. Гарри немедленно понял, что что-то не так: Люпин поддерживал Джорджа, который был без сознания и его лицо было сплошь покрыто кровью.

Гарри побежал вперед и схватил Джорджа за ноги. Вместе, он и Люпин пронесли Джорджа в дом через кухню в гостиную и положили его на диван. Когда включённая лампа осветила голову Джорджа, Джинни задохнулась, а желудок Гарри скрутило: одно ухо Джорджа было оторвано. Эта сторона его головы и шеи была залита влажной, отвратительно алой кровью. Едва миссис Уизли склонилась над сыном, Люпин схватил Гарри рукой и оттянул его не слишком мягко назад в кухню, где Хагрид все еще пытался пройти через черный ход.

- Ой! – воскликнул Хагрид с негодованием. – Отпусти его! Отпусти Гарри!

Люпин не обратил на него внимания.

- Какое существо сидело в углу впервые, когда Гарри Поттер побывал в моём кабинете в Хогвартсе? – спросил он, тряся Гарри. – Отвечай мне!

- А… гриндилоу, по-моему?

Люпин отпустил Гарри и сел напротив кухонного буфета.

- Что здесь происходит? – взревел Хагрид.

- Прости, Гарри, но я должен был проверить, - кратко ответил Люпин. - Мы были преданы. Волдеморт знал, что ты будешь перемещаться сегодня вечером и единственные люди, которые, возможно, сказали ему, были непосредственно вовлечены в план. Ты, возможно, мог быть самозванцем.

- Почему ж ты не проверил меня? – задыхался Хагрид, по-прежнему боровшийся с дверным проёмом черного входа.

- Ты наполовину великан, - ответил Люпин, взглянув на Хагрида. – Оборотное Зелье видоизменяет только людей.

- Никто бы из Ордена не сказал бы Волдеморту, что мы будем транспортироваться сегодня, - воскликнул Гарри. Эта мысль ужасала его, он не мог в это поверить. – Волдеморт начал преследовать меня лишь в конце, он сначала не знал кто из всех настоящий я. Если бы ему сообщили о плане, он бы знал, что я с Хагридом.

- Волдеморт преследовал тебя? – быстро спросил Люпин. – Что произошло? Как вы спаслись?

Гарри кратко рассказал о том, как Упивающие Смертью, преследующие их, казалось, узнали в нем истинного Гарри, как они прекратили преследование, как они, должно быть, вызвали Волдеморта, который появился непосредственно перед тем, как Гарри с Хагридом переместились к родителям Тонкс.

- Они узнали тебя? Но как? Что ты сделал?

-Я… - Гарри попытался вспомнить, но всё путешествие казалось сейчас смешением паники и замешательства. – Я видел Стэна Шанпайка… он был кондуктором на Ночном Рыцаре, вы знаете? И я попытался обезоружить его вместо того, чтобы… ну, он же не понимает что делает, да? На него, должно быть, действует Империус!

Люпин выглядел ошеломлённым.

- Гарри, время для заклятий разоружения прошло! Эти люди пытались схватить и убить тебя! И даже Стэн, если ты не можешь убить!

- Мы были высоко над землёй! Стэн не владел собой, и если бы я всего лишь оглушил его, он бы упал и умер бы – точно так же, как если бы я применил Авада Кедавра! Экспеллиармус спас меня два года назад от Волдеморта! – вызывающе добавил Гарри. Люпин сейчас напоминал ему студента из Хаффлпаффа, Захарию Смита, который глумился над Гарри, когда узнал, что Гарри собирается обучать Армию Дамблдора чарам разоружения.

- Верно, Гарри, - ответил Люпин с болезненной сдержанностью. – И огромное количество Пожирателей Смерти засвидетельствовали это. Прости, но это не в нашу пользу подействовало на них: они знают тебя. Повторить подобное сегодня вечером перед Упивающимеся Смертью, которые или видели или слышали о первом случае было бы подобно самоубийству!

- То есть, ты считаешь, что я должен был убить Стэна Шанпайка? – спросил Гарри со злостью в голосе.

- Конечно, нет, - возразил Люпин, - но Упивающие Смертью – действительно, большинство из них! – будут ожидать от тебя ответной реакции! Экспеллиармус – полезное заклинание, Гарри, но Упивающие Смертью похоже думают, что это твой коронный ход, и я не позволю тебе доказать им, что они правы!

Люпин заставил Гарри почувствовать себя глупым в нём ещё осталась толика возмущения.

- Я не хочу побеждать, убивая людей на моём пути только потому, что они там оказались, - сказал Гарри. – Так поступает Волдеморт.

Внимание Люпина было утеряно; Наконец, успешно протиснувшись в дверь, Хагрид присел на стул, но он сломался под ним. Не обращая внимания на смущённые оханья и извинения, Гарри снова обратился к Люпину.

- С Джорджем всё будет в порядке?

Вся злость Люпина на Гарри, казалось, утонула в этом вопросе.

- Я надеюсь, хотя нет ни единого шанса восстановить его ухо…

Вдруг раздался звук снаружи. Люпин выбежал через чёрный ход; Гарри, перепрыгнув через ноги Хагрида, также поспешил во двор.

Две фигуры материализовались во дворе, и насколько Гарри их опознал, это была Гермиона, сейчас уже вернувшаяся в своём нормальном облике, и Кингсли, оба сжимающие погнутую вешалку, Гермиона бросилась к Гарри и обняла его, но Кингсли не выказал никакой радости при встрече. Через плечо Гермионы Гарри увидел, что он поднял свою палочку и приставил ее к груди Люпина.

- Последние слова, которые сказал нам двоим Альбус Дамблдор!

- Гарри - это наша лучшая надежда. Доверяйте ему, - спокойно ответил Люпин.

Кингсли направил свою палочку на Гарри, но Люпин воскликнул:

- Это он. Я проверил!

- Хорошо, хорошо, - произнёс Кингсли, убирая палочку обратно в карман плаща. – Но кто-то предал нас! Они знали, они знали, что это случится сегодня!

- Похоже на то, - ответил Люпин, - но, очевидно, они не догадывались, что будет семь Гарри Поттеров.

- Малое утешение! – прорычал Кингсли.

– Кто ещё вернулся?

- Только Гарри, Хагрид, Джордж и я.

Гермиона придушила стон, прикрыв рот рукой.

- Что с вами было? – Люпин спросил у Кингсли.

- Нас преследовали пятеро, ранены двое, возможно, один убит, - отвечал Кингсли, - и мы видели Сам-Знаешь-Кого, он присоединился к преследованию на полпути, но исчез довольно быстро. Ремус, он может…

- Летать, - продолжил Гарри. – Я тоже его видел, он следовал за нами с Хагридом.- Так вот почему он исчез, он гнался за вами! – воскликнул Кингсли.

Я не мог понять почему он скрылся. Но что заставило его изменить цель?

- Гарри повёл себя слишком любезно со Стэном Шанпайком, - ответил Люпин.

- Стэн? – повторила Гермиона. – Но я думала, он в Азкабане?

Кингсли безрадостно рассмеялся.

- Гермиона, там очевидно был массовый побег, про который Министерство заставили замолчать. Но что случилось с вами, Ремус? Где Джордж?

- Он лишился уха, - ответил Люпин.

- Лишился…? - вскрикнула Гермиона.

- Дело рук Снейпа, - сказал Люпин.

- Снейпа?- крикнул Гарри. – Вы не сказали…

- Он потерял капюшон в погоне, Сектумсемпра всегда было специализацией Снейпа. Я бы хотел сказать, что отплатил ему за это, но всё, что я смог сделать – это удержать Джорджа на метле после ранения, он потерял слишком много крови.

Наступила тишина, когда они в четвером посмотрели на небо. Не было никаких признаков движения. Звёзды были рассыпаны по небу, немерцающие, безразличные, незатенённые летящими друзьями. Где сейчас Рон? Где Фред и мистер Уизли? Где Билл, Флер, Тонкс, Шизоглаз и Мундунгус?

- Гарри, составь нам компанию! – хрипло позвал Хагрид из двери, в которой он опять застрял. Радуясь тому, что хоть что-нибудь можно сделать, Гарри помог ему освободиться, а потом прошёл через пустую кухню в гостиную, где рядом с Джорджем сидели миссис Уизли и Джинни. Миссис Уизли уже остановила его кровотечение, и под светом лампы Гарри увидел зияющее отверстие на месте уха Джорджа.

- Как он?

Миссис Уизли посмотрела вокруг и ответила:

- Я не могу вырастить ему ухо, видимо какая-то Тёмная Магия. Но всё могло быть куда хуже… Он жив.

- Да уж, - вздохнул Гарри. – Слава Богу.

- По-моему я слышала кого-то ещё во дворе? – спросила Джинни.

- Гермиона и Кингсли, - ответил Гарри.

- Какое счастье, - прошептала Джинни. Они посмотрели друг на друга. Гарри хотелось обнять её, погладить; его даже не волновала реакция миссис Уизли, но прежде чем он поддался своим желаниям, на кухне раздался оглушительный треск.

- Я докажу тебе кто я, Кингсли, после того, как увижу своего сына, а сейчас уйди с дороги, если ты знаешь, что для тебя будет лучше!

Гарри никогда не слышал мистера Уизли в таком тоне. Он ворвался в гостиную; его лысина блестела от пота, очки сидели на носу криво, Фред стоял прямо позади него, оба ужасно бледные, но невредимые.

- Артур! – зарыдала миссис Уизли. – Слава Богу!

- Как он?

Мистер Уизли присел возле Джорджа. За всё время, пока Гарри знал Фреда, он никогда не видел его таким тихим. Он смотрел поверх спинки дивана на своего близнеца и кажется не мог поверить тому, что он видит.

Возможно разбуженный звуками прихода Фреда и отца, Джордж зашевелился.

- Как ты себя чувствуешь, Джордж? – прошептала миссис Уизли.

Джордж провёл пальцами по голове.

-Дыряво , - пробормотал он.

- Что с ним такое? – вскрикнул Фред взволновано. – Его разум повреждён?

- Дыряво, - повторил Джордж, открывая глаза и посмотрев снизу вверх на брата. – Ты видишь… Я дырявый. Продырявленный, Фред, уловил?

Миссис Уизли расплакалась пуще прежнего. Бледное лицо Фреда снова начало покрываться румянцем.

- Патетически! – сказал он Джорджу. – Патетически!

- Ну хорошо, - сказал Джордж, улыбаясь своей заплаканной маме. – Ты скажешь нам обособленно, мама, в любом случае.

Он посмотрел вокруг.

- Привет, Гарри… Ты – Гарри, правильно?

- Да, я – ответил Гарри, придвигаясь ближе по дивану.

- Хорошо, нам повезло, что мы вернули хотя бы тебя в хорошем состоянии обратно.- сказал Джордж.

- А почему Рон и Билл до сих пор не толкаются у постели больного?

- Они ещё не вернулись, Джордж, - ответила миссис Уизли. Улыбка Джорджа исчезла. Гарри посмотрел на Джинни и взглядом предложил ей выйти из комнаты. Когда они проходили по кухне, она тихо сказала: "Рон и Тонкс должны сейчас вернуться. Им не нужно много времени, тётушка Мюриэль живёт недалеко отсюда."

Гарри ничего не ответил. Он пытался держать страх внутри с самого прибытия в Нору, но теперь это окутывало его, опасение ползало по его коже, пульсируя в его груди, перекрывая горло. Они вышли в тёмный двор, и Джинни взяла его за руку.

Кингсли шагал назад и вперед, глядя на небо, каждый раз он оборачивался. Гарри вспомнил дядю Вернона, патрулирующего гостиную точно так же миллион лет назад. Хагрид, Гермиона и Люпин стояли плечом к плечу пристально вглядываясь вверх в тишине. Ни один из них не посмотрел вокруг, когда Гарри и Джинни присоединились к их безмолвию.

Минуты превращались в то, что могло бы считаться годами. Малейшее дыхание ветра заставило их всех подскочить и повернуться к шепчущемуся кустарнику или дереву в надежде, что один из членов Ордена мог бы выпрыгнуть невредимым из его листьев... А потом метла материализуется прямо над ним и быстро упадёт на землю…

- Это они! – закричала Гермиона. Тонкс опустилась на длинный занос из земли и гальки.

- Ремус! – Закричала Тонкс, и, отбросив метлу, кинулась на руки Люпину. Его лицо было грустным и белым. Он, казалось, не мог говорить. Рон быстро подошёл к Гарри и Гермионе.

- Ты в порядке, - пробормотал он перед тем, как Гермиона подбежала и крепко обняла его.

- Я думала… Я думала…

- Я в порядке, - произнёс Рон, гладя её по спине – Всё отлично.

- Рон был великолепен, - тепло отозвалась Тонкс, разрывая объятие с Люпином. – Просто замечателен. Оглушил одного из Упивающихся Смертью, прямо в голову, когда переместился от прямо летящей метлы…

-Правда? – спросила Гермиона, пристально глядя на Рона, всё ещё обнимая его за шею.

- Всегда преподношу сюрпризы, - ответил он, освобождаясь от объятий. – Мы последние кто вернулся?

- Нет, - ответила Джинни, - мы до сих пор ждём Билла и Флер и Грозного Глаза с Мундугусом. Я скажу маме и папе, что с тобой всё хорошо, Рон…

Она вернулась в дом.

- Так что задержало вас? Что случилось? – почти со злостью спросил Люпин у Тонкс.

- Беллатриса, - сказала Тонкс. – Она хотела так же сильно, Ремус, она очень хотела и очень старалась меня убить. Я надеюсь что, я достала её. Но мы совершенно точно ранили Рудольфуса… Потом мы добрались до тёти Рона - Мюриэль и пропустили наш Портключ, а Мюриэль все это время она тряслась над нами.

Челюсть Люпина нервно двигалась. Он пытался что-то ответить, но казался неспособным сказать что - нибудь еще.

- Ну, а что было со всеми вами? – спросила Тонкс, обращаясь к Гарри, Гермионе и Кингсли.

Они пересказали каждый свою историю путешествия, но длительное отсутствие Билла, Флер, Грозного Глаза, и Мундугуса, было похоже на мороз, эту ледяную рану становилось тяжелее и тяжелее игнорировать.

- Я должен вернуться обратно на Даунинг-стрит, я должен был туда вернуться ещё час назад, - в конце концов сказал Кингсли, оторвав взгляд от неба.- Дайте мне знать, когда они вернутся.

Люпин кивнул. Попрощавшись с остальными, Кингсли ушёл в темноту по направлению к воротам. Гарри показалось, что он услышал характерный звук аппарирования, когда Кингсли исчез посередине грядки Норы. Мистер и миссис Уизли быстрыми шагами вышли из дома, Джинни следовала за ними. Оба родителя обняли Рона перед тем, как обратиться к Люпину и Тонкс.

- Спасибо, - воскликнула миссис Уизли, - за наших сыновей.- Не веди себя глупо, Молли, - улыбнулась Тонкс.

- Как Джордж? – спросил Люпин.

- А что с ним не так? – сразу спросил Рон.

- Он лишился…

Но окончание предложения миссис Уизли утонуло в общем шуме. Фестрал приземлился недалеко от них. Билл и Флер спустились с его спины, замёрзшие, но невредимые.- Билл! Слава Богу, Слава Богу…Миссис Уизли подбежала к нему, но их объятие было небрежным. Посмотрев прямо на отца, Билл выдавил: - Шизоглаз погиб.

Никто ничего не сказал, никто не пошевелился. Гарри почувствовал, как что-то внутри него упало, провалилось под землю, покинуло его навсегда.

- Мы видели это, - продолжил Билл. Флер кивнула, слёзы на ёё щеках блестели от света, идущего из окон кухни. – Это случилось сразу после того, как мы разорвали круг: Грозный Глаз и Мундугус были рядом с нами, они тоже направлялись на север, Волдеморт… он может летать… он двигался прямо на них. Мундугус запаниковал, я слышал, как он заплакал, Грозный Глаз пытался его остановить, но он аппарировал. Волдеморт ударил Грозного Глаза заклятием прямо в лицо, он упал с метлы… Мы ничего не могли сделать, ничего… полдюжины их преследовало нас…

У Билла надломился голос.

- Конечно, вы ничего не могли поделать, - произнёс Люпин.

Они стояли и смотрели друг на друга. Гарри не мог спокойно осознать случившееся. Шазоглаз мёртв; этого не может быть… Шазоглаз, такой жёсткий, такой храбрый, он всегда спасался…

Кажется, все наконец поняли что случилось, хоть никто ничего и не произнёс. Больше не было смысла ждать во дворе, и тишину нарушили миссис и мистер Уизли, которые вернулись в Нору, в гостиную, где Фред и Джордж смеялись вместе.

- Что произошло? – спросил Фред, увидев их лица, как только они вошли. – Что случилось? Кто…?

- Грозный Глаз, - произнёс мистер Уизли. - Погиб.

На лицах близнецов отразился шок. Никто теперь не понимал, что надо делать. Тонкс тихо плакала возле серванта. Гарри знал, что именно Шизоглаз выбрал её когда-то, она была его любимицей в Министерстве Магии. Сидящий на полу в кухне, где для него было больше места, Хагрид, прикрыл глаза, облокотившись на шкаф. Билл вошёл из боковой двери и поставил бутылку огненного виски и несколько стаканов.

- Вот, - сказал он и, достав палочку, налил из бутылки двенадцать стаканов для каждого из присутствующих. - За Шизоглаза.

- За Шизоглаза, - подхватили всё, и выпили.

- За Шизоглаза, - икая, произнёс Гарри немного позже.

Огненное виски полилось по его горлу. Он почувствовал, как что-то внутри него разгорается, появляется ощущение нереальности происходящего и что-то, похожее на смелость.

- Так Мундунгус аппарировал? – спросил Люпин, выпив свой стакан одним из первых.

Атмосфера изменилась в мгновение. Все напряглись, посмотрев на Люпина, ожидая продолжения и, как показалось Гарри, боясь того, что они могут услышать.

- Я знаю, о чём ты думаешь, - ответил Билл, - я тоже об этом думал, когда мы возвращались обратно, потому что всё выглядело так, будто они поджидали нас, разве не так? Но Мундунгус не мог предать нас. Он не знал, что будет семь Поттеров, это удивило его, когда мы это обсуждали, и, на случай, если ты забыл, Мундунгус – немного мошенник. Почему он не сказал им о существующей преграде? Я думаю, Мундугус запаниковал, это очевидно. Он вообще не хотел участвовать, Шизоглаз вынудил его, а Волдеморт надвигался прямо на них. Это любого заставит занервничать.

- Сами-Знаете-Кто выбрал именно Шизоглаза, потому что Шизоглаз знал это, - фыркнула Тонкс. – Шизоглаз говорил, что Сами-Знаете-Кто будет ожидать настоящего Гарри именно в паре с самым опытным Мракоборцем. Он напал на Шизоглаз, а когда Мундугус исчез, Сами-Знаете-Кто погнался за Кингсли…

- Да, это всё хорошьё, поньятно, - отозвалась Флер. – но до сих пор никто не объяснил как они могли знать, что `Арри будет перемещьяться сегодня. Кто-то пр`едатель. Кто-то рассказал, что это произойдёт сегод`ня. Это единственное объяснение тому, что они знали не только дату, но и весь план.

Она обвела взглядом всех, слёзы до сих пор блестели на её прекрасном лице, и никто не решился спорить с ней. Никто не мог. Единственным звуком, который разрывал тишину, был икающий за шкафом Хагрид. Гарри посмотрел на Хагрида, который сегодня рисковал своей жизнью, чтобы спасти жизнь Гарри…

Хагрид, которого он любил, которому доверял, которого однажды обманул Волдеморт и подсунул ему драконье яйцо…

- Нет, - громко сказал Гарри, и все удивленно посмотрели на него. Огненное виски, похоже, укрепило его голос.

– Я имею ввиду.. если кто-то совершил ошибку и о чём-то проговорился, я знаю, что это сделано не специально. Это не его вина, - произнёс он опять немного громче своего обычного голоса…

– Мы должны доверять друг другу. Я доверяю вам всем, и я не верю, что кто-нибудь в этой комнате предаст меня Волдеморту.

После этих слов наступила ещё более глубокая тишина. Все смотрели на него; Гарри бросило в жар, и он почувствовал, что выпил больше огненного виски, чем положено. Гарри был пьян, и он подумал о Шизоглазе, Шизоглаз никогда не одобрял желание Дамблдора доверять людям.

- Хорошо сказано, Гарри, - неожиданно произнёс Фред.

-Эх…да-да, - сказал Джордж, мельком глянув на Фреда, уголки губ которого немного подёргивались.

На Люпина сказанное произвело огромное впечатление, он смотрел на Гарри. В его взгляде читалась грусть.

- Ты думаешь, что я дурак? – с вызовом спросил Гарри.

- Нет, я думаю, ты ведешь себя как Джеймс, - ответил Люпин. – Который бы расценил недоверие друзьям как самый большой позор.

Гарри знал, что Люпин имеет ввиду: отец был предан своим другом, Питером Петтигрю. Он чувствовал злость по неизвестной причине. Он хотел согласиться с Люпином, но тот встал из-за стола и сев на противоположный конец комнаты, обратился к Биллу: - Есть одно дело. Я, конечно, мог бы обратиться к Кингсли…

- Нет, - сразу отозвался Билл. – Я это сделаю, я пойду.

- Куда вы собираетесь? – в один голос спросили Тонкс и Флер.

- Тело Шизоглаза, - ответил Люпин. – Нужно забрать его.

- Не может это…? – начала миссис Уизли, внимательно глядя на Билла.

- Подождать? – воскликнул Билл. – До тех пор, пока кто-нибудь из Упивающихся Смерть. заберёт его?

Никто не ответил. Люпин и Билл попрощались и аппарировали.

Остальные отодвинули стулья и присели, все, кроме Гарри, который остался стоять. Внезапность и законченность смерти как будто присутствовали в его теле.

- Я должен уйти, - сказал Гарри.

Десять пар удивлённых глаз разом на него посмотрели.

- Не глупи Гарри, - возразила миссис Уизли. – О чем ты говоришь?

- Я не могу здесь оставаться.

Он потёр свой лоб; он опять болел, гораздо сильнее, чем за многие годы.

- Вы все в опасности, пока я здесь. Я не хочу…

- Не веди себя глупо! – воскликнула миссис Уизли. – Весь смысл сегодняшней ночи состоял в том, чтобы доставить тебя в безопасное место, и, слава Богу, всё получилось. И Флер согласилась на свадьбу здесь, а не во Франции, так что мы все останемся здесь приглядывать за тобой…

Она ничего не может понять; она заставляет Гарри себя чувствовать хуже, а не лучше.

- Если Волдеморт узнает, что я здесь…

- Как он узнает? – спросила миссис Уизли.

- Сейчас есть множество мест, где ты можешь быть в безопасности, Гарри, - подтвердил мистер Уизли. – И он не узнает где именно.

- Я не за себя боюсь! – воскликнул Гарри.

- Мы знаем, - быстро ответил мистер Уизли. – Но всё, что происходило сегодня не будет иметь никакого смысла, если ты уйдёшь.

- Ты это… никуда не пойдёшь, - прогремел Хагрид. – После всего, через что мы прошли, Гарри?

- Эй, да, а как же моё кровоточащее ухо? – сказал Джордж, поднимаясь на диване.

- Я знаю…

- Шизоглаз бы не хотел…

- Я ЗНАЮ! – закричал Гарри.

Он чувствовал себя проигравшим и униженным: разве они думают, что он не понимает, что они сделали ради него, разве они не понимают, что это единственная причина, по которой он хочет уйти сейчас, пока не причинил им ещё больший вред? Шрам Гарри продолжал болеть и пульсировать, эта тишина была длинной и щемящей, и наконец, была нарушена миссис Уизли:

- Где Хедвиг, Гарри? - внезапно спросила она. – Мы можем посадить её вместе с Свином и покормить.

Его внутренности сжались в кулак. Он не мог сказать ей правду. Он выпил остаток виски, чтобы уйти от ответа.

- Подожди с этим …э… когда это снова сделаешь, Гарри, - сказал Хагрид. – Спасёшься от него, сразишься с ним, когда он будет на вершине славы…!

- Это не я, - категорично ответил Гарри. – Это моя палочка. Моя палочка действовала сама по себе.

Немного помолчав, Гермиона вежливо заметила:

- Но это же невозможно, Гарри. Ты хочешь сказать, что создал магию без своего вмешательства; это противоестественно.

- Нет, - сказал Гарри. – Мотоцикл падал. Я не мог увидеть, где находится Волдеморт, но моя палочка дернулась и сама заколдовала его, я даже не знаю каким заклятием. Я никогда не колдовал золотыми искрами.

- Это постоянно случается, - заметил мистер Уизли, - когда ты находишься в стрессовой ситуации, ты можешь воспроизводить магию, о которой раньше и мечтать не мог. Маленькие дети всегда так делают. Пока чему-то не научатся…

- Это не так, - тяжело сказал Гарри. Его шрам разрывался. Он был зол и подавлен; его нервировала мысль о том, что они думают, будто у него есть скрытая, сила способная победить Волдеморта.

Никто не ответил. Он знал, что они ему не поверили. И сейчас, когда он об этом подумал, он и сам вспомнил, что его с волшебной палочкой такого никогда не происходило. Шрам болел всё сильнее, будто горел огнём. Гарри еле сдерживался, чтобы не закричать от боли. Ему нужно было вдохнуть свежий воздух, он поставил стакан и вышел из комнаты.

Он вышел в темноту сада и увидел огромного фестрала, разгуливающего неподалёку и расправляющего свои грандиозные крылья. Гарри остановился посреди сада, потёр горящий лоб и подумал о Дамблдоре. Дамблдор бы поверил ему, он это знал. Дамблдор знал, почему и как волшебная палочка Гарри может действовать независимо от владельца, потому что у Дамблдора всегда были ответы на все вопросы. Он знал о волшебных палочках, мог рассказать о непонятной связи палочек Гарри и Волдеморта… Но Дамблдора, как и Шизоглаза, как Сириуса, как его родителей, как его бедной совы уже нет, и он никогда не сможет поговорить с ними снова… Он почувствовал жжение в горле, которое никак не было связано с огненным виски…

А потом, неясно почему, боль в шраме достигла апогея. Когда Гарри потёр лоб и закрыл глаза, в его голове раздался голос.

«Ты сказал, что проблема исчезнет, если я буду использовать другую палочку!»

И в его голове материализовался старый мужчина, лежащий на тряпках на каменном полу, его крик, ужасный, раздирающий крик, это был крик невыносимой агонии...

- Нет! Нет! Я прошу, я прошу…

- Ты солгал Лорду Волдеморту, Олливандер!

- Я не… Я клянусь, я не…

- Ты намеревался помочь Поттеру, помочь спастись от меня!

- Я клянусь, я не… Я был уверен, что другая палочка поможет…

- Тогда объясни, как это получилось. Палочка Люциуса уничтожена!

- Я не могу понять… Связь поддерживалась… лишь… между вашими двумя палочками!

- Ложь!

- Пожалуйста… Я прошу вас…И Гарри увидел как белая рука поднимает свою палочку и Гарри почувствовал гнев Волдеморта, он увидел, что слабый старик на полу корчится в муках...

- Гарри?

Это ушло так же быстро, как и началось: Гарри стоял в темноте, его била дрожь, его сердце выскакивало, а шрам до сих пор пульсировал. Всего несколько моментов назад он осознал, что Рон и Гермиона стоят рядом с ним.

- Гарри, пойдём в дом, - прошептала Гермиона. – Ты уже не думаешь о том, чтобы уйти?

- Да, ты должен остаться здесь, приятель, - сказал Рон, подталкивая Гарри в спину.

- Ты в порядке? – спросила Гермиона, вглядываясь в лицо Гарри. – Ты ужасно выглядишь!

- Ну, - заметил Гарри, - я вероятно, выгляжу лучше, чем Олливандер…

Когда он рассказал им о том, что он видел, Рон выглядел испуганным, а Гермиона взволнованной.

- Но я думала, что это прекратилось! Твой шрам не должен на это реагировать! Ты не должен позволить этой связи опять открыться… Дамблдор хотел, чтобы ты прятал свой разум!

Когда он ничего не ответил, Гермиона схватила его за руку.

- Гарри, он захватил всё Министерство, газеты и половину Волшебного мира! Не позволяй ему овладеть и твоей головой[/spoiler]!

Глава 6. Упырь в Пижаме .

[spoiler]Шок от потери Грюма висел над домом все эти дни. Гарри всё ещё ждал стука его протеза, когда тот проходил через заднюю дверь как все другие члены ордена. Гарри чувствовал, что бездействие только усиливало чувство вины и печаль, и что он хотел как можно скорее найти и уничтожить все Хоркруксы.
-Ну, ты ничего не поделаешь с - тут Рон прошептал «Хоркруксами» - пока тебе не наступило семнадцать. Тебя всё ещё ищут. И мы можем планировать это здесь, да? Или, он опустил голос до шёпота, ты уже догадываешься, где сам-знаешь-что может быть?
- Нет, сказал Гарри.
- Я думаю Гермиона проводила какие-то исследования, - сказал Рон – Она сказала что она оставит это до того как ты приедешь.
Они сидели за обеденным столом, Мистер Уизли и Билл ушли на работу. Миссис Уизли ушла наверх разбудить Гермиону и Джинни, а Флер пошла принять ванну.
- Я уже замёл все следы, - сказал Гарри – поэтому мне здесь остаться надо только на четыре дня. Потом я смогу –
- Пять дней, - твёрдо перебил его Рон. – Мы должны остаться на свадьбу, они убьют нас если мы её пропустим.
Гарри понял что «они» означало Флер и Миссис Уизли.
- Это всего лишь ещё один день,- сказал Рон увидев недовольный взгляд Гарри.
- Они представляют себе как это важно?
- Конечно не представляют, - сказал Рон. – Они не имеют не малейшего представления, а как ты это упомянул, я хотел поговорить с тобой об этом. Рон бросил взгляд на дверь, чтобы проверить вернулась ли Миссис Уизли, и придвинулся ближе к Гарри .
- Мама пыталась вытянуть хоть какие-нибудь сведения из нас с Гермионой, и она попробует расспрашивать тебя следующим, так что будь готов. Папа и Люпин тоже пытались, но когда они услышали от нас что Дамблдор запретил тебе говорить кому-либо кроме нас, они успокоилась. Все кроме Мамы. Ей разрешено.
Ожидания Рона сбылись через несколько часов: прямо перед обедом Миссис Уизли отделила Гарри ото всех, попросив его опознать одинокий мужской носок, который мог выпасть из его рюкзака. Как только она поймала его в буфетной, она начала свой допрос.
-Рон и Гермиона думают, что ваша троица может игнорировать Хогвартс? – Начала она в лёгкой, непринуждённой форме
-А..-сказал Гарри – Ну да, мы можем.
-Могу я спросить, почему ты отказываешься от своего обучения? - спросила Миссис Уизли
-Ну, Дамблдор поручил мне…задания… – пробормотал Гарри – Рон и Гермиона знают об этом, и тоже хотят поехать.
-Какие задания?
-Извините, я не могу –
-Ну, откровенно говоря я думаю Артур и я имеют право знать, и, я уверена Мистер И Миссис Грэйнджер согласятся со мной – сказала Миссис Уизли.
Гарри боялся атаки «волнующихся родителей». Он заставил себя смотреть прямо в её глаза, замечая, что они имеют тот же самый оттенок коричневого, как у Джинни. Это не помогло.
-Дамблдор не хотел, чтобы кто-то ещё знал, Миссис Уизли. Простите, Рону и Гермионе не обязательно ехать, это их выбор.
- Я не считаю что и тебе обязательно ехать. – Отрывисто произнесла Миссис Уизли. – Ты уже почти повзрослел, и не имеет значения что поручил тебе Дамблдор, у него есть целый Орден! – Я думаю, ты просто неправильно понял его, он просил что-то сделать, и ты подумал, что именно ты должен это сделать.
Я всё правильно понял. Решительно сказал Гарри. – Это должен быть именно я.
Он вручил ей носок, раскрашенный в золотой камыш.
-И это не моё, я не болею за «Паддлмир».
- Ну конечно нет, сказала Миссис Уизли понижая голос до повседневного тона. – Я должна была догадаться. - Ну, Гарри, поскольку мы всё равно здесь, не поможешь мне подготовиться к свадьбе Билла и Флер? – Там ещё столько всего нужно сделать.
- Да-да, конечно, сказал Гарри, немного обескураженный резкой сменой темы разговора.
– Как мило с твоей стороны, ответила она и улыбнулась, выходя из буфетной.
С этого момента Миссис Уизли держала Гарри, Рона и Гермиону до такой степени занятыми подготовками к свадьбе, что у них не оставалось времени обдумать их план.
Лучшее объяснение этому было то, что Миссис Уизли хотела отвлечь их ото всех мыслей о Грюме и о страхах их недавнего путешествия. После двух дней не прекращающихся чисток ножниц, помощи в подборе цветов, ленточек, и цветов, очисток огородов от гномов, и помощи Миссис Уизли в приготовлении большой партии канапе cook, тем не менее, Гарри начал подозревать её по другой причине: всю работу которую она давала им, разделяла троицу по разным углам, и у Гарри не было шанса поговорить с ними наедине, после первой ночи, когда Гарри рассказал им, что Волдеморт пытал Олливандера.
- Я думаю, Мама считает, что если она сможет нас разделить нас от разговора вместе, она сможет задержать твоё отбытие. Сказала Джинни вполголоса, пока они накрывали на стол перед обедом.
- И что она думает тогда случиться? Пробормотал Гарри. – Разве кто-то ещё может убить Волдеморта, пока она нас тут держит, заставляя работать?
Сказал Гарри не задумываясь, и увидел, что Джинни побледнела.
-Так это правда? спросила она. - Вот что ты хочешь сделать?
- Я…я просто пошутил" уклончиво сказал Гарри
Они посмотрели друг на друга , и Гарри заметил что в выражении Джинни было что-то ещё кроме удивления от услышанного. Внезапно Гарри понял, что это был первый раз, когда они остались наедине после того как проводили часы в укромных местах Хогвартса. Он был уверен, что Джинни чувствует то же самое.
Они резко подпрыгнули, как услышали скрип двери, затем Мистер Уизли, Кингсли И Билл вошли в комнату.
Они часто присоединялись к Ордену за обедом, потому что Нора заменила штаб квартиру на площади Гриммо, 12. Мистер Уизли объяснил это после смерти Дамблдора, Хранителя секрета. Каждый человек, которому Дамблдор доверял, в свою очередь стал Хранителем Секрета Площади Гриммо 12. И так как таких людей около двадцати, мы использовали зелье приворота. Двадцать раз Пожиратели Смерти могли вытянуть из нас все секреты. Мы не могли ожидать что это будет длиться долго.
-Но сейчас-то Снэйп уже рассказал Пожирателям Смерти адрес, ведь так?
- Ну… Грозный Глаз поставил пару проклятий против Снейпа, если он ещё раз появится там. Мы надеемся, они будут достаточно сильными, чтобы держать его подальше оттуда и чтобы он прикусил язык, если попытается, хоть что-то сказать об этом месте, но мы точно не уверены в работоспособности этого заклятия. Было бы глупо всё ещё продолжать использовать дом на площади Гриммо как нашу штаб-квартиру, о безопасности там говорить сейчас не приходится.
Кухня была так переполнена этим вечером, что за столом было неудобно орудовать столовыми приборами. Для Гарри нашлось место возле Джинни, хотя то, что только что произошло между ними заставляло его жалеть, что они не разделены несколькими людьми. Он старался избежать прикосновения к ее руке, когда разрезал своего цыпленка.
— Никаких новостей насчёт Грозного Глаза? — Спросил Гарри Билла
— Ничего, — ответил Билл.
Они даже не могли нормально похоронить Грюма, потому что Билл и Люпин не нашли его тела. Почти невозможно было узнать, куда оно упало, в пылу битвы и в темноте ночи.
— «Ежедневный Пророк» не написал ни строчки о его смерти или о поиске его тела. — продолжил Билл. — Но это ничего не значит. Они теперь очень о многом молчат.
— И они всё ещё не созвали слушание насчёт использования магии несовершеннолетним, когда я сбежал от Пожирателей Смерти? — спросил Гарри Мистера Уизли. Мистер Уизли кивнул.
— Потому что они знали, что у меня не было выбора или потому что они не хотят, чтобы я сказал миру, что Волдеморт напал на меня?
— Я думаю второе. Скримджеор не хочет признать, что Сам-Знаешь-Кто могущественен как никогда, и не верит в массовый побег из Азкабана.
— Да конечно, зачем говорить всем правду? — сказал Гарри, судорожно сжимая нож.
— И никто в Министерстве не пойдёт против него? — сердито спросил Рон.
— Рон, люди напуганы — ответил Мистер Уизли. — Напуганы тем, что они могут быть следующими пропавшими, или их дети подвергнутся атаке! Ходят отвратительные слухи. Я, например, не верю, что преподавательница Истории Магглов ушла в отставку. Её не видели уже недели. Тем временем Скримджеор запирается в офисе на целый день, и я всего лишь надеюсь, что он работает над планом.
Мистер Уизли прервался, чтобы очистить и высушить тарелки магией.
— Мы должны решить, как мы тебя будем одевать Гарри, — сказала Флер — Для свадьбы, — добавила она, заметив замешательство Гарри. — Конечно, никто из наших гостей не будет Пожирателем Смерти, но нельзя гарантировать, что они не попытаются чему-нибудь помешать.
— Да, она права, — сказала Миссис Уизли с другого конца стола, сквозь очки, сдвинутые на нос, изучая длинный список работ, записанный на куске пергамента. — Теперь Рон — ты уже убрался у себя в комнате?
— Зачем? — воскликнул Рон, ударив ложкой по столу и взглянув на мать. — Зачем мне нужно убираться в комнате? Гарри и меня все вполне устраивает!
— Свадьба твоего брата будет всего через несколько дней, молодой человек…
— И они собираются жениться у меня в комнате? — порывисто спросил Рон. — Нет! Так зачем же во имя Мерлина мне…
— Не говори с матерью в таком тоне. — твёрдо сказал Мистер Уизли. — И делай, что тебе говорят.
Рон хмуро взглянул на родителей, подобрал свою ложку и быстро доел свой кусок яблочного пирога.
— Я могу помочь, убрать свои вещи — сказал Гарри Рону, но Миссис Уизли прервала его.
— Нет Гарри, дорогой, я хотела бы, что ты помог Артуру с курицей, и я была бы очень благодарна, если бы Гермиона сменила простыни у мсьё и мадам Делакур, вы ведь знаете, что они приезжают завтра в одиннадцать часов утра.
Но оказалось, что помощь была почти не нужна
— Только не надо упоминать об этом при Молли, — сказал Мистер Уизли Гарри, встав перед ним на пути в курятник. — Тонкс нашла для меня запчасти, оставшиеся от мотоцикла Сириуса и я… скажем так, прячу их у себя. Это потрясающе, у меня есть прокладка от выхлопов и ещё что-то, я думаю это называется аккумулятор. Это чудесная возможность узнать, как работают тормоза. Я собираюсь попробовать собрать всё это вместе, когда Молли не будет… Я имею в виду, когда у меня будет время.
Когда они вернулись в дом, Миссис Уизли ещё не пришла, Гарри тихонько поднялся на чердак к Рону.
— Да убираюсь я, убираюсь… а, это ты — с облегчением вздохнул Рон, развалившийся на кровати. Комната оказалась в полном беспорядке, как и была всю неделю. Единственное отличие было в том, что теперь в уголке ещё сидели Гермиона, и её пушистый кот Живоглот. Гермиона разбирала книжки, некоторые из которых Гарри узнал.
— Привет Гарри. — сказала она и уселась на его кровать.
— Ты уже успела всё сделать?
— А, мама Рона забыла, что она уже просила Джинни и меня сменить простыни, — улыбнулась Гермиона и бросила учебник Нумерологии и Грамматики в стопку на «Взлёт и падение Защиты от тёмных искусств».
— Мы как раз говорили о Грозном Глазе. Я считаю, он мог выжить.
— Но Билл видел, как его поразило смертельным заклятием,- возразил Гарри.
— Да, но Билла тоже атаковали в тот момент, — ответил Рон. — Как мы можем быть уверены, что он видел все?
— Даже если они промахнулись с Авадой Кедаврой, Грюм всё равно упал на тысячу футов вниз, — сказала Гермиона, взвешивая в руке книжку «Команды по квидичу Британии и Ирландии»
— Он мог использовать заклятие щита…
— Флер говорила, что ему выбили волшебную палочку заклинанием, — сказал Гарри.
— Ну ладно, если ты так хочешь верить, что он умер, — угрюмо пробурчал Рон, набивая подушку поудобней.
— Конечно, он не хочет! — сказала Гермиона поражённо. — Но будем всё-таки реалистами.
В первый раз Гарри представил себе тело Грозного Глаза, разбитого как Дамблдора, с крутящимся глазом в глазнице. Он почувствовал укол совести смешанный со странным желанием смеяться.
— Пожиратели Смерти, наверное, хорошо заметают следы, поэтому никто не нашёл его, — Мудро заметил Рон.
— Да…да, скорее всего, — сказал Гарри. — Как Барти Крауч, превращенный в кость и зарытый в огороде у Хагрида. Наверно они трансфигурировали Грюма и превратили его в…
— Хватит! — завопила Гермиона. Вздрогнув, Гарри взглянул на неё и увидел, как она льёт слёзы на «Азбуку Волшебника».
— О нет. — Вздохнул Гарри, поднимаясь с кровати. — Гермиона, я не хотел огорчать тебя…
Но Рон уже встал со скрипом пружин кровати и оказался рядом с Гермионой, доставая носовой платок. Поспешно достав палочку из кармана джинсов, он навел её на платок и произнёс «Тэргео!» Палочка высосала всю грязь из платка. Довольный этим Рон дал этот платок Гермионе.
— Оу… спасибо, Рон… простите, пожалуйста, — Гермиона высморкалась. — Это просто так у-ужасно, правда? П-прямо после Дамблдора… я просто никогда не думала, что это случится с Грозным Глазом, он казался таким сильным!
— Да, я знаю, — подхватил Рон. — Но ты же знаешь, что он сказал бы нам, если бы был здесь?
— Постоянная бдительность! — повторила слова Грюма Гермиона, поднимая глаза.
— Именно так, кивая головой, — сказал он. — Он бы сказал нам учиться на его ошибках. И что я точно понял, так это не никогда не верить этому лживому трусу, Мундугусу.
Гермиона слабо улыбнулась Рону в ответ и нагнулась вперед, чтобы подобрать ещё несколько книг. В следующую секунду она уронила «Книгу Монстров о монстрах» на его ногу. Книга упала и ремень, связывающий её, расстегнулся, книжка подпрыгнула и быстро укусила Рона за лодыжку.
— Ой! Прости, прости, пожалуйста! — закричала Гермиона, когда Гарри, наконец, оторвал книжку от ноги Рона.
— Что ты вообще делаешь с этими книжками? — спросил Рон, медленно прихрамывая к своей кровати.
— Просто думаю, какую из них взять с собой, — ответила Гермиона. — Когда мы будем искать Хоркруксы.
— А ну, конечно! — сказал Рон, хлопая ладонью по лбу. — Я и забыл, что мы будем охотиться за Волдемортом в передвижной библиотеке.
— Как смешно — сказала Гермиона, разглядывая «Азбуку Волшебника». Я думаю… нужно ли нам будет переводить руны? Может быть… я думаю нам лучше взять это с собой чтобы быть более увереными…
Она кинула азбуку обратно в большую стопку книг, и подняла «Историю Хогвартса».
— Послушайте… — произнес Гарри.
Он поднял голову. Рон и Гермиона посмотрели на него с покорностью и вызовом одновременно. — Я знаю, вы заявили после похорон Дамблдора, что хотите пойти со мной….
— Ну вот, опять начинается, — сказал Рон Гермионе, вращая глазами. — Мы уже всё поняли, — вздохнул Рон, поворачиваясь обратно к книгам.
— Знаешь, я думаю нужно взять «Историю Хогвартса». Даже если мы не вернёмся туда я не буду чувствовать себя комфортно без неё.
— Послушайте меня! — повторил Гарри.
— Нет, Гарри, ты послушай, — сказала Гермиона. — Мы идём с тобой, мы решили это много месяцев назад, да что там, много лет назад.
— Но…
— Замолчи, — посоветовал ему Рон.
— Вы уверены, что всё обдумали? — упорствовал Гарри
— Ну давай, подумай, — сказала Гермиона, бросая «Путешествие с троллями» в кучу с ненужными книгами, — Я упаковывала вещи в течение долгих дней, так, что мы готовы уехать немедленно, причем сбор информации для тебя требовал довольно сложной магии, не говоря уже о контрабанде целого запаса Оборотного зелья Грозного Глаза прямо под носом у мамы Рона. Я изменила память своих родителей так, что они убеждены, что их в действительности зовут Вендел и Моника Вилкинс, и они всю жизнь мечтали перебраться в Австралию, чем они сейчас и занимаются. Это станет препятствием на пути Волдеморта, если он захочет их разыскать и допросить обо мне…. или тебе, потому что, к сожалению, я рассказывала им немного про тебя. Если я выживу в нашей охоте за Хоркруксами, я найду маму и папу и сниму чары. Если нет… что ж, я думаю, что наложила достаточно хорошие чары для того, чтобы они жили счастливо и в безопасности. Вендел и Моника не знают, что у них есть дочь, как вы понимаете…..
Глаза Гермионы вновь наполнились слезами. Рон встал с кровати и положил свою руку на руку Гермионы, взглянув на Гарри, упрекая его за отсутствие такта. Гарри не мог придумать, что ответить — Рон, обучающий кого-либо тактичности оказался для него сюрпризом.
— Я….. Гермиона, прости меня… я не хотел….
— ТЫ не думал, что я и Рон прекрасно представляем, что может случиться, если мы пойдем вместе с тобой? А мы представляем! Рон, покажи Гарри что ты сделал.
— А стоит ли? Он только что поел, — ответил Рон.
— Давай, он должен знать!
— Ох, ну ладно. Гарри, давай сюда.
Рон убрал руку с руки Гермионы и поковылял к двери.
— Давай.
— Зачем? — спросил Гарри, следуя за Роном к крошечной лестнице.
— Десендо, — пробормотал Рон, указав своей палочкой на низкий потолок. Ужасный, сосущий, полустонущий звук донесся из открывшегося квадратного отверстия, вместе с вонью открытой канализации.
— Это ваш призрак, не так ли? — спросил Гарри, который никогда не встречал существо, которое иногда нарушало ночную тишину.
— Да, это он, — сказал Рон, поднимаясь по лестнице. — Подойди и взгляни на него.
Гарри последовал за Роном наверх, до крошечного закутка на чердаке было несколько шагов. Он заметил существо, свернувшееся в нескольких футах от него, крепко спящее с большим открытым ртом.
— Но.. это… это нормально, чтобы призраки носили пижамы?
— Нет — ответил Рон — И обычно у них нет рыжих волос и определенного количества прыщей.
Гарри с отвращением рассмотрел призрака. Он был похож на человека и носил старую пижаму Рона. Гарри был уверен, что призраки обычно прозрачный и лысые, а не волосатые и не покрытые ужасными фиолетовыми прыщами.
— Он — я, видишь? — сказал Рон.
— Нет, — сказал Гарри. — Не вижу.
— Я объясню это, когда мы вернемся в комнату, — сказал Рон. Они спустились по лестнице, Рон вернул потолок на место, и присоединился к Гермионе, которая до сих пор разбирала книги.
— Как только мы уедем, призрак спустится и будет жить здесь, в моей комнате, — сказал Рон.- Я думаю, он действительно ждет этого, но точно трудно сказать, ведь все, что он может делать — это стонать и пускать слюни, еще он начинает сильно кивать, когда вы упоминаете о нем. В любом случае он будет мной в слюнях. Ну как?
Гарри выглядел сконфуженно.
— Ясно, — сказал Рон, расстроившись от того, что Гарри не оценил всю прелесть плана. — Смотри, пока мы трое не будем в Хогвартсе, все думают, что Гермиона и я должны быть с тобой, так? Это значит, что Пожиратели Смерти пойдут прямо к нашим семьям, чтобы понять, есть ли у них информация, касающаяся твоего местонахождения.
— Но к счастью, все будет выглядеть так, что я уехала с мамой и папой; большинство магглорожденных говорят сейчас о том, чтобы скрыться — сказала Гермиона.
— Мы не можем спрятать всю мою семью, это будет слишком подозрительно и они не могут бросить свою работу — сказал Рон.- Итак, мы собираемся запустить слух, что я серьезно болен spattergroit (как переводим?), поэтому я не смогу вернуться в школу. И если кто-то соберется позвонить или приехать и посмотреть, мама и папа смогут показать им призрака в моей кровати, покрытого волдырями. Spattergroit действительно заразна, и никто не захочет подойти к нему. В любом случае он не сможет ничего сказать, и вряд ли кто-то захочет, чтобы гриб распространился на его язык.
— И твои мама и папа в курсе плана? — спросил Гарри.
— Папа да. Он помогал Фреду и Джорджу трансформировать призрака… Мама… вот увидишь, ей понравиться. Она не узнает об этом, пока мы не уедем.
Повисла тишина, прерываемая только глухими шлепками, потому что Гермиона до сих пор продолжала бросать книгу то в одну, то в другую кучу. Рон сидел, глядя на нее, а Гарри посматривал на обоих, не зная, что сказать. Те меры, которые они предприняли, чтобы защитить свои семьи позволили ему осознать, что они действительно собрались идти с ним и они точно представляют опасность, которая может их ожидать. Он захотел сказать им, как много это значит для него, но не смог найти подходящие слова.
Разорвав тишину, донеслись приглушенные крики миссис Уизли, четырьмя этажами ниже.
— Возможно, Джинни оставила пятнышко пыли на кольце для салфетки, — сказал Рон. — Я не знаю, почему Делакуры приезжают за два дня до свадьбы.
— Сестра Флер — подружка невесты, она должна быть здесь для репетиции, но она слишком мала, чтобы приехать самостоятельно, — сказала Гермиона, раздумывая над «Борьбой с Банши».
— Хорошо, гости не собираются напрягать маму, — сказал Рон.
— Что мы действительно должны решить,- сказала Гермиона, бросая «Теорию по магической защите» в корзину, и извлекая «Справочник магического образования в Европе». — Это куда мы собираемся, после того, как уйдем. Я знаю, ты говорил, что хочешь посетить Гордрикову лощина в первую очередь, Гарри, и я понимаю почему… но….разве мы не должны сделать Хоркруксы нашей основной целью?
— Если бы мы знали, где хоть один Хоркрукс, я бы согласился с тобой, — сказал Гарри, не в силах поверить, что Гермиона действительно понимает его желание вернуться в Гордрикову лощину. Не только могилы родителей привлекали его: Гарри чувствовал, что именно это место даст ответы на многие вопросы. Гарри тянулся к лощине Годрика, из-за того, что там он выжил после смертельного заклятья Волдеморта, и быть может теперь окажется в состоянии понять, как же противостоять врагу.
— Ты не думаешь, что Волдеморт охраняет лощину? — спросила Гермиона.- Он может ожидать от тебя именно этого — попытки увидеть могилы родителей.
Это не приходило на ум Гарри. Пока он искал контраргументы, Рон заговорил, очевидно, следуя за ходом своих мыслей.
— Этот человек, Р.А.Б. — сказал он. — Вы знаете, кто украл настоящий медальон?
Гермиона покачала головой.
— Он сказал в своей записке, что собирается уничтожить его, так?
Гарри взял рюкзак и достал поддельный Хоркрукс, в котором все еще была записка от Р.А.Б.
«Я украл настоящий Хоркрукс и собираюсь уничтожить его, как только смогу,» — вслух прочитал Гарри.
— А если он действительно сделал это?
— Или она, — вставила Гермиона.
— Кто бы то ни был, — сказал Рон. — Это значит минус один для нас!
— Да, но мы все равно должны попытаться найти настоящий медальон, не так ли? — сказала Гермиона. — Найти в любом случае: уничтожен он или нет.
— А когда мы его найдем… Как мы уничтожим Хоркрукс? — спросил Рон.
— Ну, — ответила Гермиона. — Я изучала это.
— Как? — спросил Гарри. — Книг о Хоркруксах нет в библиотеке.
— Нет, — ответила Гермиона, краснея. — Дамблдор изъял их все, но он… он не уничтожил их.
Глаза Рона стали похожи на блюдца.
— Как, именем Мерлина, ты достала книги о Хоркруксах?!
— Я… я не украла их, — быстро проговорила Гермиона, с отчаяньем глядя то на Гарри, то на Рона. — Они ведь все еще были библиотечными книгами, несмотря на то, что Дамблдор убрал их с полок… В любом случае, если бы он действительно не хотел, чтобы кто-либо заполучил их, я уверена, он бы спрятал их намного лучше….
— Давай по сути, — сказал Рон.
— Ладно, это было легко, — тихо сказала Гермиона. — Я только использовала Вызывающие чары. Вы знаете — Акцио. И они переместились из окна кабинета Дамблдора прямо в спальню девочек.
— Но когда ты сделала это? — спросил Гарри, восхищенно и недоверчиво глядя на Гермиону.
— Сразу после его, Дамблдора, похорон, — Сказала Гермиона еще тише..
— Сразу после того, как мы решили, что покинем школу и отправимся искать Хоркруксы. Я поднялась наверх собрать свои вещи… и я поняла, что чем больше мы будем знать о них, тем будет лучше…. я была одна там… и я попробовала… и это сработало. Они влетели прямо через открытое окно и я, я забрала их.
Она сглотнула и умоляюще прошептала:
— Я не думаю, что Дамблдор сердился бы. Ведь это то не тоже самое, что использовать информацию для создания наших Хоркруксов, не так ли?
— Ты думаешь мы станем жаловаться? — спросил Рон.- Где эти книги сейчас?
Гермиона достала из кучи большую книгу, в черном кожаном переплете. Она смотрела на нее с отвращением и держала книгу так, словно это было что-то омерзительное.
— Она единственная дает точные инструкции о том, как сделать Хоркрукс. Секреты Темных Искусств — это ужасная книга, действительно ужасная, полная темной магии. Мне интересно, когда Дамблдор изъял ее из библиотеки… если он не сделал этого до того, как стал директором, держу пари, Волдеморт получил все нужные ему инструкции из нее.
— Почему тогда он спрашивал Слизорна (разве так?), как сделать Хоркрукс, если уже прочитал это?- спросил Рон.
— Он только обратился к Слизонру, чтобы понять что случится, если он расколет свою душу на семь частей, — ответил Гарри. — Дамблдор был уверен, что Риддл уже знал, как сотворить Хоркрукс. Думаю ты права, Гермиона, он все прочитал в этой книге.
— Я многое читала о них, — сказала Гермиона. — Они ужаснее, чем кажутся, и, я думаю, он действительно сделал шесть. Книга предупреждает, о том, какой нестабильной вы сделаете оставшуюся часть своей души, разрывая ее, и это при создании только одного хоркрукса.
Гарри вспомнил, как Дамблдор говорил, что Волдеморт стал вне «обычного зла».
— Есть какой-либо способ собрать себя вместе? — спросил Рон.
— Есть, — ответила Гермиона с наигранной улыбкой, — но это мучительно больно.
— Как? Как это можно сделать?- спросил Гарри.
— Раскаянье, — сказала Гермиона. — Вы должны прочувствовать то, что вы сделали. Но есть оговорка: боль от этого может уничтожить вас. Я не могу представить, что Волдеморт пытаться сделать это, а вы?
— Нет, — сказал Рон, прежде чем Гарри смог ответить.- Итак, в этой книге говорится что-нибудь о том, как уничтожить Хоркрукс?
— Да, — сказала Гермиона, переворачивая тонкие страницы, с видом человека, исследующего чьи-то гниющие останки. — Здесь советуют темным волшебникам насколько сильную защиту им придется сделать. На самом деле, то, что Гарри сделал с дневником Риддла было одним из нескольких по-настоящему надежных способов уничтожить Хоркрукс.
— Нанести удар зубом Василиска?- спросил Гарри.
— О, как удачно, у нас есть большой запас клыков василиска, — съязвил Рон. — Теперь мне интересно, что мы собираемся делать?
— Это необязательно должен быть зуб василиска, — терпеливо ответила Гермиона. — Это должно быть нечто настолько разрушительное, что Хоркрукс не сможет восстановить себя. Яд василиска имеет только одно противоядие, и оно очень редкое…
— Слезы Феникса, — кивнул Гарри.
— Точно, — ответила Гермиона. — Наша проблема в том, что таких вещей, как яд василиска очень мало, и они все слишком опасны, чтобы носить их с собой. Это проблема, которую нам придется решить, хотя бы потому, что разрывая, разбивая, или разрубая Хоркрукс, мы ничего не добьемся. Нужно что-то на самом деле разрушительное.
— Но даже если мы разрушим вещь, в которой оно существует, — сказал Рон. — Почему этот маленький кусочек души не может просто переместиться и жить в чем-нибудь еще?
— Потому что Хоркрукс — полная противоположность человеку.
Заметив, что Гарри и Рон выглядят сконфуженно, Гермиона поспешила объяснить.
— Смотрите, если б я взяла меч прямо сейчас, Рон и нанесла тебе удар, я не повредила бы твою душу.
— Я уверен, мне бы было очень комфортно, — сказал Рон. Гарри засмеялся.
— Не сомневаюсь. Но я имею в виду, что если что-нибудь случится с твоим телом, твоя душа выживет, — сказала Гермиона. — С Хоркруксом все по-другому. Часть души внутри зависит от сосуда, его магического тела, созданного для выживания души. Она не может существовать без него.
— Я видел смерть души, когда поразил дневник, — сказал Гарри, вспоминая чернила, льющиеся как кровь с проколотых страниц, и вопль с которым исчезла часть души Волдеморта.
— Как только дневник был должным образом уничтожен, кусочек души, пойманный в ловушку, больше не мог существовать. Джинни пыталась избавиться от дневника перед тем, как это сделал ты, она пыталась смыть его водой, но он возвращался как новенький.
— Постойте, — сказал Рон, нахмурившись.- Часть души в дневнике захватила Джинни, не так ли? Как он работает тогда?
— Пока магический сосуд не поврежден, часть души внутри может переселяться в кого-то, если этот кто-то находиться слишком близко к Хоркруксу. Я не имею в виду владение им долгое время, и от прикосновения к нему может ничего не происходить, — добавила она, прежде, чем Рон начал говорить.- Нужно быть близко именно эмоционально. Джинни отдала сердце тому дневнику, тем самым она сделала себя невероятно уязвимой. Вы в беде, если вы любите или зависите от Хоркрукса.
— Мне интересно, как Дамблдор уничтожил кольцо? — спросил Гарри. — Почему же я не спросил его? Я никогда действительно…
Его голос затих: он думал о тех вещах, которые стоило спросить у Дамблдора и о том, как погиб директор. Гарри казалось, он упустил возможность узнать как можно больше, узнать все, пока Дамблдор был жив.
Тишина лопнула. Дверь в спальню распахнулась, с грохотом ударившись в стену. Гермиона закричала и уронила «Секреты Темных Искусств», Косолап, шипя от негодования, шмыгнул под кровать; Рон вскочил на кровать, поскользнулся на обертке от Шоколадной лягушки и ударился головой о стену; Гарри инстинктивно выхватил палочку, прежде чем осознал, что смотрит на миссис Уизли, чьи волосы были растрепаны, лицо искаженно гневом.
— Я очень извиняюсь, что прерываю ваш маленький спор, — сказала она подрагивающим голосом.- Я уверена вы все должны отдохнуть…. но в моей комнате лежат свадебные подарки, их нужно рассортировать, и я была бы очень рада, если бы вы помогли.
— Да, да! — ответила Гермиона. Она выглядела испуганной, ее книги левитировали в самых разных направлениях — Мы поможем… Мы сожалеем…
Бросив тоскливый взгляд на Гарри и Рона, девушка поспешила из комнаты вслед за миссис Уизли.
— Мы как эльфы-домовики, — тихонько пожаловался Рон, все еще массируя голову, пока они с Гарри шли вниз. — Ожидание без удовлетворения от работы. Чем скорее эта свадьба закончится, тем счастливее я буду.
— Да, — сказал Гарри. — Тогда у нас не будет ничего, кроме поиска Хоркруксов… Это будет как каникулы, не так ли?
Рон начал было улыбаться, но при виде огромной груды свертков, ждущих их в комнате миссис Уизли, улыбка резко сползла с его лица.
Делакуры прибывали на следующее утро в 11. К этому времени Гарри, Рон, Гермиона и Джинни не испытывали ни малейшей симпатии к семье Флер; Рон озадаченно пошел наверх, чтобы подобрать носки одного цвета, и Гарри попытался пригладить свои волосы. Когда всех сочли достаточно нарядными, они всей толпой двинулись на залитый солнцем задний двор встречать гостей.
Гарри никогда не видел это место настолько чистым. Ржавые котлы и старые Веллингтонские ботинки, обычно разбросанные рядом с задней дверью, заменили двумя кустарниками Flutterby, по обе стороны двери в больших горшках; и хотя на улице не было даже небольшого ветерка, листья лениво покачивались. Кур увели, двор обнесли оградой, а соседний сад был обрезан, ощипан и украшен, хотя Гарри подумал, что он выглядит очень печально без толпы скачущих гномов.
Он потерял счет тому, сколько заклинаний безопасности было вокруг Норы и от Ордена, и от Министерства; все, что он знал — никто не мог перенестись при помощи магии в это место. Поэтому мистер Уизли пошел на вершину ближайшего холма, чтобы встретить Делакуров, куда они должны были прибыть при помощи портала. Когда они появились, раздался необычно высоких смех, который, как оказалось, издавал мистер Уизли, появившийся мгновение спустя, загруженный багажом и под руку с красивой белокурой женщиной, в мантии цвета зеленых листьев.
— МамА, -закричала Флер, и помчалась вперед, чтобы обнять ее — ПапА!
Месье Делакур был не так красив, как жена; это был невысокий коренастый мужчина с острой черной бородой. Однако он выглядел добродушным. Подойдя к миссис Уизли в ботинках на высокой платформе, он дважды поцеловал женщину в каждую щеку, оставив ее взволнованной.
— У вас было столько п?гоблем, -сказал он глубоким голосом. — Флер сказала нам вы «габотали очень много.
— О, ничего, ничего — прострекотала миссис Уизли — Никаких проблем.
От возмущения Рон пнул гнома, который находился за одним из кустов Flutterby.
— Дорогая леди,- сказал месье Делакур, все еще держа руку миссис Уизли и сияя.- Мы удостоены большой чести, создавая союз двух наших семей! Позвольте мне представить свою жену — Аполллина.
Мадам Делакур проплыла вперед и остановилась чтобы поцеловать миссис Уизли.
— ОчаговательнО, — сказала она, — ваш муж гассказывал нам такие забавные истории.
Мистер Уизли издал безумный смешок, миссис Уизли взглянула на него так, что он немедленно замолчал сделал вид, что стоит у постели серьезно больного друга.
— И, конечно, вы встгечались с моей младшей дочегью, Габгиель, — сказал месье Делакур. Габриель была Флер в миниатюре — одиннадцати лет, с серебряными волосами до талии, она послала миссис Уизли сногсшибательную улыбку и обняла ее, затем бросила на Гарри пылкий взгляд и взмахнула ресницами. Джинни громко прочистила горло.
— Так, давай, проходите!- сказала миссис Уизли просияв и проводила Делакуров в дом с множеством «Нет, пожалуйста, мон ами» и «Только после вас, Шер ами» и «Не за что, мез ами»
Делакуры, как выяснилось, были полезными и приятными гостями. Они всегда были рады помочь с приготовлениями к свадьбе. Месье Делакур называл все, начиная от плана рассадки гостей до ботинок подружек невест, «Очаровательным!». Мадам Делакур была более подкована в домашних делах и мигом почистила духовку должным образом. Габриэль везде следовала за своей старшей сестрой, пытаясь помогать всем, чем может, и быстро лепетала на французком языке.
Внизу Нора была еще не готова разместить гостей. Мистер и миссис Уизли теперь спали в гостиной, перекричав протесты месье и мадам Делакур и настояв на том, чтобы они разместились в их спальне. Габриэль спала вместе с Флер в старой комнате Перси, а Билл будет разделять комнату с Чарли, с его шафером, как только Чарли вернется из Румынии. Шансы проработать план вместе стали практически нулевыми, и, в отчаяньи, Гарри, Рон и Гермиона вызвались кормить куриц только для того, чтобы избежать переполненного дома.
— Но она все еще не хочет оставлять нас одних! — прорычал Рон: их второй попытке собраться во дворе помешало появление миссис Уизли, несущей в руках большую корзину с бельем.
— О, отлично, вы покормили кур, — сказала она пока, подойдя к ним.- Мы должны их снова загнать прежде, чем мужчины приедут завтра… чтобы поставить палатку для свадьбы, — объяснила она, делая паузу, чтобы прислониться к курятнику. Она выглядела опустошенной. — Магические палатки Милламанта… они очень хороши. Билл сопровождает их… Тебе лучше оставаться внутри, пока ты здесь, Гарри. Я должна сказать, что это усложняет организацию свадьбы, все эти охранные заклинания вокруг дома.
— Извините, — кротко ответил Гарри.
— О, не глупи, дорогой!- сразу ответила миссис Уизли.- Я не имела ничего в виду, — твоя безопасность гораздо важнее! Вообще-то я хотела спросить, как ты собираешься праздновать свой день рождения, Гарри. В конце концов, семнадцать лет — это один из самых важных дней….
— Я не хочу шумихи, — ответил Гарри быстро, предугадывая нарастающее напряжение, которое завладело всеми ими. — Правда, миссис Уизли.. обычный ужин — это будет просто замечательно… Это же день перед свадьбой…
— О, хорошо, если ты так хочешь, дорогой.. Я приглашу Ремуса и Тонкс, ладно? И как насчет Хагрида?
— Это было бы великолепно, — сказал Гарри. — Но, пожалуйста, не стоит хлопотать. Вы и так сделали очень много для меня…
— Что ты… Что ты… это не проблемы…
Она смотрела на него, долгим и изучающим взглядом, затем печально улыбнулась и пошла прочь. Гарри наблюдал, как она машет своей палочкой около столбов с бельевыми веревками и влажная одежда сама поднимается в воздух и развешивается на них. Вдруг Гарри почувствовал огромную волну раскаянья за те неудобства и боль, которые он причинял этой доброй заботливой женщине.[/spoiler]

Глава 7. Завещание Альбуса Дамблдора

[spoiler]Он шёл вдоль горной дороги при прохладно-голубом свете рассвета. Далеко внизу лежал городок, опутанный туманом. Был ли человек, который ему нужен, там, человек, который был нужен ему так сильно, что он не думал ни о чём другом, человек, у которого был ответ, ответ на его вопрос…
— Эй, проснись.
Гарри открыл глаза. Он снова лежал на кровати в комнате Рона на чердаке. Солнце ещё не поднялось, и в комнате до сих пор было темно. Пигвиджен спал, спрятав голову под крыло. Шрам на лбу Гарри болел.
— Ты говорил во сне.
— Правда?
— Да, «Грегорович». Ты повторял «Грегорович».
На Гарри не было очков, и лицо Рона слегка расплывалось.
— Кто такой Грегорович?
— Мне-то откуда знать? Ты говорил это.
Гарри, задумавшись, потёр лоб. Ему казалось, он слышал эту фамилию раньше, но не мог вспомнить, где.
— По-моему, Волдеморт его ищет.
— Бедный парень, — с жаром сказал Рон.
Гарри сел прямо, всё ещё потирая шрам. Он полностью проснулся. Он пытался вспомнить, что именно он видел во сне, но всплывали лишь горные вершины и маленькая деревушка в долине.
— Я думаю, он за границей.
— Кто, Грегорович?
— Волдеморт. Я думаю, он где-то за границей, ищет Гергоровича. Это не было похоже на Англию.
— Ты думаешь, что снова читаешь его мысли?
Рон выглядел взволнованным.
— Сделай мне одолжение — не говори Гермионе, — сказал Гарри. — Хотя каким образом, она думает, я должен перестать видеть эти сны…
Он посмотрел на клетку маленького Пигвиджена, думая… Почему эта фамилия была ему знакома?
— Я думаю, — медленно произнёс он, — что он имеет какое-то отношение к Квиддичу. Есть какая-то связь, но я не могу… не могу понять, что это.
— Квиддич? — сказал Рон. — А ты точно думаешь не о Горговиче?
— Ком?
— Драгомире Горговиче, Загонщике, переведён в Пушки Чадли за рекордный гонорар два года назад. Ему принадлежит рекорд ударов по Кваффлу за сезон.
— Нет, — сказал Гарри, — вряд ли я думал о Горговиче.
— Я даже не стараюсь, — сказал Рон. — С днём рождения, кстати.
— Ух ты… точно, я забыл! Мне семнадцать!
Гарри схватил палочку, которая лежала рядом с его кроватью, указывая на стол, на котором лежали его очки, и сказал «Аццио Очки!» И хотя они находились всего в метре от него, было что-то необыкновенно удовлетворительное в наблюдении за тем, как они подлетали к нему до тех пор, пока не угодили в глаз.
— Впечатляет, — фыркнул Рон.
Празднуя исчезновение Следа, Гарри заставил вещи Рона полетать по комнате, от чего Пигвиджен проснулся и начала радостно порхать по клетке. Гарри также попытался завязать шнурки с помощью магии (полученный узел пришлось несколько минут распутывать руками) и просто ради удовольствия перекрасил оранжевую форму Пушек на плакатах Рона в ярко-синий цвет.
— Ширинку на твоём месте я бы всё же застегнул рукой, — посоветовал Гарри Рон, хихикая, когда Гарри моментально посмотрел вниз. — Вот твой подарок. Открой его здесь, он не для глаз моей мамы.
— Книга? — сказал Гарри, изучая прямоугольную обложку. — Немного отошёл от традиции?
— Это не простая книга, — сказал Рон, — а золотая. Двенадцать Проверенных Способов Очаровать Ведьму. Объясняет всё о девчонках. Если бы у меня была такая в прошлом году, я бы точно знал, как отвертеться от Лаванды и как вести себя с… Ну, Фред и Джордж одолжили мне одну, и я многому научился. Ты будешь удивлён, здесь дело руками не обойдётся.
Когда они появились на кухне, на столе их уже ждала горка подарков. Билл и Мсье Делякур заканчивали завтракать, пока Миссис Уизли общалась с ними, стоя у плиты.
— Артур попросил меня пожелать тебе счастливого семнадцатилетия, Гарри, — сказала ему сияющая Миссис Уизли. — Ему пришлось рано уйти на работу, но он вернётся к обеду. Наш подарок на самом верху.
Гарри сел, взял тот свёрток, на который она указала, и развернул его. Внутри лежали часы, похожие на те, что Мистер и Миссис Уизли подарили Рону на его семнадцатилетие; они были золотыми, а вместо стрелок были круги.
— Это традиция, дарить волшебнику часы на его совершеннолетие, — сказала Миссис Уизли, беспокойно глядя на него. — Боюсь, они не такие новые, как у Рона, вообще-то они принадлежали моему брату Фабиану, а он не очень бережно относился к своим вещам, там вмятина сзади, но…
Остальная часть её речи куда-то пропала; Гарри встал и обнял её. Он пытался вложить множество несказанного в эти объятья и, возможно, она всё поняла, потому что она нежно пошлёпала его по щеке, когда он отпустил её, затем не очень определённо взмахнула палочкой, от чего половина бекона вылетела из сковородки на пол.
— С днём рождения, Гарри! — сказала Гермиона, торопясь на кухню и добавляя свой подарок к горе других. — Это немного, но я надеюсь, что тебе понравится. А что ты подарил? — спросила она у Рона, который будто её не слышал.
— Давай, открывай подарок Гермионы! — сказал Рон.
Она купила ему новый Хитроскоп. В следующей обёртке была волшебная бритва о Билла и Флёр («Да, этО позволИт тебе бритьсЯ так гладкО, как толькО можнО,» заверил его Мсье Делякур, «но помнИ чёткО выражать мыслИ, иначЕ можЕшь не досчитатьсЯ не тех волос…»), шоколад от Делякуров и огромная коробка приколов из магазина близнецов.
Гарри, Рон и Гермиона не стали задерживаться на кухне, в которой стало тесно с приходом Мадам Делякур, Флёр и Габриэль.
— Я всё соберу, — весело сказал Гермиона, отбирая подарки у Гарри, пока они шли наверх. — Я почти закончила, осталось только дождаться твоих трусов из стирки, Рон…
Бормотание Рона прервала открывающаяся дверь на втором этаже.
— Гарри, можно тебя на секундочку?
Это была Джинни. Рон замер, но Гермиона подхватила его за локоть и повела вверх по лестнице. Нервничая, Гарри проследовал за Джинни в её комнату.
Он ещё никогда там не был. Она была маленькой, но светлой. На одной стене висел большой плакат Ведуний, а на другой — фотография Гвеног Джонс, капитана команды по Квиддичу, состоящей только из ведьм.Стол стоял у раскрытого окна, из которого было видно площадку, на которой когда-то он с ней, Роном и Гермионой играл в Квиддич двое-на-двое, а теперь там был большой белоснежный шатёр. Флаг не его макушке был на одном уровне с окном Джинни.
Джинни посмотрела прямо в лицо Гарри, глубоко вдохнула и сказала:
— Поздравляю с семнадцатилетием.
— Да… спасибо.
Она спокойно смотрела на него; он, впрочем, находил весьма сложным посмотреть в ответ, для него это было то же, что смотреть на яркий свет.
— Хороший вид, — сказал он, показывая в окно.
Она проигнорировала эту фразу. Он её не винил.
— Я не знала, что тебе подарить, — сказала она.
— Да не надо было ничего дарить.
И это она оставила без внимания.
— Я не знала, что будет полезным. Ничего большого, что ты бы не смог унести.
Он взглянул на неё. Она не плакала; это было одой из тех удивительных вещей в Джинни, она редко плакала. Он подумал, что, наверное, шесть братьев повлияли на неё так.
Она подошла ближе.
— И я подумала, что мне хочется подарить тебе напоминание о себе, вдруг ты встретишь какую-нибудь Виилу после того, как закончишь то, чем собираешься заняться.
— Честно говоря, я думаю, вероятность свиданий будет очень невелика.
— Это то, что я хотела услышать, — прошептала она, а затем она целовала его так, как не целовала никогда, и Гарри ответил на поцелуй, и это было в сто раз лучше Огненного Виски; она одна была чем-то настоящим во всём мире, эта Джинни, и он чувствовал её, когда одна его рука покоилась на её спине, а другая вплелась в её сладкие волосы…
Дверь распахнулась за ними и они отпрыгнули друг от друга.
— Ой, — многозначительно сказал Рон, — извините.
— Рон! — Гермиона оказалась прямо за ним, немного запыхавшись
Воцарилась натянутая тишина, затем Джинни тихим ровным голосом произнесла:
— Что ж, в любом случае, с днём Рождения, Гарри.
Уши Рона стали алыми, Гермиона нервничала. Гарри хотел хлопнуть дверью им в лицо, потому что, как только она открылась, будто холодный сквозняк проник в комнату, и замечательный момент лопнул как мыльный пузырь. Все причины завершения его отношений с Джинни, ухода от неё, казалось, прокрались в комнату вместе с Роном, заняв место счастливой беззаботности. Он взглянул на Джинни, желая сказать что-то, хоть и сам не знал, что, но она повернулась к нему спиной. Он подумал, что на мгновение она поддалась слезам. Он не мог сделать ничего, чтобы успокоить её в присутствии Рона.
— Увидимся позже. — произнёс он и последовал за остальными из спальни.
Рон спустился вниз и вышел во двор через всё ещё наполненную людьми кухню, Гарри шёл с ним в одном темпе, а Гермиона, выглядевшая испуганно, одиноко плелась позади. Как только они добрались до уединённой свежескошенной лужайки, Рон набросился на Гарри:
— Ты бросил её. Что же ты делаешь сейчас, издеваешься над ней?
— Я не издеваюсь над ней, — сказал Гарри, в то время как Гермиона поравнялась с ними:
— Рон…
Но Рон поднял руку, чтобы заставить её молчать.
— Она страдала, когда ты оставил её…
— И я страдал. Ты знаешь, почему я прекратил это, и что это было не по моей воле.
— Да, но сейчас ты обнимаешь и целуешь её, и она вновь надеется на воскрешение своих надежд…
— Она не идиотка, она знает, что это невозможно, она же не ожидает, что мы… поженимся или…
Когда Гарри произносил эти слова, в его голове предстала отчётливая картина Джинни в белом платье, выходящей замуж за высокого, безликого и неприятного чужака.
На мгновение это укололо его: её будущее было свободным и необременительным, в то время как он не видел впереди ничего, кроме Вольдеморта.
— Если ты продолжишь давать ей шанс, ты…
— Этого больше не случится. — резко сказал Гарри. День был безоблачный, но он чувствовал себя так, как будто солнце вдруг зашло. — Хорошо?
Рон выглядел наполовину возмущённым, наполовину сонным; он качнулся вперёд и назад, затем произнёс:
— Прямо сейчас, хорошо, это… да.
В оставшееся время дня Джинни не искала больше встречи с Гарри, ни взглядами ни жестами не показывая, что в комнате у них было что-то большее, чем вежливая беседа. Как бы то ни было, приезд Чарли стал облегчением для Гарри. Когда мисс Уизли усадила Чарли за стул, грозно подняла палочку и объявила, что ему требуется как следует постричься, Гарри засмеялся и отвлёкся от проблем.
Так как кухня Норы не выдержала бы праздничного ужина в честь дня Рождения Гарри, ещё перед приездом Чарли, Люпина, Тонкс и Хагрида несколько столов были поставлены в ряд в саду. Фред и Джордж наколдовали множество фиолетовых фонариков, украшенных огромным числом 17, чтобы те висели в воздухе над гостями. Благодаря стараниям миссис Уизли, рана Джорджа была аккуратной и чистой, но Гарри ещё не привык к тёмному отверстию с одной стороны его головы, несмотря на огромное количество шуток близнецов о нём.
Гермиона заставила фиолетовые и золотые ленты вырываться с конца её палочки и изящно ниспадать на деревья и кусты.
— Здорово. — сказал Рон, когда с последним взмахом палочки, Гермиона окрасила листья крабовой яблони в золотой цвет. — У тебя действительна есть вкус к такого рода вещам.
— Спасибо, Рон! — ответила Гермиона, выглядевшая одновременно удовлетворённо и немного смущённо.
Гарри отвернулся, с улыбкой отметив, что обязательно найдёт главу о комплиментах, как только у него появится время для подробного изучения его Двадцати Безопасных Способов Сооблазнения Ведьм; он встретился с Джинни взглядом и улыбнулся ей, но тут же вспомнил обещание, данное Рону, и спешно завязал общение с мсье Делакур.
— Дорогу, дорогу! — нараспев сказала миссис Уизли, проходя через ворота с гигантским, размером с мяч для пляжного волейбола Снитчем, который парил перед ней. Секундой позже Гарри понял, что это — его праздничный торт, который миссис Уизли поддерживала при помощи волшебной палочки, боясь идти с ним по неровной земле. Когда торт наконец приземлился в середине стола, Гарри сказал:
— Выглядит изумительно, миссис Уизли.
— О, пустяки, дорогой. — сказала она нежно. За её спиной Рон поднял большой палец вверх и изрёк:
— Хороший торт…
К семи часам все гости прибыли, сопровождаемые в дом Фредом и Джорджем, которые ожидали их в конце тропинки. Хагрид подчеркнул торжественность момента, надев самое лучшее — ужасный ворсистый коричневый костюм. Хотя Люпин улыбнулся, когда пожимал руку Гарри, тот отметил, что он казался весьма несчастливым. Это было очень странным: Тонкс, напротив, выглядела просто блестяще.
— С днём Рождения, Гарри! — воскликнула она, крепко обнимая его.
— Семндацать… эх! — произнёс Хагрид, принимая от Фреда бокал вина размером с ведро. — Шесть лет прошло с тех пор, Гарри, ты помнишь это?
— Смутно. — ответил Гарри, улыбаясь ему. — Ты, кажется, выбил переднюю дверь, наколдовал Дадли поросячий хвост и сказал, что я волшебник?
— Я опущу детали. — фыркнул Хагрид. — Всё хорошо, Рон, Гермиона?
— У нас всё прекрасно. — ответила Гермиона. — А как ты?
— Хм, неплохо. Я был занят, у нас появилось несколько новорожденных единорогов. Я покажу тебе, когда ты вернёшься.
Гарри уклонился от взглядов Роны и Гермионы, пока Хагрид рылся в кармане.
— Вот. Гарри… не знал, что тебе подарить, но потом вспомнил об этом.- Он извлёк небольшой, немного потёртый мешочек, завязанный длинным шнурком, по всей видимости предназначенным для ношения на шее. — Ослиная кожа. Сюда можно спрятать всё, что угодно и никто кроме хозяина не сможет ничего из него достать. Поэтому они очень редки.
— Спасибо, Хагрид.
— Мелочи. — сказал Хагрид и махнул своей рукой, размером с крышку от мусорного ящика. — А вот и Чарли! Он мне всегда нравился… эй! Чарли!
Чарли приблизился, уныло проводя рукой по своей новой, бесчеловечно короткой шевелюре. Он был ниже Рона, коренастый, со множеством ожогов и царапин на мускулистых руках.
— Привет, Хагрид, как дела?
— Давно хотел написать тебе. Как поживает Норберт?
— Норберт? — засмеялся Чарли. — Норвежский гребнехвост? Сейчас мы зовём её Норберта.
— Что?.. Норберт — девочка?
— О да! — ответил Чарли.
— Как ты это понял? — спросила Гермиона.
— Они более злобны — парировал Чарли. Он посмотрел на свою шевелюру и его голос дрогнул. — Хочу, чтобы отец поторопился прийти сюда. Мама становится нервной.
Все посмотрели на миссис Уизли. Она пыталась говорить с мадам Делакур, но то и дело поглядывала на ворота.
— Я думаю, мы лучше начнём без Артура. — громко сказала она сидящим в саду через пару мгновений. — Вероятно он задержался на… Ой…
Все увидели это одновременно: полосу света, начавшую кружиться над двором и столом, где она истончилась, превратившись в светло-серебряного горностая, который встал на задние копыта и проговорил голосом мистера Уизли:
— Министр Магии идёт со мной.
Патронус растворился в воздухе, оставляя семью Флер удивлённо уставившимися на место его пропажи.
— Мы не должны были быть здесь. — тотчас же сказал Люпин. — Гарри… извини… я объясню в другой раз. Он взял Тонкс за руку и увлёк её за собой; они достигли изгороди, забрались на неё и исчезли из поля зрения. Миссис Уизли выглядела сконфуженной.
— Министр… но почему? Я не понимаю…
Но на обсуждение не было времени: секундой позже мистер Уизли возник из воздуха у ворот, дополняемый Руфусом Скримджеором, легко узнаваемым по копне седеющих волос.
Двое прибывших прошли через двор к саду и залитому сиянием фонариков столу, где все сидели молча, наблюдая за их приближением. Когда Скримджеор вступил в лучи света, Гарри заметил, что он выглядит гораздо более старым, чем в прошлую их встречу, тощий и зловещий.
— Извините за вторжение. — произнёс Скримджеор, доковыляв до стола. — Особенно потому, что я пришёл на праздник без приглашения.
Его глаза на мгновение задержались на огромном торте в виде Снитча.
— Самые наилучшие пожелания.
— Спасибо — ответил Гарри.
— Мне нужно поговорить с тобой наедине. — продолжил Скримджеор. — Равно как и с мистером Рональдом Уизли и мисс Гермионой Грэйнджер.
— С нами? — удивлённо переспросил Рон. — Почему с нами?
— Я расскажу вам это в более уединённом месте. Есть ли здесь такое место? — требовательно обратился он к миссис Уизли.
— Да, конечно. — ответила миссис Уизли, выглядевшая нервной. — Это, м-м… гостиная, почему бы не использовать её?
— Ты можешь проводить нас. — Скримджеор повернулся к Рону. — Нет никакой необходимости сопровождать нас, Артур.
Гарри увидел, как миссис Уизли обменялась озабоченным взглядом с мистером Уизли, когда он, Рон и Гермиона встали.
Пока они молча возвращались в дом, Гарри знал, что другие думали то же самое, что и он: Скримджеор, должно быть, каким-то образом узнал, что они втроём планировали бросить Хогвартс.
Скримджеор не говорил ни слова, когда они проходили через находящуюся в беспорядке кухню в гостиную Норы. Хотя сад был наполнен мягким золотым вечерним светом, в доме было уже темно; при входе Гарри резко взмахнул палочкой в сторону масляных ламп и они осветили запущенную, но уютную комнату. Скримджеор присел на продавленный стул, который обычно занимал мистер Уизли, заставляя Гарри, Рона и Гермиону вместе вжаться в диван. После этого Скримджеор заговорил:
— У меня есть несколько вопросам к вам троим, и я думаю, что будет лучше, если я задам их вам по отдельности. Если вы двое. — он указал на Гарри и Гермиону. — сможете подождать наверху, я начну с Рональда.
— Мы никуда не пойдём. — сказал Гарри, в то время как Гермиона энергично кивнула головой. — Вы можете говорить с нами вместе или ни с кем.
Скримджеор бросил на Гарри холодный оценивающий взгляд. Гарри показалось, что Министр задумался, стоит ли проявлять ответную открытую враждебность так рано.
— Хорошо, тогда поговорим вместе. — ответил он, пожимая плечами. Он прокашлялся и продолжил. — Я здесь, уверен вы это знаете, по поводу завещания Альбуса Дамблдора.
Гарри, Рон и Гермиона переглянулись.
— Неожиданность, очевидно! Вы не были осведомлены, что Дамблдор кое-что вам оставил?
— Н… нам всем? — переспросил Рон. — Мне и Гермионе Тоже?
— Да, всем ва…
Но Гарри прервал его:
— Дамблдор умер около месяца назад. Почему же передача того, что он оставил, заняла так много времени?
— Да разве это не ясно? — бросила Гермиона, прежде чем Скримджеор успел ответить. — Они хотели изучить то, что он нам оставил. У вас не было никаких прав на это! — когда она говорила, её голос слегка дрожал.
— У меня были все права. — спокойно произнёс Скримджеор. — Декрет об Оправданной Конфискации, даёт Министру право конфисковать содержимое сомни…
— Этот закон был создан, чтобы предотвратить использование тёмных артефактов волшебниками! — продолжила атаку Гермиона. — А Министр, похоже, нашёл очевидное доказательство того, что собственность умершего нелегальна, прежде чем передавать её! И вы рассказываете мне, что вы думали, что Дамблдор пытался передать нам что-то проклятое?
— Вы планируете сделать карьеру в Магическом Праве, мисс Грейнджер? — спросил Скримджеор
— Нет, ни в коем случае. — резко возразила Гермиона. — Напротив, я надеюсь сделать миру что-то хорошее!
Рон засмеялся. Глаза Скримджеора мгновенно обратились на Рона и обратно, когда Гарри заговорил:
— Итак, почему вы решили позволить нам получить эти вещи сейчас? Не смогли придумать предлога, чтобы оставить их?
— Нет, потому что прошёл тридцать один день! — выпалила Гермиона. — Они не могут держать объекты больше этого срока, если не докажут, что они являются опасными. Верно?
— Вы скажете, что вы были близки Дамблдору, Рональд? — обратился Скримджеор к Рону, игнорируя выпад Гермионы.
Рон выглядел удивлённо.
— Я? Нет… не совсем… Вообще, Гарри всегда был тем…
Рон посмотрел сначала на Гарри, потом на Гермиону, одарившую его злобным взглядом «лучше-замолчать-сразу», но удар уже был нанесён: Скримджеор выглядел так, будто услышал то, что ожидал и хотел услышать. Он как хищная птица набросился на ответ Рона:
— Если вы не были близки Дамблдору, как вы объясните тот факт, что он упомянул вас в своём завещании? Он сделал исключительно мало личных запросов. Большинство его собственности — частная библиотека, магические инструменты и другие личные сбережения были оставлены Хогвартсу. Почему, вы думаете, вас выделили?
— Я не… — начал Рон. — Я… Когда я сказал, что мы не были близки… Я имею в виду, я думаю, что я ему нравился…
— Ты скромничаешь, Рон — прервала его Гермиона. — Дамблдор был увлечён тобой.
Это преломляло правду до предела: насколько Гарри знал, Рон и Дамблдор никогда не оставались наедине, а прямой контакт между ними был незначительным. Тем не менее, не похоже было, чтобы Скримджеор слушал. Он опустил руку в мантию и извлёк мешок со шнурком гораздо большего размера чем тот, что Хагрид подарил Гарри. Из него он извлёк свиток пергамента, который он развернул и зачитал:
— «Последняя Воля и Завет Альбуса Персиваля Вульфрица Брайана Дамблдора…» так, вот здесь… «Рональду Билиусу Уизли я оставляю свой Делюминатор, с надеждой, что он будет помнить обо мне, используя его».
Скримджеор извлёк из сумки предмет, который Гарри уже видел раньше: он был похож на серебряную зажигалку, но имел, он знал, свойство высасывать свет в зоне действия и возвращать его простым щелчком. Скримджеор наклонился вперёд и передал Делюминатор Рону, который взял его и повертел дрожащими пальцами.
— Это ценный предмет. — сказал Скримджеор, оглядывая Рона. — Он даже может быть единственным. Конечно, это собственное изобретение Дамблдора. Почему же он оставил тебе такой редкий предмет?
Рон смущённо покачал головой.
— Дамблдор, должно быть, выучил тысячи студентов. — упорно продолжал Скримджеор. — Из них он упомянул в своём завещании лишь вас троих. Почему? Для чего, он думал, вы будете использовать Делюминатор, мистер Уизли?
— Выключать свет, я п’лагаю. — пробормотал Рон. — Что ещё я могу делать с его помощью?
У Скримджеора, очевидно, не было никаких предположений. Он ещё на мгновение покосился на Рона, затем вернулся к завещанию Дамблдора…
— «Мисс Гермионе Джин Грейнджер я оставляю свою копию Басен Барда Бидла, в надежде, что она найдёт эту книгу развлекательной и поучительной».
Сейчас Скримджеор извлёк из мешочка небольшую книгу, которая выглядела такой же старинной, как и Секреты Темнейшего Искусства наверху. Её обложка была запачкана и местами отслаивалась. Гермиона безмолвно приняла её от Скримджеора.
Она положила книгу на колени и уставилась на неё. Гарри увидел, что заголовок был написан рунами, он никогда не пытался научиться их читать. Пока она смотрела, слёзы растекались по тиснённым символам.
— Почему, вы думаете, Дамблдор оставил вам эту книгу, мисс Грейнджер? — всё так же спокойно спросил Скримджеор.
— Я… я знаю, он любил книги. — сказала Гермиона высоким голосом, утирая глаза рукавом.
— Почему именно эту конкретную книгу?
— Я не знаю. Наверно он думал, что она мне понравится.
— Вы когда-нибудь обсуждали коды или какие-либо средства передачи секретных сообщений с Дамблдором?
— Нет, я не обсуждала. — ответила Гермиона, всё ещё возя рукавом по глазам. — И если Министр не нашёл никаких спрятанных кодов в этой книге за тридцать один день, то я сомневаюсь, что смогу.
Она подавила всхлип. Они были так тесно прижаты друг другу, что Рон с трудом вытащил руку и положил её на плечо Гермионе. Скримджеор вновь вернулся к завещанию:
— «Гарри Джеймсу Поттеру». — после этих слов всё внутри Гарри наполнилось неожиданным волнением. — «Я оставляю Снитч, пойманный им в первом матче по квиддичу в Хогвартсе, как напоминание о заслугах непоколебимости и мастерства.»
Когда Скримджеор извлёк небольшой золотой мяч, размером с грецкий орех, серебристые крылышки которого слабо трепетали, Гарри почувствовал определённое облегчение.
— Почему Дамблдор оставил тебе этот Снитч? — спросил Скримджеор
— Я не знаю. — парировал Гарри. — По тем причинам, которые вы только что прочли, я полагаю… чтобы напомнить мне, что всего можно достигнуть, если упорно… пытаться… и всё в таком духе.
— В таком случае, ты считаешь, что это был всего лишь символический подарок на память?
— Я полагаю. — ответил Гарри. — Чем ещё это может быть?
— Я задаю этот вопрос по конкретной причине. — произнёс Скримджеор, придвигая свой стул немного ближе к дивану. Снаружи опускались сумерки, за окнами над изгородью высилась призрачно-белая завеса тумана. — Я заметил, что твой праздничный торт сделан в форме Снитча. Почему?
Гермиона иронично засмеялась:
— О да, это не может быть упоминанием того факта, что Гарри — великолепный Ловец — это слишком просто. — произнесла она. — Конечно, в нём должно быть секретное послание от Дамблдора, спрятанное в сахарной глазури!
— Я не думаю что в сахарной глазури что-то спрятано. — хмуро ответил Скримджеор. — Но сам Снитч является хорошим местом для хранения небольшого предмета. Я уверен, вы знаете почему.
Гарри пожал плечами, Гермиона, между тем, ответила: Гарри подумал, что отвечать на вопросы правильно было её глубоко въевшейся привычкой, и лишь поэтому она не могла подавить желание:
— Потому что у Снитча есть память к прикосновению. — высказалась она.
— Что? — одновременно спросили Гарри и Рон, оба считавшие знания Гермионы о квиддиче незначительными.
— Верно — одобрительно ответил Скримджеор — До использования Снитч не берут голыми руками, даже его изготовитель носит перчатки. На нём лежит заклятье, по которому можно определить, кто первый взял его рукой, в случае спорного захвата. Этот снитч, — он подбросил крошечный золотой мяч, — запомнил твоё прикосновение. И мне кажется, что Дамблдор, имевший огромный магический опыт, несмотря на его недостатки, возможно улучшил магию этого Снитча так, что он откроется только для тебя.
Сердце Гарри стало биться быстрее. Он был уверен в правоте Скримджеора. Как он мог избежать прикосновения к Снитчу голыми руками перед Министром?
— Ты молчишь. — продолжил Скримджеор. — Возможно, ты знаешь, что содержит в себе Снитч?
— Нет. — ответил Гари, всё ещё думая над тем, как, не прикасаясь к Снитчу, создать видимость этого. Если бы он только знал Окклюменцию, по настоящему знал, он смог бы прочесть мысли Гермионы: он мог практически расслышать свист её мозга около себя.
— Возьми его. — тихо произнёс Скримджеор.
Глаза Гарри встретились с жёлтыми глазами Министра, и он знал, что у него не остаётся никакого выбора, кроме как подчиниться. Он протянул руку, Скримджеор вновь наклонился вперёд и, медленно и осторожно, положил Снитч на ладонь Гарри.
Ничего не произошло. Как только пальцы Гарри сомкнулись на Снитче, его утомлённые крылья слегка дрогнули и успокоились. Скримджеор, Рон и Гермиона продолжали жадно глядеть на скрытый в руках мяч, всё ещё в надежде, что он может как-то измениться.
— Это было драматично. — хладнокровно произнёс Гарри
Рон и Гермиона засмеялись.
— Тогда это всё, не так ли? — протянула Гермиона, пытаясь приподняться с дивана.
— Не совсем. — хмыкнул Скримджеор, чьё настроение, похоже, испортилось. — Дамблдор завещал тебе второй предмет, Поттер.
— Что это? — спросил Гарри со вновь нарастающим волнением.
— Меч Годрика Гриффиндора — ответил он.
Гермиона и Рон окаменели. Гарри огляделся в поисках декорированного рубинами эфеса, но Скримджеор не извлёк меч из кожаного мешка, который в данном случае казался слишком маленьким для него.
— Так где он? — подозрительно уточнил Гарри
— К сожалению — Скримджеор, казалось, ухмыльнулся, — меч не принадлежал Дамблдору, чтобы его раздавать. Меч Годрика Гриффиндора является важным артефактом и, как таковой, принадлежит…
— Принадлежит Гарри! — закончила за него фразу Гермиона. — Меч выбрал его, Гарри он его вытащил, он его вытащил из Сортировочной Шляпы.
— Это не делает его вашей личной собственностью, мистер Поттер, что бы не решил Дамблдор. — Скримджеор почесал плохо выбритую щёку, разглядывая Гарри. — В соответствии с достоверными историческими источниками, меч может быть дарован лишь любому настоящему представителю семьи Гриффиндоров. Почему, ты думаешь…
— Дамблдор хотел дать мне меч? — закончил Гарри, пытаясь сдерживать себя. — Возможно, он полагал, что тот будет хорошо смотреться у меня на стене.
— Это не шутка, Поттер! — зарычал Скримджеор. — Было ли это потому, что Дамблдор верил, что только меч Годрика Гриффиндора может победить Наследника Слизерина? Желал ли он дать тебе этот меч, Поттер, потому что он верил, как и многие, что ты — единственный, кому предназначено уничтожить Сам-знаешь-кого?
— Интересная теория. — сказал Гарри. — А хоть кто-то вообще пытался вонзить меч в Волдеморта? Может быть, Министру стоит отправить на это своих людей, вместо того, чтобы терять время, потроша Делюминаторы или покрывая сбежавших из Азкабана. Так вот, что вы делаете, Министр, закрывшись в своём кабинете, пытаетесь вскрыть Снитч? Люди умирают — я едва не стал одним из них — Волдеморт преследовал меня через три страны, он убил Грозного Глаза Грюма, но я не услышал ни слова об этом из Министерства, ведь так? И вы всё ещё ожидаете, что мы будем сотрудничать с вами!
— Ты слишком далеко зашёл! — закричал Скримджеор, вставая со стула. Гарри тоже вскочил на ноги. Скримджеор приблизился к Гарри и резко ткнул его в грудь концом палочки: у Гарри на футболке появилась дырка, похожая на след затушенной сигареты.
— А-а! — закричал Рон, выпрыгивая и поднимая свою волшебную палочку, но Гарри остановил его:
— Нет! Ты же не хочешь давать ему предлог, чтобы арестовать нас?
— Запомните, что вы не в школе! — процедил Скримджеор, тяжело дыша в лицо Гарри. — Запомните, что я — не Дамблдор, который прощал ваше высокомерие и непокорность. Ты можешь носить этот шрам как корону, Поттер, но семнадцатилетний юнец не в праве говорить мне, как выполнять свою работу! Надеюсь, в этот раз ты научился хоть какому-то уважению!
— В этот раз вы его заработали. — бросил Гарри.
Пол задрожал, раздался звук быстрых шагов, затем дверь в гостиную открылась и мистер и миссис Уизли вбежали в комнату.
— Мы… Мы подумали… мы слышали… — начал мистер Уизли, крайне обеспокоенный при виде Гарри и Министра, стоявших нос к носу.
— Громкие голоса — одышливо закончила миссис Уизли.
Скримджеор отошёл на пару шагов от Гарри, уставившись на дыру, которую он проделал в его футболке. Казалось, он сожалел о том, что вышел из себя.
— Это… ничего… — прорычал он. — Я… сожалею вашему отношению. — он ещё раз взглянул Гарри прямо в лицо. — Кажется, вы думаете, что Министр не желает того, чего вы — равно как и Дамблдор — желаете. Мы должны работать вместе.
— Мне не нравятся ваши методы, Министр. — произнёс Гарри. — Вы помните?
Он вновь поднял правую руку и показал Скримджеору шрам на ладони, который всё ещё казался белым — надпись «Я не должен лгать». Выражение лица Скримджеора огрубело. Он молча повернулся и поковылял из комнаты. Миссис Уизли поспешила за ним; Гарри услышал, как они остановились у задней двери. Через минуту или около того, она позвала: «Он ушёл!»
— Что он хотел? — спросил мистер Уизли, оглядывая Гарри, Рону и Гермиону, пока миссис Уизли возвращалась к ним
— Дать нам то, что Дамблдор нам оставил. — ответил Гарри. — Они лишь только что открыли содержание его завещания, лишь сейчас.
Снаружи в саду, за столами, три предмета, которые Скримджеор дал им, передавались из рук в руки. Все удивлялись Делюминатору и Басням Барда Бидла и сокрушались тому факту, что Скримджеор отказался передать меч, но никто не мог предположить, почему Дамблдор оставил Гарри старый Снитч. Когда мистер Уизли исследовал Делюминатор в третий или четвёртый раз, миссис Уизли осторожно сказала:
— Гарри, дорогой, все ужасно голодны. Мы не хотели начинать без тебя. Могу я подать ужин?
Все ели довольно быстро и после ускоренного пения «С днём Рождения» и поглощения торта вечеринка закончилась. Хагрид, который был приглашён на завтрашнюю свадьбу, но был слишком огромным, чтобы спать в перенаселённой Норе, поэтому собрал для себя навес в соседнем поле.
— Встретимся наверху. — шепнул Гарри Гермионе, когда они помогали миссис Уизли приводить сад в нормальное состояние. — Когда все уснут.
Вверху на чердаке Рон исследовал свой Делюминатор, а Гарри наполнил мешочек Хагрида из ослиной кожи, не золотом, но теми вещами, которыми он особо дорожил, среди которых были Карта Мародёров, осколок заколдованного зеркала Сириуса и медальон Р.А.Б. Он туго затянул шнурок и повесил мешочек на шею, затем присел, держа в руках старый Снитч и разглядывал его свободно трепещущие крылышки. Наконец, Гермиона постучала в дверь и на цыпочках прокралась внутрь.
— Муффиато. — прошептала она, махая палочкой в направлении лестницы
— Я думал, ты не одобряешь это заклинание. — улыбнулся Рон
— Времена меняются. — иронично сказала Гермиона. — Итак, покажи нам этот Делюминатор.
Рон отреагировал мгновенно. Удерживая его перед собой, он щёлкнул в него. Одинокая лампа, зажжённая ими, моментально потухла.
— Смысл в том. — прошептала Гермиона в темноте. — что мы могли получить то же самое, используя Перувийский Порошок Постоянных Потёмок.
Раздался тихий щелчок, и шар света из лампы вернулся к потолку и вновь зажёгся.
— Всё-таки, это здорово! — сказал Рон немного оправдательно. — Почему же тогда они говорят, что Дамблдор изобрёл его самостоятельно?!
— Я знаю, я уверена, что он не выделил бы тебя в своём завещании только для того, чтобы помочь тебе выключать свет!
— Ты думаешь, он знал, что Министр конфискует его завещание и исследует всё, что он нам оставил? — спросил Гарри
— Определённо! — уверенно ответила Гермиона. — Он мог сказать в своём завещании, почему оставляет нам эти вещи, но это завещание ничего не объясня…
— Почему он не мог дать нам подсказку, когда был жив? — спросил Рон
— Ну, на самом деле, — озадаченно произнесла Гермиона, пролистывая страницы Басен Барда Бидла, — если эти вещи настолько важны, что проходят под носом Министра, он мог бы объяснить их смысл… если только он не является очевидным!
— Ведь он был неправ, не так ли? — бросил Рон. — Я всегда говорил, что он был немного сумасшедшим. Великолепным и всё такое, но чокнутым. Оставить Гарри старый Снитч — для чего это, чёрт возьми, было нужно?
— Я не знаю, — смутилась Гермиона, — когда Скримджеор заставил тебя взять его, Гарри, я была так уверена, что что-то произойдёт!
— Да, хорошо — произнёс Гарри, его пульс усилился, когда он поднял Снитч пальцами, — Но ведь я как следует не пытался взять его перед Скримджеором, не так ли?
— Что ты имеешь в виду? — удивилась Гермиона
— Снитч, который я поймал в первом матче по квиддичу — улыбнулся Гарри. — Разве ты не помнишь?
Гермиона выглядела ошеломленной. Рон, напротив, задыхался, быстро переводя взгляд с Гарри на Снитч и обратно до тех пор, пока к нему не вернулся дар речи:
— Это был тот Снитч, который ты едва не проглотил!
— Именно! — ответил Гарри и со всё убыстряющимся сердцебиением, поместил Снитч в рот.
Он не открылся. Крушение надежд и горькое разочарование поселились в сердце Гарри. Он опустил золотой шар, но Гермиона закричала:
— Надпись! На нём надпись! Глядите быстрее!
Он чуть не уронил Снитч от удивления и волнения. Гермиона была права. Выгравированные на гладкой золотой поверхности, где несколько секунд назад не было ничего, пять слов были написаны тонким, косым почерком, в котором Гарри распознал почерк Дамблдора:
«Я открываюсь там, где закрываюсь»
Он с трудом прочёл их, перед тем как слова вновь испарились.
— «Я открываюсь там, где закрываюсь»… Что это должно значить?
Гермиона и Рон потрясли головами с опустошённым видом.
— Я открываюсь там, где закрываюсь… закрываюсь… Я открываюсь там, где закрываюсь…
Но сколько они не повторяли слова, склоняя их на все лады, они не смогли выудить из них ни крупицы нового смысла.
— И меч… — наконец сказал Рон, когда они прекратили попытки угадать значение надписи на Снитче. — Почему он хотел, чтобы у Гарри был меч?
— И почему он не мог просто сказать мне об этом? — тихо спросил Гарри. — Я был там, он был на стене его кабинета во время всех наших бесед в прошлом году! Если он хотел дать мне его, почему не дал мне тогда?
Он почувствовал себя так, будто сидел на экзамене, с вопросом, на который он должен был ответить, с медленно думающим безответным мозгом. Было ли что-то, что он упустил в длинных разговорах с Дамблдором в прошлом году? Должен ли он знать, что всё это значило? Ожидал ли Дамблдор, что он поймёт?
— Равно как и эта книга. — промолвила Гермиона. — «Басни Барда Бидла»… Никогда не слышала о них?
— Ты никогда не слышала о Баснях Барда Бидла? — недоверчиво переспросил Рон. — Ты шутишь, верно?
— Нет, я не шучу. — удивлённо ответила Гермиона. — Тогда ты знаешь их?
— Да, конечно я знаю.
Гарри, взглянувшему на них, стало забавно. То обстоятельство, что Рон читал книгу, о которой Гермиона не знала, выглядело небывалым. Рон, вместе с тем, был поражён их удивлением.
— О, прекратите! Все старые детские истории написаны Бидлом. «Фонтан Феноменальной Фортуны», «Волшебник и Скачущий Горшок», «Бэббити Рэббити и её кудахчущая нога»…
— Извини? — переспросила Гермиона, заливаясь смехом. — Что там было последним?
— Прекрати… — смутился Рон, недоверчиво глядя на Гарри и Гермиону. — Ты должна была слышать о Бэббити Рэббити…
— Рон, ты ведь хорошо знаешь, что я и Гарри воспитывались магглами! — поучительно произнесла Гермиона. — Мы не слушали таких историй, когда мы были маленькими, мы слушали «Белоснежку и семь гномов» и «Золушку»…
— Что это, последнее, болезнь вроде золотухи? — обратился к ним Рон
— Итак, это детские сказки? — задала Гермиона ответный вопрос, вновь наклоняясь к рунам.
— Да… — неуверенно ответил Рон. — Я имею в виду, то, что я упомянул, это всё — старые сказки, которые написал Бидл. Но я не имею представления, как они выглядят в первоначальных версиях.
— Но я удивлена, почему Дамблдор подумал, что я должна их прочесть?
Что-то внизу затрещало.
— Наверно, это всего лишь Чарли, мама сейчас спит, отказывается нарастить ему волосы обратно. — нервно произнёс Рон.
— Мы все должны ложиться спать. — прошептала Гермиона. — Иначе завтра мы будем сонными.
— Да. И жестокое тройное убийство, совершённое матерью жениха, наложит свой отпечаток на свадьбу. Я потушу свет.
И он ещё раз щёлкнул Делюминатором, когда Гермиона покинула комнату.[/spoiler]

Глава 8: Свадьба

[spoiler]На следующий день в три пополудни Гарри, Рон, Фред и Джордж стояли рядом с огромным белым шатром, установленным в саду и ожидали прибытия свадебных гостей. Гарри принял приличную порцию оборотного зелья и сейчас был точной копией рыжеволосого магглского паренька из местной деревушки Оттери Сент Кетчпол, у которого Фред стащил волосы, воспользовавшись призывающими чарами. По легенде Гарри должны были представить, как «кузена Барни», а благодаря великому множеству родственников Уизли, его бы никто и не заметил.
Все четверо держали в руках планы рассадки гостей, чтобы помочь прибывающим найти их места. За час до этого прибыла целая толпа официантов в белых мантиях, а вместе с ними и музыканты, одетые в золотые жакеты, и теперь все эти волшебники сидели неподалёку под деревом. Гарри видел, как с того места шёл голубой табачный дымок. Позади Гарри находился вход в шатёр, открывавший вид на ряды хрупких золотистых стульев, поставленных по обе стороны длинного пурпурного ковра. Стойки были оплетены белыми и золотыми цветами. Фред с Джорджем прикрепили огромную связку золотых воздушных шаров прямо над тем местом, где Билл и Флёр вскоре должны были стать мужем и женой. Снаружи, над травой и живой изгородью лениво кружили бабочки и пчёлы. Гарри чувствовал себя достаточно некомфортно. Магглский мальчик, чью внешность ему пришлось принять, был слегка полнее его самого, и в своей парадной мантии ему было жарко и тесно в этот солнечный летний день.
— Когда я буду жениться, — сказал Фред, оттягивая ворот собственной мантии, — обойдусь без всякой этой чепухи. Кому что нравится, тот пусть то и надевает, а на маму вообще наложу связывающее заклятие до тех пор, пока всё не закончится.
— Надо заметить, что сегодня утром она вела себя не так уж и плохо, — заметил Джордж. — Совсем чуть-чуть поплакала о том, что здесь нет Перси, но кому он нужен? Ох, чтоб меня, приготовьтесь, вон они, глядите.
У дальней границы двора одна за одной из ниоткуда появлялись яркие, красочные фигуры. Через пару минут процессия обрела очертания и начала продвигаться сквозь сад в сторону шатра. Шляпы волшебниц украшали экзотические цветы и порхавшие заколдованные птицы, а галстуки большинства волшебников сверкали драгоценными камнями; гомон радостных голосов становился всё громче и громче, заглушая жужжание пчёл, по мере приближения толпы к навесу.
— Здорово, кажется, я уже вижу парочку кузин-вейл, — сказал Джордж, вытягивая шею, чтобы лучше разглядеть. — Им же нужно будет разобраться в наших английских традициях, вот я им и помогу…
— Не так быстро, Ваше Дырейшество, — сказал Фред и рванул мимо кучки волшебниц средних лет, возглавлявших процессию. — Это… permettez-moi типа assister vous, — сказал он паре миленьких молодых француженок, на что те хихикнули и позволили ему сопроводить их внутрь. Джорджу пришлось остаться и помогать дамам среднего возраста, Рон взял на себя заботу о коллеге мистера Уизли по Министерству — пожилом Перкинсе, в то время как на долю Гарри выпала туговатая на ухо престарелая пара.
— Салют, — услышал он знакомый голос, вернувшись из-под шатра, и увидел Тонкс с Люпином во главе очереди. По такому случаю теперь она была блондинкой. — Артур сказал нам, что ты будешь единственным кудрявым здесь. Извини за прошлый вечер, — добавила она шёпотом, когда Гарри повёл их вдоль прохода. — Министерство сейчас совсем не расположено к оборотням, и мы решили, что наше присутствие не принесёт тебе ничего хорошего.
— Да ладно, я всё понял, — ответил Гарри, обращаясь скорее к Люпину, чем к Тонкс. Люпин поспешно улыбнулся ему, но как только они отвернулись, Гарри заметил, что лицо Люпина снова стало каким-то несчастным. Он не мог понять, в чём дело, но сейчас не было времени заострять на этом внимание. По соседству Хагрид стал причиной кое-каких разрушений. Он не совсем понял указания Фреда и уселся сам, но не на специально для него магически увеличенный и усиленный стул, который поставили в сторонке в заднем ряду, а на пять обычных стульев сразу, которые теперь представляли собой груду золотых щепок. Пока мистер Уизли восстанавливал сломанные стулья, а Хагрид громогласно извинялся перед любым, кто его слушал, Гарри поспешил назад к выходу, и наткнулся там на Рона, стоявшего лицом к лицу с самым экстравагантным волшебником. Немного косоглазый, с белыми до плеч волосами, похожими на сахарную вату, он был одет в колпак с кисточкой, болтавшейся перед самым его носом и мантию режущего глаз цвета яичного желтка. На шее, подвешенный к золотой цепочке, сверкал странный значок, похожий на треугольный глаз.
— Ксенофилий Лавгуд, — представился он, протягивая Гарри руку, — мы с дочерью живёт за холмом, поэтому со стороны Уизли было весьма мило — пригласить нас. Думаю, с моей дочкой Луной ты знаком? — добавил он, обращаясь к Рону.
— Да, — ответил Рон. — А разве она не с вами?
— Она задержалась в этом очаровательном садике, чтобы поздороваться с гномами, этими славными паразитами! Сколь немногие волшебники осознают, как многому мы можем научиться от мудрых маленьких гномов, или, как стоило бы их правильно называть, гернумблий садовых.
— А наши знают столько замечательных ругательств, — заметил Рон, — но боюсь, что это Фред с Джорджем их этому научили.
Он повёл группу волшебников в шатёр, и тут подбежала Луна.
— Привет, Гарри! — поздоровалась она.
— Э… меня зовут Барни, — ответил Гарри в замешательстве.
— О, имя ты тоже поменял? — весело спросила она.
— Как ты узнала?..
— По твоему выражению лица, — ответила она.
Как и её отец, Луна была одета в ярко-жёлтую мантию, а волосы её были украшены огромным подсолнухом. Если не принимать во внимание всю эту излишнюю яркость, то общее впечатление было вполне приятным. Во всяком случае, в этот раз у неё не болтались редиски в ушах.
Ксенофилий, увлечённый беседой с каким-то своим знакомым, пропустил разговор Луны и Гарри. Распрощавшись со своим собеседником, он повернулся к дочери, которая тут же подняла палец и сказала:
— Пап, смотри, один гном меня даже укусил!
— Замечательно! Слюна гномов чрезвычайно полезна! — мистер Лавгуд схватил вытянутый палец Луны и начал изучать кровоточащие места укусов. — Луна, любовь моя, если сегодня ты вдруг почувствуешь прилив способностей — вдруг захочется спеть оперу или продекламировать Мермиша — не подавляй их! Может, случилось так, что гернумблии одарили тебя!
Рон прошёл мимо них в противоположном направлении, издав громкий смешок.
— Рон может смеяться сколько угодно, — невозмутимо отозвалась Луна, когда Гарри повёл их с Ксенофилием к их местам, — но мой отец провёл серьёзное исследование магии гернумблий.
— Правда? — Гарри уже давно решил не оспаривать странные взгляды Луны и её отца. — Ты не хочешь что-нибудь приложить к укусу?
— Да нет, всё нормально, — ответила Луна, задумчиво обсасывая укушенный палец и оглядывая Гарри сверху до низу. — Элегантно выглядишь. Знаешь, я говорила папе, что многие будут одеты в парадные мантии, но он считает, что на свадьбу стоит надевать солнечные цвета, на удачу.
Как только она проследовала вслед за своим отцом, вновь появился Рон вместе с пожилой волшебницей, крепко сжимавшей его руку. Крючковатый нос, красные круги вокруг глаз, и розовая шляпа с пером делали её похожей на злого фламинго.
— …и волосы у тебя слишком длинные, Рональд. На мгновение я подумала, что это Джиневра. Мерлинова борода, во что это вырядился Ксенофилий Лавгуд? Он похож на омлет. А ты кто такой? — рявкнула она на Гарри.
— Ах да, тётушка Мюриэль, это наш кузен Барни.
— Ещё один Уизли? Вы плодитесь, как гномы. А Гарри Поттер здесь? Надеялась его здесь встретить, думала, что вы с ним друзья, Рональд, или ты просто хвастался?
— Нет… он не смог…
— Хм… Небось, придумал какое-нибудь оправдание? Значит, не такой бестолковый, как на фотографиях в газетах. Я только что давала советы невесте, как лучше носить мою диадему, — прокричала она Гарри. — Работы гоблинов, знаешь ли, веками принадлежала моей семье. Она, конечно, очень милая девушка, но всё же француженка. Так-так, найди-ка мне, Рональд, хорошее местечко, мне уже сто семь лет, и я не собираюсь долго стоять на ногах.
Проходя мимо Гарри, Рон многозначительно взглянул на него и после этого некоторое время не появлялся. Когда же они в очередной раз встретились у входа, Гарри был занят тем, что помогал рассаживаться ещё дюжине людей. Шатёр был уже почти заполнен, и впервые снаружи не было очереди.
— Эта Мюриэль — просто какой-то кошмар, — Рон вытер пот со лба рукавом. — Она к нам каждый год на Рождество приезжала, а затем, слава богу, обиделась на то, что Фред с Джорджем во время ужина запустили навозную бомбу прямо над её стулом. Папа постоянно твердит, что она вычеркнет их из своего завещания… будто их это волнует, такими темпами они будут богаче любого в семье… Ух ты, — добавил он и даже быстрее заморгал, глядя на торопливо подошедшую к ним Гермиону. — Шикарно выглядишь!
— Ты всегда так удивляешься, — ответила Гермиона, но всё же улыбнулась. На ней было лёгкое лиловое платье и такого же цвета туфли на высоких каблуках; волосы были гладкие и сверкающие. — А вот твоя двоюродная бабушка Мюриэль так не считает. Я только что встретила её на лестнице, как раз в тот момент, когда она отдавала Флёр диадему. Она сказала: «О, это что, маглорождённая?», а потом: «Плохая осанка и лодыжки худые».
— Не принимай это близко к сердцу, она со всеми так, — успокоил её Рон.
— Про Мюриэль говорите? — поинтересовался Джордж, выходя из шатра вместе с Фредом. — Она мне только что заявила, что у меня уши кривые. Старая ведьма. Да, жаль, что с нами нет дяди Билиуса; вот кто был центром веселья на свадьбах.
— Не он ли увидел Грима и умер через сутки после этого? — спросила Гермиона.
— Ну да, под конец он стал малость странноватым, — признался Джордж.
— Но прежде, чем ему слететь с катушек, он был душой любой вечеринки, — добавил Фред. — Он обычно опрокидывал целую бутылку огневиски, затем выскакивал на танцплощадку, задирал мантию и начинал вытаскивать охапки цветов прямо у себя из…
— Да уж, похоже, он был настоящим кудесником, — сказала Гермиона, пока Гарри покатывался со смеху.
— Так почему-то и не женился, — заметил Рон.
— Поразительно, — ответила Гермиона.
Они так смеялись, что ни один из них не заметил опоздавшего — темноволосого юношу с крупным носом с горбинкой и густыми чёрными бровями, пока тот не протянул Рону приглашение и, не сводя глаз с Гермионы, не произнёс: «Ты великолэпно выглядишь».
— Виктор! — воскликнула она и уронила свою маленькую расшитую бисером сумочку, которая упала с грохотом совершенно не соответствовавшем её размеру. Смутившись, она торопливо подняла её и сказала: — Я не знала, что тебя… вот это да… рада видеть… как у тебя дела?
Уши Рона снова густо покраснели. С недоверием взглянув на приглашение Крума, он спросил слишком уж громко: «Ты тут как оказался?»
— Меня Флёр пригласила, — Крум поднял брови.
Гарри, который не имел ничего против Крума, пожал ему руку и, решив, что будет разумнее увести его подальше от Рона, предложил ему показать его место.
— Твой друг не рад меня видеть, — заметил Крум, когда они вошли в переполненный шатёр. — Или вы родственники? — добавил он, глянув на рыжие кудри Гарри.
— Кузен, — пробормотал Гарри, но Крум уже не слушал его. Его появление вызвало некоторый переполох, в основном среди вейл: всё-таки он был известным квиддичным игроком. Пока люди вытягивали шеи, чтобы лучше его разглядеть, Рон, Гермиона, Фред и Джордж прошмыгнули вдоль прохода.
— Пора садиться, — сказал Фред Гарри, — а то нас невеста сшибёт.
Гарри, Рон и Гермиона заняли места во втором ряду позади Фреда и Джорджа. Гермиона была вся розовая, а уши Рона до сих пор были ярко алыми. Через пару мгновений он пробормотал Гарри:
— Видел, какую дурацкую бородёнку он отрастил?
Гарри хмыкнул что-то неопределённое.
Атмосфера в нагретом шатре была наполнена томительным ожиданием, мерное бормотание время от времени нарушалось вспышками взволнованного смеха. Мистер и миссис Уизли прохаживались по проходу, улыбаясь и приветствуя родственников; на миссис Уизли была новая с иголочки мантия цвета аметиста и такого же цвета шляпа.
Мгновение спустя Билл и Чарли встали в передней части шатра, оба одетые в парадные мантии с большими белыми розами в петлицах. Фред даже присвистнул от восторга, чем вызвал всплеск хихиканья со стороны кузин-вейл. Вдруг из золотых воздушных шаров полилась музыка, и толпа смолкла.
— О! — произнесла Гермиона, разворачиваясь на стуле и глядя на вход.
Присутствующие волшебники и волшебницы издали громкий вздох: месье Делакур и Флёр шли по проходу: Флёр — плавно, а месье Делакур — слегка подпрыгивая и сияя от счастья. Флёр была одета в очень простое бело платье и, казалось, излучала мощное серебристое сияние. И если обычно её блеск затмевал любого, кто был рядом, то сегодня каждый становился прекраснее в её лучах. Джинни и Габриель, обе одетые в золотые платья, были ещё более красивыми, чем обычно, а стоило Флёр дойти до Билла, как тот стал выглядеть так, словно никогда и не встречался с Фенриром Грейбеком.
— Дамы и господа, — произнёс немного монотонный голос, и с чувством некоторого потрясения Гарри увидел того же самого низкорослого волшебника с пучками волос на голове, который руководил похоронами Дамблдора, а теперь стоял напротив Билла и Флёр. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать союз двух любящих сердец…
— О да, моя диадема украсит всё, что угодно, — прошипела тётушка Мюриэль, — Но я должна сказать, что у Джиневры чересчур глубокий вырез.
Джинни огляделась, улыбнувшись, подмигнула Гарри и незамедлительно вновь устремила взгляд вперёд. Мысли Гарри улетели далеко от шатра в те дни, проведённые наедине с Джинни в укромных уголках школьного двора. Эти дни, казалось, были так давно; они всегда казались какими-то неправдоподобно прекрасными, словно он выкрал у кого-то яркие часы жизни, у кого-то без шрама в виде молнии на лбу…
— Берёшь ли ты Уильям Артур Флёр Изабелль?..
В первом ряду миссис Уизли и мадам Делакур тихонько всхлипывали, утирая слёзы кусочками кружева. Трубные звуки с задних рядов шатра дали всем понять, что Хагрид достал один из своих платков размером со скатерть. Гермиона повернулась и улыбнулась Гарри; её глаза были полны слёз.
— …и объявляю вас мужем и женой.
Волшебник взмахнул палочкой высоко над головами Билла и Флёр, и сверху на них обрушился поток серебристых звёзд, закручивавшихся вокруг их сплетённых фигур. Фред и Джордж захлопали, вызвав шквал аплодисментов, и золотые шары над головой лопнули; из них вылетели райские птички и маленькие золотые колокольчики, добавив к общему шуму щебетание и звон.
— Дамы и господа! — объявил невысокий волшебник. — Я хотел бы попросить вас встать!
Тётушка Мюриэл громко заворчала, но встала вместе со всеми. Волшебник вновь взмахнул палочкой. Стулья, на которых они сидели, грациозно поднялись в воздух, полотняные стены шатра исчезли, и все оказались стоящими под тентом, натянутым за золотые шесты, а вокруг открывался великолепный вид на залитый солнцем сад и сельский пейзаж. В следующее мгновение из центра зала разлилась лужа жидкого золота и образовала сверкающую танцевальную площадку; парящие стулья выстроились вокруг маленьких столиков с белыми скатертями, и все они грациозно вернулись на землю вокруг площадки, а музыканты в золотых жакетах направились к эстраде.
— Недурно, — одобрительно заметил Рон, как только отовсюду появились официанты. Некоторые из них держали серебряные подносы с тыквенным соком, сливочным пивом, и огневиски, другие аккуратно передвигались, неся груды пирогов и бутербродов.
— Надо пойти поздравить их! — Гермиона встала на цыпочки, чтобы разглядеть место, где исчезли Билл и Флёр в толпе доброжелателей.
— Успеем, — пожал плечами Рон, снимая с проплывавшего мимо подноса три кружки сливочного пива и протягивая одну Гарри. — Гермиона, не стой на месте, надо столик занять… Только не туда! Подальше от Мюриэль…
Рон направился через пустую танцплощадку, поглядывая налево и направо; Гарри был уверен, что тот выискивал взглядом Крума. Они добрались до другой стороны шатра, но почти все столики были заняты. Пустовал лишь один — тот, за которым сидела Луна.
— Не возражаешь? — поинтересовался Рон.
— О, да, — радостно отозвалась она. — Папа только что ушёл дарить Биллу и Флёр наш подарок.
— Что это, годовой запас корнестражей? — спросил Рон.
Гермиона хотела пнуть его под столом, но вместо этого попала по Гарри. Глаза заслезились от боли, и Гарри на пару мгновений утерял нить беседы.
Музыканты начали играть. Под бурные аплодисменты, Билл и Флёр первыми вышли на танцплощадку; через некоторое время мистер Уизли вывел на площадку мадам Делакур, а вслед за ними вышли и миссис Уизли с отцом Флёр.
— Обожаю эту песню, — сказала Луна, покачиваясь в такт мелодии вальса, после чего встала, дошла до площадки и начала в одиночестве кружить на месте, закрыв глаза и плавно помахивая руками.
— Она бесподобна, правда? — с восхищением заметил Рон. — Просто прелесть.
Но улыбка тут же сошла с его лица: на освободившийся стул Луны уселся Виктор Крум. Гермиона заволновалась в предвкушении, однако, на этот раз Крум не собирался делать ей комплименты. Нахмурившись, он спросил: «Кто этот мужчина в жёлтом?»
— Это Ксенофилий Лавгуд, отец нашей подруги, — ответил Рон. Его воинственный тон говорил о том, что они не склонны смеяться над Ксенофилием, несмотря на явную провокацию. — Идём танцевать, — резко добавил он Гермионе.
Застигнутая врасплох, но в то же время довольная, она поднялась со стула, и они вместе слились с растущей толпой на танцплощадке.
— Они что, снова вместе? — растерянно спросил Крум.
— Э… типа того, — ответил Гарри.
— Тебя как зовут? — спросил Крум.
— Барни Уизли.
Они пожали руки.
— Слушай, Барни, ты хорошо знаэшь этого Лавгуда?
— Нет, сегодня впервые познакомился, а что?
Крум сердито глянул поверх своего бокала, наблюдая за Ксенофилием, болтавшим с несколькими волшебниками с другой стороны площадки.
— Потому что, если бы он нэ был гостем Флёр, я бы немедлэнно вызвал его на дуэль, за то, что он носит на груди этот мэрзкий знак.
— Знак? — Гарри тоже взглянул на Ксенофилия. Странный треугольный глаз сверкал на его груди. — И что? Что в нём такого?
— Гриндевальд. Это знак Гриндевальда.
— Гриндевальд… тёмный маг, которого победил Дамблдор?
— Именно.
Крум так сжимал челюсти, словно что-то жевал. Затем он добавил:
— Гриндевальд убил многих людэй, в том числэ моего отца. Разумеется, в этой странэ он не имэл такой власти — говорят, он боялся Дамблдора… и правильно делал, судя по тому, как он закончил. Но это, — он указал пальцем на Ксенофилия, — это его знак. Я зразу узнал его. Он высэк его на стенэ в Дурмштранге, когда учился там. Некоторые идиоты копировали его себе на учебники и на одэжду, думали, что это устрашает и выглядит впечатляюще, пока те из нас, чьи родитэли погибли от руки Гриндевальда, не проучили их как слэдует.
Крум угрожающе хрустнул костяшками пальцем и сердито взглянул на Ксенофилия. Гарри был абсолютно сбит с толку. Это казалось совершенно неправдоподобным, что отец Луны поддерживал тёмные силы и что никто из присутствующих, казалась, не узнавал треугольной фигуры, похожей на руну.
— А ты… э… уверен, что это Гриндевальда?..
— Я не ошибся, — холодно ответил Крум. — Я нэсколько лэт ходил мимо этого знака и прекрасно знаю его.
— Знаешь, вполне может быть, что Ксенофилий толком и не знает, что означает этот символ. Лавгуды, они малость… необычные. Он запросто мог где-нибудь поднять его и решить, что это голова мяторогого хрюка в разрезе или ещё чего.
— Что в разрэзе?
— Я не знаю, что это, но по всей вероятности по выходным они с дочерью ездят понаблюдать за ними…
Гарри почувствовал, что бесполезно рассказывать Круму про Луну и её отца.
— Вон она, — он указал на Луну, которая до сих пор танцевала в одиночестве и размахивала руками вокруг головы так, словно отгоняла мух.
— Зачем она так дэлает? — поинтересовался Крум.
— Похоже, пытается избавиться от водоструя, — Гарри уже начал узнавать симптомы.
Крум, казалось, не мог понять, издевается над ним Гарри или нет. Он достал из-под мантии свою палочку и угрожающе похлопывал ею себе по ноге; искры так и сыпались с её кончика.
— Грегорович! — воскликнул Гарри. Крум вздрогнул, но Гарри был так взволнован, что забыл о всякой безопасности. Он увидел палочку Крума и вспомнил, как Оливандер тщательно проверял её перед Турниром трёх волшебников.
— Что с ним? — подозрительно спросил Крум.
— Он же делает палочки!
— Я знаю.
— Он сделал твою палочку. Поэтому я подумал… квиддич…
Крум смотрел всё более и более подозрительно.
— Откуда ты знаешь, что мою палочку сделал Грегорович?
— Я… прочитал наверное где-нибудь, — сказал Гарри. — В этом… в журнале для болельщиков, — бешено импровизировал Гарри, и Крум вроде как успокоился.
— Я уже и не помню, что когда-то обсуждал с болэльщиками свою палочку, — сказал он.
— Так… э… где сейчас Грегорович?
Крум задумался.
— Несколько лет назад он отошёл от дэл. Я был одним из послэдних, кто купил палочку Грегоровича. Они самые лучшие, хотя вы, британцы, насколько я знаю, прэдпочитаете Оливандера.
Гарри не ответил. Он сделал вид, что, как и Крум наблюдает за танцующими, но сам напряжённо думал. Вольдеморт искал знаменитого изготовителя палочек и Гарри прекрасно понимал почему: несомненно, из-за того, что сотворила его палочка в ночь, когда Вольдеморт гнался за ним в небе. Палочка из остролиста и пера феникса одержала верх над палочкой Вольдеморта, взятой у другого, и этого Оливандер не мог ни предвидеть ни понять. Может это знает Грегорович? Может он действительно более искусный мастер, чем Оливандер и знает такие секреты палочек, каких не знает Оливандер?
— Симпатичная девушка, — Крум оторвал Гарри от размышлений. Он показывал на Джинни, только что присоединившуюся к Луне. — Она тоже твоя родственница?
— Да, — неожиданно раздражённо ответил Гарри, — но она уже кое с кем встречается. Жуткий ревнивец. Здоровенный такой детина. Не думаю, что ты захочешь с ним встретиться.
Крум недовольно хмыкнул.
— Скажи мнэ, — сказал он, осушая свой кубок и вставай со стула, — в чём прелэсть быть знаменитым квиддичным игроком, если всэ симпатичные девчонки уже разобраны?
И он зашагал прочь. Гарри взял бутерброд у проходившего мимо официанта и двинулся вокруг переполненной танцплощадки. Он хотел найти Рона и рассказать ему о Грегоровиче, но тот танцевал с Гермионой в самом центре площадки. Он прислонился к одной из золотых опор и стоял, наблюдая за Джинни, танцевавшей с Ли Джорданом, приятелем Фреда и Джорджа, и стараясь не злиться из-за того обещания, которое дал Рону.
Он никогда раньше не был на свадьбах и не мог судить о том, насколько празднования волшебников отличается от магглских, но он был точно уверен, что у маглов не бывает свадебных тортов, украшенных уменьшенными фениксами, которые разлетаются, как только торт начинают резать или бутылок с шампанским, летающих среди толпы. Надвигался вечер, и стаи мотыльков слетались под навес, который теперь освещался парящими золотыми фонариками. Народу на вечеринке становилось всё меньше и меньше. Фред и Джордж уже давно исчезли в темноте с парочкой кузин Флёр; Чарли, Хагрид и ещё один коренастый волшебник в старомодной круглой сиреневой шляпе с загнутыми кверху полями пели в углу «Герой Одо».
Пробираясь сквозь толпу так, чтобы скрыться от пьяного дяди Рона, который, казалось не был уверен, является ли Гарри его сыном, Гарри заметил пожилого волшебника, одиноко сидящего за столиком. Облако его белых волос делало его похожим на престарелый одуванчик с поеденной молью феской на голове. Что-то было в нём смутно знакомое: Гарри напряг мозги и вдруг вспомнил, что это был Эльфиас Дож, член Ордена Феникса и автор некролога Дамблдора.
Гарри подошёл к нему.
— Могу я сесть?
— Конечно, конечно, — сказал Дож; у него был довольно высокий, хрипящий голос.
Гарри наклонился к нему.
— Мистер Дож, я — Гарри Поттер.
От удивления у Дожа перехватило дыхание.
— Мой дорогой мальчик! Артур сказал мне, что ты будешь здесь в другом обличии. Я так рад, такая честь!
Дрожа от радостного волнения, Дож наполнил бокал Гарри шампанским.
— Я собирался написать тебе, — прошептал он, — после того, как Дамблдор… какое потрясение… уверен, и для тебя тоже…
Крошечные глаза Дожа наполнились слезами.
— Я видел некролог, который вы написали для «Ежедневного Пророка», — сказал Гарри. — Не думал, что вы так хорошо знали Профессора Дамблдора.
— Так же, как и все остальные, — Дож промокнул глаза салфеткой. — Конечно, я знал его дольше всех, если не считать Аберфорта… хотя, Аберфорта, похоже, и так никогда не считают.
— Кстати о «Ежедневном Пророке»… мистер Дож, вы видели?..
— О, пожалуйста, зови меня Эльфиас, мой дорогой мальчик.
— Эльфиас, вы видели интервью, которое Рита Скитер дала о Дамблдоре?
Лицо Дожа побагровело от злости.
— О, да, Гарри, я его видел. Эта женщина или, если точнее выражаться, стервятник, так замучила меня своими просьбами о том, чтобы я поговорил с ней, что я, стыдно признаться, не выдержал и назвал её настырной калошей, что, как ты сам видел, закончилось клеветническими выпадами в сторону моего рассудка.
— Знаете, в том интервью, — продолжал Гарри, — Рита Скитер намекнула, что в юности профессор Дамблдор увлекался тёмными искусствами.
— Не верь ни единому слову! — тут же отреагировал Дож. — Ни единому, Гарри! Не позволяй ничему бросить тень на твои воспоминания об Альбусе Дамблдоре!
Гарри взглянул на серьёзное, огорчённое лицо Дожа и почувствовал не облегчение, а разочарование. Неужели Дож всерьёз думает, что это так просто, что Гарри может вот так взять и перестать верить? Неужели Дож не понимает, что Гарри нужно быть уверенным, ему нужно знать всё?
Возможно, Дож догадался о чувствах Гарри, поскольку выглядел обеспокоенным и поспешно продолжил: «Гарри, Рита Скитер — ужасная…»
Но его прервало визгливое кудахтанье.
— Рита Скитер? О, я её обожаю, всегда её читаю!
Гарри и Дож подняли глаза и увидели тётушку Мюриэль; в её волосах плясали перья, а в руках она держала бокал с шампанским.
— Знаете, а она написала книгу о Дамблдоре!
— Здравствуй, Мюриэль, — поприветствовал её Дож. — Да, мы как раз разговаривали о…
— Эй, вы там! Дайте-ка мне свой стул, мне всё-таки сто семь лет!
Ещё один рыжеволосый кузен Уизли обеспокоено соскочил со своего стула; тётушка Мюриэль развернула стул с невероятной силой и плюхнулась на него прямо между Дожем и Гарри.
— Ещё раз здравствуй, Барри или как там тебя, — сказала она Гарри. — Так что ты говорил о Рите Скитер, Эльфиас? Ты знаешь, что она написала биографию Дамблдора? Не могу дождаться, чтобы прочитать её. Надо будет не забыть сделать заказ в «Росчерк и Клякс»!
Дож ответил на это суровым и мрачным взглядом, но тётушка Мюриэль осушила бокал и щёлкнула своими костлявыми пальцами проходившему мимо официанту, чтобы тот налил ей ещё спиртного. Она сделала очередной большой глоток шампанского, отрыгнула и сказала:
— Нечего смотреть, как пара лягушачьих чучел! Прежде чем ему стать таким уважаемым, почтенным и всё такое, об Альбусе ходили кое-какие интересные слухи!
— Пустой трёп, — лицо Дожа снова становилось цвета редиски.
— Кто бы говорил, Эльфиас, — прокудахтала тётушка Мюриэль. — Я заметила, как ты обошёл все скользкие моменты в своём некрологе!
— Очень жаль, что ты так думаешь! — ответил Дож ещё более холодно. — Смею тебя заверить, я писал от всего сердца.
— Ой, все мы знаем, что ты просто поклонялся Дамблдору; смею заметить, что ты будешь считать его святым даже тогда, когда выяснится, что он покончил со своей сестрой-сквибом!
— Мюриэль! — воскликнул Дож.
Холод, не имевший никакого отношения к ледяному шампанскому, пробрал грудь Гарри.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил он Мюриэль. — Кто сказал, что его сестра была сквибом? Я думал, она была больна.
— Значит, ты не правильно думал, Барри! — ответила тётушка Мюриэль, с довольным видом наблюдая за произведённым эффектом. — И вообще, откуда ты можешь что-то знать? Всё это случилось за много лет до того, как ты только в планах появился, дорогуша, но, по правде говоря, даже те из нас, кто жил в те времена, так толком ничего об этом и не знали. Вот поэтому я и жду не дождусь узнать, что же там раскопала Скитер! Дамблдор долго молчал о своей сестре!
— Ложь! — прохрипел Дож. — Чистейшая ложь!
— Он никогда не говорил мне, что его сестра — сквиб, — без раздумья произнёс Гарри, всё ещё ощущая холод внутри.
— С какой стати он должен был тебе об этом рассказывать? — проскрипела Мюриэль, немного наклонившись на стуле, чтобы получше разглядеть Гарри.
— Причина, по которой Альбус никогда не говорил об Ариане, — начал Эльфиас переполненным от эмоций голосом, — я полагаю, весьма ясна. Он был так опустошён её смертью…
— Почему же никто никогда не видел её, Эльфиас? — взвизгнула Мюриэль. — Почему половина из нас даже не знала о её существовании, пока не пришлось выносить гроб из дома и участвовать в её похоронах? Где был святой Альбус, в то время как Ариана была заперта в подвале? Уехал покорять Хогвартс, и его совершенно не волновало, что происходило в его собственном доме!
— В смысле, заперта в подвале? — спросил Гарри. — Из-за чего?
Дож выглядел совершенно несчастным. Тётушка Мюриэль хмыкнула в очередной раз и ответила Гарри:
— Мать Дамблдора была ужасающей женщиной, просто ужасающей. Маглорождённая, хотя я слышала, что она строила из себя…
— Никогда она из себя никого не строила! Кендра была прекрасной женщиной, — несчастно прошептал Дож, но тётушка Мюриэль не обратила на него внимания.
— … гордую и очень властную, этакую волшебницу, которая скорее умрём, чем родит сквиба…
— Ариана не была сквибом! — хрипел Дож.
— Ладно, Эльфиас, тогда объясни, почему она никогда не посещала Хогвартс? — сказала тётушка Мюриэль. Она вновь повернулась к Гарри. — В наши дни о сквибах в семье часто старались умалчивать, однако докатиться до того, чтобы запереть маленькую девочку в собственном доме, как в тюрьме и при этом делать вид, что её не существует…
— Говорю тебе, всё было не так! — возразил Дож, но тётушка Мюриэль, не обращая ни на что внимания, продолжала рассказывать Гарри.
— Сквибов обычно отдавали в магглские школы и старались влить их в общество магглов… гораздо более великодушно, чем пытаться найти им место в мире волшебников, где они всегда должны были оставаться людьми второго сорта, но, разумеется, Кендра Дамблдор даже и подумать не смела о том, чтобы её дочь ходила в школу магглов.
— Ариана была болезненна! — отчаянно сказал Дож. — Её здоровье было слишком слабым, чтобы позволить ей…
— …позволить ей выйти из дома? — прокудахтала Мюриэль. — Однако её никогда не возили в клинику св. Мунго и целителей к ней на дом не вызывали!
— Мюриэль, да откуда ты можешь знать?..
— Да будет тебе известно, Эльфиас, мой кузен Ланцелот работал в то время целителем в клинике св. Мунго, и по большому секрету он рассказал нашей семье, что Ариану там никогда не видели. Ланцелот посчитал, что всё это очень подозрительно!
Дож, выглядел так, словно вот-вот расплачется. Тётушка Мюриэль, весьма довольная собой, щёлкнула пальцами, требуя ещё шампанского. С содроганием Гарри подумал, как Дурсли запирали его, прятали от всех, держали, как можно дальше и всё лишь из-за того, что он был волшебником. Неужели сестру Дамблдора постигла та же участь, и её лишили свободы за неспособность к магии? И неужели Дамблдор бросил её на произвол судьбы, а сам отправился в Хогвартс доказать свою исключительность и одарённость?
— Вообще, если бы Кендра не умерла первой, — продолжила Мюриэль, — я бы решила, что это именно она прикончила Ариану.
— Как ты можешь, Мюриэль? — простонал Дож. — Мать убила собственную дочь? Думай, что говоришь!
— Если эта мать способна заточить свою дочь на целые годы, то почему бы и нет? — пожала плечами тётушка Мюриэль. — Но, как я уже сказала, Кендра умерла вперёд Арианы… никто так толком и не знает от чего…
— О, разумеется, это Ариана её убила, — заметил Дож, пытаясь усмехнуться. — Почему бы и нет?
— Да, Ариана вполне могла предпринять отчаянную попытку освободиться и во время борьбы с Кендрой убить её, — задумчиво произнесла тётя Мюриэль. — Можешь качать головой сколько угодно, Эльфиас. Ты ведь был на похоронах Арианы?
— Да, был, — с дрожащими губами произнёс Дож. — И более печального события я не могу припомнить. Сердце Альбуса было разбито…
— И не одно сердце. Разве Аберфорт не разбил Альбусу нос на середине службы?
Если до этого Дож и выглядел ужасно, то это не шло ни в какое сравнение с тем, как он выглядел сейчас. Мюриэль добила его. Она громко хмыкнула и сделала очередной глоток шампанского, которое потекло по её подбородку.
— Откуда ты?.. — прохрипел Дож.
— Моя мать водила дружбу со старухой Батильдой Бэгшот, — счастливо заявила тётушка Мюриэль. — Батильда рассказывала это моей матери, а я слушала под дверью. Потасовка у гроба. Как сказала Батильда, Аберфорт кричал, что это Альбус виноват в том, что Ариана умерла, и врезал ему по лицу. Если верить Батильде, Альбус даже не защищался, что само по себе весьма странно. В поединке он мог бы уничтожить Аберфорта, даже если бы у него обе руки были за спиной связаны.
Мюриэль глотнула ещё шампанского. Рассказ о былых скандалах, казалось, настолько приводил её в восторг, насколько ужасал Дожа. Гарри не знал, что думать и чему верить. Он хотел знать правду, а всё что мог сделать Дож, это сидеть и слабо блеять о том, что Ариана была больна. Гарри с трудом мог верить, что Дамблдор мог пройти мимо такой жестокости, творящейся в его доме, но всё же что-то странное в этой истории, несомненно, было.
— И вот что я вам ещё скажу, — сказала Мюриэль, слегка икнув, после того, как ещё отпила из бокала. — Думаю, что это Батильда проболталась Рите Скитер. Все те намёки в интервью Скитер о важном источнике, приближённом к Дамблдорам… а ведь она была там во время всей этой истории с Арианой, так что вполне может быть!
— Батильда ни за что бы не стала говорить с Ритой Скитер! — прошептал Дож.
— Батильда Бэгшот? — произнёс Гарри. — Автор «Истории магии»?
Это имя было напечатано на обложке одного из учебников Гарри, но, признаться, ему он не уделял особого внимания.
— Да, — ответил Дож, хватаясь за вопрос Гарри, как тонущий хватается за спасательный круг. — Самый одарённый волшебный историк и старый друг Альбуса.
— Слышала, старуха совсем уже из ума выжила, — радостно добавила тётушка Мюриэль.
— А если так, то это ещё более низко со стороны Скитер — использовать её в своих интересах, — сказал Дож, — и значит нельзя верить всему, что может рассказать Батильда!
— О, есть много способов, чтобы вернуть воспоминания, и уверена, Рита Скитер знает их все! — сказала тётушка Мюриэль. — Но даже если Батильда совсем спятила, наверняка у неё остались старые фотографии, может даже письма. Она знала Дамблдоров в течение многих лет. Думаю, стоит съёздить в Годрикову лощину.
Гарри поперхнулся глотком сливочного пива и закашлял; Дож похлопал его по спине. Гарри слезящимися глазами смотрел на тётушку Мюриэль. Как только он вновь смог говорить, он спросил:
— Батильда Бэгшот живёт в Годриковой лощине?
— О, да, всю жизнь! Дамблдоры переехали туда после того, как Персиваля посадили в тюрьму, она была их соседкой.
— Дамблдоры жили в Годриковой лощине?
— Да, Барри, именно это я только что и сказала, — раздражительно сказала тётушка Мюриэль.
Гарри чувствовал себя высушенным, пустым. Никогда в течение шести лет Дамблдор не рассказывал Гарри о том, что они оба жили и потеряли любимых в Годриковой лощине. Почему? Может, Лили и Джеймс похоронены рядом с матерью и сестрой Дамблдора? Может, когда он посещал их могилы он проходил мимо могил Лили и Джеймса? И он никогда не говорил Гарри… даже не потрудился сказать…
И почему это было настолько важно, Гарри не мог объяснить даже себе, но всё же он чувствовал, что это было всё равно, что солгать — не сказать ему, что они жили в одном месте и вместе переживали эти события. Он сидел, уставившись вперёд, и с трудом следил за тем, что происходило вокруг, и даже не заметил появившуюся из толпы Гермиону, пока та не села в кресло перед ним.
— Не могу уже больше танцевать, — запыхавшись, сказала она, стягивая туфель с ноги и потирая ступню. — Рон ушёл в поисках сливочного пива. Странно. Только что видела, как Крум в ярости уходил от отца Луны, было похоже, что они спорили… — она понизила голос, уставившись на него. — Гарри, ты в порядке?
Гарри не знал, с чего начать, но это было и не важно, так как в этот момент на площадку сквозь навес упало нечто огромное и серебристое. Изящная и сверкающая, в самом центре изумлённых танцующих приземлилась рысь. Все повернули головы, а те, кто стоял ближе всех, нелепо застыли посреди танца. Затем патронус широко открыл рот и заговорил громким, глубоким, медленным голосом Кингсли Шеклболта.
— Министерство пало. Скримджер мёртв. Они приближаются.[/spoiler]

Глава 9. Убежище.

[spoiler]Всё казалось неясным и медленным. Гарри и Гермиона поднялись на ноги и достали палочки. Многие только начинали понимать, что произошло что-то странное; головы всё ещё были повёрнуты к тому месту, откуда исчезла серебряная кошка. Молчание расползлось от того место, где появился Патронус. Затем кто-то закричал.

Гарри и Гермиона бросились в паникующую толпу. Гости разбегались в разных направлениях; многие Дисаппарировали; защитные чары вокруг Норы сдались.

- Рон! - кричала Гермиона. - Рон, где ты?

Они пробирались через танцплощадку, Гарри видел, как в толпе появились люди в мантиях и масках; затем он увидел Люпина и Тонкс, они оба подняли палочки и закричали "Протего!", крик разнёсся повсюду и отозвался эхом...

- Рон! Рон! - звала Гермиона, почти плача, пока они с Гарри пробирались сквозь толпу напуганных гостей. Гарри схватил её за руку, чтобы на не отстала, когда вспышка света пролетела над их головами, это было либо защитное заклинание, либо что-то более ужасное, он не знал...

Затем появился Рон. Он поймал свободную руку Гермионы, и Гарри почувствовал, что она повернулась; изображение и звук удалялись, над ними нависла темнота; он чувствовал только руку Гермионы, пока их затягивал водоворот пространства и времени, унося прочь от Норы, прочь от Пожирателей Смерти, прочь, возможно, от самого Волдеморта...

- Где мы? - сказал голос Рона.

Гарри открыл глаза. На секунду он подумал, что они вовсе не убежали со свадьбы; он всё ещё был окружён людьми.

- Дорога Тоттенхэм Корт, - задыхалась Гермиона. - Идите, просто идите, нам надо найти место, где вы бы смогли переодеться.

Гарри сделал, что она попросила. Они полу шли, полу бежали по широкой тёмной улице в окружении запоздалых прохожих, между закрытых магазинов, а над ними сияли звёзды. Двухэтажный автобус пронёсся мимо и группа весёлых пьянчуг окликнула их, когда те прошли мимо. Гарри и Рон всё ещё были одеты в парадные мантии.

- Гермиона, нам не во что переодеться, - сказал ей Рон, когда молодая женщина закатилась от смеха, увидев его.
- Почему я не взял Мантию-Невидимку? – сказал Гарри, удивляясь собственной глупости. – Весь прошлый год я носил её с собой и…
- Ничего страшного, Мантия у меня, и вещи для вас обоих, - сказала Гермиона, - просто попытайтесь пока что вести себя естественно…

Она провела их вниз по улице в укрытие в тёмной аллее.

- Когда ты говоришь, что Мантия у тебя и вещи тоже… - сказал Гарри, хмурясь при виде маленькой сумочки, которую несла Гермиона и в которой она сейчас копалась.
- Да, они здесь, - сказала Гермиона и, к удивлению Гарри и Рона, она достала джинсы, футболку, несколько коричневых носков и, наконец, серебристую Мантию.
- Как, чёрт побери…?
- Неопределяемое Расширяющее Заклинание, - сказала Гермиона. Трудноватое, но я думаю, что у меня получилось. Короче, мне удалось поместить здесь всё, что нам может понадобиться. – Она потрясла на вид хрупкую сумочку, и оттуда послышался звук нескольких тяжёлых предметов, перекатывающихся внутри. – Ой, чёрт, это книги, - сказала она, заглядывая внутрь, - и я рассортировала их по темам… ну что ж… Гарри, лучше тебе взять Мантию-Невидимку. Рон, поторопись и переоденься…
- Когда ты всё это сделала? – спросил Гарри, пока Рон снимал с себя мантию.
- Я говорила вам ещё в Норе, что я собрала всё необходимое, знаете, на случай, если нам надо будет выбраться быстро. Я собирала твой рюкзак сегодня утром, Гарри, после того как ты переоделся и оставил его… У меня было предчувствие…
- Ты просто удивительная, - сказал Рон, протягивая ей свою свёрнутую мантию.
- Спасибо, сказала Гермиона, едва заметно улыбаясь и засовывая мантию Рона в сумочку. – Пожалуйста, Гарри, надень Мантию!

Гарри накинул на себя Мантию-Невидимку, исчезая из видаю Только сейчас он начал понимать, что произошло.

- Остальные… все на свадьбе…
- Мы не можем сейчас думать об этом, - прошептала Гермиона. – Они преследуют тебя, Гарри, и мы поставим многих под угрозу, если вернёмся.
- Она права, - сказал Рон, который, казалось, знал, о чём сейчас будет спорить Гарри, даже если он не видел его лица. – Большая часть Ордена была там, они присмотрят за всеми.

Гарри кивнул, затем вспомнил, что они его не видели, и сказал «Да». Но он думал о Джинни, а страх кислотой обжигал его изнутри.

- Ладно, нам пора двигаться дальше, - сказала Гермиона.

Они снова вышли на улицу, где пела песни и шаталась из стороны в сторону группа мужчин на противоположной от них стороне.

- Мне просто интересно, почему Дорога Тоттенхэм Корт? – спросил Рон у Гермионы.
- Понятия не имею, это первое, что пришло мне в голову, но я уверена, что в мире магглов гораздо безопаснее, здесь они не ожидают нас найти.
- Действительно, - сказал Рон, оглядываясь, - но вы не чувствуете себя слегка… открытыми?
- А куда нам идти? – сказала Гермиона, пригибаясь, когда на другой стороне один из мужчин присвистнул. – В Дырявом Котле мы вряд ли забронируем номера, так? Гриммолд Плэйс отпадает, если Снэйп может зайти туда… Полагаю, нам нужно попытаться пойти к моим родителям, хотя они могут проверять и там… Когда же они замолчат?
- Как дела, милашка? – крикнул самый пьяный из стоявших напротив. – Хочешь выпить? Бросай рыжего и пошли с нами, пропустим пару стаканчиков!
- Давайте где-нибудь сядем, - нервно сказала Гермиона, когда Рон уже открыл рот, чтобы крикнуть что-нибудь в ответ. – Вот, посмотрите, можно сесть здесь!

Это было маленькое грязное круглосуточное кафе. На столах тонким слоем расплылся жир, но здесь, по крайней мере, было пусто. Гарри прошёл первым, рядом с ним сел Рон, напротив – Гермиона, которая сидела спиной к выходу и не очень была этим довольна. Она оборачивалась так часто, будто у неё были судороги. Гарри не нравилось сидеть на месте; при движении казалось, что у них есть какая-то цель. Под Мантией о чувствовал, как последние остатки Оборотного Зелья покидали его, его руки принимали прежний облик. Он достал очки из кармана и снова надел их.

Через пару минут Рон сказал:

- Вы знаете, мы не так далеко от Дырявого Котла, нам только надо добраться до Перекрёстка Чаринг…
- Рон, мы не можем! - перебила его Гермиона.
- Не чтобы остаться, а чтобы узнать, что происходит!
- Мы и так знаем, что происходит! Волдеморт захватил министерство, что нам ещё надо знать?
- Хорошо, хорошо, я просто предложил!

Воцарилась тишина. Официанта, жующая жвачку, подошла к ним, и Гермиона заказала два каппуччино. Поскольку Гарри был невидимым, было бы странным заказывать кофе и на него. Пара здоровенных рабочих вошли в кафе и сели за соседний столик. Гермиона перешла на шёпот:

- Я предлагаю найти тихое место, чтобы Дисаппарировать и отправиться за город. Как только мы там окажемся, мы можем связаться с Орденом.
- А ты умеешь делать говорящего Патронуса? - спросил Рон.
- Я тренировалась, я думаю, что смогу, - сказала Гермиона.
- Ну, можно, пока это не грозит неприятностями, хотя их могли уже арестовать. Боже, какой гадкий кофе, - добавил Рон, отпив из кружки дымящегося кофе сероватого оттенка. Официантка услышала его и злобно посмотрела в его сторону, подходя к новым посетителям. Больший из двух рабочих, который был светловолосым и довольно огромным, жестом попросил её отойти. Она с удивлением посмотрела на него.
- Пойдёмте, я не хочу пить эти помои, - сказал Рон. – Гермиона, у тебя есть маггловские деньги, чтобы расплатиться?
- Да, я взяла все свои сбережения для Строительного Общества, прежде чем отправиться в Нору. Могу поспорить, мелочь на дне, - вздохнула она, залезая в сумочку.

Двое рабочих совершили одинаковые движения, которые Гарри тут же повторил, не раздумывая: все трое вытащили палочки. Рон, лишь через несколько секунд поняв, что происходит, нырнул под стол, толкая Гермиону вбок под скамейку. Сила заклинаний Пожирателей пробила стену в том месте, где только что была голова Рона, а Гарри, всё ещё невидимый, закричал: «Остолбеней!»
Красная вспышка угодила здоровому светловолосому Пожирателю прямо в лицо, он без сознания повалился на бок. Его спутник не мог понять, кто произнёс заклинание, и снова пальнул по Рону. Блестящие чёрные верёвки вылетели из его палочки и обвили Рона с ног до головы. Официантка закричала и побежала к выходу. Гарри послал ещё одно Замораживающее Заклинание в Пожирателя с кривым лицом, который связал Рона, но промахнулся. Заклинание отскочило от окна и попало в официантку, которая упала на пол перед дверью.

- Экспульсо! – закричал Пожиратель, и стол, за которым стоял Гарри, взорвался. Силой взрыва его прибило к стене, палочка выпала из рук, а Мантия слетела с него.
- Петрификус Тоталус! – закричала Гермиона, хотя её не было видно, и Пожиратель упал, словно статуя, приземляясь в гору фарфора, дерева и кофе. Гермиона вылезла из-под скамейки, вытряхивая из волос осколки стекла и страшно дрожа.
- Д-дифиндо, - сказала она, указывая палочкой на Рона, который заревел от боли, когда она распорола его коленку, оставляя глубокий порез. – Прости Рон, у меня трясётся рука! Дифиндо!

Верёвки упали. Рон поднялся на ноги, встряхивая руками, чтобы вернуть их в прежнее состояние. Гарри поднял палочку и пробрался через руины к тому месту, где на скамейке без сознания лежал большой светловолосый Пожиратель.

- Я должен был узнать его, он был там в ночь смерти Дамблдора, - сказал он. Он перевернул тёмного Пожирателя ногой, глаза мужчина бегали между Гарри, Роном и Гермионой.
- Это Долохов, - сказал Рон. – Я видел его на старых плакатах «Разыскивается». Я думаю, что большой – это Торфинн Роул.
- Не важно, как их звали! – немного истерически сказала Гермиона. – Как они нас нашли? Что нам делать?
Каким-то образом её паника прояснила голову Гарри.
- Запри дверь, - сказал он ей. – А ты, Рон, выключи свет.

Он посмотрел на парализованного Долохова, быстро собираясь с мыслями, пока щёлкал замок, а Рон при помощи Делюминатора погрузил кафе в сумерки. Гарри слышал, как мужчина, подзывавший Гермиону на улице, теперь кричал другой девушке.

- Что нам теперь с ними делать? – прошептал Рон в темноте, а затем стал говорить совсем тихо. – Убить их? Они бы убили нас. У них был прекрасный шанс.

Гермиону передёрнуло и она отошла назад. Гарри замотал головой.

- Нам надо просто стереть у них память, - сказал Гарри. – Лучше так, мы собьём их со следа. Если мы их убьём, станет ясно, что мы здесь были.
- Ты начальник, - сказал Рон с облегчением. – Но я никогда не делал Заклинания Памяти.
- И я, - сказала Гермиона, - но в теории знаю.

Она глубоко вздохнула и успокоилась, затем указала палочкой на лоб Долохова и сказала: «Обливиэйт».

Мгновенно глаза Долохова стали затуманенными и бессмысленными.

- Отлично! – сказала Гарри, хлопая её по спине. – Займись другим и официанткой, а мы с Роном приберёмся.
- Приберёмся? – сказал Рон, осматривая полуразрушенное кафе. – Зачем?
- Тебе не кажется, что они могут что-то заподозрить, если проснуться в месте, которое как будто взорвали?
- О, да, точно…

Рону пришлось приложить немалые усилия, чтобы вытащить палочку из кармана.

- Неудивительно, что я не могу её достать, Гермиона, ты положила мои старые джинсы, а они узкие.
- Ой, ну прошу прощения, - прошипела Гермиона, уволакивая официантку от окна. Гарри слышал, как она тихо предложила, куда ещё Рон мог бы засунуть свою палочку.

Как только кафе было приведено в прежнее состояние, они посадили Пожирателей за тот столик, где те сидели раньше, лицом друг к другу.

- Но как они нашли нас? – спросила Гермиона, смотря то на одного, то на другого. – Как они узнали, что мы здесь?

Она повернулась к Гарри.

- Ты… ты думаешь, на тебе всё ещё есть След?
- Не должно быть, - сказал Рон. – След исчезает в семнадцать, это закон, им нельзя пометить взрослого.
- Это то, что знаешь ты, - сказала Гермиона. А если Пожиратели нашли способ, как накладывать След и на семнадцатилетних?
- Но Гарри уже сутки не находился рядом с Пожирателями. Кто бы наложил на него След?

Гермиона не отвечала. Гарри чувствовал себя паршиво: неужели так их и нашли Пожиратели?

- Если я не могу использовать магию, а вы не можете использовать её рядом со мной, чтобы нас не засекли… - начал он.
- Мы не разделимся! – отрезала Гермиона.
- Нам нужно безопасное место, чтобы спрятаться, - сказал Рон. – Чтобы было время всё обдумать.
- Гриммолд Плэйс, - сказал Гарри.

Парочка уставилась на него:

- Не глупи, Гарри, туда может проникнуть Снэйп
- Папа Рона сказал, что они наложили закляться против него… и даже если они не сработают, - он сделал акцент, когда Гермиона попыталась протестовать, - то что тогда? Клянусь, сейчас мне больше всего хочется встретить Снэйпа!
- Но…
- Гермиона, куда нам ещё идти? Это лучшее, из чего мы можем выбирать. Снэйп – это только один Пожиратель. Если на мне всё ещё След, вокруг нас их соберутся толпы, куда бы мы ни пошли.

Она не могла поспорить, хотя всем видом показывала, что очень хотела бы. Пока она открывала дверь кафе, Рон выпустил свет из Делюминатора. Затем Гарри досчитал до трёх, и они произнесли над тремя жертвами заклинания. Прежде чем официантка или Пожиратели очнулись, Гарри, Рон и Гермиона обернулись на месте и исчезли в темноте ещё раз.
Несколько секунд спустя Гарри вдохнул полной грудью и открыл глаза: они стояли посреди знакомой маленькой и неопрятной площади. Высокие ветхие дома смотрели на них со всех сторон. Они видел дом номер двенадцать, потому что Хранитель Секрета Дамблдор рассказал им, где он находился. Они поторопились внутрь, проверяя по пути, не преследовали ли их. Они вбежали вверх по каменным ступенькам, Гарри постучал по входной двери палочкой. Послышалась череда металлических щелчков и звон цепочки, затем дверь со скрипом открылась и они поспешили переступить через порог.
Как только Гарри закрыл за собой дверь, старомодные газовые лампы ожили, разбрасывая мерцающий свет по всему коридору. Всё выглядело таким, каким Гарри это запомнил: зловещим, покрытым паутиной; очертания голов домашних эльфов на стене, отбрасывали зловещие тени на лестницу. Длинный чёрный занавес скрывал портрет матери Сириуса. Единственной вещью, которая стояла не на своём месте, была подставка для зонтиков в виде ноги тролля, которая лежала на боку, как буто Тонкс только что вновь уронила её.

- Я думаю, кто-то был здесь. - прошептала Гермиона, указывая на подставку.
- Это могло случиться, когда Орден уходил. - шепнул Рон в ответ.
- И где же эти проклятья, которые они наложили против Снейпа? - спросил Гарри.
- Возможно они срабатывают только тогда, когда он появляется? - предположил Рон.

Они всё ещё стояли вместе на дверном коврике, спиной к двери, боясь перемещаться по дому дальше.

- Что ж, мы не можем стоять здесь вечно. - произнёс Гарри и шагнул вперёд.
- Северус Снейп? - прошептал голос Грозного Глаза Грюма из темноты, заставяя их в ужасе отпрыгнуть назад. - Мы - не снейп! - успел прохрипеть Гарри, прежде чем что-то, похожее на вихрь холодного воздуха, просвистело над ним, и его язык завернулся вокруг самого себя, лишая его возможности говорить. Прежде чем он успел почувствовать то, что творится у него во рту, язык распутался обратно.
Другие, похоже, испытали то же неприятное ощущение. Рон издавал звуки, похожие на рвотные, Гермиона, заикаясь, произнесла:

- Это д...должно б...быть за...заклятие связывания я...языка, которое Грозный Глаз наложил для Снейпа!

Гарри осторжно сделал ещё шаг вперёд. Что-то двигалось в тени в конце зала, и прежде чем кто-то из них успел вымолвить хоть слово, высокая, зловещая фигура цвета пыли выросла из-за ковра; Гермиона закричала, как и миссис Блэк, занавес которой слетел; серая фигура плавно приближалась к ним, всё быстрее и быстрее, с волосами до пояса и бородой, развевающейся за ними, со впалым лицом, бесплотная, с пустыми глазницами. Ужасно знакомая, чудовищно изменившаяся, она подняла бесполезную культю, указывая на Гарри.

- Нет! - закричал Гарри, и, несмотря на поднятую палочку, не смог вспомнить ни одного заклинания. - Нет, это были не мы! Мы не убивали тебя...

При слове "убить" фигура взорвалась огромным облаком пыли. Кашляя, со слезящимеся глазами, Гарри огляделся в поисках Гермионы, которая лежала на полу у двери, закрыв голову руками, а Рон, трясущийся с головы до ног, грубо хлопал её по плечу, подбадривая:

- Всё х-хорошо... Оно у-ушло...

Пыль кружилась вокруг Гарри как туман, заслоняя синий газовый свет, пока миссис Блэк продолжала кричать^

- Грязнокровки, твари, ублюдки безродные, такой позор в доме моих предков...
- ЗАТКНИСЬ! – закричал Гарри, указывая на неё палочкой, и с грохотом и вспышкой красных искр занавески закрылись, утихомиривая её.
- Это… было… - прошептала Гермиона, пока Рон помогал ей подняться на ноги.
- Да, - сказал Гарри, - но это ведь был не он, так? Это сделали, чтобы спугнуть Снэйпа.

Сработал ли трюк или Снэйп убил это пугало так же беспечно, как сделал это с настоящим Дамблдором? Он всё ещё был на взводе, когда вёл своих друзей по коридору, ожидая ещё каких-нибудь ужасов, но ничего не двигалось, кроме мыши, бежавшей вдоль стены.

- Нам лучше всё проверить, прежде чем мы пойдём дальше, - прошептала Гермиона и подняла палочку со словами «Хоменум Ревелио».-Ничего не произошло.
- Спишем это на шок, - дружелюбно сказал Рон. – Что должно было произойти?
- Всё так, как я задумала, - обиженно сказала Гермиона. – Это заклинание, которое обнаруживает присутствие других людей, и в доме нет никого, кроме нас!
- И старого Дасти, - сказал Рон, бросая взгляд на то место в ковре, откуда вылез труп.
- Пойдёмте наверх, - сказала Гермиона, испуганно глядя на ту же точку, пока она поднималась наверх по скрипящим ступеням.

Гермиона взмахнула палочкой, чтобы зажечь старые газовые лампы, затем, слегка дрожа от прохлады в комнате, она присела на диван, обхватив себя руками. Рон прошёл к окну и отодвинул тяжёлые вельветовые занавески на пару сантиметров.

- Никого не видно, - сообщил он. – Думаю, если бы на Гарри всё ещё был бы След, они бы последовали за нами сюда. Я знаю, что они не смогут попасть в дом, но… что такое, Гарри?

Гарри закричал от боли: шрам загорелся, когда в его голове пронеслось видение. Он видел большую тень и чувствовал злость, которая не принадлежала ему, но она овладевала его телом, жестокая, но молниеносная.

- Что ты видел, - спросил Рон. – Ты видел его у нас дома?
- Нет, я просто почувствовал ярость… он очень зол…
- Но это могла быть Нора, - громко сказал Рон. – Что ещё? Ты ничего не видел? Он кого-нибудь проклинал?
- Нет, я просто почувствовал ярость… я не смог понять…

Гарри чувствовал смятения, а Гермиона лишь всё ухудшила, спросив испуганным голосом:

- Это снова твой шрам? Что происходит? Я думала связь прервалась!
- Прервалась. Ненадолго, - пробормотал Гарри, его шрам до сих пор болел, он чего ему было сложно сосредоточиться. – Я… я думаю, оно возникает, когда он теряет контроль, так было…
- Но тебе нужно закрыть разум! – нервно сказала Гермиона. – Гарри, Дамблдор не хотел, чтобы ты пользовался этой связью, он хотел, чтобы ты её оборвал, вот зачем тебе нужна Окклюменция! Иначе Волдеморт может понасадить в твоём разуме фальшивых картинок, помнишь…
- Да, я помню, спасибо, - сказал Гарри, сжав зубы; ему не надо было напоминание от Гермионы ни о том, что однажды Волдеморт уже использовал эту связь между ними, чтобы заманить его в ловушку, ни о том, что по этой причине погиб Сириус. Он не хотел рассказывать им, что он увидел и почувствовал, от этого угроза, исходящая от Волдеморта, становилась сильнее. Шрам болел всё сильнее, это походило на самообман, отказ верить в то, что ты болен.

Он повернулся к Рону и Гермионе спиной, делая вид, что изучает старый гобелен с генеалогическим деревом Блэков. Гермиона вскрикнула. Гарри достал палочку и быстро повернулся, затем увидел серебристого Патронуса, пролетающего сквозь окно комнаты и приземляющегося на полу перед ними. Патронус принял форум горностая и заговорил голосом отца Рона.

- Семья в безопасности, не отвечайте, за нами следят.
- Патронус растворился в воздухе. Рон застонал, усаживаясь на диван, Гермиона подсела к нему, сжимая его руку.
- Они в порядке, они в порядке! – шептала она, и Рон почти засмеялся и обнял её.
- Гарри, - сказал он через плечо Гермионы, - я…
- Нет проблем, - сказал Гарри, чувствуя себя хуже, пока боль в голове росла. – Это твоя сеьмя, конечно, ты волновался. Я бы чувствовал себя так же. – Он подумал о Джинни. – Я так себя и чувствую.
Боль в шраме достигала своей апогея, горя так же, как и в Норе. Он едва слышал, как Гермиона сказала «Я не хочу оставаться одна. Можно мы поспим в спальных мешках, которые я принесла, здесь?»

Он слышал, как Рон согласился. У него больше не было сил сопротивляться боли. Нужно было сдаваться.

- Ванная, - пробормотал он и вылетел из комнаты очень быстро, даже не переходя на бег.

Он едва успел: запирая дверь дрожащими руками, он обхватил голову и упал на пол, затем вспышка агонии, он почувствовал ненависть, которая принадлежала не ему, как она овладевала его душой. Он увидел длинную комнату, освещённую лишь светом камина, а на полу лежал огромный светловолосый Пожиратель Смерти, крича и дёргаясь, над ним стоял человек с поднятой палочкой. Гарри заговорил высоким холодным беспощадным голосом.

- Ещё, Роул, или мы закончим и Нагини тебя скушает? Лорд Волдеморт не уверен, что он простит в этот раз… Ты вызвал меня для того, чтобы сказать, что Гарри Поттер снова убежал? Драко, покажи Роулу, как мы им недовольны… Сделай это или сам узнаешь!
В огонь полетело полено. Пламя занялось, его свет появился на испуганном остром белом лице – словно выныривая с большой глубины, Гарри тяжело задышал и открыл глаза.
Он раскинулся на холодном чёрном мраморном полу, его нос всего лишь в сантиметрах от серебряных змей, на которых стояла ванна. Он сел. В его сознании застыл образ мрачного, окаменевшего лица Малфоя. Гарри чувствовал отвращение к тому, что он увидел, судя по всему, Драко действительно подчинялся Волдеморту.
В дверь коротко постучали, и Гарри подпрыгнул, когда до него донёсся голос Гермионы.

- Гарри тебе нужна твоя зубная щётка? Она у меня.
- Да, ладно, спасибо, - сказал он, пытаясь говорить так, будто всё было в порядке, и встал, чтобы впустить её.[/spoiler]

Глава 10. Рассказ Кричера

[spoiler]Глава 10. История Кричера.
Гарри проснулся ранним утром, в спальном мешке на полу в гостинной . Маленький кусочек неба выглядывал между тяжёлых полотняных штор. Небо было насыщенно-синим, цвета пролитых чернил, такое бывает незадолго до рассвета. Абсолютную тишину в комнате нарушало лишь тихое дыхание спящих Рона и Гермионы. Гарри сел в спальном мешке и посмотрел на друзей. В темноте, фигуры были едва различимы. Вчера Рон проявил галантность и настоял, чтобы Гермиона спала на подушках от дивана, поэтому её силует был немного выше его. Рука Гермионы свесилась на пол и пальцы замерли совсем рядом с рукой Рона. Гарри подумал, что они заснули, держась за руки. Странно, но эта мысль наполнила его грустью, Гарри почувствовал себя, очень одиноким.
Он посмотрел вверх, ничего, только потолок с причудливыми тенями, да покрытая паутиной люстра. Ещё вчера он стоял под ярким летним солнцем и показывал места гостям на свадьбе. Кажется, это было очень давно, может быть целую жизнь назад. Что будет дальше? Гарри снова лёг, не обращая внимания на жесткие доски. Он лежал, глядя в потолок, и мысли проносились в его голове словно стайка беспокойных рыб. Гарри думал о Хоркруксах, о трудной миссии, что Дамблдор возложил на него… Дамблдор…
Тоска что не отпускала его с тех самых пор, как великий волшебник был убит, но теперь она стала совсем другой. Обвинения, что он услышал от Муриель на свадьбе, словно клубок ядовитых змей свили себе гнездо у Гарри в голове, отравляя светлые воспоминания, о Дамблдоре, волшебнике, которым он всегда восхищался. Мог ли Дамблдор действительно допустить, что бы, что-то подобное случилось у него в семье? Неужели он когда-то был таким же, как Дадли, готовый равнодушно наблюдать, игнорировать и даже издеваться до тех пор, пока это не коснулось его самого? Неужели он мог просто уйти, оставив свою маленькую сестрёнку запертой на всю жизнь только за то, что не могла колдовать.
Гарри думал о Лощине Годрика, о могилах, о которых его наставник никогда не упоминал, о странном завещании Дамблдора и его негодование росло. Почему старый волшебник ничего ему не рассказал? Почему не объяснил? Действительно ли Дамблдор так заботился о нём или Гарри был лишь инструментом, который заботливо полируют и точат, но отложат прочь, когда в нём отпадёт нужда? Инструментам нет нужды знать старые семенные тайны они просто должны хорошо выполнять свою работу.
Гарри больше не мог лежать только в компании собственных мрачных мыслей. Пытаясь хоть как-то отвлечься, он вылез из спального мешка, взял палочку и тихо вышел из комнаты. В коридоре Гарри прошептал Lumus и начал карабкаться по лестнице, освещённой лишь светом волшебной палочки. На втором этаже была спальня, где они с Роном спали, когда жили здесь в прошлый раз. Он заглянул в комнату. Двери шкафа стояли, открыты, а постельное бельё раскидано повсюду. Гарри вспомнил, перевернут ногу тролля на первом этаже. Кто то основательно порылся в доме с тех пор как его покинули члены ордена. Снейп или может Мундугус, он много чего стащил из этого до и после смерти Сириуса. Гарри заинтересованно посмотрел на портрет где иногда появлялся Финеас Нигелус Блек, прадед Сириуса, но картина была пуста, только серый фон на месте где должен был находиться её обитатель. Очевидно Финеас Нигелус проводил ночь на портрете в кабинете директора Хогсварда. Гарри поднялся ещё на несколько пролётов, пока не дошел до самого верхнего этажа, здесь были только две двери. К двери напротив была прибита именная табличка, которая гласила "Сириус".
Раньше Гарри ни разу не заходил в спальню крёстного. Он толкнул дверь, держа палочку над головой, чтобы осветить как можно больше места. Комната была просторной и когда-то должно быть была очень красивой. Большая кровать с красивой, резной деревянной спинкой. Высокое окно, прикрытое длинными вельветовыми шторами и люстра, покрытая пылью. В пазах люстры до сих пор стояли огарки свечей, застывший свисал наподобие сосулек. Толстый слой пыли покрывал фотографии на стенах и спинку кровати. Паутина протнулась от люстры к большому деревянному шкафу. Когда Гарри двинулся в глубь комнаты он заметил стремительные движения потревоженных мышей. Когда Сириус был ровесником Гарри, он оклеил стены своей спальни множество плакатов и фотографий. Плакаты висели так густо, что лишь кое-где из-под них проглядывали серебристо серый шёлк обоев. То, что фотографии до сих пор висели на стенах, могло объясняться лишь тем, что родители Сириуса не смогли разрушить заклятье, которым он приклеил плакаты, вряд ли могли по достоинству оценить вкусы их старшего сына.Похоже, Сириус зашел довольно далеко в стремлении подчеркнуть своё отличие от остальных Блеков. Несколько больших гербов Гриффиндора, тускло блестевшие атласом и золотом, множество фотографий мотоциклов. А так же несколько плакатов (Гарри оценил смелость Сириуса) с едва одетыми магловскими красотками в бикини. Гарри догадался, что это магловские девушки, потому что они не двигались. Навсегда застывшие на бумаге улыбки, покрытые пылью лица. Единственной волшебной фотографией легко заметной на контрасте с остальными было изображение четверых учеников Хогвардса стоящих рука об руку и смеющихся перед камерой. Гарри сразу узнал отца, растрёпанные волосы торчали сзади совсем как у Гарри, и он тоже носил очки.

на фотографиях, что было довольно заметно среди остальных волшебных плакатов. Около него стоял Сириус, беззаботный, красивый, его молодое чуть высокомерное лицо светилось счастьем. Таким Гарри никогда не видел крёстного при жизни. Справа от Сириуса стоял Петегрю, почти на голову ниже остальных, пухлый с маленькими блестящими глазками. Даже на фотографии было заметно как он рад что его приняли в самую лучшую компанию в школе, вместе с Сириусом и Джеймсом, знаменитыми сорванцами, предметом восхищения и зависти всех других учеников. Слева от Джеймса стоял Люпин уже тогда с чуть потёртым видом, но и его окружала такая же атмосфера радости что и остальных и может быть лёгкой неожиданности, что его приняли в компанию, а может Гарри просто знал об этом и додумал детали.
Он попытался отклеить фотографию, в конце концов, теперь этот дом принадлежал ему, но куда там, Сириус позаботился о том, что бы никто не имел возможности изменить интерьер его спальни. Небо за окном стало немного светлей, полоска света из-под штор выхватила книги, обрывки бумаги и множество других мелких предметов разбросанных по ковру. Гарри наколнился и поднял несколько клочков бумаги. Один оказался страницей из старого издания Истории магии, авторства Батильды Багшот, вторая была обрывком инструкции по техобслуживанию мотоциклов. Третий был написан от руки и сильно скомкан.Гарри осторожно расправил его.

Дорогой Мягколап,
Огромное спасибо тебе за подарок Гарри на день рожденья! Пока это его любимейшая игрушка. Всего один год, а уже вовсю летает по квартире на игрушечной метле, ему это так нравиться. К письму я приложила фотографию так что сможешь посмотреть. Метла понимается всего на полметра но Гарри уже чуть не убил кота и разбил вазу что Петунья послала мне в подарок. (Ваза была ужасная так что жалеть не о чем)
Джеймсу тоже очень понравилось, он уже решил что Гарри станет великим игроком в квидич, но нам приходиться убирать все хрупкие предметы и не спускать с Гарри глаз пока он развлекается с метлой.
День рожденья вышел очень скромным, мы выпили чая с Батильдой, она всегда добра к нам и безумно любит Гарри. Так жаль что ты не смог прийти, но дела Ордена конечно важнее, а Гарри всё равно ещё так мал что не понимает что это его день рожденья. Джеймс последнее время немного грустный он злиться, что вынужден сидеть здесь взаперти. К тому же Дамблдор всё ещё не вернул ему, плащ-невидимку, так что даже не получается немного выйти прогуляться. Если бы ты мог заглянуть хоть ненадолго, это несомненно его очень взбодрит. Недавно заходил Питер мне показалось он чем то расстроен, но это наверное из за того что случилось с семьёй МакКиннон, я плакала всю ночь когда узнала о них. Батильда проводит с нами почти каждый день, она потрясающая женщина, часто рассказывает удивительно интересные истории о Дамблдоре…
Руки Гарри словно онемели. Он стоял неподвижно, по-прежнему сжимая в руках кусок письма чудесным образом дошедший до него сквозь столько лет, но внтури него словно что-то взорвалось и растеклось по жилам. Покачнувшись он сел на кровать. Гарри снова прочитал письмо, но не смог уловить больше смысла, чем в первый раз. Теперь он просто смотрел на рукописный текст. Мама писала буку Г точно так же как он сам. Он нашел все эти буквы в тексте, и каждая отзывалась коротким всплеском радости словно на какую то коротку секунду он мог оказаться рядом с мамой. Это письмо было огромным сокровищем, доказательством того что Лили Поттер жила на этом свете и её тёплые нежные руки когда то двигались по этому листку, выводя буквы чернилами. Буквы складывались в слова, в слова о нём, Гарри, её сыне.
Нетерпеливо смахнув с глаз непрошенные слёзы, Гарри ещё раз перечитал письмо, на этот раз, сосредоточившись на деталях. Это было всё равно как слушать полузабытый голос.
У них был кот… наверное он погиб как и родители в Лощине Годрика… или может быть просто сбежал когда некому стало его кормить… Сириус подарил ему его первую метлу… Его родители знали Батильду Багшот, может быть их познакомил Дамблдор? Дамблдор всё ещё не вернул Джеймсу его плащ-невидимку… определенно в этой строке что-то было…
Гарри остановился, обдумывая слова матери. Зачем Дамблдору понадобился плащ-невидимка? Гарри чётко вспомнил его слова "Мне не нужен плащ, что бы стать невидимым" может быть, кому-то не столь одаренному из членов Ордена потребовалась помощь?
Гарри продолжил…

Питер был здесь… Петегрю, предатель! Похоже, он чем-то "расстроен" да неужели. Может быть, он уже знал, что видит Джейма и Лили в последний раз?
И наконец снова Батильда, она рассказывала удивительные истории о Дамблдоре кажется невероятным что он…
Дамблдор что? Но в письме было множество всего, что касалось Дамблдора и могло иметь эпитет "невероятный". Например, то что он получил худшие в классе оценки на экзамене по превращениям или наколдовал очаровательного осла, так похожего на Альберфорта...
Гарри вскочил и внимательно обыскал пол кабинета. Может быть второй кусок письма лежит где то здесь. Он схватил бумаги с рвением ничуть не меньшим чем у того, кто раньше здесь всё перевернул. Он выдвинул ящики стола, перетряхнул книги, встал на стул что бы проверить, не лежит ли что-нибудь вы пыли на шкафу, заглянул под кресло, и даже, измазавшись в пыли, залез под кровать. Наконец, лёжа на полу Гарри, заметил обрывок бумаги под тумбочкой. Когда он вытащил его, это оказалась большая часть фотографии, которую Лили описала в письме. Черноволосый ребенок пролетает на крошечной метле, весело хохоча и пара ног, очевидно принадлежащих Джеймсу, следовала за ним. Гарри сунул фотографию в карман, к письму Лили и продолжил поиски недостающей части. После четверти часа поисков Гарри пришлось признать, что обрывка с окончанием письма в комнате нет. Может быть, оно просто затерялось за те шестнадцать лет, прошедших с того момента как оно было написано или его забрал тот, кто обыскивал комнату?
Гарри прочел первую часть ещё раз, на этот раз выискивая намёки на то что во второй части письма могло быть таким ценным для пожирателей смерти, вряд ли его игрушечная метла. Единственное что он мог предположить это информация о Дамблдоре, которую могла рассказать Батильда. "Кажется невероятным что Дамблдор…" Что?
-Гарри? Гарри! Где ты? –раздались взволнованные голоса снизу.
-Я здесь, что случилось?
Снаружи раздался звук шагов и Гермиона буквально влетела в комнату.
-Мы проснулись а тебя нет, и не знали где ты! –сказала Гермиона пытаясь отдышаться. Она повернулась к открытой двери и громко крикнула.
-Рон! Я нашла его!
Сердитый голос Рона, разнёсся эхом с первого этажа.
-Хорошо, передай ему от меня, что он урод.
-Гарри, больше никогда так не исчезай. Пожалуйста, -сказала она сквозь слёзы, -мы так испугались!
Гермиона оглядела перевёрнутую комнату и спросила уже намного спокойнее.
-А что ты тут делал?
-Посмотри что я нашёл, -гарри протянул ей письмо, Гермиона взяла его и быстро пробежала глазами. Когда она дочитала до конца он посмотрела на Гарри и прошептала.
-О… Гарри…
-Есть ещё вот это, -Гарри протянул обрывок фотографии, и Гермиона улыбнулась, глядя на малыша на метле.
-Я искал недостающую часть письма, грустно сказал Гарри, но его здесь нет.
Гермиона осмотрелась.
-Это ты так всё перевернул или так было до тебя?
-Кто-то уже обыскивал это место. -Вздохнув, сказал Гарри.
-Как ты думаешь, что они искали?
Гарри задумался, что может быть ценного в старом доме Блеков.
-Наверное, информацию об Ордене, если это был Снейп.
-А ты не думаешь что у них и так было всё что нужно. Я имею в виду то что Снейп ведь был членом Ордена.
-Ну тогда… Гарри захотелось обсудить свои догадки, -А что если они искали информацию о Дамблдоре? Что-нибудь вроде второй части этого письма? Ты знаешь Батильду? Мама упоминала её в письме ты знаешь кто она?
-Кто?
-Батильда Багшот, автор…
-Истории магии, закончила фразу Гермиона, -ей стало любопытно, -так значит, твои родители знали её? Она была потрясающим магическим историком.
-Она жива и сейчас, сказал Гарри, -и живет в Лощину Годрика. Тётя Рона, Муриель говорила о ней на свадьбе. Она знала и семью Дамблдора. С ней было бы очень интересно пообщаться, правда?
В улыбке Гермионы которой она наградила Гарри, пожалуй, было слишком много тепла и понимания. Он забрал у неё письмо и фотографию и положил их в мешочек висевший на шее, старательно гляда в пол, что бы не смотреть на Гермиону и не выдать своих чувств.
-Я понимаю, почему ты хочешь поговорить с Батильдой о своей семье и Дамблдоре. Но это нам ничем не поможет в поисках крестражей, верно?
Гарри не ответил и Гермиона продолжила, ещё настойчивей.
-Знаю, ты хочешь пойти в Лощину Годрика, но подумай обо мне, о Роне. Мне страшно от того как легко Пожиратели смерти нашли нас вчера. Я уверенна, что сейчас нам нужно избегать места, где похоронены твои родители. Они ожидают что мы пойдем туда!
-Дело не только в этом, сказал Гарри по-прежнему избегая смотреть на Гермиону… Муриель рассказывала о Дамблдоре много нехороших вещей тогда на свадьбе… мне просто нужно знать правду. Я должен…
Гарри рассказал её всё что услышал от Муриель. Когда он закончил Гермиона кивнула.
-Конечно я понимаю почему это тебя так расстраивает, Гарри…
-Ничего меня не расстраивает, -солгал он, -Я просто хочу знать что случилось на самом деле…
-Гарри ты правда думаешь что можешь услышать правду от вредной старой карги вроде Муриель или может от Риты Скитер? Как ты можешь вереть хоть чему-то из их глупых сплетен? Ведь ты хорошо знал Дамблдора.
-Я думал, что хорошо его знал! Гарри хотел сказать это громко и уверенно, но вышло невнятное бормотание.
-Гарри, помнишь статью Риты что она написала о тебе? Много там было правды? Додж прав, почему ты позволяешь, чьим то глупым сплетням омрачать твои воспоминания о Дамблдоре? Лучше выкинь это всё из головы, тебе сейчас эти мысли ничем не помогут.
Гарри отвернулся, пытаясь не выдать кипевшее в нём раздражение. Опять ему указывают, во что верить, а во что нет. Он все лишь хочет истины. Почему все так уверенны, что ему лучше обо всём забыть?
-Может, пойдем на кухню, -предложила Гермиона после недолгой паузы, -перекусим что-нибудь.
Гарри неохотно согласился, и последовал за ней. Когда он проходил мимо второй двери что вела в другую комнату, он заметил небольшую надпись белой краской, поверх надписи прошли глубокие царапины к тому же буквы были маленькие поэтому Гарри не заметил её когда шёл в комнату Сириуса. Надпись была помпезной аккуртно выведенные слова гласили:
Не входить!
Без особого разрешения
Регулуса Артуруса Блека
Что то в таком духе Перси Уизли мог написать на своей спальни, но было что-то несколько секунд он пытался понять что, а потом прочёл надпись ещё раз. И внутри у него всё задрожало.
-Гермиона? –Удивительно, но его голос был абсолютно спокоен.
-Да? Гарри?
Гермиона уже успела спустилась по лестнице на этаж ниже.
-Поднимись, пожалуйста, обратно.
-А что случилось?
-Этот Р.А.Б. кажется я нашел его
Гермиона сдавленно ойкнула и тут же взлетела наверх.
-В письме твоей мамы? Но где? Я не заметила…
Гарри покачал головой, а потом просто показал на надпись на двери комнаты Регулуса. Она прочитала а затем схватила руку Гарри с такой силой что он вздрогнул.
-Брат Сириуса, -прошептала она.
-Он был одним из пожирателей смерти, сказал Гарри, Сириус говорил мне о нём, он присоединился к Вольдеморту когда был совсем мальчишкой, не старше нас. Сириус сказал, что он испугался и пытался покинуть общество, поэтому они и убили его.
-Да, это подходит, Гермиона шумно вздохнула, -Если он был Пожирателем смерти то общался с Вольдемортом, и когда он разочаровался в своём ордене он мог захотеть если не убить Вольдеморта, то хотя бы лишить его части сил.
Гарри только сейчас понял, что Гермиона до сих пор крепко держит его за руку. Она немного отстранилась и разжала пальцы, потом вышла из комнаты перегнулась через перила и закричала.
-Эй Рон! РОН! Поднимайся сюда скорее!
Рон появился через минуту тяжело дыша, с палочкой на готове.
-Что случилось? Если это опять гигантские пауки я хочу сначала позавракать прежде чем…
Он нахмурился и присмотрелся к надписи на которую ему указывала Гермиона.
-Ну что? Это брат Сириуса верно? Регулус Артурур… Регулус… Регулус… Р.А.Б.? Ты же не думаешь?
-А вот мы сейчас и узнаем, сказал Гарри и толкнул тяжёлую створку. Деврь не пошевелилась, заперто.
Гермиона поднесла палочку дверной ручки и произнесла "Alohamora." В двери что то щёлкнуло и дверь открылась. Они переступили порог все трое, оглядываясь по сторонам.
Спальня Регулуса была лишь немного меньше чем команта Сириуса и точно так же старые стены хранили дух хозяина. Но если Сириус всеми силами стремился подчеркнуть своё отличие от семьи Блеков, Регулус был его полной противоположностью. Цвета Слизерина изумрудный и серебряный царили повсюду, в драпировке мебели, в цвете обоев и оконных рам. Герб Блеков был кропотливо выведен над кроватью вместе с семейным девизом TOUJOURS PUR*
* - Чисты всегда (лат.)
Чуть ниже на стене висели вырезки из газет пожелтевшие от времени, образуя своеобразный коллаж с неровно обрезанными краями. Гермиона пересекла комнату и подошла к вырезкам .
-Ого! Они все о Вольдеморте, Регулус похоже был большим фанатом за несколько лет до того как сам стал одним из Пожирателей…
Небольшое облачко пыли поднялось от покрывала, когда она села на кровать, что бы внимательно их изучить. Тем временем Гарри заметил фотографию. Команда Хогвардса по Квидичу улыбалась Гарри из рамки. Он подошел поближе и увидел змей вышитых у них на груди – слизеринцы. Регулуса было легко узнать на фото, он сидел в середине во втором ряду, он был немного похож на своего брата, чёрные волосы и такое же надменное лицо, но Регулус был меньше, ниже ростом и не столь красив.
-Он играл искалой, сказал Гарри, как я.
-Что чуть рассеяно спросила Геримиона, она всё ещё была погружена в чтение подшивки статей о Вольдеморте.
-Он сидел в середине второго ряда, это место Искалы… ладно неважно… Гарри понял что его всё равно не слушают. Рон стоял на корачках выискивая что-нибудь под шкафом. Гарри осмотрел комнату на предмет возможных тайников и подошёл к столу, но опять, кто то уже как следует здесь всё обыскал, содержимое ящика стола было перевёрнуто, судя по следам на потревоженном слое пыли произошло это совсем недавно. Вещи валялись повсюду старые перья, старые исписанные от руки тетради и недавно разбитая чернильница, её чуть подсохшее содержимое покрывало те вещи что остались лежать в ящике.
-Есть более простой способ, решила Гермиона, пока Гарри вытирал о джинсы измазанные в чернилах пальцы. Она подняла палочку и выкрикнула заклинание
-"Accio медальён!"
Однако ничего не произошло.
Рон перебирваший складки опущенных штор, выглядел разочарованным.
-Вот и всё? Его здесь нет?
-Может и есть, но прикрытый контр заклятьями, чары не дающие призвать вещь магически.
-Вроде тех что Вольдеморт наложил на каменный бассейн в пещере, сказал Гарри, вспомнив как он не смог подтянуть фальшивый медальон.
-Ну и как нам тогда искать?
-Вручную, как обычные люди.
-Какая отличная идея, сказал Рон и прищурившись от пыли продолжил поиски в шторах. В течеие следующего часа они излазили каждый уголок комнаты но, в конце концов, пришли к выводу, что медальона в комнате нет.
Солнце встало. Его лучики слепили сквозь мрачно-зеленую ткань штор.
-Он может быть спрятан в доме где-нибудь ещё, -сказала Гермиона обнадёживающим голосом, пока они спускались по лестнице. Чем глубже падали духом Гарри и Рон, тем более решительной становилась Геримона.
-Удалось ли Регулюсу уничтожить крестраж или нет, он хотел что бы эта вещь была надёжно укрыта от Вольдеморта. Помните все эти ужасные вщи от которых нам пришлось избавиться когда мы въехали в этот дом прошлый раз. Часы стреляющие арбалетными бельтами, старая мантия что накинулась на Рона и чуть его не задушила. Может быть Регулюс сделал это всё для того что бы защитить тайник с медальоном, хоть мы тогда этого не понима… ма…
Гарри и Рон с удивлением посмотрели на Гермиону она стояла с глупым видом ногой замершей в воздухе, словно её ударила молния, зрачки расфокусировались и смотрели куда то вдаль.
-…мали, -закончила она шёпотом.
-Что такое спросил Рон?
-Медальон! Он был в кабинете в гостиной и никто не мог его открыть и мы… мы..
Гарри почувствовал словно у него внутри упал кирпич, он тоже вспомнил как они играли с блестящей побрякушкой, каждый по очереди пытаясь открыть. В конце концов медальон выбросили в кучу мусора вместе с табакеркой полной бородавочного порошка и музыкальной шкатулкой моментально погружавшей слушателей в сон.
-Кричер множество выброшенных вещей перетаскал назад, сказал Гарри. Это был их последний шанс, тонкая ниточка надежды. -Он целую гору мусора спрятал в буфете на кухне. Идём!
Они сбежали, вниз перепрыгивая сразу через две ступеньки. Они так громко шумели что разбудили портрет матери Сириуса когда проходили через холл.
Мерзкие грязнокровки! Крики преследовали их всё время пока они спускались, до тех пор пока за ними не захлопнулась массивная дверь кухни. Гарри проскользнул к двери в каморку Кричера и открыл её. За дверью лежали старые грязные одеяла на которых домашний эльф когда-то спал, но они больше не блестели от барахла которое Кричер когда-то сюда натащил. Единственное что напоминало о тех временах была старое издание книги Благородство природы: Генеалогия волшебников. Отказываясь верить собственным глазам, Гарри обыскал и перетряхнул одеяла, единственное, что он нашел, было тело дохлой мыши. Окоченевший трупик выпал из одеяла и мрачно покатился по полу. Рон взревел и взобрался на кухонный табурет. Гермиона закрыла глаза.
-Ещё не всё! Упрямо сказал Гарри, затем громка закричал
-Кричер!
С громким треском домовой Эльф, которого был той частью наследства Сириуса котору Гарри принял с наибольшей неохотой, появился из неоткуда перед пустым и холодным камином. Эльф был очень худ, в половину человеческого роста, его бледная кожа собиралась в складки, белые волоски обильно росли от его ушей напоминавших уши летучей мыши. Он по прежнему кутался в гразные лохмотья в которых Гарри впервые его увидел. Высокомерный взгляд эльфа показывал что его отношение к Гарри, изменилось не больше чем вкусы в одежде.
-Хозяин, прокаркал Кричер и низко поклонился, бормоча куда-то себе под ноги вернулся в дом моей госпожи вместе предателем Уизли и грязнокровкой… -Голос домового эльфа удивительно напоминал кваканье лягушки.
-Я запрещаю тебе называть кого либо предателем или грязнокровкой, -прорычал Гарри. Даже если не учитывать что Кричер предал Сириуса, он и сам по себе был крайне отталкивающим субъектом с его крючковатый носом и подёрнутыми сеткой сосудов глазами.
-У меня есть вопрос к тебе, сердце Гарри забилось часто-часто, -я приказываю говорить тебе Честно. Ты понял?
-Да, Хозяин, ответил Кричер, и снова низко поклонился. Гарри заметил, что его губы шевеляться, беззвучно произнося слова которые теперь ему было запрещено говорить.
-Два года назад, -сердце уже не колотилось оно громко бухало о рёбра, -В гостиной лежал большой золотой медальон мы выбросили его, ты притащил его назад?
Ответу Кричера предшествовали мгновенья тишины пока домовой эльф выпрямлялся что бы посмотреть в лицо Гарри. Затем он коротко ответил
-Да.
-Где он сейчас? Спросил Гарри торжествующе, а Рон и Геримона ликовали.
Кричер закрыл глаза, словно он мог вынести вида их лиц когда он дал ответ. Впрочем, в чем-то Кричер был прав.
-Пропал.
-Пропал? эхом повторил Гарри, улыбка медленно сползала с его лица, -что значит пропал?
Эльф задрожал как осиновый лист. Он колебался
-Кричер! Я приказываю! –Гарри был в ярости.
-Мундугус Флетчер, простонал эльф, его глаза были по прежнему закрыты.
-Мундугус Флетчер забрал всё, портреты миссис Беллы и Миссис Цисси, перчатки госпожи, Орден мерлина первого класса, кубки с фамильным гербом и… и…
Кричер часто глотал воздух как рыба выброешнная на берег, его грудь то поднималась, то опускалась, затем его глаза открылись и Кричер издал леденящий душу вопль
-…И медальон! Медальон мастера Регулюса! Кричер плохой! Он не справился! Не выполнил приказ!
Гарри отреагирова инстинктивно, пока Кричер тянулся к кочерге стоявшей на каминной решетке, он набросился на эльфа и прижал тщедушное тело к полу. Крик гермионы смешался с воплем Кричера, но гроче всех было слышно голос Гарри.
-Кричер! Я приказываю тебе не двигаться!
Он почувствовал, что эльф замер и отпустил его. Кричер лежал, распластанный на холодном каменном полу, и слёзы текли из его грустных беспомощных глаз.
-Гарри отпусти его пожалуйста, -прошептала Гермиона.
-Что бы он мог забить себя до смерти это вот кочергой? Хмыкнул Гарри становясь на колени позади эльфа.
-Я так не думаю, верно, Кричер? Я хочу знать правду! Откуда ты знаешь что Мундугус Флетчер украл медальон?
-Кричер видел его, всхлипнул эльф, пока слёзы по лицу прямо в рот полный серых зубов.
-Кричер видел как он выходил из жилища Кричера, с полными руками сокровищь Кричера! Кричер закричал что бы вор остановился, но он только посмеялся и убежал.
-Ты сказал медальон Регулюса? Почему? Как он к тебе попал? Что с ним сделал Регулюс? Сейчас Кричер сядет и спокойно мне всё расскажет.
Эльф сел, свернулся в шар, прижав своё заплакнное лицо между ступней и начала раскачиваться взад и вперед. Когда он говорил его голос звучал глухо, но был отлично различим в тишине пустой гулкой кухни.
-Мастер Сириус сбежал из дому, так ему и надо, он был плохим человеком, разбил сердце моей госпоже, своим непослушанием. Но мастер Регулус был не такой, он знал, что нужно делать во имя семьи Блеков, во имя чистоты крови этой семьи. Годами он говорил о тёмном лорде, что собирался навести в мире порядок. Магам стало бы больше не нужно прятаться от маглов, наоборот истинные маги стали бы править миро людей и грязнокровками…
Когда ему было шестнадцать, мастер Регулус присоединился к тёмному лорду. Был так горд… так горд… так счастлив, служить… я его понима…
А однажды через год как мастер Регулус присоединился к тёмному лорду мастер Регулус спустился сюда на кухню что бы говорить с Кричером. Мастер Регулюс всегда любил Кричера и мастер Регулюс сказал… да он сказал.
Старый эльф стал говорить быстро как никогда, скороговоркой выплёвывая слова.
-…сказал что тёмному лорду нужен эльф.
-Вольдеморту понадобился эльф? Повторил Гарри, глядя на Рона с Гермионой которые были удивлены не меньше его.
-Да! –простонал Кричер, -И мастер Регулюс предложил меня. Он сказал это большая честь, для него и для Кричера. Кричер должен был пойти с тёмным лордом и выполнять всё что он прикажет… а потом… потом вернуться д-домой.
Кричер по прежнему быстро покаичвался а его дыхание превратилось во всхлипы.
-Поэтому Кричер пошёл к тёмному лорду, но тёмный лорд не сказал Кричеру что он будет делать, а взял Кричера с собой в пещеру на берегу моря. А в той пещере был подземный зал а в том зале большое подземное озеро… чёрное озеро…
Волосы на затылке Гарри выстали дыбом. Скрежещущий голос Кричера казалось доносился из тёмных вод. Он увидел что тогда произошло так чётко и ясно как будто сам был там.
-…там была лодка…
Конечно там была лодка, Гарри помнил её, призрачно зеленого цвета, покрутая тиной. Заколдованная так что может нести только двоих, волшебника и его жертву навстречу крошечному острову в центре озера. Значит вот как Вольдеморт тестировал защитную систему заклинаний, окружающих Крестраж. Он взял беззащитное создание, домашнего эльфа способного выполнить любой приказ, всего лишь расходный материал, для Вольдеморта.
-Там был бассейн и сосуд… Тёмный лорд заставил Кричера пить…
Эльфа вздрогнул всем телом.
Кричер пил и пока пил он видел ужасные вещи… внутри Кричера всё жгло… Кричер звал на помощь мастера Регулуса, госпожу Блек… но тёмный лорд только смеялся… он заставил Кричера выпить всё… и бросил медальон в пустой бассейн… он наполнил его снова… из другого флакона… а потом тёмный лорд уплыл на лодке и оставил Кричера на острове…
Гарри стоял на холодном камне острова в подземном озере и смотрел на бледное змееподобное лицо Вольдеморта исчезающее во тьме, красные глаза равнодушно смотрели на муки обреченной жертвы. Которая доживала свои последние минуты, как только эльф поддастся отчяанной жажде, что вызывает огненный яд, всё будет кончено…
На этом картинка обрывалась, Гарри просто не мог представить как Кричеру удалось уцелеть.
-Кричер хотел пить, он подполз к краю и стал пить из воды чёрного озера… и руки! Сотни мёртвых рук вылезли из воды и потащили Кричера на глубину…
-Как же ты смог выбраться? Спросил Гарри, не удивившись что говорит шёпотом.
Кричер поднял уродливую голову и посмотрел на Гарри своими большими красными глазами.
-Мастер Регулус приказал кричеру вернуться домой.
-Я знаю, но как ты сбежал от Инфери?
Кричер похоже не понимал он только повторял
-Мастер Регулус приказал кричеру вернуться.
-Я знаю но как…
-Разве это не очевидно, сказал Рон, -Он трансгрессировал!
-Но это невозможно, в той пещере нельзя трансгрессировать, иначе Дамблдор…
-Магия эльфов она ведь другая, продолжил гнуть своё Рон, например они могу трансгрессировать в Хогвардсе, а мы так не можем.
За словами Рона последовала долгая пауза пока Гарри пытался понять как мог Вольдеморт допустить такую ошибку? Гермиона опередила его.
-Ну откуда Вольдеморту знать магию домашних эльфов? Эти существе куда ниже его интереса. К тому же мне кажется ему никогда даже мысль в голову не приходила что эльфы могут обладать волшебством недоступным ему.
В голосе Гермионы звучали ледяные нотки.
-Для домашнего эльфа высший закон воля хозяина
"The house-elf’s highest law is his Master’s bidding," с выражением сказал Кричер.
-Хозяин сказал Кричеру вернуться дома, Кричер вернулся…
-И ты вернулся после того как сделал всё что тебе сказали, мягко произнесла Гермиона, -ты не нарушил приказов.
Кричер затряс головой раскачиваясь ещё быстрее.
-Так что произошло когда ты вернулся? -cпросил Гарри, -Что сказал Регулус когда увидел тебя и ты рассказал ему что произошло?
-Мастер Регулус очень волновался, очень, очень. Прошипел Кричер, Мастер Регулус сказал Кричеру сидеть тихо и не выходить из дома… Но потом… прошло совсем немного времени… Однажды ночью Мастер Регулус пришёл к Кричеру в его каморку… Мастер Регулус очень странно себя вёл… был не в себе… Кричер сразу понял… и он попросил Кричера отвести его к той пещере, куда Кричер ходил с тёмным лородом. Гарри снова чётко представил себе как это было напуганный старый эльф и худощавый черноволосый искала, напоминавший Сириуса…
Кричер знал как открыть запечатанный вход в подземную залу… знал как поднять со дна узкую заколдованную лодку… на этот раз его любимый хозяин плыл с ним к острову с высеченным в скале углублением полным яда.
-И он заставил тебя cнова пить эту отраву? C отвращением спросил Гарри?
Но Кричер потряс головой и заплакал. Гермиона прижала руку ко рту, жестом призывая Гарри молчать. Кажется она уже что то поняла.
-М-Мастер Регулус достал из кармана медальон такой же как был у тёмного лорда. Слезы текли у Кричера по кривому носу.
-Он сказал Кричеру взять его, когда чаща опустеет, поменять медальоны…
Речь Кричера становилась всё более бессвязной к тому же она постоянно прервывалась горестными всхлипами. Гарри приходилось напрягаться что бы понять о чем он говорит.
-Приказ… Кричеру… уходить… одному… но… он сказал… что бы Кричер никогда… никому даже госпоже… не говорил что он сделал… Кричер не говорил… но во что бы то ни стало Кричер должен был разрушить медальон… медальон тёмного лорда… а потом он выпил… всё выпил… и Кричер подменил медальоны и смотрел как руки утаскивают мастера Регулюса вниз… и…
-Кричер… бедный мой, -Гермиона плакала навзрыд. Она упала на колени подле эльфа и попыталась его обнять. В ту же секунду эльф вскочил на ноги, отползая от неё словно его кто-то оттолкнул.
-Грязнокровка дотронулась до Кричера, он не позволит! Что скажет его госпожа!
-Я сказал тебе не называть её грязнокровкой! –рявкнул Гарри, но эльф уже наказывал себя. Он упал на пол и стал биться головой об пол.
-Останови его! Пожалуйста! Останови! –Кричала Гермиона, -Разве ты не видишь насколько далеко заходит их послушание?
-Кричер! Стой! Хватит! –громко сказал Гарри.
Эльф лежал на полу, тяжело дыша и вздрагивая, нити зеленых соплей тянулись из носа, на бледном лбу набухал синяк, глаза его запали, налились кровью и были полны слез. Гарри никогда не видел более жалкой картины.
-Итак ты принёс медальон домой, -неуклонно продолжил допрос Гарри, он был решительно настроен услышать историю до конца, -ты пытался уничтожить его?
-Кричер не смог оставить на нём даже царапины,- рыдал эльф, -Кричер использовал всё, всё что он знал… но ничего не действовало… так много могущественных заклинаний и всё в пустую… Кричер был уверен чтобы уничтожить медальон его нужно открыть. Но он не открывался! Кричер наказывал себя, снова пытался открыть, снова наказывал… и снова… и снова… Кричер не выполнил приказ, Кричер не смог уничтожить медальон! А госпожа была так зла и расстроена, потому что Мастер Регулус пропал, а Кричер не мог сказать ей что случилось, нет, не мог… -эльф начал заикаться -потому что мастер Регулус за-за-запретил ему говорить кому либо в се-се-семье о том что случилось в пе-пе-пещере…
Кричер так тягостно вздыхал что разобрать что-либо ещё было невозможно. По щёкам Гермионы текли слёзы, пока она смотрела на душевные муки эльфа, но она больше не посмела вновь попытаться коснуться эльфа. Даже Рон кто уж точно не испытывал нежности к Кричеру выглядел обеспокоенным. Гарри встал и встряхнул головой, пытаясь
-Я не понимаю тебя Кричер сказал Гарри наконец, -Вольдеморт пытался убить тебя, Регулюс умер пытаясь ослабить Вольдеморта, и всё же ты без колебаний предал Сириуса. Ты был так рад пойти к Нарциссе и Белатрикс и всё им рассказать, рассказать Вольдеморту через них.
-Гарри, ты ошибаешься, Кричер не мыслит подобными понятиями, Гермиона немного успокоилась и вытерала слёзы тыльной стороной ладони. Кричер раб, домашние эльфы привычны к плохому, даже ужасному обращению. Даже то что с ним сделал Вольдеморт не так уж выбивается из их обычной жизни. На эльфах часто испытывают чары.
Что для Кричера война волшебников. Он верен тем людям кому принадлежит, своей семье, тем кто добры к нему. Как должно быть была добра миссис Блек и Регулус несомненно хорошо обращался с ним. Поэтому он служил им неосознанно и повторял их идеи.
-Я знаю что ты хочешь сказать Гарри, сказала Гермиона прежде чем Гарри даже попытался что-то возразить. –Я знаю ты скажешь что "Регулус повернул против тёмного лорда… но похоже что он так ничего не объяснил Кричеру. И я кажется знаю почему. Кричер и семья Регулуса были в безопасности от Вольдеморта и его слуг пока придерживались этой позиции – чистой крови. Регулус пытался защитить их всех.
-Но Сириус…
-Сириус ужасно обращался с Кричером Гарри, и нечего на меня так смотреть ты и сам знаешь что это правда. Кричер так долго был один, а потом Сириус переехал сюда жить, ему было очень нужно хоть немного заботы, хоть немного тепла. Я уверена что Миссис Цисси и Миссис Белла былы куда приятнее Кричеру чем Сириус, и когда они появились он оказал им услугу рассказал что они хотели знать. Я бы сказала все волшебники кто плохо обращаются с домашними эльфами когда нибудь поплаться за это, вот Вольдеморт поплатился и… Сириус тоже.
Герри было нечего отвечать. Он смотрел на Кричера всхлипывающего на полу, он вспомнил что Дамблдор сказал ему всего через несколько часов после смерти Сириуса. Не думаю что Сириус когда либо воспринимал Кричера как существо с чувствами такими же как у человека.
-Кричер, сказал Гарри спустя некоторое время, когда тебе станет э… получше, сядь пожалуйста …
За несколько минут до этого Кричер наконец замолчал. Теперь он сел и словно ребенок потирал глаза кулачками.
-Кричер я хочу попросить тебя кое что сделать, -Гарри посмотрел на Гермиону, он хотел отдать приказ Кричеру мягко, но в то же время так что бы он не решил что можно его слова и проигнорировать. Всё таки похоже его переменой в тоне голоса он добился у Гермионы одобрения, она улыбнулас и эта улыбка придала Гарри уверенности.
-Кричер я хочу что бы ты пошел и нашел Мундугуса Флетчера нам нужно выяснить кто медальон… где медальон мастера Регулуса? Это очень важно. Мы хотим закончить то что начал мастер Регулус. Мы хотим э… убедиться что его смерть не была напрасной.
Кричер вытянулся держа руки со сжатыми кулочками по швам
-Найти Мундугуса флетчера проскрипел он.
Да и приведи его сюда в Гриммаулд Плейс, как думаешь сможешь это для нас делать? Кричер поклонился и встал на ноги, внезапно к Гарри пришло озарение. Он достал из кошелька Хагрида, фальшивый медальон в который Регулус вложил свою записку Вольдеморту.
-Кричер я хочу, что бы у тебя было это, -Гарри вложил медальон в руку эльфа, -это принадлежало Регулусу и я уверен что бы медальон был у тебя в знак нашей благодарности за то что ты…
-Шах и Мат, Гарри, ты перестарался.
Едва завидев медальон, эльф испустил протяжный вой и снова рухнул на пол. Ушло почти полчаса что бы успокоить Кричера, что был так счастлив что ему решили вручить семейную реликвию, когда же он наконец смог стоять на ногах вся компания препроводила Кричера к его каморке, где он и спрятал медальон в складках своих грязных одеял и уверили его всех что забота о медальоне будет для них главным приоритетом пока Кричера нет.
Затем он дважды поклонился Гарри и Рону. За секунду до трансгрессии Кричер изобразил кто-то короткий жест в сторону Гермионы, наверное это был какой то жест уважения или хотя бы его попытка. Потом он исчез с характерным хлопком[/spoiler]

Глава 11. Взятка.

[spoiler]Если Кричеру удалось спастись из озера, кишащего Инфериями, то, Гарри был уверен, привести Мундунгуса через несколько часов не составило бы для него большого труда, поэтому он всё утро болтался в состоянии сильного ожидания. Тем не менее, Кричер не вернулся ни в то утро, ни даже в тот вечер. После наступления темноты, Гарри чувствовал себя удручённо и озабоченно. Гермиона безуспешно пыталась наложить множество заклинаний Трансфигурации на ужин, состоявший в основном из заплесневелого хлеба, но ничего не помогло.

Кричер не возврашался ни на следующий день, ни через день. Зато два человека в мантиях появились на площади снаружи дома номер двенадцать и оставались там в ночи, пристально глядя в направлении дома, который они не могли видеть.

- Пожиратели смерти, я уверен. - произнёс Рон, пока он, Гарри и Гермиона смотрели из окон гостиной. - Полагаю, они знают, что мы здесь?
- Я так не думаю. - ответила Гермиона, хоть и выглядела напуганно. - Иначе бы они послали за нами Снейпа, разве нет?
- А ты не сч'таешь, что он уже побывал здесь и его язык связан заклятьем Грюма? - спросил Рон.
- Да. - согласилась Гермиона. - Иначе она поведал бы им много подробностей того, как сюда пробраться, ты не считаешь? Но они, похоже, пытаются застать наше появление. В конце-концов, они знают, что Гарри наследовал этот дом.
- Откуда они... - начал Гарри
- Завещания волшебников исследуются Министерством, помнишь? Они узнали, что Сириус завещал тебе это место.

Присутствие Пожирателей Смерти снаружи усилило зловещее настроение в доме номер двенадцать. Они не слышали ни слова из-за стен Гриммолд Плейс со времени появления Патронуса мистера Уизли, и это напряжение начало сказываться на них. У беспокойного и раздражительного Рона появилась странная привычка играть с Делюминатором в кармане; это сильно разъяряло Гермиону, которая коротала время в ожидании Кричера, изучая Басни Барда Бидла и не была признательна тому, что свет постоянно мигал, включаясь и выключаясь.

- Ты когда-нибудь прекратишь это! - закричала она на третий вечер отсутствия Кричера, когда свет вновь испарился из гостиной.
- Извини, извини! - бросил Рон, щёлкая Делюминатором и возвращая свет. - Я не знаю, почему я это делаю!
- Так что, ты не можешь найти никакого полезного занятия?
- Какого, чтения детских басен, например?
- Дамблдор оставил мне эту книгу, Рон...
- И он оставил мне Делюминатор, возможно ожидая, что я буду его использовать!

Не в силах вынести перебранку, Гарри выскользнул из комнаты, не замеченный ими. Он направился вниз, в сторону кухни, которую он посещал потому, что был уверен: Кричер, скорее всего, появится в этом месте. На полпути вниз по лестничному пролёту, ведущему в гостиную, он услышал лёгкое постукивание по двери, затем металлические щелчки и лязг цепочки.

Каждый нерв в его теле, казалось, туго натянулся. Он вытащил палочку, бросился в тень около отрубленных голов эльфов и стал ждать. Дверь открылась: он увидел квадратик сияющего света от лампы снаружи, затем фигура в мантии медленно шагнула в зал и закрыла за собой дверь. Незванный гость шагнул вперёд, и голос Грюма спросил: "Северус Снейп?". Затем фигура пыли выросла с другого конца зала и набросилась на него, поднимая свою мёртвую руку.

- Это не я убил тебя, Альбус. - сказал тихий голос

Заклятье было снято: пыльная фигура вновь взорвалась, и стало невозможным различить пришедшего в плотном сером облаке, которое она оставила позади.

Гарри указал палочкой в его центр:

- Не двигайтесь!

Он забыл о портрете миссис Блэк. При звуке его крика, занавески, скрывающие её портрет, отлетели, и она начала кричать:

- Грязнокровки и полукровки обесчестивают мой дом!..

Рон и Гермиона с шумом спустились на пролёт по лестнице и встали за спиной Гарри, наставив, как и он, палочки на незнакомого мужчину, стоящего в прихожей с поднятыми руками.

- Умерьте ваш пыл, это я, Ремус!
- О, слава небесам. - слабо произнесла Гермиона, в этот раз переводя палочку на миссис Блэк; С внезапным шумом занавески закрылись и наступила тишина. Рон слишком низко опустил свою палочку, но Гарри не сделал этого:

- Покажись! - сказал он в ответ

Люпин прошёл вперёд, в лучи света от лампы, со всё ещё поднятыми в знак капитуляции руками:

- Я - Ремус Джон Люпин, оборотень, также известный как Лунатик, один из четырёх создателей карты Мародёров, женат на Нимфадоре, которую обычно все называют Тонкс, я научил тебя выпускать Патронуса, Гарри, который принимает форму самца оленя.
- Всё хорошо. - проговорил Гарри, опуская палочку. - Но мне ведь надо было проверить, не так ли?
- Как ваш бывший учитель по защите от тёмных искусств, я совершенно согласен с тем, что вы должны были проверить. Рон, Гермиона, вы не должны были так быстро понижать свою защиту.

Они сбежали с лестницы к нему. Завёрнутый в толстую дорожную мантию, он выглядел утомлённым, но довольным возможности увидеть их.

- Итак, никаких следов Северуса? - спросил он
- Нет. - покачал головой Гарри. - Что происходит? Всё в порядке?
- Да. - ответил Люпин. - Но за нами наблюдают. На площади снаружи стоит парочка Пожирателей Смерти...
- Мы знаем...
- Мне пришлось аппарировать очень аккуратно, прямо на верхнюю ступеньку перед дверью, чтобы быть уверенным, что они не заметят меня. Они не могут знать, что ты здесь, по крайней мере, я уверен, что у них гораздо больше людей в других местах; они перерывают всё, что имеет хоть какое-то отношение к тебе, Гарри. Давайте спустимся вниз, мне нужно многое рассказать и я хочу знать, что случилось после того, как вы покинули Нору.

Они спустились в кухню, где Гермиона наставила палочку на каминную решётку. Пламя разгорелось немедленно: оно создвало илюзию комфорта в стенах из цельного камня и отражалось в длинном деревянном столе. Люпин извлёк из дорожной мантии несколько бутылок с усладэлем, и они присели.

- Я был в городе три дня назад, но тогда мне пришлось отрываться от преследующего меня Пожирателя Смерти. - начал Люпин. - Итак, вы сразу направились сюда прямо после свадьбы?
- Нет. - возразил Гарри. - Сначала мы столкнулись с парочкой Пожирателей Смерти в кафе на Тоттнем-Корт-Роуд.

От неожиданности Люпин выплеснул перед собой почти весь усладэль:

- Что?

Они объяснили, что произошло, когда они закончили, Люпин выглядел ошеломлённым:

- Но как они нашли вас так быстро? Аппарирующего невозможно отследить, если слежка не ведётся с места его исчезновения.
- Но ведь не похоже было, что они просто прогуливались по Тоттнем-Корт-Роуд в это время, неправда ли?
- Мы задавались вопросом, - осторожно произнесла Гермиона, - может ли След всё ещё остаться на Гарри?
- Это невозможно. - немедленно ответил Люпин, Рон вытянулся и Гарри почувствовал сильное облегчение. - Помимо всего остального, они бы точно знали, что Гарри находится здесь, если бы на нём всё ещё был След, верно? Но я не понимаю, как они отследили вас до Тоттнем-Корт-Роуд, вот, что волнует, действительно волнует.

Он выглядел встревоженным, но этот вопрос, по мнению Гарри, мог подождать.

- Расскажи нам, что случилось после того, как мы покинули Нору, мы ничего не слышали с тех пор, как отец Рона сказал нам, что семья в безопасности!
- Ну, Кингсли спас нас. - медленно проговорил Люпин. - Благодаря его предупреждению большинство гостей смогли дизаппарировать, прежде чем они прибыли...
- Они были Пожирателями Смерти или людьми Министерства?
- И теми, и другими, но в своих намерениях и целях они сейчас полностью одинаковы.- ответил Люпин. - Их было около дюжины, но они не знали, что ты был там, Гарри. Артур слышал слух, что они пытались выпытать твоё местонахождение у Скримджеора, прежде чем убили его, и если это правда, то он тебя не выдал.

Гарри посмотрел на Рона и Гермиону, их лица выражали смесь шока и благодарности, которую он почувствовал. Ему никогда особо не нравился Скримджеор, но если то, что говорил Люпин являлось правдой, последним его действием была попытка защитить Гарри.

- Пожиратели смерти прочесали Нору сверху донизу. - продолжил Люпин. - они нашли упыря, но не захотели к нему приближаться. - тогда они часами расспрашивали тех из нас, кто остался. Они пытались получить информацию о тебе, Гарри, но, конечно, никто, кроме Ордена не знал, что ты был там. В то время, пока они разоряли свадьбу, большое количество Пожирателей Смерти обходило каждый дом в стране, связанный с Орденом. Никаких смертей. - добавил он быстро, опережая вопрос. - Но они были грубы. Они сожгли дом Делдалуса Диггла, но, насколько ты знаешь, его там не было, и использовали заклятие Круциатус на семье Тонкс. Опять же, пытаясь определить, куда ты делся после того, как жил у них. Они в порядке - потрясены, конечно, но в остальном - нормально.

- Пожиратели Смерти прорвались через все эти оградительные заклятья? - спросил Гарри, вспоминая, насколько "эффективными" они были ночью, когда он разбился в саду родителей Тонкс.

- Тебе придётся понять, Гарри, что Пожиратели Смерти сейчас имеют всё могущество Министерства на своей стороне. - вздохнул Люпин. - У них есть право на наложение жестоких заклятий без страха идентификации или ареста. Им удалось обойти все защитные заклинания, которые мы насылали против них, и кроме того, они абсолютно открыто заявляли о причине своего прихода.
- И они не пытаются дать оправдание тому, что выпытывают местоположение Гарри у людей? - спросила Гермиона
низким голосом
- Ну... - произнёс Люпин. Он секунду колебался, затем всё-таки извлёк сложенный выпуск Ежедневного Пророка.
- Вот. - показал он, положив его на стол перед Гарри. - Рано или поздно ты всё равно бы узнал. Оправдание твоих преследователей.

Гарри развернул газету. Его огромное лицо на фотографии заполняло всю первую страницу. Он прочёл заголовок над ним:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ ДЛЯ ИНТЕРВЬЮ
О СМЕРТИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА

Рон и Гермиона взревели от негодования, но Гарри молчал. Он отложил газету в сторону, ему не хотелось читать дальше. Он знал, о чём будет в статье. Никто иной, как тот, кто был на вершине башни, когда Дамблдор умер, мог знать, кто на самом деле убил его, и, как рассказала волшебному миру Рита Скиттер, Гарри видели убегающим с этого места секундой позже после падения Дамблдора.

- Мне очень жаль, Гарри. - проговорил Люпин.
- Так пожиратели контролируют и Ежедневный Пророк тоже? - с яростью спросила Гермиона.

Люпин Кивнул

- Но люди ведь понимают, что на самом деле происходит?
- Переворот был гладким и практически тихим. - обспокоенно ответил Люпин. - Официальное прикрытие его убийства - уход в отставку, его заменил Пиус Сикнесс, находящийся под действием заклятья Империус.
- Почему же Волдеморт не провозгласил себя Министром Магии? - спросил Рон.

Люпин засмеялся.

- Ему не нужно это, Рон. На самом деле он является Министром, но почему он должен сидеть в министерском кресле? Его марионетка, Сикнесс, заботится о повседневных делах, давая Волдеморту свободу в увеличении его влияния на Министерство.
Как и следовало ожидать, многие люди поняли, что произошло: в политике Министерства за последние два дня произошли слишком серьёзные изменения, многие перешёптываются о том, что за этим может стоять Волдеморт. Но, между тем, вот где истина: они шепчут. Они боятся полагаться друг на друга, не зная, кому верить, они боятся откровенно высказывать своё мнение, боясь, что их подозрения верны и их семьи под прицелом. Да, Волдеморт ведёт очень умную игру. Провозглашение себя породило бы открытое противостояние. Оставаясь замаскированным, он породил замешательство, неуверенность и страх.

- И эти серьёзные изменения в политике Министерства. - предположил Гарри. - включают настраивание мира волшебников против меня, вместо Волдеморта?

- Да, это их часть. - вновь вздохнул Люпин. - и это завершающий штрих. Сейчас, когда Дамблдор умер, ты - Мальчик, Который Выжил - должен был стать символом и объединяющей точкой любого сопротивления Волдеморту. Но предложив, что ты имеешь отношение к смерти старика, Волдеморт не только увеличил цену на твою голову, но и посеял сомнение и страх среди тех, кто мог бы защитить тебя.
А между тем, Министр начал движение против Магглорожденных. - Люпин указал на Ежедневный Пророк. - Посмотри на второй странице.

Гермиона переворачивала страницы с таким же отвращением, с каким она держала Секреты Темнейших Искусств.

- "Комиссия по регистрации магглорожденных!" - зачитала она в слух. - "Министр Магии проводит опрос так называемых "магглорожденных", чтобы лучше понять, как они стали располагать магическими тайнами.
Недавнее исследование, предпринятое Отделом Тайн открыло, что магия может передаваться только из поколения в поколение Волшебников. При отсутствии достоверной волшебной родословной, таким образом, так называемые "магглорожденные" скорее всего получили магическую силу путём воровства или насилия.
Министр решил искоренить этих узурпаторов магической силы, и разослал каждому так называемому "магглорожденному" приглашения на собеседование в недавно созданной Комиссии по регистрации магглорожденных".
- Люди не дадут этому случиться. - высказался Рон
- Это происходит, Рон - ответил Люпин. - На магглорожденных ведётся облава, пока мы говорим.
- Но как, они полагают, можно украсть магию? - спросил Рон. - Это сумашествие, если бы можно было воровать магию, то нигде не было никаких сквибов, разве не так?
- Я знаю. - ответил Люпин. - Как бы то ни было, пока человек не докажет, что имеет хотя бы одного волшебника в родне, теперь считается, что он приобрёл магическую силу незаконным путём и должен понести наказание.

Рон бросил взгляд на Гермиону, затем сказал:

- Что если чистокровные и полукровные волшебники объединятся в семью? Я буду всем говорить, что Гермиона - моя кузена...

Гермиона накрыла руку Рона своей и сжала её.

- Спасибо, Рон, но я не могу позволить тебе...
- У тебя не останется выбора - свирепо сказал Рон, тоже сжимая её руку. - Ты изучишь моё фамильное древо так, что сможешь ответить на все вопросы по нему.

Гермиона слабо улыбнулась.

- Рон, поскольку мы находимся в бегах с Гарри Поттером, самым разыскиваемым волшебником в стране, я не думаю, что это имеет значение. Если бы я вернулась в школу, всё было бы по-другому. А какие планы у Волдеморта на Хогвартс? - спросила она у Люпина.
- Посещение сейчас обязательно для каждой юной ведьмы и волшебника. - ответил он. - Это было объявлено вчера. Это существенное изменение, потому что раньше оно никогда не было обязательным. Конечно, практически каждая ведьма или волшебник в Британии обучались в Хогвартсе, но их родители имели права обучать их дома или посылать за границу, если они предпочитали. Таким образом, у Волдеморта будет перед глазами вся популяция волшебников, с юного возраста. Это, к тому же, является ещё одним средством отсеивания магглорожденных, поскольку студентам должен присваиваться Статус Крови - удостоверение того, что они доказали Министру их магическое происхождение - прежде, чем им разрешается посещать занятия.

Гарри почувствовал себя ослабленным и злым: в это мгновение взволнованные одиннадцатилетки, должно быть, выстраивали стопки новых книг заклинаний, не опасаясь, что они могут никогда не увидеть Хогвартс, равно как и свои семьи.

- Это... это... - он бормотал, пытаясь найти слова, которые справедливо соответствовали бы ужасу его мыслей, но Люпин тихо прервал его:

- Я знаю. - Люпин мгновение колебался. - Я пойму, если ты не сможешь подтвердить это, Гарри, но Орден находится под впечатлением, что Дамблдор оставил тебе поручение.
- Оставил. - ответил Гарри. - И Рон и Гермиона вместе со мной выполняют его, идут со мной.
- Можешь ли ты признаться мне, в чём состоит твоя миссия?

Гарри посмотрел в покрытое ранними морщинами лицо, обрамлённое густыми, но седеющими волосами, и очень хотел ответить по-другому:

- Я не могу, Ремус, мне очень жаль. Если Дамблдор не сказал тебе, я думаю, что и я не могу.
- Я полагал, что ты это скажешь. - вздохнул Люпин, выглядевший разочарованным. - Но я могу быть тебе полезен. Ты знаешь, кто я такой и на что я способен. Я бы мог пойти с вами и обеспечить защиту. Вам бы даже не пришлось говорить мне, что вы на самом дели собираетесь сделать.

Гарри сомневался. Это было очень заманчивое предложение, хотя он не мог представить, как бы они смогли держать свою задачу в секрете от Люпина, если бы он был с ними всё время.

Гермиона, между тем, выглядела озадаченной.

- А что касательно Тонкс? - спросила она
- Что с ней? - переспросил Люпин
- Ну... - нахмурилась Гермиона - Ты женат! Что она думает об этой идее похода с нами?
- Тонкс будет в абсолютной безопасности. - заверил Люпин. - Она будет в доме своих родителей.

В тоне Люпина было что-то странное, он был практически холодным. Что-то странное было и в идее заточения Тонкс в доме родителей; она, в конце концов была членом Ордена и, насколько Гарри знал, наврядли хотела быть заложницей обстоятельств.

- Ремус. - неуверенно произнёс Гарри. - Всё... хорошо... ты знаешь - между тобой и...
- Всё хорошо, спасибо. - многозначительно ответил Люпин.

Гермиона порозовела. Воцарилась короткая пауза, натянутая и неловкая, затем Люпин, набрав воздуха в грудь, будто собирался скзаать что-то неприятное, промолвил:

- У Тонкс будет малыш.

- О, как здорово! - завизжала Гермиона
- Великолепно! - с энтузиазмом сказал Рон
- Поздравляю. - тихо сказал Гарри

Люпин улыбнулся искусственной улыбкой, больше похожей на гримасу, затем продолжил:
- Ну... Вы принимаете моё предложение? Станет ли троица четвёркой? Я не могу поверить, что Дамблдор не одобрил бы этого, он назначил меня вашим учителем по Защите от Тёмных Искусств, в конце концов. И я, должен сказать, уверен, что мы столкнёмся с магией, с которой мы никогда не встречались и не представляли.

Рон и Гермиона посмотрели на Гарри.

- Просто… давай-ка уточним, - сказал он. – Ты хочешь оставить Тонкс у родителей и пойти с нами?
- Она там будет в безопасности, они присмотрят за ней, - сказал Люпин. Его доводы не отличались убедительностью. – Гарри, я уверен, Джеймс бы очень хотел, чтобы я был с тобой.
- Ну, - медленно сказал Гарри, - а я не уверен. Я уверен скорее, что мой отец поинтересовался бы, почему ты не хочешь быть с собственным ребёнком, вообще-то.

Люпин побледнел. В кухне стало холоднее градусов на 10. Рон оглядывался вокруг с таким видом, словно для него было жизненно важно запомнить каждую деталь в комнате. Гермиона смотрела то на Гарри, то на Люпина.

- Вы не понимаете, - наконец сказал Люпин.
- Тогда объясни, - сказал Гарри.

Люпин сглотнул.

- Я совершил непростительную ошибку, женившись на Тонкс. Я сделал это из лучших побуждений, но с тех пор сильно об этом жалею.
- Понятно, - сказал Гарри, - что ты хочешь бросить её и ребёнка и убежать с нами.

Люпин вскочил на ноги: его стул упал назад, а сам он посмотрел на них таким яростным взглядом, что впервые Гарри увидел тень волка на этом человеческом лице.

- Вы понимаете, что я сделал со своей женой и ещё не рождённым ребёнком? Я не должен был на неё жениться , я сделал её изгоем!

Люпин пнул перевёрнутый стул.

- Вы видели меня только в Ордене и под защитой Дамблдора в Хогвартсе! Вы не знаете, в каком свете большинство волшебников видят такие создания, как я! Когда они узнают о моём недуге, они перестают со мной разговаривать! Вы не видите, что я наделал? Даже её собственной семье наш брак отвратителен, какие родители пожелают дочери женитьбы на оборотне? А ребёнок… ребёнок…

Люпин схватился за волосы, он выглядел обезумевшим.

- Моя порода обычно не размножается! Он будет, как я, я уверен… как я могу простить сам себя, когда я сознательно передал свою учесть невинному ребёнку? И если он чудом окажется не таким, как я, то ему будет лучше в сто раз без отца, которого он должен стыдиться!
- Ремус! - прошептала Гермиона со слезами на глазах. - Не говори так, как может любой ребенок стыдиться тебя?
- Не знаю, Гермиона, - сказал Гарри. – Мне бы было стыдно.
Гарри не знал, откуда пришла эта ярость, но она заставил его встать на ноги. Люпин выглядел так, как будто Гарри ударил его.
- Если новый режим думает, что маглорожденные плохие, - сказал Гарри, - что они сделают полуоборотню, чей отец в Ордене? Мой отец умер, пытаясь защитить маму и меня, и ты считаешь, что он сказал бы тебя бросить твоего ребенка и отправится с нами в приключение?
- Как ты смеешь? - сказал Люпин. - Это не жажда опасности или личной славы, как ты смеешь предлагать такую…
- Я думаю, что ты чувствуешь себя немного сорвиголовой, - сказал Гарри, - тебе бы хотелось быть на месте Сириуса.
- Гарри, нет! - умоляла его Гермиона, но он продолжал с ненавистью смотреть в озлобленное лицо Люпина.
- Я бы никогда в это не поверил, - сказал Гарри. - Человек, который научил меня бороться с дементорами - трус.
Люпин достал свою палочку так быстро, что Гарри едва успел дотронуться до своей, был громкий удар, и отлетел назад, как будто его толкнули; в тот момент, когда он ударился об кухонную стену и соскользнул на пол, он мельком увидел след плаща Люпина, исчезающего в дверях.
- Ремус, Ремус, вернись! - кричала Гермиона, но Люпин не ответил. Минуту спустя они услышали, как захлопнулась входная дверь.
- Гарри! - взвыла Гермиона. - Как ты мог?
- Это было легко, - сказал Гарри. Он встал, он мог почувствовать, как опухает шишка на руке в том месте, где он ударился об стену. Он все еще дрожал от ярости.
- Не смотри на меня так! - огрызнулась Гермиона.
- Вот только этого не надо, - прорычал Рон.
- Нет, нет, мы не должны ссориться, - сказала Гермиона, становясь между ними.
- Ты не должен был говорить этого Люпину, - сказал Рон Гарри.
- Это должно было с ним случиться, - сказал Гарри. Разрозненные образы проносились в его голове: Сириус, падающий в арку, поверженный Дамблдор в воздухе, вспышка зеленого света и голос его матери, мольба о пощаде…
- Родители, - сказал Гарри, - не должны оставлять своих детей, только… только если им не пришлось это сделать.
- Гарри, - сказала Гермиона, протягивая руку в знак утешения, но он оттолкнул ее и отошел, смотря на огонь, разведённый Гермионой. Он однажды говорил с Люпином сквозь этот камин, ища правду о Джеймсе, и Люпин утешил его. Теперь измученное лицо Люпина возникло перед ним. Он почувствовал болезненное раскаяния. Ни Рон, ни Гермиона не говорили, но Гарри был уверен, что они смотрят друг на друга за его спиной, общаясь без слов. Он развернулся и поймал их на том, что они быстро отвернулись друг от друга.
- Я знаю, что не должен был называть его трусом.
- Нет, не должен был, - сразу же сказал Рон.
- Но он вел себя так.
- Все равно… - сказала Гермиона.
- Я знаю, но если это заставит его вернуться к Тонкс, то оно стоило того, не так ли?
В его голосе звучала надежда. Гермиона выглядела сочувствующей, Рон явно был неуверен. Гарри посмотрел на свои ноги, думая о своем отце. Поддержал бы он его в том, что он сказал Люпину, или он был бы зол от того, как его сын обращается с его старым другом.

Тихая кухня, казалось, гудела от недавней сцены, чувствовалось, что Рон и Гермиона ещё не высказались. Ежедневный Пророк, купленный Люпином, все еще лежал на столе. Гарри в газете смотрел на потолок.
Он сел, открыл газету наугад и притворился, что читает. Он не мог подобрать слова, его голова еще была забита ссорой с Люпином. Он был уверен, что Рон и Гермиона с другой стороны Пророка вернулись к своему немому общению.
Он громко перевернул страницу, и со страницы буквально выскочило имя Дамблдора. Прошло два или три мгновения, прежде чем он понял смысл фотографии, на которой была изображена семья. Под фотографией были слова: Семья Дамблдоров, слева направо: Альбус, Персивал, держащий новорожденную Ариану, Кендра и Аберфорт.
Она привлекла его внимание, Гарри осмотрел картинку более аккуратно. Отец Дамблдора, Персивал, был симпатичным мужчиной с глазами, которые, казалось, блестели даже на выцветшей фотографии. Маленькая Ариана была немного больше буханки хлеба и внешне ничем не отличалась от отца. У ее мамы, Кендры, были блестящие черные волосы, завязанные в хвост. В её лице было что-то особенное. Гарри подумал о фотографиях коренных Американцев, когда он смотрел на темные глаза, высокие скулы, прямой нос, правильно сложенные черты лица, а под ними - шелковое платье с высоким воротником. Альбус и Аберфорт были одеты в одинаковые кружевные куртки, и у них были одинаковые прически до плеч. Альбус выглядел старше на несколько лет, но оба мальчика были очень похожи, это явно было до того, как нос Альбуса был сломан и он начал носить очки.
Семья выглядела счастливой и нормальной, безмятежно улыбаясь газете. Рука крошки Арианы высунулась из ее пелёнки. Гарри увидел заголовок над фотографией:

ЭКСКЛЮЗИВНАЯ ВЫДЕРЖКА ИЗ ВЫХОДЯЩЕЙ
БИОГРАФИИ АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА
Автор Рита Скитер

Думая, что это вряд ли заставит его чувствовать себя хуже, чем он уже себя чувствовал, Гарри начал читать:

Гордая и надменная, Кендра Дамблдор не могла вынести того, чтобы остаться в этом жестоком мире шаблонов и ярлыков после преданного гласности ареста ее мужа и заключения его в Азкабан. Поэтому она решила порвать все связи и переселится в Годрикову Лощину, деревня, которая позже станет знаменитой из-за сцены странного побега Гарри Поттера от Сами-Знаете-Кого.
Как созданный по шаблону мир, Годрикова Лощина была домом для множества семей волшебников, но т.к. Кендра никого из них не знала, она боролась бы с любопытством по поводу преступления ее мужа, с которым он столкнулась в деревне, где жила раньше. Неоднократно давая отпор дружественным визитам своих новых соседей-волшебников, она скоро сделала так, что в дела её семьи никто не вмешивался.
- Закрыла дверь перед моим носом, когда я поприветствовала ее пачкой домашних тортов-котелков, - сказала Батильда Багшот. - В первый год их пребывания там, я видела только двух мальчиков. Не знала бы, что у них есть дочь, если бы я не собирала Заунывки при лунном свете той зимой, когда они переехали, и я увидела, как Кендра вела Ариану на задний двор. Провела ее вокруг лужайки один раз, крепко держа ее, потом повела ее внутрь. Даже и не знаю, что думать.
Казалось, что Кендра думала, что ее переезд в Годрикову Лощину был прекрасной возможностью, чтобы раз и навсегда спрятать Ариану, что-то, что она, наверное, планировала годами. Это было потрясающее время.

Но Ариане едва исполнилось семь лет, когда она бесследно исчезла, а семь лет - это возраст в котором проявляется магия, если она присутствует, и с этим соглашаются многие эксперты. Никто из живущих сейчас не помнит, чтобы Ариана демонстрировала хотя бы малейшие признаки магических способностей. Поэтому ясно, кажется, что Кендра решила, что лучше скрыть существование своей дочери, чем страдать от стыда от признания того, что она родила сквиба. Переезд от друзей и соседей, которые знали Ариану, конечно, упростил бы их положение. Братья отвечали на неловкие вопросы, как научила их мать: "Моя сестра слишком болезненна для школы".

На следующей неделе: Альбус Дамблдор в Хогвартсе. Призы и притворство.

Гарри ошибался: то, что он прочитал, заставило его почувствовать себя хуже. Гарри посмотрел на фотографию очевидно счастливой семьи. Это было правдой? Как он мог это узнать? Он хотел отправиться в Годрикову Долину, даже если Батильда была не в состоянии говорить с ним: он хотел посетить место, где он и Дамблдор оба потеряли тех, кого любили. Он опускал газету, чтобы спросить мнение Рона и Гермионы, когда оглушительный треск эхом отдался по кухне.
Впервые за три дня Гарри забыл о Кричере. Его немедленной мыслью было, что Люпин опять ворвался в комнату, и на долю секунды, он не обратил снимания на массу борющихся конечностей, которые появились из воздуха прямо рядом с его стулом. Он поспешил встать на ноги, в то время как Кричер попытался развязать себя и, низко поклонившись Гарри, он прокаркал: " Кричер вернулся с вором Мундунгусом Флетчером, хозяин".
Мундунгус вскарабкался вверх и достал палочку, Гермиона, тем не менее, была слишком быстра для него.
- Экспеллиармус!

Палочка Мундунгуса взлетела в воздух, и её поймала Гермиона. Мундунгус с обезумевшим взглядом побежал к лестнице. Рон поймал его за ноги и Мундунгус упал на каменный пол, послышался приглушённый хруст.

- Чё? – закричал он, пытаясь вырваться из «объятий» Рона. - Чё я вам сделал, а? Послали шестерить за мной эльфа, чё вам надо? Чё я сделал, отвали, ну -ка отцепись…
- Не в том ты положении, чтобы жаловаться, - сказал Гарри. Он бросил газету в сторону, быстро пересёк кухню и встал на колени перед Гнусом, который перестал бороться и выглядел напуганным. Рон, задыхаясь, поднялся и увидел, как Гарри приставил палочку прямо к носу Мундунгуса. Гнус вонял старым потом и табачным дымом. Его волосы и одежда были в ужасном состоянии
- Кричер просит простить его за столь позднюю доставку вора, хозяин, - крякнул эльф. – Флетчер знает, как сделать так, чтобы его не поймали, знает лазейки. Тем не менее, Кричер прижал вора.
- Ты молодец, Кричер, - сказал Гарри, и эльф низко поклонился.
- Так, у нас к тебе есть несколько вопросов, - сказал Гарри Гнусу, который тут же принялся кричать.
- Я запаниковал, ладно? Я вообще не хотел никуда идти, без обид, дружище, я не вызывался умирать вместо тебя, а за мной гнался Сам-Знаешь-Мать-Его-Кто, кто угодно бы на моём месте драпанул. Я же говорил, что не хотел этого делать…
- К твоему сведению, никто из нас оттуда не Аппарировал, - сказала Гермиона.
- Ой, герои, посмотрите на них, только я даже вида не делал, что хотел умереть…
- Нас не интересует, как ты сбежал и оставил Грюма, - сказал Гарри, передвигая палочку поближе к налитым кровью глазам Мундунгуса. – Мы знали, что твоей шкуре нельзя было доверять.
- И чё же за мной ходит домашний эльф? Или опять про кубки будешь спрашивать? Нету у меня ничего, хотя можешь их достать у…
- И не в кубках дело, хотя уже теплее, - сказал Гарри. – Заткнись и слушай.

Было так приятно найти себе занятие, и кого-то, из кого можно было выудить немного правды. Гарри уже тёр палочкой переносицу Гнуса, который косился на неё.

- Когда ты обчистил дом от всех ценностей, что смог найти, - начал Гарри, но Мундунгус снова его перебил.
- Да Сириусу и дела не было до этого барахла…

Послышалась скороговорка из брани, лязг, блеснула медь, и с припадочным криком Кричер разбежался и со всего размаху ударил Гнуса по голове сковородкой.

- Убери его, отзови, его запереть надо! – кричал Гнус, пригибаясь, когда Кричер снова занес сковородку.
- Кричер, нет ! – закричал Гарри.

Тонкие руки Кричера тряслись от тяжести сковородки, но он крепко держал её.

- Может быть ещё разок, хозяин? Для верности.
Рон засмеялся.

- Он нужен нам в здравом уме, Кричер, но если нам понадобятся особые меры, мы предоставим его тебе, - сказал Гарри.
- Большое спасибо, хозяин, - сказал Кричер с поклоном, он отошёл и с ненавистью смотрел на Мундунгуса своими большими бледными глазами.
- Когда ты обчистил дом от всех ценностей, что смог найти, - снова начал Гарри, - ты взял кое-какие вещи из кухонного серванта. Там был медальон. – Во рту у Гарри пересохло. Он чувствовал, что Рон и Гермиона тоже замерли в ожидании. – Что ты с ним сделал?
- А что? – спросил Мундунгус. – Он чё-то стоит?
- Он до сих пор у тебя! – закричала Гермиона.
- Нет, это вряд ли, - сказал Рон. – Он наверняка думает, смог бы он выручить за него больше денег.
- Больше? – сказал Мундунгус. – Ни хрена… блин… на халяву отдал, выцыганила…
- О чём ты говоришь?
- Я торговал в Косом Переулке, а она ко мне подходит и спрашивает, есть ли у меня лицензия, чтобы торговать магическими артефактами. Карга старая. Она хотела меня штрафануть, но ей приглянулся медальончик, она забрала его, а меня отпустила, сказала, что мне, типа, повезло.
- Что за женщина? – спросил Гарри.
- Не знаю, какая-то тётка из Министерства.

Гнус немного подумал, приподняв бровь.

- Мелкая такая, на макушке бантик. - Он нахмурился и добавил. - На жабу похожа.

Гарри уронил палочку: она прилетела Гнусу по носу и оросила красными искрами его брови, которые тут же загорелись.

- Агуаменти! – закричала Гермиона, и из её палочки вылетела струя воды, от которой Мундунгус захлебнулся.

Гарри посмотрел на Рона и Гермиону и увидел тот же шок, который сейчас был на его лице. Шрамы на его руке снова заболели.[/spoiler]

Глава 12. Магия всесильна.

[spoiler]Никто соседей никогда не видел ни тех, кто обитал в доме за номером 12, ни самого дома. Магглы, проживавшие на Гриммолд-Плейс, давно приняли тот факт, что, по удивительной ошибке в нумерации, за домом номер одиннадцать сразу следовал номер тринадцать.
Однако сейчас площадка привлекала внимание визитёров, которые, похоже, находили эту аномалию весьма интересной. Едва ли был хоть один день, когда один или два человека не приходили только затем, чтобы поглазеть на забор между домами одиннадцать и тринадцать. Наблюдатели никогда не были одними и теми же два дня подряд, хотя все они, похоже, разделяли общую неприязнь к нормальной одежде. Большинство лондонцев, проходивших мимо них, было привычно к эксцентричным способам одеваться и почти не обращало на это внимания, хотя иногда кто-нибудь и оглядывался, удивляясь, как можно носить плащи в такую жару.
Наблюдатели, похоже, получали не слишком большое удовольствие от своей вахты. Иногда кто-нибудь из них начинал возбуждённо приглядываться, будто, в конце концов, заметил что-то интересное, но только затем, чтобы вновь быть разочарованным.
Первого сентября на площадке было больше желающих поглазеть, чем когда-либо ранее. Полдюжины мужчин в плащах стояли молча, и внимательно смотрели на дома одиннадцать и тринадцать, но объект, который они высматривали, по-прежнему избегал их внимания. С наступлением вечера, впервые за последние недели принесшего с собой неожиданный холодный дождь, вновь произошел один из тех необъяснимых моментов, когда они, казалось, обнаруживали что-то интересное. Один из них, обладавший перекошенным лицом, указал на что-то, он и его ближайший компаньон, упитанный, бледный человечек, дёрнулись было вперёд, но, мгновение спустя, снова расслабились и опять выглядели разбитыми и разочарованным.
Тем временем, внутри дома номер двенадцать, Гарри только что вошёл в холл. Он почти потерял равновесие, когда аппарировал на верхнюю ступеньку лестницы перед входной дверью, и думал, что Пожиратели Смерти могли заметить его на момент появившуюся коленку. Аккуратно закрыв за собой входную дверь, он снял плащ-невидимку, накинул его на локоть, и поторопился пройти через мрачный коридор, ведший из холла, к двери в подвал, сжимая в руке украденную копию «Ежедневного Пророка».
Обычный тихий шёпот: «Северус Снейп» поприветствовал его, холодный сквозняк обдал его тело, и язык застыл на мгновение. «Я не убивал тебя» - сказал он, когда к нему вернулась способность говорить, и задержал своё дыхание, когда пыльный призрак взорвался. Пройдя половину пути вниз по лестнице, ведшей в кухню, чтобы оказаться вне досягаемости слуха Миссис Блэк и отряхнув с себя пыль, он произнёс:
- У меня есть новости, и они вам не понравятся.
Кухня была почти неузнаваема. Каждая поверхность сейчас сияла. Медные баночки и кастрюльки были начищены до розового блеска, деревянная столешница лоснилась, чаши и подносы, уже готовые к ужину, поблескивали в свете весело играющего огня, на котором кипел котёл. Ничто в этом помещении, однако, не претерпело более драматичных изменений, чем домовой эльф, спешивший навстречу Гарри. Эльф был укутан в снежно-белое полотенце, его волосы были чисты и пушисты как хлопок. Медальон Регулуса болтался на тонкой груди.
- Извольте разуться, господин Гарри, если Вам будет угодно, и помыть руки перед ужином, - прокаркал Кричер, принимая у него плащ-невидимку, чтобы повесить её на крюк, торчавший из стены, рядом с многочисленными старомодными мантиями, которые были недавно постираны.
- Что случилось? – со страхом спросил Рон. Он и Гермиона возились с кучкой грубо набросанных записок, заметок и от руки нарисованных карт, которые захламляли дальнюю часть вытянутого кухонного стола, но сейчас все их внимание было приковано к Гарри, который подошёл к ним и бросил газету поверх обрывков пергамента.
Большая фотография знакомого черноволосого мужчины с крючковатым носом смотрела на них из-под заголовка, в котором значилось:
«Северус Снейп утвержден в должности главы Хогвартса».
- Нет! – воскликнули Рон и Гермиона.
Гермиона оказалась быстрее, и, схватив газету, начала читать вслух прилагавшуюся к картинке статью.
«Северус Снейп, давно занимавший должность преподавателя алхимии в школе чародейства и волшебства "Хогвартс", сегодня был назначен его новым главой, что стало наиболее важным из многочисленных изменений в кадровом составе этой древнейшей школы. Вследствие отставки предыдущего преподавателя маггловедения, Алекта Кэрроу займёт этот пост, тогда как её брат, Амикус, станет преподавателем Защиты от Тёмных Искусств.
"Я приветствую возможность поддержать лучшие традиции и ценности мира волшебников…"»
- Такие, как совершение убийств и отрезание человеческих ушей, я полагаю! Снейп! Директор! Снейп в кабинете Дамблдора! Мерлиновы штаны! - завопила она, отчего Гарри и Рон подпрыгнули на месте. Она выскочила из-за стола и поспешила прочь, крикнув на ходу: - Я вернусь через минуту!
- Мерлиновы штаны? – удивленно повторил Рон. – Она, должно быть, правда взбешена. Он притянул к себе газету и пробежал глазами статью о Снейпе.
- Другие преподаватели на согласятся с этим, МакГоннагалл, и Флитвик, и Спраут, они все знают правду, знают, как погиб Дамблдор. Они не примут Снейпа в качестве директора. И кто такие эти Кэрроу?
- Пожиратели Смерти, - сказал Гарри. – Внутри есть их фотографии. Они были на вершине башни, когда Снейп убил Дамблдора, так что они его друзья, и, - с горечью продолжил Гарри, - я не думаю, что у других преподавателей есть выбор, на самом деле. Если за спиной Снейпа стоят Министерство и Волдеморт, то нужно выбирать: или они остаются и преподают, или проводят несколько прекрасных лет в Азкабане, и то при определенном везении. Я полагаю, они останутся, чтобы попытаться защитить учеников.
Кричер с шумом подошёл к столу, неся в руках большую кастрюлю, и стал разливать суп в древние чаши, как обычно, присвистывая меж зубов.
- Спасибо, Кричер. – сказал Гарри, переворачивая «Пророка», чтобы не видеть лица Снейпа. – Ну, зато мы теперь знаем, где он.
Он начал есть суп. Качество кричеровской кухни резко возросло с тех пор, как ему был подарен медальон Регулуса. Сегодняшний французский луковый суп был лучшим из тех, что Гарри когда-либо пробовал.
- Всё ещё остаётся группа Пожирателей Смерти, которые наблюдают за домом, - сказал он Рону, продолжая есть, - больше, чем обычно. Как будто они ожидают, что мы выйдем наружу все вместе, неся с собой школьные сундуки, и направимся на «хогвартский экспресс».
Рон взглянул на часы.
- Я думал об этом весь день. Он отбыл около шести часов назад. Странно не быть сейчас там, правда?
Перед мысленным взором Гарри предстал паровозный дым, за которым они с Роном однажды следовали по воздуху, и петляющая между полями и холмами рифлёная алая гусеница. Он был уверен, что Джинни, Невилль и Луна сейчас были там, сидели вместе, возможно, рассуждая, где находятся он, Рон и Гермиона, или споря, каким образом лучше саботировать режим Снейпа.
- Они чуть не увидели меня, когда я возвращался, - сказал Гарри. – Я неудачно приземлился на верхнюю ступеньку, и плащ соскользнул.
- Со мной это происходит всё время. О, вот и она, - добавил Рон, поворачиваясь на своём сидении так, чтобы видеть Гермиону, входящую на кухню. – И что, во имя Мерлина, это было?
- Я вспомнила, - выдохнула Гермиона.
Она принесла с собой большую обрамлённую картину, которую сейчас поставила на пол перед тем, как достать свою вышитую бисером сумку из буфета. Открыв её, она начала заталкивать туда картину, и, несмотря на то, что картина была определенно слишком большой, чтобы поместиться в сумочку, через несколько секунд она исчезла, как и многие другие вещи, в её вместительных глубинах.
- Финеас Нигелус, - объяснила Гермиона, бросив сумку на кухонный стол, куда она упала с обычным громким звоном.
- Прости? – спросил Рон, но Гарри понял. Изображение Финеаса Нигелуса Блэка могло путешествовать между его портретами на Гриммолд-Плейс и в кабинете главы Хогвартса, круглом помещении, где Снейп, без сомнения, сидел прямо сейчас, торжествующий обладатель коллекции точнейших серебряных волшебных инструментов, принадлежавших Дамблдору, каменного пенсива, сортировочной шляпы, и, если он не был куда-либо перенесён, меча Гриффиндора.
- Снейп мог отправить Финеаса Нигелуса сюда, чтобы он следил для него за происходящим в доме, - объяснила Рону Гермиона, заняв своё место за столом. – Но пусть теперь он попробует, всё, что Финеас Нигелус сможет увидеть – это внутренности моей сумочки.
- Отличная мысль! – сказал Рон, выглядевший впечатленным.
- Спасибо, - улыбнулась Гермиона, притягивая к себе свой суп. – Итак, Гарри, что ещё произошло сегодня?
- Ничего, - ответил Гарри, - семь часов следил за входом в Министерство. Даже следа её не видел. Зато видел твоего отца, Рон. Выглядит хорошо.
Рон благодарно кивнул. Они согласились, что слишком опасным было бы пытаться связаться с мистером Уизли когда тот входит или выходит из Министерства, так как в это время его окружают другие министерские служащие. Однако, ободряющей была возможность время от времени взглянуть на него, даже если он выглядел очень усталым и встревоженным.
- Отец говорил, что большинство министерских служащих использует каминную сеть для того, чтобы ходить на работу, - сказал Рон, - вот почему мы не видели Амбридж. Она никогда не будет ходить пешком, она думает, что её персона слишком важна.
- А что насчёт той смешной старой ведьмы и маленького колдуна в лазурной мантии? – спросила Гермиона.
- Да, этот тип из Магического Обслуживания, - добавил Рон.
- Откуда ты знаешь, что он работает в Магическом Обслуживании? – спросила Гермиона, и её ложка зависла на половине пути.
- Отец говорил, что все служащие Магического Обслуживания носят лазурные мантии.
- Но ты никогда не говорил этого!
Гермиона бросила ложку и притянула к себе стопку записок и карт, которые она и Рон изучали в момент прихода Гарри.
- Здесь нет ничего о лазурных мантиях, ничего! – сказала она, лихорадочно пролистывая все бумаги.
- Ну, это ведь не важно?
- Рон! Всё важно! Если мы собираемся пробраться в Министерство и не попасть в плен, в то время, когда они помешаны на недопущении вторжений, каждая мелочь имеет значение! Мы снова и снова просматриваем всё, и какой смысл в наших вылазках на разведку, если ты даже не утруждаешь себя сказать нам…
- С ума сойти, Гермиона, я забыл одну мелочь…
- Ты понимаешь или нет, что сейчас, наверное, в целом мире нет более опасного места для нас, чем Министерство…
- Я думаю, надо сделать это завтра, - сказал Гарри.
Губы Гермионы ещё продолжали двигаться, но она не произносила ни звука. Рон подавился своим супом.
- Завтра? – повторила за ним Гермиона, - ты же не серьёзно, Гарри?
- Да. – ответил Гарри. – Я не думаю, что мы можем быть лучше подготовлены, чем сейчас, даже если мы ещё месяц будем сидеть в засаде возле Министерства. Чем дальше мы это откладываем, тем дальше от нас может быть медальон. Амбридж, может статься, уже его выбросила, он же не открывается.
- Если, - произнёс Рон, - она не нашла способ его открыть, и сейчас не одержима.
- Как будто это её изменит, она была порождением зла с самого начала, – Гарри пожал плечами.
Гермиона в задумчивости покусывала губу.
- Мы знаем всё самое важное, - продолжил Гарри, обращаясь к ней, - мы знаем, что они запретили аппарирование внутрь и за пределы Министерства, мы знаем, что только высшие служащие Министерства имеют право подключать свои дома к каминной сети, потому что Рон слышал, как об этом говорили двое Неназываемых. Мы приблизительно знаем, где находится офис Амбридж, потому что мы слышали, что говорил тот бородатый тип своему товарищу…
- «Я буду вверху, на первом уровне, Долорес хотела меня видеть», - немедленно отреагировала Гермиона.
- Точно, - сказал Гарри. – И мы знаем, что внутрь люди попадают, используя эти смешные монетки, или амулеты, или что там это такое, потому что я видел, как ведьма одалживала такой у своего друга…
- Но у нас их нет!
- Если план сработает, будут, - спокойно ответил Гарри.
- Я не знаю, Гарри, не знаю… Есть огромное количество вещей, которые могут пойти не так, так многое положено на удачу…
- Так будет и дальше, даже если мы будем готовиться ещё три месяца, - сказал Гарри, - время действовать.
По лицам Рона и Гермионы он мог заключить, что они напуганы. Он сам был не полностью спокоен, но он был уверен, что пришло время привести их план в действие.
Они провели последние четыре недели, поочередно надевая плащ-невидимку для того, чтобы следить за официальным входом в Министерство, расположение которого Рон, благодаря мистеру Уизли, знал с детства. Они преследовали сотрудников Министерства на пути туда, подслушивали их беседы, и, путём внимательных наблюдений, определили, на каких из них можно положиться, как на приходящих в одиночестве и каждый день в одно и то же время. Иногда им удавалось выкрасть «Ежедневного Пророка» из чего-нибудь портфеля. Понемногу, они накопили те схематичные карты и заметки, которые сейчас были сложены перед Гермионой.
- Хорошо, - медленно сказал Рон. – Давай сделаем это завтра. Я думаю, это должны быть только я и Гарри.
- О, не начинай с начала! – вздохнула Гермиона. – Я думаю, мы всё решили.
- Одно дело вертеться у входа под плащом, но сейчас речь совсем о другом, Гермиона, - Рон ткнул пальцем в номер «Ежедневного Пророка» десятидневной давности. – Ты в списке магглорожденных, не явившихся для допроса!
- А ты должен сейчас умирать от брызгучей ветрянки в Норе! Если кто-то не может идти, так это Гарри, за его голову назначена награда в десять тысяч галеонов!..
- Отлично, я остаюсь, - сказал Гарри, - сообщите мне, когда победите Волдеморта, хорошо?
Рон и Гермиона засмеялись, и в этот момент боль пронзила шрам на его лбу. Его рука сама прыгнула вверх. Гарри увидел, как сузились глаза Гермионы и попытался скрыть это движение, поправляя волосы.
- Ладно, если мы отправляемся втроём, нам придётся аппарировать по отдельности, - заметил Рон, - мы уже не можем поместиться под плащ втроём.
Шрам Гарри болел всё сильнее и сильнее. Гарри поднялся. К нему тут же поспешил Кричер.
- Господин не доел свой суп, может, господин желает тушёный чабер, или пирог с патокой, к которому господин так неравнодушен?
- Спасибо Кричер, я вернусь через минуту… из… ванной.
Видя, что Гермиона с подозрением наблюдает за ним, Гарри поспешил вверх по ступенькам в холл и потом на второй этаж, где он ворвался в ванную и захлопнул дверь. Хрипя от боли, он бросился к чёрному бассейну с сливами в виде змеиных ртов, и закрыл глаза…
Он скользил вдоль полутёмной улицы. Здания по обеим сторонам от него имели высокие, заросшие фронтоны, они выглядели пышными. К одному из них он приблизился и постучал, заметив, какой белой была его рука с длинными тонкими пальцами по сравнению с дверью. Он чувствовал нарастающее возбуждение…
Дверь открылась. За ней стояла смеющаяся женщина. Она была потрясена, увидев лицо Гарри, смех ушёл, остался только ужас…
- Грегорович? – спросил высокий, холодный голос.
Она помотала своей головой и попыталась закрыть дверь. Белая рука держала её, не давая закрыться.
- Мне нужен Грегорович.
- Er wohnt hier nicht mer! – прокричала она, мотая головой, - Он здесь не жить! Не жить! Я не знать его!
Бросив попытки закрыть дверь, она стала отступать назад, в тёмный холл, и Гарри последовал за ней, мягко скользя, и его рука с длинными пальцами достала палочку.
- Где он?
- Das weiff ich nicht! Он уехать! Я не знать, я не знать!
Он поднял палочку, и женщина закричала. Двое маленьких детей выбежали в холл. Она попаталась закрыть их своими руками. Потом была вспышка зелёного света…
- Гарри! Гарри!!!
Гарри открыл глаза. Оказывается, он сполз на пол. Гермиона снова начала колотить в дверь.
- Гарри, открой!
Он кричал, он знал это. Гарри встал, и открыл дверь. Гермиона ввалилась внутрь, едва не упав, и с подозрением осмотрела всё вокруг. Рон стоял прямо за ней, выглядя взволнованным, и направлял палочку поочерёдно в углы холодной ванной.
- Что ты делал? – серьёзно спросила Гермиона.
- А что ты думаешь, я делал? – спросил Гарри с напускной веселостью.
- Ты орал так, как будто у тебя собиралась лопнуть голова! – сказал Рон.
- Ну… наверное, задремал, и…
- Гарри, пожалуйста, не держи нас за дураков, - глубоко вздохнув, произнесла Гермиона, - мы знаем, что у тебя заболел шрам, и ты сам сейчас бледен как лист.
Гарри сел на угол ванной.
- Ладно. Я только что видел, как Волдеморт убил женщину. Наверное, всю её семью. И ему не было нужно это. Это снова было как с Седриком, они просто оказались в том месте…
- Гарри, предполагалось, что ты не будешь больше позволять этому происходить! – закричала Гермиона, и эхо её голоса разнеслось по ванной, - Дамблдор хотел, чтобы ты использовал окклюменцию! Он полагал, что это единение опасно! Волдеморт может использовать это, Гарри! Какая польза от того, что ты смотришь, как он мучает и убивает, чем это может помочь?
- Так я могу знать, чем он занимается.
- Поэтому ты даже не пытаешься прекратить эту связь?
- Гермиона, я не могу! Ты знаешь, что я совершенно бездарен в окклюменции! Я никогда не понимал её!
- Ты никогда не пытался! – жарко заявила она, - Я не понимаю, Гарри, тебе что, нравится иметь такую особенную связь, или отношения, или что это ещё...
Она затихла, встретив его взгляд.
- Нравится? – тихо произнёс он. – Тебе бы понравилось?
- Я… нет… мне жаль, Гарри. Я не хотела сказать…
- Я ненавижу это! Я ненавижу, что он может забраться в меня, что я должен смотреть сквозь него тогда, когда он опаснее всего! Но я буду пользоваться этим.
- Дамблдор…
- Забудь о Дамблдоре. Это мой выбор, ничей больше. Я хочу знать, почему он ищет Грегоровича.
- Кого?
- Это иностранный производитель палочек, – сказал Гарри. – Он сделал палочку Крама, и Крам считает, что он великолепен.
- Но ты говорил, - вмешался Рон, - что Волдеморт держит где-то взаперти Олливандера. Если у него уже есть создатель палочек, зачем ему ещё один?
- Может быть он согласен с Крамом, может быть, он думает, что Грегорович лучше. Или он думает, что Грегорович сможет объяснить ему, что моя палочка сделала, когда он преследовал меня, потому что Олливандер этого не знал.
Гарри взглянул в потрескавшееся пыльное зеркало и обнаружил, что Рон и Гермиона обмениваются скептическими взглядами за его спиной.
- Гарри, ты продолжаешь говорить о том, что сделала твоя палочка, - сказала Гермиона, - но это ты сделал! Почему ты так предубеждён против того, чтобы брать на себя ответственность за своё могущество?
- Потому что я знаю, что это был не я! И Волдеморт знает, Гермиона! Мы оба знаем, что случилось на самом деле!
Они уставились друг на друга. Гарри знал, что он не убедил Гермиону и сейчас она выстраивает в голове контраргументы, как против его теории о своей палочке, так и против того, чтобы он позволял себе впредь заглядывать в разум Волдеморта. К его счастью, вмешался Рон.
- Брось это, - посоветовал он Гермионе, - это его дело. И если мы собираемся завтра войти в Министерство, не думаешь ли ты, что нам стоит ещё раз рассмотреть план?
Неохотно, Гермиона всё же оставила тему, хотя Гарри был абсолютно уверен, что при первой возможности она снова накинется на него. Они вернулись на кухню в подвале, где Кричер подал им тушенья и пирог с патокой.
В свои постели этим вечером они отправились поздно, проведя многие часы за повторением и повторением своего плана, до тех пор, пока каждый из них не мог процитировать его слово в слово. Гарри, спавший теперь в комнате Сириуса, лёг в постель, направив свет своей палочки на старую фотографию своего отца, Сириуса, Люпина и Петтигрю, и ещё десять минут повторял план. Когда он погасил свою палочку, однако, он думал не о всеэссенции, рвотных пастилках или лазурных мантиях отдела Магического Обслуживания; он думал о Грегоровиче, создателе палочек, и его шансах остаться ненайденным, когда Волдеморт так жадно ищет его.
Рассвет наступил неожиданно быстро.
- Ужасно выглядишь, - поприветствовал Гарри Рон, войдя в комнату, чтобы его разбудить.
- Это ненадолго, - зевнул Гарри.
Гермиону они обнаружили внизу, на кухне. Кричер уже подал ей кофе и горячий рулет, на лице у неё было то самое слегка маниакальное выражение, которое у Гарри ассоциировалось с экзаменами.
- Мантии, - сказала она, отметив их присутствие нервным кивком и продолжив рыться в своей сумке, - всеэссенция, плащ-невидимка, отвлекающие детонаторы, рвотные пастилки, конфетки кровь-из-носу, вытяжные уши…
Они проглотили свои завтраки и направились вверх по лестнице. Кричер на прощание поклонился им и пообещал приготовить к их возвращению пирог с говядиной и печенью.
- Будь он здоров, - нежно произнёс Рон, - и только подумать, я ведь привык фантазировать о том, как отрезаю ему голову и прибиваю её к стене…
На первую ступеньку они вышли со всей осторожностью. Оттуда они могли видеть двух Пожирателей Смерти с опухшими глазами, следивших за домом. Гермиона сначала дизаппарировала с Роном, потом вернулась за Гарри.
После привычного короткого приступа полу-удушья и темноты, Гарри обнаружил себя стоящим на узкой аллее, где планировалось привести в действие первую часть их плана. Там было довольно пусто, если не считать пары больших контейнеров. Первые министерские работники обычно не появлялись здесь раньше восьми часов.
- Так, - сказала Гермиона, взглянув на свои часы, - она должна быть здесь примерно через пять минут. Когда я оглушу её…
- Гермиона, мы знаем, - серьёзно сказал Рон, - я полагал, что мы должны открыть дверь до того, как она появится.
Гермиона взвизгнула.
- Чуть не забыла! Назад…
Она направила свою палочку на запертую висячим замком и обильно украшенную граффити пожарную дверь позади них, которая с грохотом распахнулась. Тёмный коридор за ней вёл, как они знали по своим осторожным разведывательным вылазкам, в пустой театр. Гермиона потянула дверь на себя так, чтобы она выглядела закрытой.
- А теперь, - сказала она, снова поворачиваясь лицом к остальным, - мы снова надеваем плащ…
- … и ждём! – закончил Рон, накидывая его на голову Гермионы как одеяло на птичью клетку, и глянул на Гарри, вращая глазами.
Немногим более минуты спустя, раздался легкий хлопок, и миниатюрная министерская ведьма с развевающимися серыми волосами аппарировала прямо перед ними, слегка поблескивая в неожиданном свете – солнце только что выглянуло из-за облака. Впрочем, она едва ли имела возможность насладиться неожиданным теплом, так как безмолвное оглушающее заклинание Гермионы ударило её в грудь и она упала.
- Отлично сработано, Гермиона! – сказал Рон, появляясь из-за контейнера за дверью театра в момент, когда Гарри снял плащ-невидимку. Вместе они утащили маленькую ведьму в тёмный проход, который вёл за кулисы. Гермиона вырвала несколько волосков с головы ведьмы и добавила их во флакон грязного вида всеэссенции, который она достала из сумки, вышитой бисером. Рон рассматривал вещи, добытые из сумочки ведьмы.
- Это Мафальда Хопкирк, - сказала она, читая карточку, которая указывала, что их жертва была помощником в отделе Неправильного Использования Магии. – Тебе лучше взять это, Гермиона. И вот амулеты.
Он передал ей несколько маленьких золотых монеток, помеченных буквами «М.М.» которые достал из принадлежавшего ведьме кошелька.
Гермиона выпила всеэссенцию, которая на этот раз приобрела приятный солнечный оттенок, и через несколько секунд перед ними стояла копия Мафальды Хопкирк. Когда Гермиона сняла с Мафальды очки и надела на себя, Гарри взглянул на часы.
- Мы опаздываем! Мистер Магическое Обслуживание будет здесь в любую секунду!
Они поспешили закрыть дверь за настоящей Мафальдой. Гарри и Рон накинули на себя плащ-невидимку, а Гермиона осталась на виду, выжидая. Несколько секунд спустя раздался ещё один хлопок и пере ними появился маленький, похожий на хорька, волшебник.
- О, привет, Мафальда.
- Привет! – сказала Гермиона дрожащим голосом, - как дела?
- Не слишком хорошо, на самом деле, - ответил волшебник, который выглядел совершенно удрученным.
Они с Гермионой направились к главной дороге, а Гарри и Рон стали красться вслед за ними.
- Жаль слышать, что у тебя проблемы, – мягко сказала Гермиона, когда он попытался о них ей рассказать. Самым важным было не дать ему добраться до улицы. – Вот, съешь конфету.
- А? Нет, спасибо…
- Я настаиваю! – напористо произнесла Гермиона, помахивая мешочком конфет у него перед носом. Весьма обеспокоенный волшебник взял одну.
Эффект наступил незамедлительно. В момент, когда пастилка коснулась его языка, маленького волшебника начало тошнить настолько сильно, что он даже не заметил, как Гермиона вырвала прядь волос с его макушки.
- Ох, милый, - сказала она, глядя как он забрызгивает аллею, - может, тебе лучше взять выходной?
- Нет… нет! – он задыхался, его не переставало тошнить, но он пытался продолжить свой путь несмотря на то, что не мог даже идти прямо. - Я должен… сегодня… Я должен.
- Это просто глупо! – Гермиона была встревожена. - Ты не можешь идти на работу в таком состоянии! Я думаю, ты должен отправиться в клинику святого Мунго и позволить им привести себя в порядок!
Волшебник тяжело упал на четвереньки, продолжая, однако, ползти в сторону главной улицы.
- Ты просто не можешь идти на работу в таком виде! – закричала Гермиона.
Наконец, он увидел истину в её словах. Встав с помощью Гермионы на ноги, он огляделся и исчез, оставив после себя только пакет, который Рон вытащил у него из рук и несколько летящих кусочков рвоты.
- Ух, - сказала Гермиона, придерживая полу своей мантии, чтобы избежать попадания в оставшиеся после волшебника лужицы. – Намного меньше шума было бы, если бы мы его просто оглушили.
- Да, - сказал Рон, выбираясь из-под плаща с пакетом, оставленным волшебником, в руках. – Но я по-прежнему полагаю, что груда бесчувственных тел привлекла бы слишком много внимания. Этот парень прямо помешан на своей работе, а? Дай-ка мне волосы и всеэссенцию.
Через две минуты Рон предстал перед ними таким же маленьким и похожим на хорька, как и заболевший волшебник. Он был облачен в лазурную мантию, найденную в пакете.
- Странно что он не надел её сегодня, правда? Судя по тому, как он хотел попасть туда… В любом случае, я – Рэг Каттермол, согласно табличке.
- Подожди здесь, - сказала Гермиона Гарри, который всё ещё прятался под плащом-невидимкой, - мы вернёмся с чьими-нибудь волосами для тебя.
Гарри пришлось ждать десять минут, но ему, блуждающему в одиночестве по испачканной рвотой аллее, возле двери, за которой лежала оглушенная Мафальда, показалось, что прошло намного больше времен. Наконец появились Рон и Гермиона.
- Мы не знаем, кто он, - Гермиона передала Гарри несколько завитых чёрных волос, - но он отправился домой с ужасным кровотечением из носа. Довольно высокий тип, тебе понадобится мантия побольше.
Она вытащила старую мантию, которую Кричер постирал для них, и Гарри удалился, чтобы принять напиток и переодеться.
После того, как болезненная трансформация была завершена, в нём оказалось свыше шести футов роста, и его тело, как насколько он мог судить по своим мускулистым рукам, стало весьма атлетически сложенным. Спрятав плащ-невидимку и свои очки внутри новой мантии, он присоединился к остальным.
- Вот это да, страшный тип! – произнёс Рон, глядя Гарри, который теперь возвышался над ним.
- Возьми один из амулетов Мафальды, - поторопила его Гермиона, - и пойдём, уже почти девять.
Они покинули аллею вместе. В пятидесяти ярдах перед ними заполненный людьми тротуар был перекрыт чёрным заграждением с двумя лестницами по сторонам, на одной из которых было написано «мужчины», а на другой «женщины».
- Скоро увидимся, - нервно сказала Гермиона и шагнула к лестнице для женщин. Гарри и Рон присоединились к группе странно одетых мужчин, которые спускались в какое-то помещение, выглядевшее как обычный подземный публичный туалет, покрытый белой и чёрной плиткой.
- Доброе утро, Рэг! – сказал волшебник, так же одетый в лазурную мантию, опуская амулет в щель на двери, чтобы войти в кабинку. – Тот ещё геморрой, да? Заставлять всех нас ходить этим путём! Кого они ждут, Гарри Поттера?
Волшебник рассмеялся над своей собственной остротой. Рон выдавил из себя улыбку.
- Да, глупо, ага?
И они с Гарри вошли в соседние кабинки.
Слева и справа до Гарри донеслись звуки работающего слива. Он присел и заглянул через просвет между полом и стеной кабинки в соседнюю, как раз вовремя, чтобы увидеть пару обутых ног, забирающихся на унитаз. Он посмотрел налево и увидел подмигивающего ему Рона.
- Мы должны смыть себя? – прошептал тот.
- Похоже на то, - шепнул Гарри в ответ. Его голос прозвучал глухо и обречённо.
Они оба поднялись. Чувствуя себя исключительно глупо, Гарри встал ногами в унитаз. В этот момент он понял, что всё делает правильно; хотя он стоял в воде, его ноги, ботинки и мантия оставались вполне сухими. Он протянул руку вверх и потянул цепочку, а в следующий момент его уже несло по какой-то не слишком длинной трубе, чтобы выбросить из камина в Министерстве Магии.
Он неуклюже поднялся, его тело было намного больше, чем он привык. Атриум смотрелся темнее, чем Гарри его помнил. Раньше центр холла заполнял золотой фонтан, бросавший пляшущие отблески света на деревянные стены и полы. Сейчас здесь доминировал гигантский монумент чёрного камня. Он была довольно пугающим, огромные скульптуры ведьмы и колдуна, сидящих на витиеватых резных тронах, смотрящие вниз на служащих министерства, выскакивающих из каминов перед ними. У основания статуй буквами высотой в руку была выгравирована надпись: «МАГИЯ ВСЕСИЛЬНА».
Гарри ощутил сильный удар, пришедшийся ему по ногам сзади. Ещё один волшебник только что вылетел из камина позади его.
- Прочь с дороги, ты что… о, извини, Ранкорн.
Явно напуганный, лысеющий волшебник поспешил прочь. Определенно человек, которого представлял Гарри, Ранкорн, был пугающим.
- Тссс! – донёсся голос, и Гарри обернулся, чтобы увидеть миниатюрную ведьму и похожего на хорька волшебника из отдела Магического Обслуживания, стоявших возле статуи и жестами приглашавших его подойти. Он поспешил к ним.
- Добрался нормально, да? – прошептала ему Гермиона.
- Нет, он всё ещё торчит в изгибе трубы, - вмешался Рон.
- Очень смешно… Ужасно, не так ли? – сказала она Гарри, который смотрел вверх, на статую. – Ты видел, на чём они сидят?
Гарри присмотрелся поближе, и понял, что троны, показавшиеся ему узорно вырезанными, на самом деле были нагромождением человеческих тел. Сотни и сотни обнажённых людей, мужчин, женщин, детей, все с одинаково глупыми и уродливыми лицами, скрученные и спрессованные вместе, чтобы поддержать вес красиво одетых волшебников.
- Магглы, - прошептала Гермиона, - Вот их заслуженное место. Пойдём, надо двигаться.
Они влились в потом ведьм и колдунов, двигавшихся в сторону золотых ворот в конце зала, оглядываясь как можно незаметно, но нигде не было и намека на приметную фигуру Долорес Амбридж. Они прошли через ворота и попали в меньший зал, где поток разделялся на двадцать ручейков, ведших к двадцати золотым решёткам, скрывавшим лифты. Едва они успели присоединиться к ближайшей из очередей, чей-то голос произнёс: «Каттермол!»
Они оглянулись. У Гарри скрутило живот. Один из Пожирателей Смерти, присутствовавших при убийстве Дамблдора, шёл к ним. Министерские работники при его приближении замолкали и опускали глаза вниз, Гарри мог почувствовать, как волна страха распространяется среди них.
Хмурое, жестокое лицо этого человека странно контрастировало с его превосходной, развевающейся мантией, расшитой многочисленными золотыми нитями. Чей-то голос из толпы льстиво поприветствовал его: «Доброе утро, Яксли!», но был проигнорирован.
- Я посылал требование, чтобы кто-нибудь из Магического Обслуживания пришёл и навёл порядок в моём кабинете, Каттермол. В нём всё ещё идёт дождь.
Рон огляделся по сторонам, будто надеясь, что кто-то может вмешаться, но все молчали.
- Дождь?.. В вашем кабинете? Это… это плохо, верно?
Рон нервно засмеялся. Глаза Яксли расширились.
- Ты думаешь, это смешно, Каттермол?
Две ведьмы бросили свою очередь к лифту и в спешке удалились.
- Нет… - ответил Рон, - нет, конечно…
- Ты понимаешь, что сейчас я спускаюсь вниз, чтобы допросить твою жену, Каттермол? Вообще-то, я весьма удивлён, что ты сейчас не сидишь там, держа её за руку, пока она ждёт. Уже забыл о ней, как о плохом вложении, да? Возможно, мудрый поступок с твоей стороны. Позаботься о том, чтобы жениться на чистокровной в следующий раз.
Гермиона взвизгнула от ужаса. Яксли посмотрел на неё. Она слабо кашлянула и отвернулась.
- Я… я… - заикнулся Рон.
- Но если бы моя жена обвинялась в нечистоте крови, - произнёс Яксли, - хотя, конечно, я никогда бы не связался с подобной женщиной – и главе Департамента Силового Применения Магических Законов требовалось выполнение какой-то работы, первым делом я занялся бы выполнением этой работы, Каттермол. Понимаешь меня?
- Да, - шепнул Рон.
- Тогда займись этим, Каттермол, и, если мой кабинет не станет совершенно сухим в течение часа, Статус Крови твоей жены будет ещё под большим сомнением, чем сейчас.
Золотая решётка перед ними с лязгом открылась. С кивком и неприятной ухмылкой на лице в адрес Гарри, который, очевидно, должен был одобрить такое отношение к Каттермолу, Яксли двинулся вперёд, к другому лифту. Гарри, Рон и Гермиона вошли в свой, но никто не последовал за ними, словно они были заразны. Решётка захлопнулась и лифт начал двигаться вверх.
- Что я буду делать? Если я не справлюсь, моя жена… Я имею в виду, жена Каттермола…
- Мы пойдём с тобой, мы должны быть вместе… - начал Гарри, но Рон лихорадочно затряс головой.
- Это безумие, у нас нет времени. Вы двое ищите Амбридж. Я пойду и разберусь с кабинетом Яксли… Но как мне остановить дождь?
- Попробуй «фините инкантатем», - посоветовала Гермиона, - это должно прекратить дождь, если он вызван сглазом или проклятием. Если не поможет, значит что-то с атмосферным заклятьем, его поправить значительно сложнее, но как временную меру, попробуй «импервиус», чтобы защитить его вещи…
- Повтори это помедленнее, - сказал Рон, отчаянно шаря в своих карманах в поисках пера, но в этот момент лифт остановился. Бестелесный женский голос произнёс: «Уровень четыре, Департамент Управления и Надзора за Волшебными Созданиями, включающий подразделения Тварей, Существ и Духов, офис Связей с Гоблинами, бюро Советов по борьбе с Вредителями».
Решётка вновь открылась, впуская в лифт пару колдунов и несколько бледно-фиолетовых бумажных самолётиков, которые начали кружить возле светильника на потолке лифта.
- Доброе утро, Альберт, - сказал мужчина с кустистыми усами, улыбнувшись Гарри. Он взглянул на Рона и Гермиону, и лифт снова заскрипел вверх. Гермиона неистово нашёптывала Рону инструкции. Волшебник наклонился в сторону Гарри, покосился и пробормотал: «Дик Кресвелл, а? Из Связей с Гоблинами? Отлично, Альберт. Я уверен, что теперь получу его работу!»
Он подмигнул. Гарри улыбнулся в ответ, надеясь, что этого будет достаточно. Лифт остановился. Решётка открылась вновь.
«Уровень два, Департамент Силового Применения Магических Законов, включающий офисы Недопустимого Использования Магии, штаб-квартиру Авроров и отдел обслуживания Администрации Визенгамота», произнёс бестелесный голос.
Гарри увидел, как Гермиона подтолкнула Рона, и тот поспешил выйти из лифта. За ним последовали другие волшебники, и Гарри с Гермионой остались в лифте одни.
- Вообще-то, Гарри, я думаю мне лучше идти с ним. Я не думаю, что он знает, что делает, и, если его поймают, вся наша затея…
«Уровень один, Министр Магии и Содействующий Персонал».
Золотая решётка вновь открылась, и Гермиона вздохнула. Четыре человека стояли перед ними, двое из них были увлечены беседой: длинноволосый волшебник в великолепной черно-золотой мантии, и приземистая, жабоподобная ведьма с фиолетовым бантом в коротких волосах, прижимающая папку к груди[/spoiler]

Глава 13. Комиссия по регистрации магглорожденных.

[spoiler]- А, Мафальда! - сказала Амбридж, глядя на Гермиону. - Трэверс прислал тебя, не так ли?
- Д-да,- пропищала Гермиона.
- Хорошо, вы справитесь идеально,- Амбридж говорила с волшебником в чёрном и золотом,- Эта проблема решена, Министр, если Мафальда займётся ведением записей, то мы сможем начать прямо сейчас.- она обратилась к своему пюпитру,- Десять человек сегодня и один из них- жена сотрудника Министерства! Что же это такое...даже тут, в самом сердце Министерства!- она вошла в лифт рядом с Гермионой, то же самое сделали и два волшебника, которые слушали разговор Амбридж с Министром.- Мы отправляемся прямо вниз, Мафальда, ты найдёшь всё, что тебе нужно, в зале суда. Доброе утро, Альберт, разве ты не выходишь?
- Да, конечно,- сказал Гарри глубоким голосом Ранкорна.
Гарри вышел из лифта. Золотые решётки лязгнули за его спиной. Бросив взгляд через плечо, Гарри увидел тревожное лицо Гермионы, исчезающее из поля зрения, по высокому волшебнику слева и справа от неё, бархатный бант Амбридж на уровне плеч.
- Что привело тебя сюда, Ранкорн?- спросил новый Министр Магии. Его длинные чёрные волосы и борода были с серебряными прядями, крупный лоб сильно выступал вперёд, бросая тень на его блестящие глаза, что напомнило Гарри краба, выглядывающего из- за камня.
- Нужно перемолвиться словечком с,- Гарри секунду немного колебался,- Артуром Уизли. Кто- то сказал, что он был на первом этаже.
- А,- сказал Пиус Сикнесс,- его уличили в контакте с Нежелательными?
- Нет,- сказал Гарри,в его горле пересохло,- ничего подобного.
- Ну, ладно. Это только вопрос времени,- сказал Сикнесс,- если хочешь знать моё мнение, то эти кровные предатели ничуть не лучше грязнокровок. Доброго дня, Ранкорн.
- Доброго дня, Министр.
Гарри проводил Сикнесса, уходящего вдоль покрытого тонким ковром коридора, взглядом. В тот момент, когда Министр исчез из поля зрения, Гарри накинул мантию-невидимку, которую он выдернул из-под его тяжёлой чёрной мантии и направился по коридору в противоположном направлении. Ранкорн был таким высоким, что Гарри был вынужден сутулиться, чтобы быть уверенным в том, что его большие ступни не видны.
В глубине его живота пульсировала паника. По мере того как он проходил блестящую деревянную дверь за блестящей деревянной дверью, каждая с дощечкой с именем владельца и его должностью чуть ниже, мощь Министерства, его сложность, его непроницаемость, казалось, вся была направлена против него, поэтому план, осторожно вынашиваемый им с Роном и Гермионой в течение последних четырёх недель, казался по-детски смехотворным. Они концентрировали все свои усилия на том, чтобы пробраться внутрь, будучи не обнаруженными. Они даже ни на секунду не задумывались о том, что они будут делать, если им придётся разделиться. Теперь Гермиона застряла в судебном процессе, который несомненно будет идти долгие часы; Рон изо всех сил пытается сделать магию, насчёт которой Гарри был уверен, что она за ним, женская свобода, возможно, зависит от результата, а он, Гарри, бродит по верхнему этажу, хотя он прекрасно знает, что его цель ушла вниз вместе с лифтом.
Он остановился, прислонился к стене и попытался решить, что делать. Тишина давила на него. Не было ни шума, ни разговоров, ни звука быстрых шагов, эти покрытые пурпурными коврами коридоры были такими тихими, как будто на это место применили заклинание Муффлиато.
"Её офис должен быть там",- подумал Гарри.
Было очень маловероятно, что Амбридж хранит драгоценности в своём офисе, но, с другой стороны, было бы крайне глупо не обыскать его для того, чтобы убедиться в этом. Поэтому он вновь отправился вдоль корридора, никого не встречая на своём пути, кроме нахмурившегося волшебника, который нашёптывал инструкции гусиному перу, которое парило перед ним, оставляя неразборчивый след на пергаменте.
Теперь, обращая внимания на имена на дверях, Гарри повернул за угол. На середине следующего коридора он в широкое открытое пространство, где дюжины ведьм и волшебников сидели рядами за маленькими партами, но не такими партами, как школьные, потому что они были более гладкими и безо всяких рисунков. Гарри сделал паузу, чтобы посмотреть на них. Зрелище было довольно завораживающим. Все они махали и вертели палочками в унисон и квадратики цветной бумаги летали во всех направлениях как маленькие розовые воздушные змеи. После нескольких секунд Гарри осознал, что у этого действия есть ритм, что все бумажки образуют один и тот же узор; а после ещё нескольких секунд он осознал, что то, что он наблюдает-ничто иное, как создание памфлетов - что бумажные квадратики - это страницы, которые, когда они следенились, сложились, и скрепились магией в одно целое, упали на аккуратненькие "книгохранилища", рядом с каждой ведьмой или волшебником.
Гарри подполз ближе, ведь рабочие были так увлечены тем, что они делали, что он был уверен, что они не обратят внимание на тихие шаги по ковру, и незаметно взял готовый памфлет с груды рядом с молодой ведьмочкой. Он изучил его под мантией-невидимкой. Розовая обложка была расписана золотыми буквами:

ГРЯЗНОКРОВКИ
и Опасность, Которую Они Представляют
Мирному Чистокровному Обществу

Под этим заголовком находилось изображение красной розы с самодовольным лицом в центре его лепестков, которую душил зелёный сорняк с клыками и свирепым взглядом. Автор этого памфлета указан не был, но опять, шрамы на тыльной стороне его правой руки зазудели, и он начал их изучать. Затем молодая ведьмочка рядом подтвердила его подозрения, сказав, продолжая размахивать и вертеть палочкой:"Никто не знает, эта старая карга целый день будет допрашивать грязнокровок?"
- Осторожнее,- сказал волшебник поблизости от неё, нервно оглядываясь по сторонам; одна из его страниц сорвалась и упала на пол.
- У неё что, не только волшебный глаз, но ещё и волшебные уши?
Ведьма посмотрела по направлению к блестящей двери из красного дерева, встречаясь лицом с пространством, полным памфлетоделателей; Гарри посмотрел тоже и злость проснулась в нём как змея. Где у маглов на двери обычно располагается глазок, был, закреплённый в дереве, большой круглый глаз с яркой голубой радужной оболочкой - глаз, до боли знакомый любому, кто знал Аластора Муди.
На некоторое время Гарри забыл, где он и что он тут делает. Он даже забыл, что он невидимый. Он большими шагами направился к двери, чтобы изучить глаз. Он не двигался. Он слепо смотрел вверх, застывший. На дощечке снизу была надпись:

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ
Младший замминистра

А внизу, на дощечке слегка более блестящей:

Глава регистрационной комиссии маглорождённых.

Гарри посмотрел назад, на дюжину памфлетоделателей. Хоть они и были увлечены свой работой, вряд ли бы они не обратили внимание, если перед ними вдруг откроется дверь пустого офиса. Он достал из внутреннего кармана странный объект с раскачивающимися ножками и резиновым луковицевидным рожком в качестве тельца. Присев под мантией, он поместил Манок-Детонатор на землю.
Тот тут же стремительно побежал через ноги ведьм и волшебников вперёд от них. Несколько мгновений спустя, пока Гарри ждал, держа руку на дверной ручке, раздался громкий врыв и куча резкого чёрного дыма лавиной пошла из угла. Юная ведьмочка в переднем ряду завизжала. Розовые странички летали повсюду и она с её приятелями и приятельницами, подпрыгивала, смотря по сторонам, ища источник беспокойства. Гарри повернул ручку, вошёл в офис Амбридж и закрыл дверь за собой.
Он почувствовал, как будто переместился назвд во времени. Комната была точь-в-точь как офис Амбридж в Хогвартсе. Драпировки, салфетки и сущёные цветы покрывали всё пространство. На стенах были такие же тарелки с узорами, на каждой из них был цветастый котёнок, прыгающий и резвящийся с отвратительным очарованием. Стол был покрыт тканью с цветочками и оборками. За глазом Грозного Глаза было телескопическое приспособление, позволяющее Амбридж шпионить за рабочими по ту сторону двери. Гарри взглянул туда и убедился, что они всё ещё толпятся вокруг Манка-Детонатора. Он вытащил из двери телескоп, оставив за ним дыру, вытолкнул волшебное глазное яблоко и положил его в свой карман. Затем он вновь повернулся лицом к двери, поднял палочку и прошептал:"Аэрио Локет".
Ничего не произошло, но он и не рассчитывал на это�есспорно Амбридж знала всё о защитных чарах и заклинаниях. Он поспешил за письменный стол и начал выдвигать шкафчики. Там были гусиные перья, записные книжки, Словолента, заколдованные зажимы для бумаги, которые змеевидно свернувшись лезли из шкафчиков и их приходилось запихивать назад, вычурная маленькая драпированная коробочка, полная заколок и зажимов для волос, но ни следа медальона.
Сзади стола был шкафчик с документами. Гарри решил обыскать его. Как и шкафчики с документами Филча в Хогвартсе, он был полон папок, на каждой из которых было имя. Ничто не отвлекало Гарри от поисков, пока он не достиг крайнего шкафчика:там был файл мистера Уизли.
Он достал и открыл его.

АРТУР УИЗЛИ
Статус крови:чистокровный, но с недопустимыми промаггловскими склонностями. Извесен как член Ордена Феникса.
Семья�ена(чистокровная),семеро детей, двое младших - в Хогвартсе. Младший сын дома, серьёзно болен, подтверждено инспекторами Министерства.
Статус безопасности�ТСЛЕЖИВАЕТСЯ. За всеми передвижениями идёт наблюдение. Большая вероятность контакта с Нежелательным Номер 1(ранее оставался с семьёй Уизли).

"Нежелательный Номер Один",- недовольно пробормотал Гарри, пока он клал на место папку мимтера Уизли и закрывал шкафчик. У него были соображения, кто это, и он, достаточно уверенный, он встал и осмотрелся, ища свежие потайные места, и увидел постер самого себя на стене с надписью на груди:"Нежелательный Номер Один". К нему была приклеена маленькая розовая бумажка для заметок, с котёнком в углу. Гарри приблизился, чтобы прочитать её и увидел, что рукой Амбридж там было написано:"Казнить".
Злой как никогда, он стал обыскивать днища ваз и корзин с сухими цветами, но был ничуть не удивлён, что и там медальона не было. Он окинул офис взглядом в последний раз и вдруг его сердце замерло на мгновенье. Дамблдор смотрел на него с небольшого прямоугольного зеркала, закреплённого на этажерке позади стола.
Гарри бегом пересёк комнату и схватил его, но осознал, когда до него дотронулся, что это в принципе не зеркало. Дамблдор шиироко улыбался с блестящей обложки книги. Гарри не сразу заметил вьющуюся зелёную надпись на его шляпе - "Жизнь и Ложь Амбуса Дамблдора" - и ничуть не меньшую надпись на груди - "от Риты Скитер, автора бестселлера:"Армандо Диппер�астер или Идиот".
Гарри наугад открыл книгу и увидел фотографию на всю страницу, на которой были изображены два подростка, неумеренно смеющихся, с рукам на плечах друг-дружки. Дамблдор, теперь с волосами в локоть длиной, отрастил крохотную бородку, напоминавшую подобную на подбородке Крама, которая так раздражала Рона. Парень, который хохотал в тихом изумлении возле Дамблдора, смотрел на него радостным, диким взглядом. Его золотые волосы кудряшками спадали на плечи. Гарри заинтересовался, был ли это молодой Додж, но перед тем , как он успел прочитать подпись, дверь офиса распахнулась.
Если бы Сикнесс не смотрел через плечо, когда вошёл, то Гарри не успел бы натянуть на себя мантию-невидимку. Ему показалось, что Сикнесс заметил краем глаза быстрое движение, потому что на секунду или две он замер, настороженно глядя на то место, где только что исчез Гарри. Возможно решив, что все, что он видел - это Дамблдор, вернувшийся назад, на полку, Сикнесс в конце-концов подошёл к столу и указал палочкой на перо, стоящее в чернильнице. Оно выпрыгнуло оттуда и начало строчить записку Амбридж. Очень медленно, стараясь как можно реже дышать, Гарри вышел из офиса в открытое простанство перед ним.
Памфлетоделатели всё ещё стояли, собравшись в кучу, вокруг Манка-Детонатора, который продолжал слабо издавать звуки, дымясь. Гарри поспешил в коридор, когда услышал, как молодая ведьмочка сказала:
- Спорим, эта штука прокралась сюда из Экспериментальных Чар, они так неосторожны, помните ту ядовитую утку?
Торопясь к лифтам, Гарри обдумал свои варианты действия. Вообще не было похоже на то, что медальон находится здесь, в Министерстве, и не было никакой надежды выяснить чарами его месторасположение у Амбридж, пока она была в суде, где полно народа. Для них теперь лучше всего было покинуть Министерство, пока их не вычислили и попробовать ещё раз в другой день. Сначала надо было найти рона, тогда они вместе смогли бы придумать что-нибудь чтобы вытащить Гермиону из зала суда.
Лифт пришёл пустой. Гарри запрыгнул внутрь и стянул мантию-невидимку, так как она начала спадать. К его невероятному облегчению, когда лифт домчался до второго этажа и остановился, в него вошёл весь мокрый и с безумным взглядом Рон.
- З- здравствуйте,-заикаясь сказал он, обращаясь к Гарри, как только лифт снова тронулся.
- Рон, это я, Гарри!
- Гарри! Чтоб мне провалиться, забыл, как ты выглядишь! А почему Гермиона не с тобой?
- Она отправилась вниз, в зал суда вместе с Амбридж, она не могла отказаться, и...
Перед тем как Гарри успел закончить, лифт снова остановился. Дверь открылась и вошёл мистер Уизли, разговаривая с пожилой ведьмой, чьи белые волосы были зачёчаны так высоко, что напоминали муравейник.
"...Я, в- общем, понимаю, о чём вы говорите, Ваканда, но я боюсь, что не могу принять участие в..."
Мистер Уизли не закончил;он заметил Гарри. Было странно видеть мистера Уизли, глазеющего на него с такой неприязнью. Двери лифта закрылись и все четверо снова тронулись вниз.
- О, привет, Рэг,- сказал мистер Уизли, оглядываясь на звук равномерного капанья с робы Рона,- разве твоя жена сегодня не на допросе? Э-э, что случилось? Почему ты такой мокрый?
- Дождь в офисе Яксли,- ответил Рон. Он говорил, смотря на плечо мистера Уизли, и Гарри понял, что он боится, что отец сможет распознать его, если они посмотрят друг другу прямо в глаза.- Я не могу остановить это, поэтому они послали меня за Берни...Пиллсворси, по-моему так они его назвали...
- Да, во многих офисах сегодня идут дожди в последнее время,- сказал мистер Уизли,- вы пробовали Метеолоджинкс Реканто? С Блетчли это помогло.
- Метеолоджинкс Реканто?- прошептал Рон.- Нет, не пробовал. Спасибо, па...то есть, спасибо, Артур.
Дверь лифта открылась, старая ведьма с муравейником на голове вышла и Рон бросился мимо неё и исчез из поля зрения. Гарри хотел последовать за ним, но понял, что путь его преграждён Перси Уизли, который большими шагами зашёл в лифт, уткнувшись носом в кое- какие бумаги, которые он читал.
Теперь, пока двери с лязгом не захлопнулись, Перси не осознавал, что он в лифте с собственным отцом. Он взглянул, увидел мистера Уизли, покраснел как редиска и вышел из лифта сразу, как только двери снова открылись. Гарри попробовал выйти во второй раз, но на сей раз его путь преградила рука мистера Уизли.
- Минуточку, Ранкорн.
Двери лифта закрылись и как только они лязгнули у следующего этажа, мистер Уизли сказал:
- Я слышал у тебя есть информация о Дирке Крессвелле.
У Гарри создалось впечатление, что злоба мистера Уизли была не меньше из- за встечи с Перси. Он подумал, что самый лучший вариант поведения сейчас- прикинуться дурачком.
- Извините?- сказал он.
- Не притворяйся, Ранкорн,- свирепо сказал мистер Уизли.- Ты отслеживал волшебника, который подделал его семейное дерево, не так ли?
- Я..Ну допустим так оно и есть, что тогда?- сказал Гарри.
- То, что Дирк Крессвел - в десять раз больше волшебник, чем ты,- сказал мистер Уизли тихо, так как лифт опустился ещё ниже,- И если он выживет после Азкабана, тебе придётся отвечать перед ним, не говоря уже о его жене, сыне, друзьях...
- Артур,- прервал его Гарри, за тобой следят, знаешь об этом?
- Это угроза, Ранкорн?- сказал мистер Уизли громко.
- Нет,- сказал Гарри,- это факт! Они следят за каждым твоим движением...
Двери лифта открылись. Они достигли Атриума. Мистер Уизли бросил на Гарри злой взгляд и умчался из лифта. Гарри-Ранкорн остался стоять... Двери лифта с лязгом закрылись.
Гарри вытащил мантию- невидимку и надел её. Он должен был сам вытащить Гермиону, пока Рон разбирался с дождливым офисом. Когда двери отворились, он вошёл в освещённый факелами каменный коридор, довольно- таки отличающийся от отделанного деревянными панелями, слегка дрожа, смотря вперёд на далёкую чёрную дверь, которая обозначала вход в Департамент Тайн.
Он отправился в путь, но его целью была не дверь, а дверной проём,как он помнил, по левой стороне, который, вёл на лестничный пролёт, который, в свою очередь, вёл вниз, к палатам суда. Его ум был захвачен обдумыванием возможностей, как он прокрадётся туда. У него всё ещё была пара Манков- Детонаторов, но возможно лучше всего было просто постучать в дверь судебного помещения, войти как Ранкорн и попросить обмолвиться словечком с Мафальдой? Конечно, он не знал, достаточно ли важная персона этот Ранкорн, чтобы такой план сработал, и, даже если бы он провернул это, невозвращение Гермионы могло бы вызвать поиски до того, как они покинут Министерство...
Потерянный в догадках, он не сразу почувствовал сверхестественное давящее чувство, которое охватывало его, как если бы он погрузился в туман. С каждым шагом оно становилось всё холоднее и холоднее, холод который достиг глубины его горла и прорвался в лёгкие. И затем он почувствовал чувство отчаянной безнадёжности, наполняющееся, расширяющееся внутри...
Дементоры, подумал он.
И как только он достиг низа лестницы и повернул направо, его взору предстала ужасная сцена. Тёмный коридор снаружи зала суда был набит высокими фигурами в чёрных капюшонах, их лица были полностью спрятаны, их неровное дыхание было единственным звуком в этом помещении. Окаменевшие маглорожденные люди, приведённые для допроса, сидели кучкой, дрожали и держались руками за деревянные скамьи. Большинство из них закрывали ладонями лица, возможно в инстинктивной попытке защитить себя от жадных ртов дементоров. Некоторые были с семьями, другие сидели одни. Дементоры скользили перед ними вверх и вниз, и холод, безнадёжность и отчаяние ложились на Гарри как проклятие...
Надо сражаться, сказал он себе, но если бы он сколдовал Патронуса, то моментально бы выдал себя. Поэтому он двинулся вперёд так тихо, как мог, и с каждым шагом оцепенение всё больше овладевало его сознанием, но он заставлял себя думать о Гермионе и Роне, которые нуждались в нём.
Продвижение мимо возвышающихся фигур было ужасающим�езглазые лица, прячущиеся за капюшонами, поворачивались, когда он проходил мимо них, и оно был уверен, что они чувствовали его, возможно чувствовали человеческое присутствие, которое всё ещё имело немного надежды, немного устойчивости...
А затем, внезапно и шокирующе, среди гробовой тишины, одна из дверей подземелья слева по коридору распахнулась и крики эхом донеслись оттуда:
- Нет, нет, я полукровка, полукровка, говорю вам! Мой отец был волшебник, навестите его, Арки Алдертоу, он был известный дизайнер мётел, навестите его, говорю вам...уберите ваши руки...
- Это твоё последнее предупреждение,- сказала Амбридж мягким голосом, магически усиленным так, что он чётко слышщался поверх отчаянных криков мужчины.- А будешь сопротивляться - будешь подвергнут поцелую дементора.
Крики человека затихли, но сухие всхлипывания эхом доносились из коридора.
- Уведите его,- сказала Амбридж.
Двое дементоров появились в дверном проёме зала суда, их гниющие, покрытые коркой руки сомкнулись на запястьях волшебника, который потерял сознание. Они уплыли вниз по коридору вместе с ним, и тьма, которую они оставляли за собой, вскоре окончательно его поглотила.
- Следующая- Мэри Кэттермол,- позвала Амбридж.
Маленькая женщина встала;от головы до пят она дрожала. Её длинные волосы были собраны сзади пучком, на ней была надета длинная незамысловатая роба. Её лицо было невероятно бледным. Когда она прошла мимо дементоров, Гарри увидел её дрожь.
Он сделал это инстинктивно, безо всякого плана, потому что он не мог переносить вид того, как она идёт в подземелье. Как только дверь начала захлопываться, он проскользнул в зал суда за женщиной.
Это было не то же помещение, где его однажды допрашивали за неправомерное использование магии. Это было намного меньше, хотя потолок был таким же высоким;это создавало клаустрофобическое чувство как будто ты на дне глубокого колодца.
Тут было ещё больше дементоров, которые создавали свою морозящую ауру в этом помещении;они неподвижно застыли, как безликие стражи, по углам самой высокой лепной платформы. Здесь, за балюстрадой, сидела Амбридж, с Яксли по одну сторону от неё и с Гермионой, почти такой же бледной, как Кэттермол, по другую. У подножья платформы, ярко-серебряный, длинношёрстный кот скитался вверх и вниз, вверх и вниз, и Гарри понял, что он здесь чтобы защитить обвинителей от отчаяния, которое исходило от дементоров;это должны были чувствовать обвиняемые, а не обвинители.
- Садитесь,- сказала Амбридж её мягким, шёлковым голосом.
Мисс Кэттермол нервно села в одиночное сидение в центре пола под возвышенной платформой. Как только она села, из подлокотников сидения появились цепи, которые пристегнули её к нему.
- Вы Мэри Элизабет Кэттермол?- спросила Амбридж.
Мисс Кэттермол нервно кивнула один раз.
- Замужем за Реджинальдом Кэттермол, из Департамента Магического Обеспечения?
Мисс Кэттермол разрыдалась.
- Я не знаю, где он, он должен был встретить меня тут!
Амбридж проигнорировала её реплику.
- Мать Мэйзи, Элли и Альфреда Кэттермол?
Мисс Кэттермол зарыдала сильнее, чем обычно.
- Они напуганы, мысль, что я могу не прийти домой...
- Давайте без этого,- прервал её Яксли,- детишки грязнокровок не вызывают у нас симпатий.
Рыдания мисс Кэттермол заглушили звуки шагов Гарри, который направлялся к ступенькам, которые вели на возвышенную платформу. В тот момент, когда он вошёл в то место, которое было под охраной кота - Патронуса, он почувствовал перемену температуры;тут было тепло и уютно. Он был уверен, что Патронус принадлежал Амбридж, и он светился так ярко, потому что она была тут так счастлива, в своей стихии, поддерживая извращённые законы, которые она помогала составлять. Медленно и очень аккуратно он начал незаметно продвигаться через платформу позади Амбридж, Яксли и Гермионы, и занял сиденье за последней. Он очень боялся, что Гермиона подскочит от неожиданности. Он думал над тем, чтобы применить на Амбридж и Яксли заклинание Муффлиато, но даже тихо произнесённое слово заставило бы Гермиону забеспокоиться. Амбридж повысила голос, обращаясь к мисс Кэттермол, и Гарри использовал этот шанс.
- Я за тобой,- прошептал он в ухо Гермионе.
Как он и ожидал, она подскочила, причём так сильно, что чуть не опрокинула чернильницу, с помощью которой она должна была записывать опрос, но и Амбридж, и Яксли были сконцентрированы на мисс Кэттермол, и это осталось незамеченным.
- Палочка, забранная у вас по вашему прибытии в Министерство сегодня, мисс Кэттермол,- говорила Амбридж,- восемь с тремя четвертями дюймов, вишнёвое дерево, сердцевина - волос единорога. Узнаёте по описанию?
Мисс Кэттермол кивнула, вытирая слёзы рукавом.
- Не соизволите ли вы сказать, у какой ведьмы или волшебника вы забрали эту палочку?
- З-забрала?- прорыдала мисс Кэттермол - Я ни у кого не з-забирала. Я к-купила её, когда мне было одиннадцать. Она...она...она выбрала меня.
Она разрыдалась сильнее, чем когда-либо.
Амбридж рассмеялась мягким девчачьим смехом, из-за которого Гарри захотелось напасть на него. Она подалась вперёд через барьер, чтобы получше наблюдать за своей жертвой, и что-то золотое перенеслось вперёд тоже и качнулось над пустотой�едальон.
Гермиона видела это; она слегка взвизгнула, но Амбридж и Яксли, так занятые своей жертвой, были глухи ко всему остальному.
- Нет,сказала Амбридж,- нет, я так не думаю, мисс Кэттермол. Палочки выбирают только волшебников или ведьм. А вы не ведьма. У меня есть ваши ответы на вопросы из анкеты, которая была послана вам сюда - Мафалььда, передай мне их.
Амбридж протянула маленькую руку;она была так похожа на жабью, что в тот момент Гарри был удивлён, что между её кототкими и толстыми пальцами нет перепонок. От шока руки Гермионы тряслись. Она нащёпала стопку документов, сложенную на стуле позади неё, и наконец взяла пачку пергамента с именем мисс Кэттермол на ней.
- Это...это прелестно, Долорес,- сказала она, указывая на кулон, блестящий в складках блузы Амбридж.
- Что?- резко сказала Амбридж, глядя вниз.- А, это старинная семейная реликвия, сказала она, поглаживая медальон на её большой груди,="С" значит Сельвин...Я в родстве с Сельвинами...Конечно, есть небольшое количество чистокровных семей, с которыми я не в родстве...какая жалость,- она продолжила более громким голосом, бегло просматривая анкету мисс Кэттермол,- что то же самое нельзя сказать и про вас. "Профессия родителей�родавцы фруктов"
Яксли рассмеялся. Ниже пушистый серебряный кот патрулировал вверх и вниз и дементоры застыли по углам.
Ложь Амбридж, заставила кровь пульсировать в мозге Гарри, и стёрла его чувство осторожности - медальон, который она взяла как взятку от мелкого жулика, тепеь использовался для подтверждения её собственной чистокровности. Он поднял палочку, не задумываясь о том, чтобы прятать её под мантией-невидимкой и произнёс:"Ступефай!"
Вспышка красного света;Амбридж рухнула и ударилась лбом о край баллюстрады. Бумаги мисс Кэттермол упали с её колен и находящийся ниже праздношатающийся серебряный кот исчез. Ледяной воздух ударил их как надвигающийся ветер. Яксли, растерянный, осмотрелся в поисках источника всех бед, и увидел руку Гарри(без остального тела) и палочку, указывающую на него. Он попытался достать свою палочку но было поздно:"Ступефай!"
Яксли упал на пол и скрючившись остался там лежать.
- Гарри!
- Гермиона, если ты думаешь, что я просто собирался сидеть тут и слушать её россказни...
- Гарри, мисс Кэттермол!
Гарри развернулся и сбросил мантию-невидимку;ниже дементоры повыбирались из углов и плавно поплыли к женщине, прикованной цепями к сидению. Или потому что Патронус исчнз, или потому что они видели что их хозяева больше их не контролируют, они перемещались совершенно свободно. Мисс Кэттермол издала чудовищный крик, когда тощая, покрытая коркой рука схватила её за подбородок и потянула лицо назад.
"ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!"
Серебряный олень вылетел из вончика палочки Гарри и поскакал на дементоров, которые отступили и снова растворились в тёмных тенях. Свет оленя, более мощный и более согревающий, нежели защита кота, заполнил всё подземелье, как если бы он скакал и скакал по кругу по всему помещению.
- Возьми хоркрукс,- сказал Гарри Гермионе. Он побежал вниз по ступенькам, по пути складывая мантию-невидимку в сумку, и подбежак к мисс Кэттермол.
- Ты?- прошептала она, пристально смотря на его лицо,- но...но Рег сказал, что ты был тем, кто подтвердил моё имя для допроса.
- Неужели?- пробормотал Гарри, борясь с цепями, сковывающими её руки.- Ну тогда значит я изменил свои взгляды. Диффиндо!
Ничего не произошло.
- Гермиона, как избавится от этих цепей?
- Подожди, я кое-что там попробую...
- Гермиона, мы окружены дементорами!
- Я знаю, Гарри, но если она проснётся и медальона не будет...надо сделать копию...Геминио! Вот...это должно одурачить её...
Гермиона сбежала вниз по ступенькам.
- Посмотрим...Релашио!
Цепи лязгнули и вернулись назад внутрь подлокотников сиденья. Мисс Кэттермол посмотрела так испуганно, как никогда ранее.
- Ничего не понимаю,- прошептала она.
- Вы будете выбираться отсюда с нами,- сказал Гарри, помогая ей встать на ноги,- отправитесь домой, берите своего ребёнка и уходите, уходите из этой страны, если понадобится. Маскируйтесь и бегите. Вы видели, как тут всё происходит, не ожидайте, что тут будут честные слушания или что- то вроде того.
- Гарри,- сказала Гермиона, - а как мы собираемся выбираться отсюда, когда по ту сторону двери полным- полно дементоров?
- Патронусы,- сказал Гарри, указывая палочкой на своего;олень, всё ещё ярко сияя, ходил перед дверью,- как можно больше, сколько мы сможем вызвать;создай своего, Гермиона.
- Экспек...экспекто патронум,- сказала Гермиона. Ничего не произошло.
- Это единственное заклинание, с которым у неё когда-либо были проблемы,- пояснил Гарри окончательно обескураженной мисс Кэттермол,- немного неудачно, пдействительно...Давай, Гермиона!
- Экспекто патронум!
Серебряная выдра вырвалась из кончика палочки Гермионы и грациозно поплыла по воздуху, чтобы присоединиться к оленю.
- Пойдёмте,- сказал Гарри и повёл Гермиону и мисс Кэттермол к двери.
Когда патронусы выплыли из подземелья, стали слышны шокированные крики людей, ожидавших снаружи. Гарри осмотрелся�ементоры отступали по обе стороны от них, растворяясь во тьме, рассеиваясь перед серебряными созданиями.
- Было принято решение, что вы все должны идти домой и скрываться со своими семьями,- сказал Гарри толпе ожидающих маглорожденных, которые были ослеплены светом патроусов и всё ещё слегка ёжились,- уезжайте за границу, если можете. Просто уберитесь на достаточное расстояние от Министерства. Это...э-э..новая официальная позиция. Теперь, если вы будете следовать за патронусами, то сможете покинуть Атриум.
Они решили выбираться уверенными шагами и безо всяких препятствий, но у лифтов Гарри вдруг охватило странное предчувствие. Если они появились в Атриуме с серебряным оленем, выдрой,и двадцатью или около того людьми, половина из которых- обвиняемые маглорожденные, он не мог избавиться от чувства, что они привлекут нежелательное внимание. Он только пришёл к этому нехорошему выводу, когда лифт с лязгом остановился перед ними.
- Рег!- закричала мисс Кэттермол и бросилась в обьятья к Рону.-Ранкорн освободил меня, он атаковал Амбридж и Яксли и сказал всем нам покинуть страну, и я считаю, что нам лучше так и сделать. Рег, действительно, давай поторопимся домой, возьмём детей и...почему ты такой мокрый?
- Вода,- пробормотал Рон, отстраняясь от неё.-Гарри, они знают, что внутри министерства есть незванные гости, говорили что-то о дыре в двери Амбридж, я думаю, у нас есть от силы пять минут если это...
Патронус Гермионы исчез с хлопком, как только она повернула своё напуганное лицо к Гарри.
- Гарри, если мы застрянем здесь!..
- Не застрянем, если будем двигаться быстро,-сказал Гарри. Он обращался к безмолвной группе людей за ними, которые смотрели на них, вытаращив глаза.
- У кого есть палочки?
Около половины людей подняли руки.
- Хорошо, все, у кого нет палочки, сгруппируйтесь с кем- то у кого она есть. Нам нужно поторопиться, чтобы они нас не остановили. Пойдёмте.
Они решили вместиться в два лифта. Патронус Гарри замер как страж возле золотых решёток, как только они закрылись и лифт начал подниматься.
- Этаж восемь,- сказал механический голос ведьмы,- Атриум.
Гарри точно знал, что у них серьёзные проблемы. Атриум был набит людьми, которые двигались от камина к камину и блокировали их.
- Гарри,-пропищала Гермиона,-куда мы собираемся...
- СТОП!-прогремел Гарри и мощный голос Ранкорна эхом пошёл по всему Атриуму. Волшебники, блокирующие камины, замерли.
- За мной,- прошептал он группе испуганных маглорожденных, которые двигались кучкой, сопровождаемой Роном и Гермионой.
- Артур, что такое?- спросил тот же лысеющий волшебник, который ранее сопровождал Гарри из камина. Он выглядел нервным.
- Эта группа людей должна выйти до того, как вы заблокируете все камины,- сказал Гарри со всей важнойстью, на которую он был способен.
Группа волшебников перед ним переглянулась.
- Нам говорили заблокировать все камины и никого не..
- Вы смеете мне перечить?- разбушевался Гарри.-Ты хочешь, чтобы я изучил твоё семейное дерево, как сделал это с Дирком Кресвеллом?
- Простите, - чуть дыша произнёс лысеющий волшебник,- я ничего не имел в виду, Альберт, но я думал...я думал их привели для допроса и...
- Их кровь чиста, - сказал Гарри и его глубокий голос впечатляющим эхом пронёсся через зал,- почище чем у многих из вас, я полагаю. Идите - прогремел он маглорожденным, которые тут же поспешили к камину и начали исчезать парами. Волшебники Министерства попятились назад, некоторые был растеряны, а иные напуганы и возмущены. И тут:
- Мэри?
Мисс Кэттермол глянула через плечо. Настоящий Рег Кэттермол, которого больше не тошнило, но ввид у него был бледный и изнурённый, только что выбежал из лифта.
- Р-рег?
Она перевела свой взляд с мужа на Рона, который громко ругался.
Лысеющий волшебник застыл, его голова нелепо поворачивалась от одного Рега Кэттермола к другому.
- Эй! Что происходит! Что это?
- Блокируйте выход! БЛОКИРУЙТЕ!
Яксли вылетел из другого лифта и бросился к группе людей рядом с камином, из которой все, кроме мисс Кэттермол теперь исчезли. Как только лысеющий волшебник поднял палочку, Гарри поднял свой огромный кулак и мощным ударом отправил волшебника в полёт.
- Он помогал маглорожденным бежать, Яксли!-закричал Гарри.
Коллеги лысеющего волшебника подняли шум, под прикрытием которого Рон схватил мисс Кэттермол, втолкнул её во всё ещё открытый камин и исчез. Растерявшийся, Яксли перевёл взгляд с Гарри на волшебника, которого тот ударил, когда настоящий Рег Кэттермол закричал:
- Моя жена! Кто это был с моей женой! Что вообще происходит?
Гарри увидел, что Яксли повернул голову, увидел лёгкий намёк на его глупом лице на то, что он понял правду.
- Пошли!- крикнул Гарри Гермионе;он взял её за руку и они прыгнули вместе в камин как только проклятие Яксли пронеслось рядом с его головой. Они крутились несколько секунд пока не очутились в кабинке туалета. Гарри рывком распахнул дверь. Рон стоял там рялдом с мойкой, всё ещё борясь с мисс Кэттермол.
- Рег, я не понимаю...
- Отпусти, я не твой муж, тебе нужно идти домой!
В кабинке за ними раздался шум. Гарри оглянулся и увидел, что появился Яксли.
- БЕЖИМ!- закричал Гарри. Он схватил Гермиону и Рона за руки и развернулся на месте.
Тьма поглотила их вместе с ощущением сжимания рук, но что- то было не так... Рука Гермионы, казалось, выскальзывала из его хватки.
Ему было интересно, задохнётся ли он. Он не мог дышать или видеть и единственными существенными вещами на свете были пальцы Гермионы и рука Рона, которые медленно от него ускользали... И затем он увидел дверь номер двенадцать, Гриммолд-Плейс с дверным молотком в виде змеи, но перед тем, как он смог сделать вздох, раздался крик и вспышка пурпуного цвета;рука Гермионы неожиданно исчезла из его руки и всё опять поглотила тьма.[/spoiler]

Глава 14. Вор.

[spoiler]Гарри открыл глаза и был ослеплен золотым и зеленым; он понятия не имел, что случилось, он только знал, что он лежал на том, что, казалось, было листьями и ветками.
Он изо всех сил пытался дышать, лёгкие были будто сдавленны, он моргнул и понял, что яркий свет был солнечным светом, льющимся через лиственный шатер над ним.
Что-то дергалось около лица. Он поднялся на колени, готовый встать перед неким маленьким, жестоким существом, но увидел, что это что-то было ногой Рона.
Оглядевшись, Гарри увидел, что они и Гермиона лежали в лесу, очевидно одни. Первая мысль Гарри была о Запретном Лесу, и на мгновение, даже при том, что он знал, насколько глупо и опасно это будет для них - появиться вблизи Хогвартса, его сердце прыгало от мысли не прокрасться ли через деревья к хижине Хагрида.
Однако, когда через несколько секунд Рон издал низкий стон и Гарри начал ползти к нему, он понял, что это не было Запретным Лесом; деревья выглядели моложе, они были более широко расставлены, свет был более ярким. Он встретил Гермиону, также на коленях, у головы Рона. Моментально его глаза опустились на Рона, и все другие проблемы покинули мысли Гарри, поскольку кровь смачивала всю левую сторону Рона и его лицо выделялось, серовато-белым, на фоне усыпанной листьями земли. Многосущное зелье заканчивало своё действие: Рон был наполовину между Каттермолом и непосредственно своей внешностью, его волосы, становились всё краснее и краснее, как его лицо, бывшее немного бледным.

- Что с ним случилось?
- Расщепление. - сказала Гермиона, ее пальцы, уже занятые рукавом Рона, где кровь была самой влажная и самой тёмной. Гарри наблюдал, как она испуганно рвала рубашку Рона. Он всегда думал о Расщеплении как о чём-то смешном, но это... Его внутренности неприятно торчали наружу, Гермиона подняла руку раздетого Рона, большой кусок плоти отсутствовал, отрезанный ровно как ножом.

- Гарри, быстро, в моей сумке, есть маленькая бутылка, помеченная "Экстракт ясенца". В сумке - справа!

Гарри, поспешил к месту, где Гермиона положила, украшенную бусами крошечную сумку и засунул туда руку. Сразу, начал перебирать вещь за вещью: Он чувствовал кожаные переплёты книг, рукав джемпера, подошвы ботинок

- Быстро!

Он схватил палочку и направил её в глубины волшебной сумки.

-Ассио Экстракт ясенца!

Маленькая коричневая бутылка, поднялась из сумки; он поймал её и поспешил назад к Гермионе и Рону, глаза которого закатились.

-Он упал в обморок. - сказала Гермиона, которая была также довольно бледна; она больше не была похожа на Мафальду, хотя ее волосы были все еще местами серыми. - Открой это для меня, Гарри, мои руки дрожат.
Гарри выкрутил пробку из небольшой бутылки, Гермиона взяла её и вылила три порции зелья на истекающую кровью рану. Зеленоватый дым поднялся вверх, и когда он пропал, Гарри увидел, что кровотечение остановилось. Рана теперь выглядела как будто ей уже было несколько дней; новая кожа появилась там где только что была открытая рана.

- Ничего себе, - сказал Гарри.
- Это все, что я могу сделать. - сказала Гермиона шепотом. -Есть заклинания, которые бы его полностью вылечили, но я не буду их применять, потому что если я сделаю их неправильно то вызову больше повреждений... Он и так уже потерял много крови...
- Как он был ранен? Я имею в виду. - Гарри встряхнул голову, пытаясь очистить её, чтобы понять, что сейчас произошло, почему мы здесь? Я думал, что мы возвращались к Гриммолд-Плейс?

Гермиона глубоко вздохнула. Она почти плакала.

-Гарри, я не думаю, что мы в состоянии возвратиться туда.
- Почему нет?
- Когда мы дизапарировали, Яксли схватился за меня, и я не могла избавиться от него, он был слишком силен, и он все еще держался, когда мы достигли Гриммолд-Плейс, и затем я думаю, что он, должно быть, видел дверь, и думал, что мы останавились там, таким образом это его остановит, он думает что мы там, а я перенесла нас сюда вместо этого!
- Но тогда, где - он? Подожди.... Ты не думаешь, что он - на Гриммолд-Плейс? Он не может выйти там?

Ее глаза блестели от слёз, она кивала.

-Гарри, я думаю, что он может. Я... я вынудила его отстать от меня с помощью проклятья Ревульсион, но я уже взяла его под защиту чар Хранителя. Так как Дамблдор умер, мы - Хранители, таким образом я выдала ему тайну, не так ли?

Не было никакого притворства; Гарри был уверен, что она была права. Это был серьезный удар. Если Яксли мог теперь проникнуть внутрь дома, не было бы никакого пути, которым они могли возвратиться. Теперь он сможет аппарировать туда с другими Пожирателями Смерти. Хотя дом был мрачным и депрессивным , это было их единственным безопасным убежищем; даже, теперь, когда Кричер был настолько более счастлив и дружелюбен. С приступом боли сожаления, которое не имело никакого отношения к пище, Гарри вообразил эльфа дома, занимающегося пирогом со стейком-и-почками, который Гарри, Рон, и Гермиона больше никогда не будут есть.

-Гарри, я сожалею, я так сожалею!
- Не глупи, это была не твоя вина! Если что, это моя вина...

Гарри положил руку в карман и извлёк глаз Грюма. Гермиона испуганно отскочила.
- Амбридж прикрепила его к двери своего офиса, чтобы шпионить за людьми... именно так они узнали о незванных гостях.

Прежде чем Гермиона успела ответить, Рон простонал и открыл глаза. Он всё ещё был серым, и его лицо блестело от пота.

- Как ты себя чу'ствуешь? - прошептала Гермиона
- Паршиво. - прохрипел Рон, вздрагивая от боли, так как упал на раненную руку. - Где мы?
- В лесах, где проводится Всемирный Кубок по Квиддичу. - произнесла Гермиона. - Я хотела попасть в защищённое, тайное место, и это было...
- Первым местом, о котором ты подумала. - закончил Гарри за неё, оглядывая абсолютно пустую поляну. Он не мог не вспомнить, что случилось, когда они в последний раз аппарировали в первое место, о котором Гермиона подумала - когда Пожиратели Смерти нашли их за считанные минуты. Была ли это Окклюменция? Знал ли Волдеморт или его сторонники, и знают ли сейчас, куда переместила их Гермиона?
- Ты полагаешь, что мы должны двигаться? - спросил Рон у Гарри, и тот понял по его лицу, что Рон думает о том же.
- Я не знаю.
Рон всё ещё выглядел палевым и вялым. Он не делал попыток встать и было похоже, что он слишком слаб, чтобы сделать это. Перспектива двигаться куда-то была для него обременительной.
- Давайте останемся здесь на время. - изрёк Гарри
С облегчением, Гермиона подпрыгнула на ноги.
- Что ты делаешь? - спросил Рон
- Если мы остаёмся, необходимо наложить на это место несколько защитных заклинаний. - ответила онаЮ, и, поднимая палочку, принялась описывать широкие круги вокруг Гарри и Рона, на ходу бормоча заклятья. Гарри увидел небольшие волнения в окружающим воздухе: похоже Гермиона наслала жаркий лёгкий туман на место их стоянки.
- Сальвио Хексия... Протего Тоталум... Репелло Магглтум... Муффиато... Ты можешь достать палатку, Гарри...
- Палатку?
- В сумке!
- В... конечно - произнёс Гарри.

В этот раз он не стал озадачивать себя поисками в сумке, а использовал ещё одно Призывающее Заклинание. Палатка появилась в виде скомканной массы парусины, верёвок и колышков. Гарри узнал её, отчасти из-за запаха кошек, это была палатка, в которой они спали в ночь Всемирного Кубка по Квиддичу.

- Я думал, она принадлежала этому типу Перкинсу из Министерства - сказал он, пытаясь достать запутавшиеся колышки.
- Очевидно, он не захотел взять её обратно, боль в его пояснице была так тяжела. - произнесла Гермиона, выполняя палочкой сложные движения в виде восьмёрки. - Так что отец Рона сказал, что я могу одолжить её. Эректо! - добавила она, указывая на бесформенную парусину, которая одним плавным движением приподнялась и расправилась, полностью собранная, на земле перед Гарри, из его дрожащих рук вдруг выскочил колышек, чтобы с окончательным стуком вонзиться в землю, захватывая конец верёвки.
- Кейв Инимцум. - закончила Гермиона направленным в небо движением. - Это всё, что я могу сделать. В конце-концов, мы должны узнать, когда они появятся, но я не могу гарантировать, что оградит от Вол...
- Не гвори имя! - жёстким голосом выпалил в её сторону Рон
Гарри и Гермиона переглянулись.
- Извините. - произнёс Рон, приподнимаясь, чтобы видеть их. - Но похоже, что здесь заклятье или что-то подобное. Разве мы не можем называть его Сами-Знаете-Кто... пожалуйста?
- Дамблдор сказал, что страх имени... - начал Гарри
- Если ты не заметил, приятель, упоминание имени Сам-Знаешь-Кого в конце-концов не обернулось для Дамблдора ничем хорошим. - бросил Рон в ответ. - Просто... ты должен проявить к Сам-Знаешь-Кому хоть немного уважения, разве нет?
- Уважения? - повторил Гарри, но Гермиона предупреждающе взглянула на него; очевидно ему не следовало спорить с Роном, поскольку последний пребывал в слишком слабом состоянии. Гарри и Гермиона не то принесли, не то протащили Рона до входа в палатку. Внутри волшебная палатка выглядела такой, какой Гарри её запомнил: небольшая квартира с ванной и крошечной кухней. Он оттолкнул старый стул и осторожно опустил Рона на нижнюю часть двухъярусной кровати. Даже это короткое путешествие сделало его отчаянно неподвижным, и, как только они опустили его на матрас, он вновь закрыл глаза и долгое время молчал.

- Я сделаю чая - запыхавшись, произнесла Гермиона, доставая чайник и кружки из глубины своей сумки и направляясь в кухню.
Гарри нашёл чай таким же желанным, как и огневиски в ту ночь, когда Грозный Глаз умер - он, казалось, выжег часть пугающей дрожи у него в груде. Через минуту или две, Рон нарушил молчание.

- Что, ты полагаешь, случилось с Каттермолами?
- В любом случае, они вышли сухими из воды. - ответила Гермиона, сжимая кружку для удобства. - Если мистер Каттермол был в своём уме, то он, дожно быть, переместил миссис Каттермол Односторонней Аппарацией, и сейчас они убегают из страны с детьми. Это то, что Гарри предложил им сделать.
- Чтоб мне провалиться, я надеюсь, что они сбежали. - произнёс Рон, вновь наклоняясь на подушки. Чай, похоже, оказывал на него хорошее влияние; постепенно к его лицу приливал цвет. - Меня не оставляет чувство, что Рег Каттермол был сообразителен, несмотря на то, как все со мной разговаривали, когда я был им. Боже, я надеюсь, что они это сделали... Если они оба закончат в Азкабане из-за нас...

Гарри посмотрел на Гермиону, и вопрос, который он хотел спросить её - сможет ли отсутствие палочки у миссис Каттермол не дать ей аппарировать вместе со своим мужем - умер в его горле. Гермиона наблюдала за Роном, интересующимся судьбой Каттермолов, и в её выражении лица было столько нежности, что Гарри удивился так же, как если бы застал её целующей его.
- Итак, он у тебя? - спросил Гарри, напоминая о своём присутсвии.
- Он? Кто - он? - произнесла она после короткой паузы
- А ради чего мы прошли через всё это? Медальон! Где медальон?
- Он у вас? - закричал Рон, приподнимаясь на подушках чуть выше. - Никто ничего мне не говорит! Чёрт побери, вы могли бы и упомянуть об этом!
- Ну, мы убегали, спасая наши жизни от Пожирателей Смерти, ведь так? - разъяснила Гермиона. - Здесь.

Она достала медальон из кармана мантии и передала Рону. Он был огромным как куриное яйцо. Витиеватая буква S, инкрустированная множеством зелёных камней, слабо мерцала через парусиновую крышу палатки.

- Не может быть так, что кто-то разрушил его после того, как Кричер завладел им? - с надеждой спросил Рон. - Я имею в виду, мы уверены, что это всё ещё Хоркрукс?
- Я думаю, да - ответила Гермиона, забирая у него медальон и разглядывая последний вблизи. - На нём должны были остаться повреждения, если бы его магически лишили силы.

Она передала медальон Гарри, который повертел его пальцами. Вещица выглядела превосходной, нетронутой. Он всомнил изувеченные остатки дневника, и то, как камень в кольце-хоркруксе надломился, когда Дамблдор лишил его силы.

- Я полагаю, Кричер прав. - сказал Гарри. - Нам придётся поработать над тем, как открыть этот предмет, прежде чем мы сможем его уничтожить.

Внезапное понимание того, что он держал, что жило за этими маленькими золотыми дверцами, поразило Гарри, пока он говорил. Даже после всех усилий по его поиску, он почувствовал сильное желание отшвырнуть медальон от себя. Вновь подавляя себя, он попытался вскрыть медальон пальцами, затем попробовал заклинание, которое Гермиона наложила, чтобы открыть дверь в спальню Регулуса. Ничего не сработало. Он передал медальон обратно Рону и Гермионе, каждый из них делал всё возможное, но они не были более удачливы в открытии медальона, чем он.

- Хотя, ты можешь почувствовать это? тихим голосом спросил Рон, плотно удерживая его в сжатом кулаке.
- Что ты имеешь в виду?

Рон передал Хоркрукс Гарри. Через пару мгновений, Гарри понял, что Рон имел в виду. Было ли то, что он чувствовал, кровью, пульсировавшей по его венам, или что-то билось внутри медальона, похожее на крошечное металлическое сердце?

- Что мы будем делать с ним? - спросила Гермиона.
- Будем держать его в безопасности, до тех пор, пока не поймём, как его уничтожить. - ответил Гарри и, хотя он этого не хотел, повесил цепочку себе на шею, скрывая медальон из вида в мантию, где он лёг рядом с мешочком, который подарил ему Хагрид.
- Я думаю, нам нужно по очереди следить за тем, что происходит у палатки. - добавил он Гермионе, которая встала и потянулась. - И нам нужно также подумать о еде. Ты оставайся здесь. - резко добавил он, когда Рон попытался присесть и стал мерзостного зелёного оттенка.

С Хитроскопом, который Гермиона подарила Гарри на день Рождения, установленным на столе в палатке, Гарри и Гермиона провели остаток дня, разделяя роль наблюдателя. Тем не менее, Хитроскоп оставался тихим и спокойным весь день, то ли из-за защитных заклинаний и отгоняющих магглов чар, которые Гермиона распространила вокруг них, то ли потому, что люди редко решались ходить этим путём, их часть леса оставалось пустынной, отделённой от случайных птиц и белок. Вечер не принёс никаких изменений, Гарри осветил свою палочку, когда он сменил Гермиону в десять часов вечера, и выглянул на пустынную округу, замечая летучих мышей, парящих высоко над ним, на небольшом кусочке неба, видимом из-за их защитной завесы.
Он почувствовал голод и лёгкое головокружение. Гермиона не упаковала никакой еды в свою волшебную сумку, поскольку думала, что этой ночью они вернутся в Гриммолд Плейс, поэтому у них не было ничего съедобного, кроме нескольких дикорастущих грибов, которые Гермиона собрала у ближайших деревьев и потушила в походном котелке. Рон едва успел набить рот, как его порция закончилась, а лицо его выражало брезгливость. Гарри стойко пытался не показывать этого, чтобы не задевать чувства Гермионы.
Окружающую тишину нарушилил странный шорох, похожий на хруст веток: Гарри подумал, что скорее он был вызван животными, а не людьми, хотя и поднял палочку, наготове. Его организм, и без того испытывающий неудобство из-за резиновых грибов, тревожно покалывало.
Он думал, что они будут ликовать, когда смогут вернуть хоркрукс, но, как бы то ни было, он не ликовал; всё, что он чувствовал, вглядываясь в темноту, крошечная часть которой освещалась его палочкой, было опасение того, что произойдёт дальше. Было похоже, что он мчался к этой точке неделями, месяцами, возможно даже, годами, но сейчас он зашёл в тупик, сошёл с дороги.
Где-то были другие хоркруксы, но у него не было ни малейшей мысли, где они могли быть. Он даже не знал, что они из себя представляли. В то же время, он не знал, как уничтожить тот единственный, что они нашли, Хоркрукс, который сейчас покоился на голой коже его груди. Странно, он не принимал тепло от тела, а был таким холодным, будто его только что вытащили из ледяной воды. Время от времени, Гарри казалось, или, возможно он просто воображал, что он чувствовал крохотный пульс, прерывисто дрожащий рядом с его собственным сердцем. Безымянное предчувствие прокралось к нему, пока он сидел здесь в темноте. Он попытался противостоять ему, оттолкнуть его, но оно наступало безжалостно. Никто не может жить, в то время, когда другие - выживают. Рон и Гермиона, сейчас тихо разговаривающие в палатке за ним, могли уйти, если захотели бы. Он не мог. И Гарри казалось, что пока он сидел здесь, пытаясь совладать со своим страхом и изнеможением, Хоркрукс отстукивал время, оставшееся ему.

- Глупая мысль. - сказал о себе. - Не следует так думать...

Его шрам вновь стало покалывать. Он боялся, что это происходит из-за таких мыслей, и попытался направить их в другое русло. Он думал о бедном Кричере, который ждал их дома, а вместо этого столкнулся с Яксли. Будет ли эльф молчать или расскажет Кричеру всё, что знает? Гарри хотелось верить, что Кричер изменился для него за последние месяцы, что сейчас он будет терпелив, но кто мог знать, что случится? Что, если Пожиратели Смерти пытали эльфа? Нездоровые образы роились в голове Гарри, и он попытался оттолкнуть их тоже, потому что сейчас он не мог ничего поделать с Кричером: Рон и Гермиона отказались призывать его; что, если бы с ним появился кто-то из Министерства? Они не могли гарантировать, что аппарация эльфов была свободна от того же огреха, что доставил Яксли на Гриммолд-Плейс на рубчике рукава Гермионы.

Шрам Гарри обожгло. Он думал, что они ещё о многом не знают: Люпин был прав, говоря о магии, с которой они не могли столкнуться или представить. Почему Дамблдор не объяснил больше? Думал ли он, что для этого найдётся время; что он будет жить всегда, возможно, веками, как его друг Николас Фламель? Если так, то он оказался неправ... Снейп предвидел это... Снейп, спящая змея, которая ударила его на вершине башни.
И Дамблдор упал... упал...

- Дай его мне, Грегорович
Голос Гарри был высоким, ясным и холодным, перед собой он держал палочку длинными белыми пальцами. Человек, на которого он указывал, висел вверх ногами в воздухе, хотя его не держали никакие верёвки; он был связан невидимыми путами, его лицо выражало страх, оно покраснело, от того что кровь прилила к голове. У него были белоснежные волосы и густая борода, вылитый Санта-Клаус.

- У меня её нет, больше нет! Её украли много лет назад!

- Не лги Лорду Волдеморту, Грегорович. Он знает… он всегда знает.

Зрачки висящего вверх ногами человека расширились, они продолжали расширяться до тех пор, пока их темнота полностью не поглотила Гарри…

Он видел тёмный коридор, в руках у него был фонарик, Грегорович открыл дверь в комнату, которая была похожа на мастерскую. Там были стружки, золото, а на окне сидел молодой человек с золотистыми волосами. На секунду его красивое лицо осветил фонарь, он был явно очень доволен, затем незваный гость кинул Замораживающее Заклинание и выпрыгнул из окна, заливаясь смехом.
Гарри снова видел испуганное лицо Грегоровича.
- Кто этот вор , Грегорович? – сказал высокий ледяной голос .

- Я не знаю, я никогда не знал, это парень… нет… пожалуйста… ПОЖАЛУЙСТА !

Крик становился всё сильнее, а затем вспыхнули зелёный искры…

- Гарри !

Он открыл глаза, задыхаясь, его лоб болел. Он снова потерял сознание снаружи палатки, соскользнул по полотну и оказался на земле. Он взглянул на Гермиону, чьи пышные волосы закрывали ему тот маленький кусочек неба, который было видно сквозь густые заросли.

- Сон, - сказал он, быстро поднимаясь и пытаясь выглядеть как можно более невинным. – Наверное, я заснул, извини.

- Я знаю, что дело в твоём шраме! У тебя на лбу написано! Ты опять читал мысли Вол…

- Не смей произносить это имя! - злобно закричал Рон из глубины палатки.

- Хорошо, сказала Гермиона, - мысли Сам-Знаешь-Кого!

- Я не хотел ! – сказал Гарри . – Это был сон! Ты умеешь управлять снами , Гермиона ?

- Тебе просто нужно научиться применять Окклюменцию…
Но Гарри не привлекала перспектива снова выслушивать упрёки, он просто хотел обсудить то, что сейчас видел.
- Он нашёл Грегоровича, Гермиона, и я думаю, что он его убил, но прежде чем сделать это, он прочитал его мысли и я видел …
- Я думаю, мне лучше тебя сменить, раз ты так устал, что засыпаешь, - холодно сказала Гермиона.
- Я могу досидеть до конца смены!

- Нет, ты очень устал, пойди приляг.

Она упрямо уселась у входа. Гарри был зол, но не хотел затевать ссору, поэтому вернулся в палатку.

Бледное лицо Рона было видно в темноте с нижнего яруса кровати. Гарри забрался на верхний ярус и стал смотреть в полотняный потолок. Несколько мгновений спустя Рон заговорил тихим голосом, чтобы Гермиона не услышала.
- Что сейчас делает Сам-Знаешь-Кто?
Гарри отчаянно пытался вспомнить детали, а затем прошептал .
- Он нашёл Грегоровича. Он связал его, он его мучал.

- Как бы Грегорович сделал ему палочку, если он был связан?

- Я не знаю… это очень странно, да?

Гарри закрыл глаза, думая о том, что он только что видел и слышал. Но чем больше он вспоминал, тем меньше смысла это имело… Волдеморт ничего не сказал о палочке Гарри, ничего о сердцевинах-близнецах, ничего о том, чтобы Грегорович сделал новую палочку, которая была бы сильнее палочки Гарри …
- Он что-то хотел от Грегоровича, - сказал Гарри, всё ещё плотно сжимая веки. - Он попросил отдать это ему, но Грегорович сказал, что это украли… а потом…
Он вспомнил как он, как будто сам Волдеморт, проник в память Грегоровича сквозь глаза того…
- Он читал мысли Грегоровича, и я видел, как молодой парень залез на карниз, выпустил в Грегоровича проклятье, а потом спрыгнул вниз. Он украл то, что ищет Сам-Знаешь -Кто . И я … и думаю , я видел его раньше …

Гарри очень хотелось снова взглянуть в лицо смеющемуся мальчику . Кража, как сказал Грегорович, случилась много лет назад . Почему парень казался ему таким знакомым?
Шум леса приглушался внутри палатки, Гарри слышал только дыхание Рона. Через некоторое время Рон прошептал :

- Ты не видел, что было в руках у вора?
- Нет, но это должно быть что-то маленькое.
- Гарри…
Рон перевернулся и его кровать заскрипела .
- Гарри, как ты думаешь, Сам-Знаешь -Кто ищет что-то ещё , чтобы превратить в Хоркрукс?

- Не знаю, - медленно сказал Гарри. – Возможно. Но разве это не опасно для него - делать ещё один? Разве Гермиона не сказала, что он уже перешёл за границы дозволенного в расщеплении души?
- Да, но, может быть, он этого не знает.
- Да… может быть, - сказал Гарри.
Он был уверен, что Волдеморт искал решение проблемы сердцевин-близнецов, естественно он искал его у старого изготовителя палочек… и даже не спросил о сердцевинах, безжалостно убив того.

Что же искал Волдеморт? Почему, когда всё Министерство и весь волшебный мир сейчас лежали у его ног, он был так далеко, пытаясь отыскать вещь, которой однажды владел Грегорович и которую украл неизвестный вор? Гарри всё ещё видел весёлое, дикое лицо светловолосого молодого человека, почти такое же весёлое, как у Фреда и Джорджа. Он словно птица спорхнул с карниза, и Гарри знал, что видел его раньше, но не мог вспомнить, где…

Теперь, когда Грегорович был мёртв, этот весёлый вор был в большой опасности, и Гарри думал о нём, а Рон тем временем громко захрапел. Гарри стал медленно погружаться в сон.[/spoiler]

Глава 15. Месть гоблина.

[spoiler]Ранним утром, пока Рон и Гермиона еще спали, Гарри выбрался из палатки, чтобы найти самое старое, корявое и приметное дерево. Найдя такое, он закопал в его тени глаз Грюма, и с помощью палочки пометил ствол маленьким крестиком.
Это было, конечно, не бог весть что, но Гарри чувствовал, что Грозный Глаз заслужил гораздо большего, чем торчать в двери Долорес Амбридж. Затем он вернулся в платку и стал ждать, пока проснуться друзья, чтобы потом обсудить с ними план последующих действий.

Гарри и Гермиона решили, что лучшим будет не оставаться где бы то ни было слишком долго, Рон с ними согласился, сострив, что было бы неплохо, если бы следующее место их пребывания находилось в близкой досягаемости от сендвичей с беконом. Гермиона удалила защитные заклинания, которые она накладывала вокруг их лагеря, в то время как Гарри и Рон уничтожали все следы их пребывания в этом месте. После этого они двинулись к окраине маленького торгового городка.

Как только они разбили новый лагерь в небольшой рощице и окружили их защитой, Гарри накинул свою Мантию-невидимку и отправился за провизией. Однако его планам не было суждено сбыться. Он едва вошел в город, как вдруг пронизывающий холод, опустившийся на землю густой туман и потемневшее небо заставили его застыть на месте.

- Но ты же можешь вызывать потрясающего Патронуса! – воскликнул Рон, когда Гарри вернулся обратно с пустыми руками, тяжело дыша и повторяя одними губами единственное слово «дементоры».
- Я не… смог, - ответил Гарри, судорожно хватая ртом воздух. Бок от быстрого бега нещадно болел, Гарри зажал его рукой. – Патронус… не… появился бы.

Ему вдруг стало стыдно, когда он увидел ошеломленные и разочарованные лица друзей. Это было похоже настоящий ночной кошмар – видеть скользящих в тумане дементоров, и осознавать, что он не способен защитить себя в то время, когда ужасный холод душит его, заполнив и парализовав легкие, а в голове звучат отдаленные крики. От Гарри потребовалась вся его сила воли, чтобы не рвануть с места и не убежать, оставив позади безликих дементоров среди людей, которые, конечно их не видели, но вполне точно ощущали отчаяние и безысходность из-за невидимого присутствия этих ужасных существ.

- Итак, мы все еще без еды.
- Заткнись, Рон, - оборвала его Гермиона. – Гарри, так что случилось? Почему ты думаешь, что не смог бы вызвать Патронуса? Вчера у тебя это отлично получалось!
-Я не знаю.

Он уселся в одно из кресел Перкинса, чувствуя себя с каждой минутой всё более униженным. Он боялся, что внутри него происходит что-то не то. Казалось, что вчерашний день был чем-то очень и очень отдаленным, а сегодня он чувствовал себя снова тринадцатилетним, когда при встрече с дементором в Хогвартс-Экспресс упал в обморок.

Рон пнул ножку стула.

- Что? – сердито огрызнулся он на Гермиону. – Я голоден! С тех пор, как я был при смерти, истекая кровью, у меня ничегошеньки не было во рту, кроме пары поганок!

- Ну тогда иди и сам сражайся с дементорами, - сказал уязвленный Гарри.
- Да я бы пошёле, но моя рука забинтована и висит на веревке, перекинутой через шею, если ты вдруг не заметил!
- Да, очень убедительная причина не пойти.
- Это что еще за…?
- Ну конечно же! – воскликнула Гермиона, хлопнув себя ладонью по лбу. Ребята замолчали и в недоумении уставились на девушку. – Гарри, дай мне медальон! Быстрее! – сказала она нетерпеливо, щелкнув большим и средним пальцем перед его носом, увидев, что Гарри не сдвинулся с места. – Хоркрукс, Гарри! Он все еще на тебе?

Она протянула руку, и Гарри снял с шеи золотую цепь. В этот момент он ощутил невероятную легкость и свободу. До этого он даже не осознавал тяжесть, давившую на него изнутри.

- Так лучше? – спросил Гермиона.
- Да, легче!
- Гарри, - сказала она, склонившись над ним, голосом, каким обычно, в его представлении, разговаривают с тяжелобольным, - как ты думаешь, никто в это время не владел твоим сознанием?
- Что? Нет! – воскликнул Гарри. – Я помню все, что мы делали, пока медальон был на мне. Я бы не помнил ничего, если бы мною управляли, правда ведь? Джинни рассказывала мне, что ничего не могла вспомнить, что с ней происходило.
- Хмм, - пробормотала Гермиона, глядя на тяжелый медальон в своей руке. – Ну, все равно, нам не следует его надевать. Будем хранить его в палатке.
- Мы не станем оставлять его без присмотра, - твердо ответил Гарри. – Если мы его потеряем, или его украдут…
- Ну хорошо, хорошо, - согласилась Гермиона, повесила медальон себе на шею и спрятала под рубашкой. – Тогда мы будем носить его по очереди, чтобы медальон по долгу ни на ком не оставался.
- Прекрасно, - раздраженно сказал Рон, - ну теперь-то, когда мы решили этот сложный вопрос, мы можем заняться нашим пропитанием?
- Можем, но только мы отправимся за ним в какое-нибудь другое место, - ответила Гермиона, бросив быстрый взгляд на Гарри. – Нам не в коем случае не следует оставаться здесь, где вокруг шныряют дементоры.

В конечном итоге они обустроились на ночевку на дальнем краю луга, принадлежавшего одиноко стоявшей ферме, где они раздобыли немного яиц и хлеба.

- Это же не считается, что мы совершили кражу, правда? – озабоченно спросила Гермиона, когда они за обе щеки уплетали гренки с яйцами. – Мы ведь оставили деньги под куриным насестом.

Рон закатил глаза и ответил с набитым ртом:

- Гем..фиона, не бесфокойша ты так. Расслабша…

И действительно, гораздо проще было просто наслаждаться жизнью после такого сытного ужина и не о чем ни думать. Недавний инцидент с дементорами этим вечером вспоминали со смехом, и Гарри с веселым, даже можно сказать, оптимистичным, настроением приступил к своему первому из трех дежурств предстоящей ночи.

Впервые они столкнулись с пониманием того, что полный желудок означает хорошее расположение духа, а пустой – ссоры и уныние. Правда, Гарри мало удивился этому открытию, поскольку, благодаря Дурслям, знал о голоде не понаслышке. Гермиона достаточно спокойно переносила те вечера, когда, роясь в отходах, они находили из еды только ягоды или несвежие бисквиты, правда, тогда она становилась несколько вспыльчивей, чем обычно, и более молчаливой. Рон же, привыкшей к вкусной домашней пище и трехразовому питанию благодаря своей матери и домашним эльфам Хогвартса, от голода становился безрассудным и раздражительным. Когда его Рона надевать хоркрукс выпадала на периоды, в которые возникали проблемы с пропитанием, он становился совершенно невыносимым.

- Ну и куда теперь? – постоянно задавал он один и тот же вопрос. Сам он, похоже, не имел не малейшей идеи на этот счет, но при этом ожидал, что Гарри и Гермиона придумают какой-нибудь план, в то время как он будет сидеть и обреченно взирать на ничтожные запасы провизии. Так, Гарри и Гермиона потратили многие часы безуспешно пытаясь решить, где нужно искать другие хоркруксы и как уничтожить уже имеющийся, с каждым разом их разговоры становились все менее продуктивными из-за отсутствия какой-либо новой информации.

Поскольку Дамблдор был уверен, что Волдеморт спрятал хоркрусы в местах, очень важных для него, ребята продолжали снова и снова перечислять, словно читая какую-то скучную молитву, места, где Валдеморт когда –либо жил или бывал, - сиротский приют, где он родился и вырос; Хогвартс, где он учился; Боргин и Беркс, где он работал после школы; и затем Албания, где он пребывал в годы своего изгнания, - все это были основные направлениями поиска.

- Да, давайте отправимся в Албанию. Подумаешь, понадобиться всего несколько часиков, чтобы обыскать всю страну, - саркастично сказал Рон.
- Там хоркруксов быть не может. Он сделал пять из них еще до изгнания, и Дамблдор был уверен, что змея – шестой, - ответила Гермиона. – Мы знаем, что змея не в Албании, потому что она обычно рядом с Вол…
- Я ж просил не называть его имя!
- Хорошо! Змея обычно рядом с Сам-Знаешь-Кем. Теперь доволен?
- Не совсем.
- Я сомневаюсь, что он прячется где-то у «Боргин и Брукс», - сказал Гарри. Он и раньше говорил то же самое, но сейчас он сделал это, чтобы немного разрядить обстановку. – «Боргин и Брукс» были экспертами в Темных силах, они без труда бы распознали хоркрукс.

Рон демонстративно зевнул. Подавив почти непреодолимое желание запустить в него чем-нибудь тяжелым, Гарри продолжал:

- Я все еще настаиваю, что он мог спрятать что-нибудь в Хогвартсе.

Гермиона вздохнула.

- Но Дамблдор нашел бы его, Гарри!

Гарри в который уже раз привел доказательство в пользу своей теории:

- Дамблдор сам мне говорил, что не знает всех секретов Хогвартса. Говорю тебе, если и было место, которое по-настоящему важно для Вол…
- Ой!
- САМ-ЗНАЕШЬ-КОГО! – Прокричал Гарри, делая ударение на каждом слове. – Если и было место, которое действительно было важно для Сами-Знаете-Кого, то это Хогвартс!
- Ой, да ладно тебе, - усмехнулся Рон. – Школа – важное место?
- Да, именно школа. Она стала его первым настоящим домом, местом, где к нему пришло понимание, что он особенный. Она значит для него всё, и даже после того, как он ушел…
- Мы ведь говорим о Сами-Знаете-Ком? Так ведь? Или о тебе, Гарри? – поинтересовался Рон. Он потянул за цепочку с хоркруксом, висевшую на его шее. Гарри вдруг страшно захотелось посильнее схватить её и придушить друга.
- Ты сказал, что Сам-Знаешь-Кто просил Дамблдора предоставить место работы в школе после того, как он ушел, - сказала Гермиона.
- Точно, - кивнул Гарри.
- И Дамблдор подумал, что он хочет вернуться только для того, чтобы, возможно, найти какой-нибудь артефакт и сделать из него еще один хоркрукс?
- Ну да? – сказал Гарри.
- Но работы в Хогвартсе ему все-таки не получил, не правда ли? – продолжала Гермиона. – Таким образом, ему так и не представился шанс сделать хоркрукс и спрятать его в школе!
- Ну хорошо, - сдался Гарри. – Давайте забудем о Хогвартсе.

Не найдя больше никаких ниточек, которые могли бы помочь им в поисках хоркруксов, друзья, спрятавшись под Мантией-Невидимкой, отправились в Лондон, чтобы найти сиротский приют, где провел свое детство Волдеморт. Прокравшись в библиотеку, Гермиона выяснила, что здание приюта было снесено много лет назад. На его месте теперь размещалось офисное здание.

- Может попробовать добраться до фундамената? – нерешительно предложила Гермиона.
- Он не прятал бы тут хоркруксы, - уверенно заявил Гарри. Он знал это наверняка. Приют был для Волдеморта местом, откуда он всегда хотел убежать; он не стал бы здесь прятать частичку своей души. Дамблдор показал Гарри, что главным критерием Волдеморта при выборе мест для своих тайников были великолепие и загадочность, а этот мрачный серый уголок Лондона не шел ни в какое сравнение с Хордвардсом, Министерством или таким зданием как Гринготтc, Волшебный банк, с его золотыми воротами и мраморными полами.

Даже не имея больше идей относительно того, где искать хоркруксы, друзья продолжали колесить по стране, всякий раз разбивая лагерь на новом месте для пущей безопасности. Каждое утро они очень тщательно стирали следы своего пребывания, затем опять отправлялись в путь. Путешествуя с помощью Аппарации (трансгрессии, телепортации, нужное подчеркнуть - Прим. Julia), они находили новое убежище то в лесу, то в тенистой расщелине между утесами, то на поросшей вереском поляне, то на склоне горы, а однажды ночевали в укрытой от чужих глаз уединенной пещере. Каждые двенадцать часов они передавали хоркрукс друг другу, будто играя в какую-то дурацкую замедленную игру «передай посылку», где ужасная музыка замирала, потому что наградой победителю были двенадцать часов страха и тревоги.

Шрам все так же беспокоил Гарри. Он заметил, что это случалось особенно часто, когда он надевал на шею медальон. Иногда он не мог сдержать себя, чтобы не сморщится от боли.

-Что? Что ты видел? – спрашивал Рон, когда замечал страдания Гарри.
- Лицо, - шептал Гарри каждый раз, - Все тоже лицо. Вор, который украл у Грегоровича.

Тогда Рон отворачивался, даже не стараясь скрыть разочарования. Гарри знал, что Рон надеялся узнать хоть какие-то новости о семье или об остальных членах Ордена Феникса, но, в конце концов, Гарри не телевизионный эфир, он может видеть только то, о чем в данный момент думает Волдеморт, и не способен «настраиваться на разные волны» по первой прихоти друга.Судя по всему, Волдеморт постоянно находился в неизвестном молодом человеке с веселым лицом. Гарри был уверен, имя и местонахождение этого юноши Волдеморт знает не лучше, чем он сам. Не смотря на то, что шрам продолжал болеть, а веселый белокурый мальчик так маняще плескался в его воспоминаниях, он научился не показывать свою боль, потому что каждый раз упоминание о воре раздражало Рона и Гермиону. И Гарри не мог винить их за это, потому что прекрасно понимал, что в них говорило лишь отчаянное желание найти хоркруксы.

Дни шли за днями, плавно перетекая в недели, и в какой-то момент Гарри стал подозревать, Рон и Гермиона ведут за его спиной тайные беседы, причем разговаривают они явно о нем. Несколько раз они замолкали, как только Гарри заходил в палатку, и дважды он случайно натыкался на них, что-то быстро шепчущих друг другу, и оба раза, как только они понимали, что Гарри рядом, прекращали разговор и притворялись, что страшно заняты собиранием дров или походом за водой.

Гарри уже начинал думать, что друзья согласились отправиться с ним в это путешествие, которое теперь больше походило на бесцельное бродяжничество, в тайне надеясь на какой-то имеющийся у него секретный план действий. В последнее время Рон открыто демонстрировал свое плохое настроение Кроме того, Гарри начинал переживать, что Гермиона тоже очень разочаровалась в его лидерских способностях. Он отчаянно старался найти ответ, где же находится следующий хоркрукс, но единственным местом его пребывания по-прежнему виделся только Хогвартс, однако, поскольку никто больше с ним не соглашался, Гарри перестал настаивать на этой версии.

Осень настигла их все так же путешествущими по стране. Теперь они устанавливали палатку на ковре из опавших листьев. Обычный для этого времени года туман становился еще гуще из-за появления дементоров, ветер и дождь также не облегчали жизнь. Несмотря на то, что Гермиона теперь лучше разбиралась в съедобных грибах, которые они могли питаться, это приносило мало радости, поскольку самой большой проблемой оставалась практически полная изоляция, недостаток общения с людьми и совершенное неведение всего, что касалось хода борьбы с Волдемортом.

- Моя мать, - однажды сказал Рон, когда они разбили лагерь на берегу одной из рек в Уэльсе, - может сделать что угодно вкусненькое прямо из воздуха.

Он недовольно ткнул вилкой в кусок почти обуглившейся рыбы, лежавшей на тарелке. Гарри невольно взглянул на шею Рона и увидел, как и ожидал, золотую цепь, на которой висел хоркрукс. Он поборол желание огрызнуться другу, подумав, что плохое настроение того явно усугубляется медальоном.

- Твоя мать не может делать еду из воздуха, - возразила Гермиона. – Никто на такое не способен. Еда является одним из пяти Принципиальных Исключений Закона Гампа об Основных элементах Трансфигура…
- О, ты не могла бы говорить по-английски? А? – перебил её Рон, выковыривая остатки рыбы из зубов.
- Невозможно создать еду из воздуха! Ты можешь вызвать её с помощь заклятия Ассио, если знаешь ее местонахождение, можешь трансформировать из чего-то другого или увеличить её количество из того, что уже имеется…
- Ну, не утруждай себя увеличением количества этой рыбы, она отвратительна, - сказал Рон.
- Гарри поймал рыбу, и я приготовила из неё всё, что было в моих силах! Между прочим, я заметила, что мне всегда достается вся готовка. Полагаю, это потому, что я девочка, не так ли?!
- Нет, это потому, что лучше из всех нас троих разбираешься в магии, - возразил Рон.

Гермиона вскочила, остатки ее жаренной рыбы выскользнули из тарелки и упали на пол.

- В таком случае, завтра готовишь ты, Рон! Найдешь продукты и попробуй превратить их во что-нибудь съедобное, а я потом буду сидеть и с недовольной физиономией, смотреть на твое творение, стонать и жаловаться, чтобы ты, наконец, понял…
- Замолчи! – взорвался Гарри. – Замолчи! Сейчас же!

Гермиона возмутилась:

- Как ты можешь принимать его сторону, он ведь даже…
- Гермиона, помолчи! Я сейчас услышал кого-то!

Он напряженно вслушивался, подняв руки, призывая тем самым друзей молчать. Затем, сквозь шум протекающей рядом с палаткой реки, до него донеслись звуки голосов. Он посмотрел на Хитрскоп, тот не вращался.

- Ты защитила нас заклятием Муффлиато, надеюсь? – тихо спросил Гарри Гермиону.
- Я наложила все возможные заклятия, - прошептала она в ответ, - Муффлиато, отталкивающими магглов заклятьями и чарами маскировки. Кто бы они ни были, они не смогут услышать или увидеть нас.

Шарканье и шорох листьев, звук катящихся камней и треск сломанных веток указывали на то, что по крутому, поросшему лесом склону, окаймляющему узкий берег реки, где располагалась их палатка, спускается несколько человек. Ребята выхватили свои палочки, готовые ко всему. Магическая защита, окружавшая их лагерь, была вполне достаточной для того, чтобы Магглы или обычные волшебники и волшебницы не смогли заметить их в этой почти кромешной темноте. Если же это были Пожиратели Смерти, то впервые за все время путешествия Гарри, Рону и Гермионе предоставлялась возможность узнать, насколько эта защита эффективна против Темной Магии.

Голоса становились все громче, но ничего более вразумительного, кроме того, что группа мужчин спустилась к реке, больше нельзя было распознать. Гарри предположил, что некоторые из них находились менее, чем в двадцати шагах от палатки, однако шум реки не позволял делать какие-нибудь окончательные выводы.

Гермиона схватила свою обшитую бисером сумку и принялась в ней рыться в поисках чего-то. Через секунду она извлекла оттуда три Удлинителя Ушей и отдала по одному Гарри и Рону. Те поспешно вставили один конец веревки телесного цвета себе в ухо, а другой – высунули из палатки.

Через несколько секунд Гарри услышал усталый мужской голос.

- Здесь должны водиться лососи, или, или, может, ты считаешь, что еще не сезон для ловли? Ассio Лосось!

В отдалении послышалось всплески воды, затем шлепки рыбы о ладонь человека. Кто-то пробормотал слова благодарности. Гарри поглубже засунул конец Удлининителя Ушей себе в ухо. Сквозь журчание реки он мог различить еще несколько голосов, но все они звучали не на английском и даже не на любом другом человеческом языке, который он когда-либо слышал. Этот был груб и немелодичен, и казался набором энергичных гортанных звуков. На нем общались, похоже, два человека. Голос у одного из них был более низким и тихим, чем у другого.

Вскоре с другой стороны брезента заплясал огонь, между палаткой и костром замелькали тени. Восхитительный запах печённого лосося соблазнительно защекотал ноздри. Затем вилки и ножи застучали по тарелкам. Один из мужчин заговорил:

- Возьмите вот, Грипхук, Горнак.

«Гоблины!» - произнесла одними губами Гермиона Гарри, тот в ответ кивнул.

- Спасибо, - в один голос ответили гоблины на английском.

- Итак, вы трое в бегах. И как долго это продолжается? – спросил какой-то новый мягкий и приятный голос. Гарри показалось, что он когда-то его уже слышал, воображение нарисовало ему полного мужчину с приветливым лицом.
- Шесть недель… Или семь… Я забыл, - ответил владелец усталого голоса. – В первые два дня встретил Грипхука, а затем вскоре после этого объединились с Горнуком. В компании все же легче. – На некоторое время все замолчали, слышалось только скрежет ножей по тарелкам. – А ты почему сбежал, Тед? – снова заговорил мужчина.
- Я знал, что они придут за мной, - ответил Тед, и Гарри вдруг вспомнил, где слышал этот мягкий голос. Это отец Тонкс. – Услышал, что на прошлой неделе в нашей местности появились Пожиратели Смерти, и решил, что нужно уносить ноги. Я принципиально отказался регистрироваться как рожденный от Магглов, но понимал, что они все равно узнают, ведь это лишь вопрос времени, поэтому убежал. С моей женой все будет в порядке, потому что она «чистокровка». А потом я забрал и Дина… сколько? Несколько дней назад, да, сынок?
- Да, - ответил другой голос, и Гарри, Гермиона и Рон взволнованно уставились друг на друга. Они узнали по голосу, что это был Дин Томас, их товарищ по Гриффиндору.

- Ты тоже рожден от Магглов? – спросил первый мужчина.
- Не уверен, - ответил Дин. – Мой отец оставил маму, когда я был совсем ребенком. Хотя, у меня нет никаких доказательств, что он был волшебником.

Затем снова наступила пауза, заполненная чавканье, после которой снова заговорил Тед.

- Должен сказать тебе, Дирк, что очень удивлен нашей встрече. Рад, но удивлен. Ходили слухи, что тебя поймали.
- Так и было, - ответил Дирк, - я был на полпути к Азкабану, но сумел сбежать. Оглушил Доулиша и забрал его метлу. Это было гораздо проще, чем можно подумать. Не думаю, что он был в себе в тот момент. Возможно, на него наложили Заклятие Спутывания. Если так, то я бы хотел пожать руку тому волшебнику или волшебнице, кто это сделал. Возможно, этот человек спас мне жизнь.

Снова наступила тишина, нарушаемая лишь треском костра и гулом реки. Тед сказал:

- А вы вообще за кого? У меня сложилось впечатление, что гоблины полностью перешли на сторону Сами-Знаете-Кого.
- У тебя сложилось ложное впечатление, - ответил гоблин, говоривший более высоким голосом. – Мы не занимаем ничью сторону. Это война волшебников.
- Но тогда почему же вы скрываетесь?
- Я посчитал, - ответил другой гоблин, - что отказавшись от оскорбительного предложения, которое мне было сделано, я поставил свою жизнь под угрозу.
- И о чем же тебя попросили? – спросил Тед.
- Повиновение всегда считалось ниже достоинства нашего народа, - ответил гоблин, его голос стал жестче и менее похож на человеческий. – Я не какой-нибудь домашний эльф.
- Ну а ты, Грипхук?
- По той же причине, - ответил тот. – Гринготтс теперь неподконтролен нам. А я не признаю никаких начальников из волшебников.

Он что-то едва слышно шепнул на языке гоблинов, и Горнук засмеялся.

- Что за шутка? – спросил Дин.
- Он сказал, - ответил Дирк, - что некоторых вещей волшебники тоже не признают.

Последовала короткая пауза.

- Я что-то не совсем понимаю, - сказал Дин.
- Прежде чем бежать, я совершил свою маленькую месть, - ответил Грипхук по-английски.
- Какие милые создания – эти гоблины, - вмешался в разговор Тед, - надеюсь, вы не додумались замкнуть кого-нибудь из Пожирателей Смерти в одном из ваших старых сверх надежных хранилищ?
- Если бы я это сделал, меч вряд ли помог бы ему выбраться, - ответил Грипхук. Горнук снова рассмеялся, и даже Дирк издал сухой смешок.
- Дин и я, похоже, что-то пропустили, - сказал Тед.
- Точно, пропустили! Как и Северус Снейп, правда, он об этом не знает, - сказал Грипхук, и два гоблина зло захохотали. Внутри палатки у Гарри перехватило дыхание от возбуждения. Он и Гермиона смотрели друг на друга, изо всех сил вслушиваясь в рассказ гоблина.
- А вы что, разве не слышали об этом, Тед? – спросил Дирк. – Ну про детей, которые пытались украсть меч Гриффиндора из кабинета Снейпа в Хогвартсе?

Словно электрический разряд прошел через Гарри, когда он услышал эти слова. Он стоял, не шелохнувшись.

- Ничего такого не слышал. – ответил Тед, - Этого не было в «Пророке»?
- Вряд ли, - фыркнула Дирк, - Грипхук сказал мне, что слышал об этом от Билли Уизли, который работает в банке. Одной из детей, пытавшихся украсть меч, была его младшая сестра.
Гарри посмотрел на Гермиону и Рона, которые вцепились в свои Удлинители Ушей так крепко, словно от этого зависела их жизнь.
- Она и еще пара её друзей проникли в кабинет Снейпа и вскрыли стеклянный футляр, в котором хранился меч. Снейп поймал их на лестнице.
- О, храни их Господь. – сказал Тед, - И что они хотели сделать с мечом? Использовать его в против Сам-Знаешь-Кого? Или против самого Снейпа?
- Ну, что бы они не думали, это их дело, но Снейп решил, что меч не будет в безопасности в его кабинете, - ответил Дирк, - Поэтому спустя два дня спустя, видимо, после разговора с Сам-Знаешь-Кем, он прислал его в Лондон, чтобы поместить в Гринготтс.

Гоблины снова расхохотались.

- Я до сих по не пойму, что тут смешного, - сказал Тед.
- Это подделка, - давясь от смеха, проговорил Грипхук.
- Меч Гриффиндора подделка!
- О, да. Это копия. Но, кстати, надо признать, великолепная копия, однако, она сделана волшебником. Оригинал был изготовлен несколько столетий назад гоблинами и обладает свойствами, присущими только оружию, сделанному нашим народом. Где бы сейчас не находился меч Гриффиндора, но он не в Банке Гринготтс.

- Понятно, - сказал Тед, - И я так понимаю, вы не потрудились сообщить об этом Пожирателям Смерти?
- Я не видел причины беспокоить их по таким пустякам, - ответил Грипхук самодовольно, и на этот раз Тед и Дин присоединились к смеющимся Горнуку и Дирку.

В палатке. Гарри закрыл глаза, отчаянно желая, чтобы кто-нибудь у костра задал действительно вопрос, который волновал его сейчас больше всео. Через минуту, которая показалась Гарри вечностью, Дин (кстати сказать, Гарри не без укора ревности вспомнил, что Дин когда-то был парнем Джинни) словно услышал его немую мольбу.

- А что случилось с Джинни и всеми остальными? Что случилась с ребятами, которые пытались украсть меч?
- О, они были наказаны, очень сурово, - безразлично сообщил Грипхук.
- Но с ними-то все в порядке? – быстро спросил Дин. – Ну я хотел сказать, хватит уже с Уизли раненных детей, как вы считаете?
- Ну несколько я знаю, они получили повреждения, но не очень серьезные, - сказал Грипхук.
- Повезло им, - кивнул Тед. – Зная послужной список Снейпа, думаю, мы должны радоваться, что ребята вообще остались живы.
- Так вы тоже верите в эту историю, не правда ли, Тед? – спросил Дирк. – Вы действительно считаете, что Снейп убил Дамблдора?
- Конечно, я в это верю, - ответил Тед. – Надеюсь, вы не собираетесь сказать, что считаете, будто Поттер как-то причастен к смерти Дамдлдора?
- В наши дни трудно во что-либо верить, - прошептал Дирк.
- Я знаю Гарри Поттера, - вступил в разговор Дин. – Я верю, что он тот самый… Избранный… или называйте его, как угодно…
- Да, многие хотели бы верить, что так оно и есть, сынок, - ответил Дирк, - включая и меня. Но где же он сейчас? Давай посмотрим объективно. Если бы он знал что-то, чего не знаем мы, или бы имел какие особенные возможности, он бы не прятался сейчас, неизвестно где, а сражался, возглавил бы сторонников сопротивления. И знаешь, в «Пророке» есть на него достаточно…

- В «Пророке»? – усмехнулся Тед. – Ну что ж, ты заслужил того, чтобы тебе лгали, раз до сих пор читаешь эту гадость. Если хочешь действительно услышать факты, читай «Квиббер».

На другом конце Удлинителя Ушей кто-то поперхнулся и закашлялся. Это Дирк проглотил рыбью кость. Наконец, он пробормотал:

- «Квиббер»? Та самая газетенка лунатика Ксено Лавгуда?
- Ну не такой уж он и лунатик. - не согласился Тед. - Если хотите знать, Ксено пишет обо всем, о чем «Пророк» обычно умалчивает. Например, в последнем номере «Пророка» нет не единого упоминания о Морщерогих кизляках. Я не знаю, как долго они позволят ему печатать свою газету. Но на передовице каждого номера он призывает всех волшебников, кто против Сами-Знаете-Кого, своей первоочередной задачей считать помощь Гарри Поттеру.
- Трудно помогать мальчику, который исчез с лица земли, - возразил Дирк.
- Послушайте, уже то, что его до сих пор не схватили, можно считать большим достижением, - сказал Тед. – Я тоже с радостью получил бы от него хоть какие-то намеки, но он делает сейчас то же, что и мы, пытается не утратить свободу, не так ли?
- Да, в твоих словах есть смысл, - вяло согласился Дирк. – Учитывая, что на поиски парня брошены все ресурсы Министерства, с его доносителями и информаторами, Поттера бы давно должны были поймать. Хотя, откуда мы знаем, что он не пойман и не убит? Возможно, об этом просто умалчивается.
- Ах, не говори так, Дирк, - прошептал Тед.

Потом они надолго замолчали, из Удлинителй Ушей доносился лишь стук ножей и вилок о тарелки. Далее дискуссия ограничилась тем, что они решали, остаться ли ночевать на берегу или уйти. Остановились на втором, решив, что лучше будет скрыться в глубине леса. Они потушили костер и начали взбираться по склону. Вскоре голоса становились все тише, пока совсем не замолкли.

Гарри, Рон и Гермиона смотали и убрали обратно в сумку Удлинители Ушей. Гарри, который во время всего подслушивания с трудом сдерживал себя, чтобы не заговорить, теперь не смог произнести ничего, кроме: «Джинни…меч…»

-Я знаю! – воскликнула Гермиона.

Она запустила руки в свою сумку.

- Вот… она… - процедила она сквозь зубы, с трудом доставая что-то тяжелое. Гарри поспешил к ней на помощь, и вместе они вытащили пустой портрет Финеса Нигеллуса. Гермиона направила полочку на портрет.
- Если кто-то украл настоящий меч из кабинета Дамблдора, - произнесла она, тяжело дыша, пока они пристраивали портрет возле стенки палатки, - Финес Нигеллус мог видеть, как это случилось. Эта картина висела прямо за футляром с мечом.
- Если, конечно, он в тот момент не спал, - предположил Гарри. Он затаил дыхание, когда Гермиона встала на колени напротив картины, кашлянув, позвала:
- Эээ… Финес? Финес Нигеллус!

Ничего не произошло.

- Финес Нигеллус, - снова сказала Гермиона. – Профессор Блэк! Пожалуйста, не могли бы вы поговорить с нами? Прошу вас!
- «Пожалуйста» - волшебное слово, всегда работает, - послышался холодный плутоватый голос, и Финес Нигеллус скользнул в собственный портрет. И тут Гермиона крикнула?
- Обскура!
Тут же черная повязка накрыла умные темные глаза Финеса. От неожиданности тот стукнулся головой о рамку картины и вскрикнул от боли.

- Что?... Да как вы смеете!... Что вы…
- Мне очень жаль, профессор Блэк, - сказала Гермиона, - но это необходимые предосторожности.
- Уберите эту гадость с полотна! Я сказал, уберите! Вы портите великое творение изобразительного искусства! Где я? Что происходит?
- Неважно, где мы, - вмешался Гарри, и Финес застыл, прекратив все попытки снять с глаз черную повязку.
- Неужели я слышу голос самого мистера Гарри Поттера?
- Возможно, - ответил Гарри, пытаясь сохранить интригу и удержать интерес Финеса. – У нас есть к вам пара вопросов, касающихся меча Гриффиндора.
- Ах, - сказал Финес Нигеллус, вращая головой так и эдак в тщетной попытке хотя бы краем глаза взглянуть на Гарри, - да. Глупая девчонка вела себя крайне неразумно…
- Подбирайте выражения, когда говорите о моей сестре! – достаточно резко оборвал его Рон. Финес Нигеллус презрительно приподнял брови:
- А это еще кто? – спросил он, крутя головой из стороны в сторону. – Мне не нравится ваш тон! Девчонка и ее друзья действовали чрезвычайно рискованно. Обворовывать кабинет директора…
- Они не воровали, - перебил его Гарри. – Этот меч не принадлежит Снейпу.
- Но он принадлежит школе Профессора Снейпа, - возразил Финес Нигеллус. – А какие права имеет на меч девочка Уизли? Она заслужила свое наказание точно так же, как заслужил его этот идиот Лонгботтом и ненормальная Лавгуд!
- Невилл не идиот, а Луна – не ненормальная! – вмешалась Гермиона.
- Ну так где я? – повторил Финес Нигеллус и опять принялся бороться с черной повязкой. – Куда вы меня притащили? И почему вы забрали меня из дома моих предков?
- Да хватит уже! Как Снейп наказал Джинни, Невилла и Луну? – спросил Гарри настойчиво.
- Профессор Снейп отправил их в Запретный Лес помогать этому неотесанному мужлану, Хагриду.
- Хагрид – не неотесанный мужлан! – Гермиона явно начала выходить из себя.
- И Снейп считает, что это наказание? – усмехнулся Гарри. – Уверен, Джинни, Невилл и Луна неплохо провели время с Хагридом. Запретный Лес… подумаешь! Они сталкивались с гораздо более страшными вещами, по сравнению с которыми Запретный Лес – это детские шалости!

Он почувствовал огромное облегчение, ибо уже в своем воображение успел нарисовать ужасы, постигшие его друзей, сопоставимые, как минимум, с заклятьем Круциатус.

- На самом деле, Профессор Блэк, мы хотели узнать, кто-нибудь другой брал меч? Ну, может быть, его забирали из кабинета для чистки или чего-нибудь в этом роде?.

Финес Нигеллус застыл, оставив в покое повязку, и чуть не подавился от смеха.

- Сразу видно - дитя Магглов, - ответил он. – Оружие, изготовленное гоблинами, не нуждается в чистке, простушка. На гоблинское серебро грязь не пристает, только впитывается то, что может сделать его еще крепче.
- Не называй Гермиону простушкой, - вступился за подругу Гарри.
- Признаться, я очень устал от этого бесконечного противостояния, - заявил Финес Нигеллс, - может, мне пора уже возвращаться обратно в кабинет директора?

Все еще с повязкой на глазах, он ощупью продвигаться к краю картины, чтобы снова вернуться в Хогвартс. Неожиданно Гарри посетила одна мысль.

- Дамблдор! Вы можете привести сюда Дамблдора?
- Что, простите? – удивился Финес Нигеллус.
- Вы не могли бы привести профессора Дамблдора из его портрета в ваш?

- Подумать только, а ведь не только рожденные от Магглов могут быть столь невежественными, Поттер. Обитатели портретов Хогвартса могут общаться между собой, но они не могут путешествовать за пределы замка, за исключением случаев, когда они навещают собственный портрет. Дамблдор не может прийти сюда вместе со мной. Кроме того, после того бесцеремонного обращения со мной, уверяю вас, я никогда не вернусь сюда опять!

Слегка подавленный Гарри наблюдал, как Финес повторял свою попытку покинуть картину.

- Профессор Блэк, - вдруг сказала Гермиона, - не могли бы вы просто сказать нам, когда в последний раз меч вынимали из футляра? Ну, то есть до того, как его брала Джинни…

Финес нетерпеливо фыркнул.

- Я думаю, в последний раз меч Гриффиндора покидал свой футляр, когда профессор Дамблдор использовал его, чтобы вскрыть кольцо.

Гермиона резко повернулась к Гарри. Никто из них не смел произнести ни слова в присутствии Финеса Нилеллуса, который еще немного повозившись в поисках выхода, все же смог его найти.

- Ну… спокойной ночи, - пожелал он язвительно, и почти исчез и вида, из-за рамки выглядывал только небольшой кусочек его шляпы, когда Гарри закричал:
- Погодите! Вы говорили профессору Снейпу об этом?

Голова Финеса Нигеллуса появилась в картине.

- Профессор Снейп слишком занятйй человек, чтобы интересоваться эксцентричными поступками Альбуса Дамблдора. Прощайте, Поттер!

С этими словами, он окончательно исчез из вида, оставив на картине лишь мрачный фон.

- Гарри! – закричала Гермиона.
- Сам знаю! – тоже прокричал в ответ Гарри. Не в силах больше сдержать себя, он рассек кулаком воздух. Это было гораздо больше, чем он мог даже надеяться. Он мерил шагами палатку, и, как ему казалось, намотал за это время не меньше мили. Он даже уже не чувствовал голод, настолько он был возбужден. Гермиона спрятала картину Финеса Нигеллуса обратно в сумку, застегнула пряжку, и лишь тогда подняла сияющее лицо к Гарри.

- Меч может уничтожить хоркруксы! Гоблины делают лезвие таким образом, что оно само себя усиливает…. Гарри, этот меч уже насыщен ядом василиска!
- И Дамблдор до сих пор не отдал мне его потому, что он был ему нужен, чтобы испытать его на медальоне…
- … и он, возможно, решил, что тебе не позволят его взять…
- … поэтому он сделал копию…
- … и положил ее в стеклянный футляр…
- … а настоящий меч спрятал… Но где?...

Они смотрели друг на друга, чувствуя, что ответ находится совсем рядом, невидимой тенью висит в воздухе. Но почему Дамблдор просто не сказал ему? Или может быть, он говорил, но Гарри тогда не понял?

- Думай! – прошептала Гермиона. – Думай! Где он мог его оставить?
- Не в Хогвартсе, - задумчиво произнес Гарри, снова заходив по палатке.
- Может, где-нибудь в Хоксмиде? – предложила Гермиона.
- Визжащая Хижина? Туда никто никогда не ходит.
- Снейп знает, как туда пройти. По-моему, слишком рискованно было бы оставлять меч там.
- Но Дамблдор доверял Снейпу, - напомнил Гарри.
- Но не настолько, чтобы рисковать мечом, - возразила Гермиона.
- Да, ты права, - согласился Гарри. Его хорошее настроение слегка омрачилось, когда он подумал о предательстве Снейпа. – В таком случае, он должен был спрятать меч где-нибудь подальше от Хогсмида… А что ты думаешь по этому поводу, Рон?.. Рон?...

Гарри огляделся. В первое мгновение он подумал, что Рона нет в палатке, но потому увидел его на нижней койке двухярусной кровати. Выглядел он немного заторможенным.

- О, неужели вспомнили и обо мне? – проговорил он.
- Что?

Рон усмехнулся и уставился в потолок.

- Вы, двое, продолжайте. Не хочу испортить ваше веселье.

Немного сбитый с толку Гарри посмотрел на Гермиону, прося у нее помощи, но та только покачала головой, тоже явно озадаченная.

- А в чем, собственно, проблема? – обратился Гарри к другу.
- Проблема? Нет никаких проблем, - ответил Рон, избегая встречаться с Гарри глазами. – Ну, по крайней мере, ты здессь никакой проблемы не видишь.

По парусине палатки застучали капли дождя.

- Ну раз для тебя она очевидна, - сказал Гарри, - давай, выкладывай!

Рон резко сел, свесив ноги с кровати. Было неприятно смотреть на такого Рона. Он не походил на самого себя.

- Отлично! Выкладываю! Не ждите от меня, что я буду скакать с вами и с этой чертовой палаткой с места на место только потому, что мы должны найти очередную идиотскую вещицу. Просто впиши её в список остального барахла, о котором ты понятия не имеешь.

- Не имею понятия? – повторил Гарри. – Это я не имею понятия?

Кап. Кап. Кап. Капли стучали по крыше все сильнее и чаще. Дождь заговорил скороговоркой на листьях деревьев и что-то нашептывал речке в темноте. Недавнее ликование Гарри, казалось, смывало потоками льющейся с небес воды. Все-таки подозрения и страхи Гарри относительно мыслей Рона начали сбываться. Рон говорил именно то, чего Гарри меньше всего хотел и больше всего боялся от него услышать.

- Это было не лучшее время в моей жизни, - сказал Рон, - Покалечил руку, голодал, мерз каждую ночь, но при этом я надеялся, что рано или поздно, после недель скитаний и поисков, мы все же к чему-то придем, и наши усилия принесут хоть какой-то успех.
- Рон, - тихо позвала Гермиона, но тот не ответил, может быть просто притворившись, что не расслышал её голоса из-за барабанной дроби капель о брезент палатки.
- Я думал, ты знал, на что идешь, - ответил Гарри.
- Да, я тоже так думал.
- Ну и в какой именно части не оправдались твои ожидания? – разозлился Гарри. – Может, ты думал, что мы будем останавливаться в пятизвездочных отелях? Или может быть, ежедневно отыскивать по хоркруксу? Или ты надеялся вернуться под теплое крылышко матери к Рождеству?
- Мы думали, ты знаешь, что делаешь! – закричал Рон, вскакивая на ноги. Каждое его хлестало по щекам. – Мы думали, Дамблдор сказал тебе, как нужно действовать, думали, у тебя есть план!
- Рон! - На этот раз Гермиона обратилась к нему достаточно громко для того, чтобы просто игнорировать её.
- Ну что ж, простите, что подвел вас, - заговорил Гарри, неожиданно для самого себя тихо и спокойно. – С самого начала я был честен с вами. Я говорил все, что узнал от Дамблдора. И еще, мало ли, вдруг вы не заметили, я нашел одни хоркрукс…
- О, да, и мы все еще понятия не имеем, как от него избавиться, точно так же, как не знаешь, где искать остальные хоркруксы.
- Сними с себя медальон, Рон, - попросила Гермиона. Голос её звучал необычно высоко. – Пожалуйста, сними. Ты не говорил бы так, если бы ты не носил его весь день.
- Говорил бы, - вмешался Гарри. Он совершенно не хотел искать оправданий поведению Рона. – Неужели в думаете, что я не заметил, как вы шептались за моей спиной? Неужели считали, что я не догадываюсь, о чем вы думаете?

- Гарри, мы не…
- Не лги, - закричал Рон на Гермиону. – Ты говорила то же самое. Ты говорила, что разочарована и что надеялась, что он был готов для этого дела…
- Я не это имела в виду, Гарри» Все было совсем не так! – она заплакала.

Дождь стекал по парусине палатки, слезы текли по лицу Гермионы. Напряжение, царившее здесь всего несколько минут назад вдруг исчезло, словно его и не бывало, как фейерверк, который вспыхивает и сразу же умирает, оставляя за собой лишь темноту и холод. Меч Гриффиндора был спрятан неизвестно где, а единственным успехом трех подростков было то, что они все еще живы.

- Ну так почему же ты все еще здесь? – спросил Гарри Рона.
- Откуда мне знать?
- Отправляйся домой.
- Да, может, и отправлюсь! – закричал Рон, шагнув к Гарри. Тот не отступил. – Ты слышал, что они говорили о моей сестре? Но тебе ведь наплевать, да? «Подумаешь, это всего лишь Запретный Лес». Гарри Я-И-Не-Такое-Видел Поттеру все равно, что с ней случилось там – ну, подумаешь, гигантские пауки или психическая чепуха…
- Я только сказал, она была с остальными и с Хагридом…
- Да я все понял! Тебя совершенно не заботит ее судьба и судьба остальных членов моей семьи. «хватит уже для Уизли раненных детей» - ты это слышал?
- Да, я…
- И даже не попытался понять, что это значит?
- Рон! – закричала Гермиона, став между ними. – Я не думаю, что случилось еще что-то страшное, по крайней мере, о чем мы еще не знаем. Подумай, Рон, просто Билл напуган, кроме того, многие видели, что Джордж потерял ухо, ты должен быть мертв из-за расщепления. Уверена, именно это Дин имел в виду….
- О, ты уверена, да? Ну тогда зачем мне о них беспокоиться, правда? Что до тебя, так у тебя вообще нет повода для беспокойств – твоим родителям ничего не грозит…
- Зато мои родители мертвы! – проревел Гарри.
- И мои недалеки от этого! – закричал Рон.
- Ну тогда иди! – все больше распалялся Гарри. – Возвращайся к ним и притворись, что ты справился со своим расщеплением, и мамуля накормит тебя от души и…

Рон дернулся, Гарри среагировал на его движение, и через секунду в руках обоих были зажаты палочки. Но прежде чем они успели ими воспользоваться, Гермиона их опередила.

- Престего! – закричала она, и между ней с Гарри и Роном возникла невидимая преграда. Силой заклинания всех их отбросило назад на несколько шагов. Рон и Гарри смотрели через преграду, будто впервые в жизни видели друг друга. Гарри в этот момент испытывал к Рону жгучую ненависть: что-то сломалось между ними.
- Дай сюда хоркрукс, - сказал Гарри.

Рон снял цепочку с медальоном с шеи и бросил его на ближайший стул, затем повернулся к Гермионе:

- Что ты собираешься делать?
- В каком смысле?
- Остаешься или как?

- Я… - она выглядела совершенно несчастной. – Да-да, конечно я остаюсь. Рон, мы обещали, что будем с Гарри, что поможем…
- Я все понял. Ты выбрала его.
- Рон… нет… ну пожалуйста. Вернись!

Она бросилась за ним, но невидимая стена, которую она же и создала, не пускала её. Пока Гермиона снимала заклятье, он уже вышел из палатки и исчез во мгле. Гарри не сдвинулся с места, молча слушая её плач и как она зовет Рона.

Через несколько минут Гермиона вернулась, промокшие волосы прилипли к её лицу.

- Он ушел. Аппарировал…

Усевшись в кресло и свернувшись клубочком, она начала плакать.

После всего случившегося Гарри овладело какое-то оцепенение. Он поднял хоркрукс и повесил его на шею. Взяв покрывало с кровати Рона, он укрыл им Гермиону, затем лег на постель и уставился на темный потолок палатки, вслушиваясь в звуки дождя…[/spoiler]

Глава 16. Годрикова Лощина.

[spoiler]Когда Гарри проснулся на следующий день, ему понадобилось некоторое время чтобы вспомнить происшедшее. Потом он наивно подумал, что все это был сон, что Рон все еще был тут. Перевернувшись на другой бок, он увидел пустую койку Рона. Его воображение нарисовало мертвое тело. Гарри слез со своей койки, отворачивась от Рона. Гермиона, которая уже была чем-то занята на кухне, не пожелав Гарри доброго утра, отвернулась от него, когда тот проходил мимо.
«Его нет, - говорил себе Гарри, - его нет.» Ему приходилось повторять это мысленно, пока он умывался и одевался, как будто это могло смягчить шок. «Его нет. И он не вернется.» И это было горькой правдой. Гарри знал это, потому что их защитные чары не оставляли никаких шансов для Рона найти их.
Он и Гермиона завтракали в полном молчании. Глаза Гермионы были красными и напухшими. Она выглядела так, словно всю ночь не спала. Они сложили все свои вещи. Гермиона мешкала. Гарри понимал, что она хочет еще немного побыть на берегу. Несколько раз он замечал ее орлиный взгляд, словно что-то высматривающий. И он был уверен, что ей казалось, как кто-то пробирался к ним под дождем. Но рыжеволосой фигуры среди деревьев не было. Каждый раз, когда Гарри вторил ей, оглядываясь вокруг (так как он не мог не надеятся хоть малость) и не видел ничего кроме мокрых от дождя деревьев, еще одна горькая бомба взрывалась у него внутри. Он слышал, как Рон говорил: «Мы думали, что ты знаешь, что делашь!» И он продолжил складывать вещи с горечью в животе.
Речка, вся в тине около них, быстро поднималась, и скоро могла залить их берег. Они помедлили еще час перед тем, как свернуть свой лагерь. Наконец, полностью упаковав вещи, Гермиона больше не могла найти причины здесь оставаться дольше, и они взяли за руки и Аппарировали, появляясь на ветренном взгорье, покрытом вереском.
Гермиона отпустила руку Гарри и отошла в сторону. Она села на большой камень, поднесла руки к лицу и начала трястись, что было похоже на всхлипывания. Он наблюдал за ней, думая, что может подойти и успокоить, но что-то мешало ему сдвинуться с места. Все внутри него было холодным и напряженным. И снова он увидел презрительное выражение лица Рона. Гарри начал вышагивать по вереску, делая большой круг с расстроенной Гермионой по центру, произнося защитные заклинания, которые обычно произносила она.
Следующие несколько дней они не обсуждали Рона вообще. Гарри решил больше никогда не упоминать его имени, а Гермиона, кажется, знала, что не было смысла говорить о чем-то раньше времени, хотя иногда по ночам, когда она думала, что Гарри спит, тот слышал как она плакала. Тем временем Гарри достал Карту Мародёров и изучал ее под светом палочки. Он ждал того момента, когда точка с надписью «Рон» появится в коридорах Хогвартса. Это доказало бы, что он вернулся в уютный Замок, защищенный его статусом чистокровного. Как бы то ни было, Рон не появлялся на карте. И со временем Гарри заметил, что достает карту только для того чтобы в очередной раз посмотреть на имя Джинни в девчачих спальнях, думая, что та частота, с которой он это проделывал может как-то прорваться в ее сознание, что она как-то узнает, он думает о ней, надеется, что с ней все в порядке.
Каждый день они посвящали попыткам определить возможное местонахождение Меча Гриффиндора, но чем больше они говорили о месте, где бы Дамблдор мог его спрятать, тем отчаянее им казалась их затея. Хотя поломать голову они все же могли. Гарри не припоминал, чтобы Дамблдор рассказывал ему о таком месте, куда он мог бы что-нибудь спрятать. Были моменты, когда он не знал, был ли он зол больше на Рона или на Дамблдора. «Мы думали, ты знаешь, что делаешь... мы думали Дамблдор рассказал тебе, что нужно делать... мы думали, у тебя был план!»
Он не мог обманывать себя – Рон был прав. Дамблдор оставил его практически ни с чем. Они нашли один Хоркрукс, но они не думали его уничтожать. Другие оставались такими же загадками, какими и были. Чувство безнадежности угрожало завладеть им. Он теперь сомневался в том, правильно ли он поступил, разрешив своим друзьям помочь ему в его бессмысленном путешествии. Он не знал ничего, у него не было ни каких соображений. Он боялся, что Гермиона уже на грани того, чтобы сказать, что с нее достаточно, что она уходит.
Они проводили много вечеров в молчании. Гермиона вытаскивала портрет Финеаса Ниггелуса и ставила его на стул так, словно он мог заполнить пустоту, образовавшуюся потерей Рона. Не смотря на предыдущее заявление о том, что он больше не появится, Финеас Ниггелус видимо не мог противостоять искушению узнать, на что был способен Гарри, и вслепую появлялся раз в несколько дней. Гарри был даже рад видеть его, потому что Финеас был компанией, не смотря на его ехидность и насмешливую вежливость. Они получали удовольствие от любых новостей и Хогвартса, хотя Финеас Ниггелус и не был идеальным информатором. Он возвышал Снейпа, начальника Слизерина, как только тот стал руководить школой, и Гарри с Гермионой приходилось быть очень осторожными, чтобы не критиковать его и не задавать неуместных вопросов про него, потому что в противном случае Финеаса Ниггелус просто покинул бы картину.
Как бы то ни было, он все же упоминал кое-что. Кажется, Снейп столкнулся с небольшим мятежом со стороны большинства студентов. Джинни было запрещено посещать Хогсмид. Снейп возобновил старый декрет Амбридж, запрещающий собрание трёх или более студентов или любые неофициальные кружки.
Из всего этого Гарри делал выводы, что Джинни, возможно Невилл и Луна вместе с ними старались как могли, чтобы продолжить занятия АД. Эта скудноватая новость заставила Гарри захотеть увидеть Джинни так сильно, как будто бы у него болели зубы. Но это снова заставило его подумать о Роне и о Дамблдоре и о самом Хогвартсе, по которому он скучал почти так же, как по своей бывшей девушкой. Действительно, когда Финеас Ниггелус говорил о снейповской расправе, Гарри чувствовал на мгновение своего рода безумие, когда представлял себе возвращение в школу и присоединение к подавлению Снейповского режима. Быть накормленым, спать в мягкой кровати, не быть, в конце-концов, главным, казалось Гарри наиболее замечательной перспективой в мире на данный момент. Но потом он вспоминал, что он является Нежеланно Первым, что за его голову давали десять тысяч галлеонов, и что просто прийти в Хогвартс сейчас было бы так же опасно, как прийти в Министерство Магии. Действительно, Финеас Ниггелус неумышленно отметил этот факт, задавая вопросы о местонахождении Гарри и Гермионы. Гермиона отворачивала картину холстом к дну сумки каждый раз, когда Финеас это делал. После таких прощаний, Финеас Ниггелус категорически отказывался появляться несколько дней.
Становилось все холоднее и холоднее. Поэтому они не отваживались оставаться на одном месте долгое время, это было лучше чем остаться на юге Англии, где сильный холод земли был наихудшим их беспокойством. Они подолжали путешестовать по стране, переходя горы, где дождь со снегом колотил по палатке; широкое плоское болото, где палатка была затоплена холодной водой; и маленький островок посреди шотландского Лохнесса, где снег ночью наполовину засыпал их палатку снаружи.
Они уже замечали Рождественские огоньки на елках в некоторых окнах, когда Гарри предположил, снова, что осталась только одна неисследованая улица. Они только что необычайно хорошо поели: Гермиона была в суперамркете под плащом-неведимкой (но все равно кинула деньги в открытую кассу перед тем, как уйти), и Гарри подумалось, что она может стать более поддающейся убеждению, нежели обычно, с животом, набитым спагетти и залуживанными грушами. У него так же было предчувствие, что они могут взять перерыв на пару часов от ношения Хоркрукса, который висел на спинке койки возле него.
- Гермиона?
- Хмм? – Она скрутилась колачиком в одном из кресел с Баснями Барда Бидла. Он не представлял себе, что еще она может вычитать нового из книги, которая не была такой уж большой. Но очевидно она все еще что-то расшифровывала в ней, потому что Справочник Спелмана лежал открытым на подлокотнике кресла.
Гарри прокашлялся. Он чувствовал себя точно так же, как и несколько лет назад, когда он просил профессора МакГонаглл разрешения посещать Хогсмид, не смотря на то, что ему не удалось уговорить Дурслей подписать соответсвующую бумагу.

- Гермиона, я тут подумал...
- Гарри, не мог бы ты мне помочь кое-с-чем?

Она явно его не слушала. Она подалась вперед, взяв с собой Басни Барда Бидла

- Посмотри на этот символ, - сказала она, показывая на верх страницы. Ниже, как догадался Гарри, было название рассказа (не умея читать древних рун, он не мог быть уверенным в этом). Там был нарисован какой-то треугольный глаз, зрачок которого пересекала вертикальная линия.
- Я никогда не изучал древних рун, Гермиона.
- Я знаю, но это не руны, и этого нет в справочнике. Все время я думала, что это иллюстрация глаза, но теперь мне так не кажется! Он был нарисован чернилами, это не часть книги, кто-то его нарисовал. Подумай, ты когда-нибудь видел его раньше?
-Нет... нет, погоди. – Гарри присмотрелся. – Разве это не такой же символ, как и у отца Луны, который он носит на шее?
- Я так и подумала!
- В таком случае, это метка Гриндельвальда.
Гермиона уставилась на него с открытым ртом.
- Что?
- Крам сказал мне ...
Он пересказал историю, рассказанную ему Виктором Крамом на свадьбе. Гермиона выглядела потрясенной.
- Метка Гриндельвальда?
Она смотрела то на Гарри, то на странный символ и обратно.
- Я никогда не слышала, что у Гриндельвальда была метка. Об этом не упоминается ни в одной книге, которые я читала о нем.
- Ну, как я уже сказал, Крам говорит, что этот символ был вырублен на стене Дурмстранга, и именно Гриндельвальдом.
Она снова упала в кресло, хмурясь.
- Это очень странно. Если это символ Темной Магии, что он делает в книге детских рассказов?
- Да, странно. – Повторил Гарри. – И Скримджеор должен был узнать его. Он был Министром, он должен был быть экспертом в Темной Магии.
- Я знаю ... Быть может он подумал, что это глаз, как и я. Все остальные истории тоже имеют маленькие картинки над заглавиями.
Она перестала говорить, но продолжала разглядывать странную отметку. Гарри попытался снова.
- Гермиона?
- Хмм?
- Я тут подумал. Я – я хочу отправится в Годрикову Лощину.
Она посмотрела на него, но ее взгляд был рассеянным. Он был уверен, она все еще думает про загадочную отметку в книге.
- Да, - сказала она, - Да, я тоже об этом думала. Я думаю, нам действительно необходимо туда отправится.
- Ты меня правильно поняла? – спросил Гарри.
- Конечно. Ты хочешь отправится в Годрикову Лощину. Я согласна. Я думаю, мы должны. То есть, я не могу придумать лучшего места, где бы он мог быть. Это будет опасно, но чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что он именно там.
- Э-э... что там? – Спросил Гарри.
И тут она посмотрела на него с таким же недоумением, с каким Гарри смотрел на нее.
- Нуу, меч, Гарри! Дамблдор должен был знать, что ты захочешь вернуться туда. Ведь, Годрикова Лощина – это место рождения Годрика Гриффиндора.
- Правда?
-Гарри, ты когда-нибудь открывал «Историю Магии»?
- Э-э, - сказал Гарри, улыбаясь впервые за месяц. Он почувствовал, что мускулы вокруг рта тянулись туговато. – Я открывал ее.. ну ты знаешь, когда покупал. Всего один раз.
-Так вот, если деревня названа его именем, я подумала, что ты догадаешься провести паралель. – Она была более похожа на обычную себя, нежели в последнее время. Гарри почти был уверен в том, что сейчас она объявит, что направляется в библиотеку. – В «Истории Магии» есть немного об этой деревне, подожди... Она открыла расшитую бисером сумочку и рылась некоторое время, пока наконец не извлекла копию их старого школьного учебника, Историю Волшебства Батильды Бэгшот и она пролистала его, пока не нашла нужную страницу.
«Согласно Международному Статуту о Секретности 1689, волшебники скрылись. Истинным является то, что они создали своё маленькое общество внутри общества. Много маленьких деревень и деревушек превлекали волшебных семей, которые собирались вместе для взамимной поддержки и защиты. Деревни Тинворш в Корнуэле, Верхний Флэгли в Йоркшире, и Оттери Сент Кэтчпол, которая находится на южном побережье Англии, были знаменитыми домами целых групп волшебных семей, живущих рядом с терпеливыми а иногда находящимися под заклинанием Конфундус магглами. Наверное, наиболее прославленное из этих наполовину волшебных мест, Годрикова Лощина, деревня на западе страны, где родился великий волшебник Годрик Гриффиндор, и где Боуман Райт волшебный кузнец, изобрел первый Золотой Снитч. Кладбище полно имен старинных волшебных родов, и это, без сомнения, объясняет вековые истории о привидениях и маленькой проклятой церкви рядом с кладбищем. »
- Ты и твои родители не упомянуты. – сказала Гермиона, закрывая книгу. – Потому что Профессор Бэгшот не описала ничего, что произошло позже конца девятнадцатого столетия. Но подумай. Годрикова Лощина, Годрик Гриффиндор, Меч Гриффиндора. Ты не думешь, что Дамблдор ожидал, что ты найдешь какую-то связь?
- О да...
Гарри не хотел признавать, что он абсолютно не думал про Меч, когда предлагал отправится в Годрикову Лощину. Для него вся история деревни заключалась в могилах его родителей, доме, где он еле-еле избежал смерти, и в человеке по имени Батильда Бэгшот.
- Помнишь, что сказала Муриэль? – Спросил он неожиданно.
-Кто?
-Ну... – Гарри колебался. Он не хотел произносить имя Рона. – Пратётя Джинни. На свадьбе. Та, которая сказала, что у тебя тощие лодыжки.
- А-а. – Произнесла Гермиона. Это был напряженный момент – Гарри знал, что она вспомнила Рона, и он поторопился продолжить:
- Она сказала, что Батильда Бэгшот все еще живет в Годриковой Лощине.
- Батильда Бэгшот, - пробормотала Гермиона, пробежав указательным пальцем по рельефному имени Батильды на обложке «Истории Магии». – Ну, я полагаю...
Она ахнула так внезапно, что у Гарри внутри все перевернулось. Он схватился за свою палочку, оборачиваясь ко входу в палатку, но там никого не было.
- Что? – Сказал он зло и облегченно одновременно. – Зачем ты так сделала? Я подумал, ты увидела Пожирателя Смерти, открывающего замок палатки, в конце концов...
- Гарри, а что если Меч Годрика Гриффиндора у Батильды? Что если Дамблдор доверил его ей?
Гарри Рассматривал такую возможность. Батильда должна быть уже очень пожилой женщиной, и есил верить Мюриэль, еще и чокнутой. Могло быть так, чтобы Дамблдор доверил ей Меч Гриффиндора? Если это так, то Дамблдор отдал важную вещь в распоряжение судьбы. Он никогда не говорил, что заменил Меч подделкой, но так же и не упоминал о дружбе с Батильдой. Хотя сейчас было не время высказывать сомнения по поводу теории Гермионы. Не тогда, когда эта теория настолько совпадал с самым большим желанием Гарри.
- Да, он мог так и поступить! Так мы идем в Годрикову Лощину?
- Да, но нам нужно тщательно все обдумать, Гарри. Сейчас она сидела напротив него и Гарри мог сказать, что перспектива имеющегося плана воодушевляла ее разум так же сильно как и его.
- Для начала, нам нужно вместе практиковать Заклинание Разнаваждения под мантией-невидимкой, и возможно Заклинание Разнаваждения станет более ощутимым, если ты не думаешь, что нам следует идти полными баранами и использовать Многосущное зелье? В этом случае, нам надо достать чьи-то волосы. На самом деле, я думаю нам лучше сделать это, Гарри, чем сильнее наша маскировка, тем лучше…

Гарри позволил ей говорить, кивая и соглашаясь с ней всякий раз, когда она делала паузу, но его разум далеко от разговора. Впервые с тех пор, как он узнал о том, что меч в Гринготтсе был подделкой, он почувствовал волнение.

Он был близок к поездке домой, к возвращению в место, где у него была семья.
Это было бы в Годриковой Лощине, если бы не Волдеморт, он бы там вырос и проводил каждые школьные каникулы. Он бы мог приглашать друзей… Может быть у него были бы братья или сестры… Именно его мама испекла бы ему праздничный пирог на семнадцатилетние. Жизнь которую он утратил, почти никогда не казалась ему настолько реальной как сейчас, когда он знал что совсем скоро увидит место которое к него забрали. После того, как Гермиона ушла спать той ночью, Гарри тихо достал свой рюкзак из бисерной сумки Гермионы, и извлек оттуда фотоальбом, который дал ему Хагрид давным-давно. Впервые за долгие месяцы, он внимательно просматривал старые фотографии его родителей, их улыбающиеся и машущие руками образы, которые были единственной вещью оставшейся от них. Гарри бы с радостью отправился в Годриковую Лощину на следующий день, но у Гермионы были другие мысли на этот счет. Как всегда уверенная в том, что Волдеморт ждет возвращения Гарри
на место смерти его родителей, она решила, что они отправятся только когда они будут уверены, что у них самая лучшая маскировка, из всех возможных. Следовательно прошла целая неделя – один раз они тайно получили волосы невинных магглов, которые делали рождественские покупки, и практиковали аппарацию вместе под мантией невидимкой – и Гермиона согласилась совершить путешествие.
Они должны были аппарировать в деревню под покровом ночи, поэтому уже смеркалось когда они наконец выпили Многосущное зелье превратившись Гарри в лысого, Магла средних лет, а Гермиона - в маленькую и похожую на мышку его жену. Бисерная сумка со всеми их вещами (кроме хоркрукса, который Гарри носил на шее) была спрятана во внутренний карман застегнутого плаща Гермионы. Гарри накинул на них плащ-невидимку, и они оказались в удушающей темноте.
Гарри открыл глаза, сердце стучало где-то в горле. Они стояли рука об руку на заснеженной дороге под темным голубым небом, на котором уже слабо сверкали первые ночные звезды. На другой стороне узкой дороги стояли дома, с мерцающими рождественскими украшениями на окнах. Короткий путь впереди них, освещенный золотыми уличными фонарями вёл к центру деревни.

- Весь этот снег! – прошептала Гермиона под мантией. – Почему мы не подумали о снеге? После всех наших предосторожностей, мы будем оставлять следы! Нам надо просто избавляться от них... ты идешь впереди, а я займусь этим.

Гарри не хотелось заходить в деревню замеченными, он, стараясь сохранить их секретность, стирал следы заклинаниями.

- Давай снимем плащ, - сказал Гарри, когда увидел ее испуганный взгляд. – О, да ладно, мы не похожи на себя самих и вокруг никого нет.

Он положил мантию под куртку, и они беспрепятственно двинулись вперед, морозный воздух жег лица когда они проходили все больше домов. И любой из них мог оказаться тем самым, где жили Джеймс и Лили или где сейчас живет Батильда. Гарри смотрел на парадные двери, их покрытые снегом крыши, на их веранды, ему было интересно, вспомнит ли он один из них, в глубине души понимая, что это невозможно, что ему было меньше года когда он покинул это место навсегда.
Он не был даже уверен, что вообще сможет увидеть дом; он не знал что произошло, когда Заклятие Верности перестало действовать. Потом узкая тропинка, по которой они шли сворачивала налево и к сердцу деревни, к маленькой площади, что открылась их взору.
Повсюду были развешены цветные огни, в центре было что-то вроде военного памятника, частично затслонённого качающейся на ветру рождественской елкой. Было несколько магазинов, почтовых служб, паб, маленькая церковь, окна из цветного стекла которой, ярко освещали площадь.

Снег здесь стал прочным, он был твердым и липким когда люди ходили здесь весь день. Жители деревни проходили в разные стороны перед ними, их фигуры были ярко освещены уличными фонарями. Они слышали взрывы смеха и популярную музыку, когда двери паба открывались и закрывались; потом они услышали начавшуюся песнь в маленькой церкви.

- Гарри, я думаю сейчас канун Рождества! – сказала Гермиона.
- Правда?

Он потерял счет времени, за недели они не прочли и газеты.

- Я уверена, да! – сказала Гермиона, смотря на церковь. – Они.. они должны быть там, правда? Твои мама и папа? Я вижу, там дальше кладбище.

Гарри почувствовал трепет от чего-то, что было сильнее волнения, больше похожего на страх. Теперь, когда он был так близко, в конце концов он не знал хотел ли он это увидеть. Возможно Гермиона знала, что он чувствовал потому, что она нашла его руку и впервые повела его, толкая вперед. Пройдя половину площади, она намертво остановилась.

- Гарри, смотри!

Она указывала на памятник. Когда они проходили мимо него, он изменился. Вместа обелиска, испещрённого именами, он увидел статую трёх человек: мужчину с неряшливыми волосами и очками, женщину с длинными волосами и добрым милым лицом и малыша, сидящего на руках матери. Снег пушистыми белыми шапками лежал на их головах.
Гарри подошёл ближе, пристально глядя в лица своих родителей. Он не мог представить, что здесь будет такая статуя. Было так странно видеть самого себя в камне, счастливого малыша без шрама на лбу.

- Пойдём. - произнёс Гарри, когда он вдоволь нагляделся, и они вновь повернулись к церкви. Когда они перешли дорогу, он посмотрел над головой: статуя вновь стала военным мемориалом.
Пение стано громче, когда они приблизились к церкви. Это заставило горло Гарри сжаться, так сильно напомнив ему о Хогвартсе, о Пивзе мычащем грубые переделки рождественских песен из ближайших доспехов, о двенадцати елях в Большом Зале, о Дамблдоре, надевающем дамскую шляпу, которую он выиграл в фанты, о Роне в вязанном свитере...
У входа в кладбищенский дворик была узкая калитка. Гермиона толкнула её как можно тише, и они проскользнули в неё. на другой стороне скользкой дороги к дверям церкви снег был глубоким и нетронутым. Они шли по снегу, оставляя глубокие борозды за собой, обходя строение, держась в тени за блестящими окнами.
За церковью ряд за рядом высились чуть укрытые снегом могилы, выдававшиеся над бледно-голубой простыни снега с синими, золотыми и зелёными пятнами от отражений витражей. Ухватив рукой палочку в кармане пиджака, Гарри приблизился к ближайшей могиле.

- Гляди, это Эббот, должно быть какой-то дальний родственник Ханны!
- Говори потише. - попросила его Гермиона.

Они углублялись в кладбищенский двор дальше и дальше, протаптывая на снегу за ними тёмные следы, останавливались, чтобы взглянуть на надписи на старых надгробьях, на каждом шагу вглядываясь в окружающую темноту, чтобы быть уверенными, что за ними не следят.

- Гарри, здесь!

Гермиона была в двух рядах могил за ним; он вернулся к ней, его сердце стало сильнее биться в груди.

- Это...
- Нет, но посмотри!

Она указала на тёмный камень. Гарри наклонился вниз, и увидел на замёрзшем замшелом граните слова "Кентра Дамблдор" и короткие даты рождения и смерти "...И её дочь Ариана". Также на камне была эпитафия:

"Там, где твоё сокровище, будет и твоё сердце"

Итак, Рита Скитер и Муриэль были правы в некоторых фактах. Семья Дамблдоров, по крайней мере, жила здесь, и часть её здесь умерла.

Видеть могилу было хуже, чем слышать о ней. Гарри не мог не думать о том, что и у него, и у Дамблдора были глубокие корни в этом кладбищенском дворике, и что Дамблдор должен был сказать ему об этом, хоть он и никогда не делился с ним этой связью.

Они могли бы посетить это место вместе; на мгновение Гарри представил приход сюда с Дамблдором, о том, какой связью это было бы, и как много это значило бы для него. Но Дамблдору казалось, что тот факт, что их семьи лежат рядом на одном и том же кладбище, был неважным совпадением, не относящимся, возможнно, к работе, выполнения которой он хотел от Гарри.

Гермиона смотрела на Гарри, и он счастлив, что его лицо скрывала тень. Он вновь прочёл слова на могильном камне . "Там, где твоё сокровище, будет и твоё сердце". Он не понимал, что значили эти слова. Конечно, это Дамблдор выбрал их, как старший член семьи после смерти матери.

- Ты уверен, что он никогда не упоминал?.. - начала Гермиона
- Нет. - отрывисто произнёс Гарри. - Давай продолжим поиски. - добавил он и повернулся, желая никогда не видеть этого камня: Ему был противен этот взволнованный трепет с оттенком негодования.

- Здесь! - закричала Гермиона через несколько секунд из темноты. - О, нет, извини! Я думала, что здесь было написано "Поттер".

Она протирала раскрошившийся, покрытый мхом камень, уставившись на него, слегка нахмурив брови.

- Гарри, вернись на секунду...

Он не хотел отвлекаться вновь, но неохотно прошёл к ней по снегу.

- Что?
- Посмотри сюда!

Могила была очень старой, испорченной погодой настолько, что Гарри не мог прочесть имени. Гермиона показала ему символ под ней.

- Гарри! Это знак из книги!

Он взглянул на место, которое она отметила. Камень был таким истёртым, что было на нём выгравировано, хотя треугольный знак, похоже, стоял под практически неразличимым именем.

- Да... Это может быть...

Гермиона зажгла палочку и направила её на имя на камне.

- Здесь написано Иг... Игнотус, я думаю...
- Мне нужно продолжить поиски родителей, хорошо? - сказал Гарри несколько огрубевшим голосом и вновь отошёл, оставляя её сидящей на корточках перед старой могилой.

На каждом шагу он встречал фамилии, например, Эббот, о которых слышал в Хогвартсе. Иногда на кладбищенском дворике встречались целые поколения волшебников: по датам Гарри мог судить, что они либо вымерли полностью, либо переехали из Годриковой Лощины. Чем глубже он терялся среди могил, тем чаще он видел новые надгробья, которые вызывали у него небольшой прилив предчувствия и предвкушения.

Казалось, стало темнее и тише.
Гарри оглянулся, волнуясь и думая о дементорах, затем он понял, что хор замолчал, что голоса прихожан начали стихать, когда они подходили ближе к площади. Кто-то внутри церкви выключил свет.

Затем из темноты в третий раз послышался отчётливый голос Гермионы, всего в паре метров от него.

- Гарри , они здесь … вот тут.

И он понял по её голосу, что это были его мама и папа: он прошёл к ней, чувствуя, как что-то сдавливало грудь, это было то же чувство, которое он испытал после смерти Дамблдора - тяжёлое горе на его сердце.

Надгробье стояло всего лишь через два ряда за могилами Кендры и Арианы. Оно было сделано из белого мрамора, как и гробница Дамблдора, на ней было легко прочитать надпись, словно мрамор сиял в темноте. Гарри не нужно было вставать на колени или даже подходить близко, чтобы прочесть высеченные слова.

ДЖЕЙМС ПОТТЕР

Родился 27 марта 1960

Умер 31 октября 1981

ЛИЛИ ПОТТЕР

Родилась 30 января 1960

Умерла 31 октября 1981

Последний враг, которого нужно победить – это Смерть.

Гарри читал слова медленно, как будто у него был только один шанс понять их смысл, последнюю строчку он прочитал вслух.

- Последний враг, которого нужно победить – это Смерть… - Ему в голову пришла ужасная мысль. – Разве это не принцип Пожирателей? Зачем это здесь написано?
- Это не означает победить смерть так, как это понимают Пожиратели, Гарри, - нежно сказала Гермиона. – Это значит, ну… ты знаешь… жить на том свете. Жить после смерти.

«Но они не жили», подумал Гарри. Их не было . Пустые слова не могли скрыть того факта, что останки его родителей покоились под снегом и камнем. Слезы навернулись на глаза, прежде чем он смог их остановить, обжигая замёрзшее лицо, какой был смысл притворяться и вытирать их? Он позволил им капать, он сжал губы, смотря на толстый слой снега, который прятал от него место, где покоились Лили и Джеймс, кости ли это были или прах, не зная, что их живой сын стоял рядом, его сердце билось, потому что они пожертвовали собой ради него. Он внезапно захотел уснуть по снегом вместе с ними.
Гермиона взяла его руку и крепко её сжала. Он не мог смотреть на неё, но тоже сжал её руку в ответ. Он отрывисто вдыхал ночной воздух, пытаясь успокоиться, взять себя в руки. Он должен был что-нибудь им принести, но он даже об этом не подумал, а все растения вокруг замёрзли. Гермиона подняла палочку и в воздухе появились Рождественские розы. Гарри поймал их и положил на могилу родителей.
Как только он поднялся на ноги, ему захотелось уйти. Он не мог больше там оставаться . Он обнял Гермиону за плечи, она положила руку ему на пояс, они замолчали и пошли прочь, пробираясь сквозь снег, проходя мимо мамы и сестры Дамблдора, назад к тёмной церкви и калитке, которой пока что не было видно.[/spoiler]

Глава 17. Тайна Батильды.

[spoiler]- Гарри, остановись!
- Что случилось? - Они как раз дошли до могилы неизвестного Эббота.
- Здесь кто-то есть. Кто-то наблюдает за нами. Это точно. Там, за кустами. - Они тихо стояли, прижавшись друг-к-другу, вглядываясь в плотную черную ограду кладбища. Гарри ничего не заметил.
- Ты уверена?
- Я видела, как что-то пошевелилось. Я готова поклясться...- она отодвинулась, чтобы освободить руку с палочкой. - - Мы похожи на маглов, - отметил Гарри.
- Маглов, которые только что клали цветы на могилы твоих родителей? Гарри, я уверена, там кто-то есть!
Гарри подумал о Истории Магии; кладбище, должно быть, населено привидениями; что если..? Но затем он услышал хруст и увидел небольшую воронку из примятого снега в тех кустах, куда показывала Гермиона. Призраки не могли переместить снег.
- Это кошка, - сказал Гарри, подумав, - или птица. Если бы это был Пожиратель Смерти, мы были бы уже мертвы. Надо выйти отсюда, и мы можем снова спрятаться под плащом.
Они все время оборачивались, пока шли к выходу с кладбища. Гарри, который чувствовал себя не так хорошо, как хотелось бы, был рад наконец-то выйти на скользкий тротуар. Они закутались в Плащ-Невидимку. В пабе было больше народу, чем раньше. Многие голоса теперь пели гимн, который они слышали, когда приближались к церкви. На какой-то момент Гарри обдумывал не вернуться ли имвнтрь, но, прежде чем он успел что-нибудь сказать, Гермиона прошептала: "Пойдем сюда," и потащила его по темной улице, ведущей из деревни, в направлении противоположном тому, откуда они входили. Внезапно дома закончились и дорога превратилась в поле. Они шли так быстро. как только могли, мимо окон, в которых сверкали разноцветные огни, и очертания Рождественских елей темнели за занавесками.
- Как мы собираемся искать дом Батильды? - спросила Гермиона, немного дрожа и оглядываясь. - Гарри? Как ты думаешь? Гарри? - Она дергала его за руку, но Гарри не обращал внимания. Он смотрел на темный силуэт, стоявший с краю от ряда домов. В следующий момент он бросился бежать и потащил Гермиону за собой, она слегка поскользила по льду.
- Гарри—
- Посмотри... Посмотри туда, Гермиона...
- Я не... о!
Он мог видеть его; Заклятие Верности, должно быть, умерло вмести с Джеймсом и Лили. Живая изгородь разрослась за шестнадцать лет, прошедших с тех пор как Хагрид забрал его отсюда, лежавшего среди обломков разбросанных по траве. Большая часть дома еще стояла, хотя и покрытая почерневшим плющом и снегом, но правая часть верхнего этажа была разрушена взрывом; там, где сработало проклятье, Гарри был уверен в этом. Он и Гермиона стояли у калитки и смотрели на руины того, что когда-то было обычным коттеджем.
- Интересно, почему никто его так и не восстановил? - прошептала Гермиона.
- Может быть его нельзя восстановить? - ответил Гарри. - Может быть это как увечья от черной магии и разрушенное нельзя починить? - Он высунул руку из-под плаща и взялся за толстую ржавую и заснеженную калитку, не желая открыть ее, а просто потому что она была частью дома.
- Ты же не собираешься заходить внутрь? Он выглядит небезопасно, может -- о, Гарри, смотри! - кажется это было вызвано его прикосновением к калитке. Знак поднялся перед ними прямо из-под земли, пройдя сквозь
переплетение травы, словно какой-то быстрорастущий цветок, золотыми буквами по дереву на нем было написано: "На этом месте, в ночь 31 Октября 1981 года, Лили и Джеймс Поттеры лишились жизни. Из сын Гарри остается единственным волшебником, пережившим Смертельное Проклятие. Дом, невидимый для маглов, был сохранен в разрушенном состоянии как монумент Поттерам и в память о насилии, разрушившем их семью." Вокруг этих аккуратно написанных слов повсюду были надписи добавленные другими волшебниками, приходившими посмотреть на место где спасся Мальчик-Который-Выжил. Некоторые просто написали свои имена вечными чернилами; другие вырезали свои инициалы на дереве, все остальные просто оставили записки. Самые свежие надписи, висящие поверх шестнадцатилетнего слоя этого магического граффити, гласили: "Удачи, Гарри, где бы ты ни был"; "Если ты читаешь это, Гарри, мы все с тобой!"; "Долгих лет, Гарри Поттер".
- Им не следовало писать на знаке! - сказала Гермиона с возмущением. Гарри посмотрел на нее.
- Это великолепно! Я рад, что они это сделали. Я...- он прервался. Плотно укутанная фигура хромала к ним по дорожке, ее силуэт был виден в ярких огнях далекой площади. Гарри подумал, хотя было трудно судить, что это женщина. Она двигалась медленно, возможно боясь поскользнуться на заснеженной почве. По сгорбленной осанке и шаркающей походке можно было определить, что она очень стара. В тишине они наблюдали, как она приближалась. Гарри ждал, что она свернет в один из домов, мимо которых она проходила, хотя он уже чувствовал, что этого не будет. Наконец, она остановилась в нескольких ярдах от них посреди замерзшей дороги. Гермиона ущипнула его за руку, но в этом не было необходимости. Было совершенно ясно, что женщина не магл: она стояла и смотрела на дом, который могли увидеть только волшебники. Но даже для волшебницы было странным поведением прийти холодной ночью, чтобы поглазеть на старые руины. По правилам обычной магии она не могла увидеть их с Гермионой, но Гарри почему-то казалось, что она не только ощущает их присутствие, но и знает, кто они такие. Как раз когда он пришел к этому неприятному выводу, она подняла руку в перчатке и поманила их к себе. Гермиона прижалась к нему под плащом и схватила его за руку.
- Как она догадалась? - он покачал головой. Женщина снова поманила их, более решительно. Гарри мог придумать множество причин, почему не стоит идти на зов, но его подозрения по поводу этой женщины крепчали с каждой секундой. Возможно ли, что она ждала их все эти долгие месяцы? Что Дамблдор велел ей ждать Гарри? Может она шла за ними от самого кладбища? Сама ее способность чувствовать их наводила на мысль о какой-то невиданной магии Дамблдора.
Наконец Гарри сказал, заставив Гермиону Вздрогнуть: "Вы Батильда?"
Укутанная фигура кивнула и снова поманила. Под плащом Гарри и Гермиона переглянулись. Гарри поднял брови; Гермиона нервно кивнула. Они шагнули к женщине, она повернулась и захромала в обратном направлении. Миновав несколько домов, они свернули к калитке. Они шли за ней по тропинке через сад, почти столь же заросший, как тот откуда они только что ушли. Повозившись немного с ключом у входной двери, она открыла ее и отступила на шаг, давая им пройти. От нее исходил тяжелый запах, или может быть от ее дома. Гарри наморщил нос, когда они проходили мимо нее и стянул плащ. Только сейчас, стоя перед ней, он понял, насколько она мала. Согнутая под тяжестью лет, она была ему примерно по грудь. Она закрыла дверь, повернулась и посмотрела на Гарри. Ее мутные глаза тонули в складках полупрозрачной кожи, а лицо было покрыто пятнами лопнувших вен. Он подумал, видит ли она его вообще. Даже если и видит, на нем сейчас внешность лысеющего магла. Запахи старости, пыли, грязной одежды и несвежей еды усилились, когда она размотала побитый молью черный платок, освобождая голову, покрытую редкими белыми волосами.
- Батильда? - повторил Гарри. Она опять кивнула.
Гарри заметил, что медальон у него на груди опять забился. Он чувствовал пульсацию холодного золота. Оно чувствует, знает, что вещь, которая его уничтожит уже близко? Батильда прошла мимо них, оттолкнув Гермиону, словно не замечая ее, и скрылась там, где, должно быть, была гостиная.
- Гарри, я не уверена, - выдохнула Гермиона.
- Посмотри на ее величину, думаю, мы сможем с ней справиться, если придется, - сказал Гарри. - Послушай, Я знаю, она немного не в себе. Мюриел называла ее сумасшедшей.
- Подойди!, - позвала Батильда из соседней комнаты. Гермиона вздрогнула и схватила Гарри за руку.
- Все в порядке, - сказал Гарри уверенно и направился в гостиную. Батильда шаталась по комнате, зажигая свечи, но вокруг по-прежнему было темно, хотя и не слишком. Под ногами лежал толстый слой пыли, Гарри почувствовал, что снизу пахнет сыростью, плесенью и чем-то вроде гнилого мяса. Гарии задумался, когда же в последний раз кто-нибудь заходил проведать Батильду. Она, кажется, уже забыла, что может колдовать, во всяком случае, свечи она зажигала просто вручную, шнурок на ее манжете грозился вот-вот загореться.
- Давайте лучше я, - предложил Гарри и забрал у нее спички. Она смотрела, как он зажигал свечи, стоящие на блюдцах, на стопках книг и на столах, зажатые между треснувших чашек. Последняя свеча, которую он зажег, стояла на пузатом комоде рядом с огромным количеством фотографий. Когда пламя вспыхивало, его свет отразился на пыльном стекле и серебре. Гарри заметил какое-то движение на картинах. Пока Батильда возилась с дровами для камина, он прошептал: "Тергео". Пыль с фотографий исчезла, и он заметил, что примерно полдюжины самых больших и дорогих рамок пустует. Он удивился, зачем Батильда или кто-то другой забрал фотографии. Затем одна из фотографий в заднем ряду привлекла его внимание, и он схватил ее. Симпатичный молодой человек, вор сидевший подоконнике у Грегоровича лениво улыбался из серебряной рамки. Гарри тут же вспомнил, где видел его раньше: в книге "Жизнь и Ложь Альбуса Дамблдора", рука об руку с молодым Дамблдором. Должно быть, отсутствующие фотографии оказались в Ритиной книге.
- Миссис -- Мисс -- Бэгшот? - сказал он, голос немного дрожал. - Кто это?, - Батильда, стоящая посреди комнаты смотрела на Гермиону, разжигающую камин.
- Мисс Бэгшот?, - повторил Гарри, подходя с фотографией в руке в тот момент, когда загорелся огонь в камине. Батильда обернулась на его голос и Хоркрукс на груди забился сильнее. - Кто этот человек? - спросил Гарри, протягивая фотографию. Она посмотрела на фото, затем на Гарри.
- Вы знаете, кто это? - повторил он громка и медленно. - Этот человек, вы знаете его? как его имя? - Батильда выглядела озадаченно. Гарри почувствовал страшное разочарование. Как Рите Скитер удалось добраться до воспоминаний Базильды?
- Кто этот человек? - повторил он громко.
- Гарри, что ты делаешь? - спросила Гермиона.
- Фотография. Гермиона, это вор, тот, кто ограбил Грегоровича! Пожалуйста! - сказал он Базильде. - Кто это? -Но она только смотрела на него.
- Зачем вы нас позвали, миссис - мисс -- Бэгшот? - спросила Гермиона. - Вы что-то хотели нам сказать?
Словно не слыша Гермиону, Батильда подошла ближе к Гарри. Она мотнула головой в сторону прихожей.
- Вы хотите, чтобы мы ушли? - спросил он. Она повторила жест, показав сначала на него, потом на себя, потом на потолок.
- О, понятно… Гермиона, я думаю, она хочет, чтобы я пошел с ней наверх.
- Хорошо, - сказала Гермиона, -пойдем.
Но как только Гермиона пошевелилась, Батильда неожиданно сильно тряхнула головой и снова указала на сначала на Гарри, а затем на себя.
- Она хочет, чтобы я пошел с ней один.
- Почему? - спросила Гермиона, ее голос звучал громко и ясно, старуха слегка тряхнула головой от громкого шума.
- Может быть, Дамблдор сказал ей отдать меч мне и только мне?
- Ты действительно думаешь, что она знает, кто ты?
- Да, - сказал Гарри, глядя в уставившиеся на него молочные глаза. - Она знает.
- Ну ладно, тогда поторопись, Гарри.
- Идем, - сказал Гарри Батильде. Она, кажется, поняла и направилась к двери. Гарри обернулся, чтобы послать Гермионе обнадеживающую улыбку, но она, кажется, этого не заметила, так как разглядывала книжный шкаф. Когда он вышел из комнаты и оказался вне поля зрения Гермионы и Батильды, он положил фотографию неизвестного вора за пазуху куртки.
Лестница была крутой и узкой; Гарри так и хотелось положить руки на плотную спину Батильды, чтобы быть уверенным, что она на него не свалится – это казалось вполне вероятным. Медленно и с легкой одышкой она добралась до верхней площадки, сразу же повернула направо и повела его в спальню с низким потолком. Комната была черной как смоль и жутко воняла: Гарри успел разглядеть ночной горшок под кроватью, прежде чем Батильда закрыла дверь, и комната окончательно погрузилась в темноту.
- Люмос, - сказал Гарри, и его палочка вспыхнула. За несколько мгновений темноты Батильда успела приблизиться к нему так тихо, что он даже не заметил.
- Ты Поттер? - прошептала она.
- Да. - Она медленно кивнула. Гарри почувствовал, что Хоркрукс забился быстрее, чем его собственное сердце. Это было неприятно и тревожно. - У вас есть что-то для меня? - спросил Гарри, но ее, кажется, отвлекал свет на конце его палочки. - У вас есть что-то для меня? - повторил Гарри. Затем она закрыла глаза, и несколько событий случилось одновременно: Гарри почувствовал колющую боль в шраме, Хоркрукс дернулся так сильно, что оттянул ткань на свитере, темная вонючая комната моментально растворилась. Он почувствовал прилив радости и сказал высоким холодным голосом: «Держи его!» Гарри закачался на месте: темная зловонная комната вновь образовалась вокруг него; он не заметил того, что только что произошло.
- У вас есть что-то для меня? - спросил он в третий раз намного громче.
- Здесь, - прошептала она, показывая в угол. Гарри поднял палочку и увидел очертания захламленного туалетного столика у занавешенного окна. В этот раз она осталась на месте. Гарри протиснулся между ней и неубранной кроватью с поднятой палочкой. Он хотел держать ее в поле зрения.
- Что это?, - спросил он, оказавшись у туалетного столика, на котором лежала большая стопка чего-то, что выглядело и пахло как грязное белье.
- Там, - сказала она, указывая на бесформенную массу. Пока Гарри пытался разглядеть в этой куче рубин на эфесе меча, краем глаза он заметил, что старуха странно дернулась. Он повернулся и остолбенел от ужаса: старое тело обмякло, из того места, где была шея выползала огромная змея. Она набросилась, как только он поднял палочку: от укуса в предплечье палочка подлетела к потолку и погасла, затем змея ударила его в грудь, и он упал на туалетный столик в кучу грязной одежды. Он перекатился в сторону, с трудом избегая змеиного хвоста, который ударил туда, где он только что был. На него обрушился дождь из осколков стекла. Гермиона позвала снизу: «Гарри», но он не мог вздохнуть, чтобы ответить: тяжелое гладкое тело прижало его к полу, и он почувствовал, как оно ползет по нему, сильное и мускулистое.
- Нет! - выдохнул он, все еще прижатый к полу.
- Да, - прошептал голос. - Дааа… подожди… подожди…
- Ассио… Ассио палочка…
Но ничего не случилось, и он попытался руками остановить змею, обвивающуюся вокруг него, чтобы выжать воздух из легких, вдавливая Хоркрукс в грудь. Ледяной кружок бился в дюймах от его собственного сердца, сознание заполняли холод и белый свет, мысли исчезли, дыхание остановилось, вдали послышались шаги. Металлическое сердце билось на груди, теперь он летел, летел, и сердце наполнялось радостью, летел без метлы и тестрала… Внезапно он проснулся в кисло-пахнущей темноте. Нагини отпустила его. Он с трудом поднялся и увидел силуэт змеи. Гермиона прыгнула в сторону с криком. Ее заклятие разбило окно вдребезги. Морозный воздух заполнил комнату, Гарри наклонился, уворачиваясь от осколков, и ногой задел что-то круглое – его палочка –
Он нагнулся чтобы поднять ее, но теперь комната была заполнена змеей, ее хвост трепыхался. Гермионы нигде не было видно, и на секунду Гарри подумал, что случилось худшее, но затем раздался сильный хлопок, появилась красная вспышка и змея взлетела в воздух, на ходу ударив Гарри в лицо, и виток за витком поднялась к потолку. Гарри поднял палочку, но как только он это сделал, то почувствовал сильное жжение в шраме, сильнее, чем когда либо.
- Он идет! Гермиона, он идет! - закричал он, в этот момент змея упала с диким шипением.
Начался хаос: змея разбила полки на стене, во все стороны полетели кусочки фарфора, Гарри перепрыгнул через кровать и схватил Гермиону, она вскрикнула от боли, когда он перетаскивал ее обратно. Змея вновь поднялась, но Гарри знал, что приближалось то, что хуже змеи, возможно, оно было уже у калитки. Его голова раскалывалась от боли в шраме.
Змея сделала выпад, когда он побежал, таща за собой Гермиону. Она крикнула: «Конфринго!» и заклятие полетело по комнате, разбило зеркало в шкафу и отрикошетило обратно, прыгая между полом и потолком. Гарри почувствовал, как оно обожгло ему руку, а осколок стекла порезал щеку. Таща за собой Гермиону, Гарри прыгнул к сломанному туалетному столику, а затем прямо в пустоту разбитого окна, она вскрикнула, когда они перевернулись в воздухе…
А потом его шрам открылся, и он был Волдемортом и бежал через зловонную спальню, его длинные белые пальцы ухватились за подоконник, когда он заметил как лысый мужчина и маленькая женщина поворачиваются и исчезают и он кричал от ярости и его крик смешался с криком девчонки и эхом разнесся над темными садами, перекрывая звон рождественский церковных колоколов…
И его крик это был криком Гарри, его боль была болью Гарри. …это случилось там, где это было раньше, радом с домом, где он вплотную подошел к тому, чтобы узнать, что значит умереть… умереть… боль была так ужасна… просто разрывала его тело … Но если у него не было тела, почему его голова болела так сильно, если он мертв, как он может чувствовать себя так отвратительно, разве боль не прекращается после смерти, разве она не уходит...
Сырая и ветреная ночь, двое детей, одетых в тыквы шагают через площадь, окна магазина покрыты бумажными пауками, все дешевые магловские атрибуты мира, в который они не верят… и он скользит по воздуху, это чувство цели, мощи и правоты в нем и он всегда знал об этой возможности… не злоба… это для тех, чьи души слабее … но триумф, да… Он ждал этого, надеялся на это…
- Отличный костюм, мистер! - Он увидел маленького мальчика, чья улыбка пропала, когда он подбежал достаточно близко, чтобы заглянуть под капюшон плаща, увидел ужас на его лице. Тогда мальчик развернулся и побежал. …Он нащупал палочку под плащом… одно простое движение и ребенок никогда не вернется к матери,… но это, ни к чему, совершенно, ни к чему.
Он шел по новой более темной улице, цель его пути была видна, Заклятие Верности разрушено, хотя они об этом еще не знают… Он двигался тише, чем мертвые листья, скользившие по тротуару, когда поравнялся с темной изгородью и преодолел ее.
Они не задернули шторы, он прекрасно видел их, сидящих в маленькой комнате, высокий черноволосый мужнина в очках выпускал струи разноцветного дыма из своей палочки, чтобы развлечь маленького черноволосого мальчика в синей пижаме. Ребенок смеялся, пытаясь поймать дым, схватить его маленькой рукой.
Дверь открылась и вошла мать, сказала что-то, он не расслышал, ее длинные темно-рыжие волосы падали на лицо. Отец взял ребенка на руки и передал матери. Он бросил палочку на диван и потянулся, зевая…
Калитка скрипнула, открываясь, но Джеймс Поттер этого не слышал. Его белая рука достала палочку из-под мантии, указав на дверь, которая тут же распахнулась.
Он переступал порог, когда Джеймс выбежал в коридор. Это было просто, слишком просто, он даже не взял палочку…
- Лили, возьми Гарри и уходите! Это он! Быстрее! Бегом! Я его задержу!
Задержит без палочки в руках? … Он рассмеялся, прежде чем сотворить заклятие …
- Авада Кедавра! - Зеленый свет заполнил коридор и осветил детскую коляску, прижатую к стене, перила, вспыхнувшие как лампы, и Джеймс Поттер упал как марионетка с обрезанными нитями…
Он слышал, как она кричит наверху, запертая, но если будет благоразумна, то с ей нечего бояться… Он взобрался по ступеням, с легкой улыбкой слушая, как она пытается забаррикадироваться… У нее тоже не было при себе палочки… Как они глупы, как доверчивы, думая, что друзья обеспечат их безопасность, и оружие можно отложить хоть на секунду…
Он заставил дверь открыться, пробившись через поспешно сваленные перед ней стулья и коробки, одним легким движением палочки… и вот она стоит с ребенком на руках. При виде его она бросила сына в колыбель, стоящую за ней и широко раскинула руки, как будто это могло помочь, как будто, если она закроет ребенка собой, он выберет ее…
- Только не Гарри, не Гарри, пожалуйста, не Гарри!
- Отойди, глупая девчонка… сейчас же отойди.
- Не Гарри, пожалуйста нет, убейте меня вместо него –
- Последний раз предупреждаю –
- Не Гарри! Пожалуйста… пощадите… пощадите… Не Гарри! Не Гарри! Пожалуйста – я все сделаю…
- В сторону. В сторону, девочка!
Он мог заставить ее отойти, но лучше будет уничтожить обоих. …
Зеленая вспышка озарила комнату, и она упала также как ее муж. Ребенок не плакал, он стоял, опираясь о края колыбели и смотрел на вошедшего с явным интересом, возможно, он думает, что это его отец спрятался под мантией, и создает красивые вспышки света, а мать вот-вот встанет, смеясь…
Он аккуратно направил палочку мальчику в лицо, он хотел увидеть, как исчезнет эта непонятная угроза. Ребенок заплакал: он увидел, что это не Джеймс. Он не любил детский плач, не выносил вой малышни в приюте.
- Авада Кедавра!
Затем он сломался. Он был ничем, только боль и ужас, он должен спрятаться, не здесь среди обломков разрушенного дома, где остался кричащий ребенок, далеко… очень далеко… «
- Нет! - застонал он.
Змея с хрустом ползла по заваленному осколками полу, он убил мальчика и в то же время он сам был этим мальчиком…
- Нет…
Теперь он стоял у разбитого окна Батильдиного дома, погрузившись в воспоминания о своем крупнейшем провале, змея у его ног скользила по осколкам стекла и фарфора… Он посмотрел вниз и увидел что-то… что-то невероятное.
- Нет…
- Гарри, все в порядке, ты как!
Он наклонился и подобрал разбитую фотографию. Это был неизвестный вор, вор которого он искал…
- Нет… Я потерял… потерял…
- Гарри, все в порядке, проснись, проснись!
Это был Гарри… Гарри, не Волдеморт… и этот шорох издавала не змея… Он открыл глаза.
- Гарри,- прошептала Гермиона, - ты хорошо себя чувствуешь?
- Да», соврал он.
Он был в палатке, лежал на одной из низких коек рядом с кучей одеял. Кажется, уже светало, судя по неподвижности холода и свету, проходящему через полотняную крышу. Он был весь мокрый, простыня и одеяло пропитались потом.
- Мы ушли.
- Да, - сказала Гермиона. - Мне пришлось использовать Парящее Заклятие, чтобы доставить тебя сюда. Я не могла тебя поднять. Ты… в общем ты был не особо …
Под ее карими глазами залегли бурые тени, а в руке у нее он заметил маленькую губку: она вытирала его лицо.
- Ты был болен, - закончила она, - совершенно болен.
- Давно мы ушли?
- Несколько часов назад. Скоро утро.
- Я был без сознания?
- Не совсем,- сказала Гермиона, смутившись. -Ты кричал, стонал и так далее,- добавила она, и Гарри почувствовал неловкость. Что он делал? Выкрикивал проклятия, как Волдеморт, или плакал как младенец?
- Не могла вытащить из тебя Хоркрукс,- сказала Гермиона, желая сменить тему. - Он застрял, застрял у тебя в груди. Теперь на его месте шрам. Извини, мне пришлось применить разрезающее заклятие, чтобы вытащить его. Змея тебя тоже ударила, но я промыла и обработала рану.
Он стянул потную футболку и посмотрел вниз: на груди был красный овальный след от медальона. Еще он заметил полузажившие отметины на предплечье.
- Куда ты положила Хоркрукс?
- Он в моей сумке. Пусть полежит там некоторое время.
Он откинулся на подушки и посмотрел в ее осунувшееся серое лицо.
- Нам не стоило идти в Годрикову Лощину. Это моя вина, полностью моя вина. Прости, Гермиона.
- Ты не виноват. Я сама захотела пойти. Я и вправду думала, что Дамблдор мог оставить там меч для тебя.
- Ну что ж… мы ошиблись, верно?
-Что случилось, Гарри? Что случилось, когда вы поднялись наверх? Змея где-то пряталась? Она вылезла, убила ее и напала на тебя?
- Нет, - сказал он. - Она была змеей… или змея была ею… как-то так.
- Ч-что?
Он закрыл глаза. Он все еще чувствовал на себе запах Батильдиного дома, от этого воспоминания были еще ярче.
- Батильда, должно быть, давно была мертва. Змея была… внутри нее. Сама-Знаешь-Кто оставил ее в Годриковой Лощине поджидать нас. Ты была права. Он знал, что я вернусь.
- Змея была внутри нее?
Он снова открыл глаза. Гермиона выглядела потрясенной, казалось ее вот-вот вырвет.
- Люпин говорил, там будет магия, которую мы и представить не можем,- сказал Гарри. - Она не хотела говорить в твоем присутствии, потому что она говорит только на змеином языке, я этого не заметил, хотя и понимал ее. Как только мы поднялись наверх, она связалась Сама-Знаешь-С-Кем, я слышал это в моей голове, я почувствовал, что он взволнован, он сказал держать меня там… а потом…
Он вспомнил, как змея вылезает из шеи Батильды: Гермионе не нужно знать такие детали.
- …она превратилась в змею и напала.
Он посмотрел на следы от укуса.
- Она не собиралась меня убивать, только задержать, пока не придет Сама-Знаешь-Кто.
Если бы он только смог убить змею, то все было бы не напрасно. С болью в сердце он сел и отбросил покрывало.
- Гарри, нет, я уверена, тебе нужно отдыхать.
- Это тебе нужно поспать. Не обижайся, но ты выглядишь ужасно. Я в порядке. Я пока постерегу. Где моя палочка?.
Она не отвечала, только смотрела не него.
- Гермиона, где моя палочка?
Она прикусила губу, в глазах показались слезы.
- Гарри…
- Где моя палочка?
Она достала ее и протянула ему. Палочка из остролиста с пером феникса была почти сломана пополам. Только хрупкий остовок пера соединял две половинки. Дерево было совсем сломано. Гарри взял ее так, будто это живое существо, получившее тяжелую травму. Он не мог думать, все плыло от тревоги и страха. Затем он вернул ее Гермионе.
- Почини ее. Пожалуйста.
- Гарри, вряд ли это возможно при таких повреждениях—
- Пожалуйста, Гермиона, попробуй!
- Р-Репаро!
Части палочки соединились. Гарри взял ее.
- Люмус!
Палочка слегка заискрилась и погасла. Гарри прицелился в Гермиону.
- Экспелиармус!
Палочка Гермионы чуть дернулась, но осталась у нее в руке. Это оказалось слишком для палочки Гарри и она вновь распалась на две половины. Он в ужасе смотрел на это, отказываясь верить в то что видел… эта палочка столько всего перенесла…
- Гарри,- прошептала Гермиона так тихо, что он с трудом расслышал. - Мне очень-очень жаль. Я думаю, это из-за меня. Помнишь, когда мы убегали от змеи, я сотворила Ударное Заклятие, и оно летало повсюду, и, должно быть… должно быть задело палочку.
- Это произошло случайно,- сказал Гарри автоматически. Он чувствовал пустоту и оцепенение. - Мы… мы придумаем, как ее починить.
- Гарри, вряд ли это получится, - сказала Гермиона, по ее щекам текли слезы. - Помнишь… помнишь Рона? Когда он сломал палочку при аварии? Она так и не стала прежней, и пришлось купить новую.
Гарри подумал об Олливандере, похищенном и находящемся в заложниках у Волдеморта, о Грегоровиче, который умер. Где он теперь возьмет новую палочку?
-Ну что ж, - сказал он притворно спокойно, - что ж, придется пока одолжить твою. Пока я на страже.
Ее лицо было покрыто слезами, Гермиона протянула свою палочку, и он оставил ее сидящей на кровати, желая только поскорее уйти.[/spoiler]

Глава 18. Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора.

[spoiler]Всходило солнце: чистые, разноцветные небеса простирались над ним, безразличные к нему и его страданиям . Гарри присел возле входа в палатку и глубоко вдохнул свежий воздух . Как просто быть живым, наблюдать за
восходом солнца над снежными вершинами. Это должно быть самое великое таинство на Земле. Раньше он этого не замечал. Все его сознание было сосредоточено, на той халатности, по которой он потерял свою палочку. Он взглянул на долину, укрытую снегом, вдалеке сквозь звенящую тишину раздавались церковные колокола.
Не осознавая этого, он вонзал свои пальцы себе в руки, так как будто он пытался противостоять физической боли. Он проливал свою кровь бессчетное количество раз, однажды он даже потерял все кости правой руки, а это путешествие уже принесло ему шрамы на груди и
предплечье в дополнение к шрамам на руке и лбу. Но никогда до этого
момента он не чувствовал себя окончательно ослабшим, уязвимым и
беззащитным, потому что добрая часть его магической силы ушла от него.. Он в точности знал, чтобы ответила Гермиона, рассказав бы ей он об этом. Волшебная палочка и ее волшебник по-сути одинаковы. Но она была бы не
права, его случай был иным. Она не чувствовала как палочка вертелась как
стрелка компаса и стреляла золотым пламенем, как враг. Гарри потерял
защиту или идентичной сердцевины (прим. Переводчика – имеется ввиду связь палочки Гарри с палочкой Волдеморта, а именно два пера одной птицы - феникс), и только сейчас он осознал, как сильно на нее рассчитывал.
Он вытащил кусочки сломанной палочки из своего кармана и, не глядя на них,
спрятал вмешочек Хагрида, висящий у него на шее. Сейчас он был так набит сломанными и бесполезными вещами, что в него уже больше ничего бы не влезло. Через ослиную кожу, рука Гарри задела снитч, и на мгновение у него появился соблазн достать и выбросить его прочь. Непостижимый, бесполезный, ненужный, как и все то остальное, что оставил Дамблдор.
И ярость на Дамблдора обрушилась на него как лава, обжигающая его снаружи, стирающая все другие чувства. Из-за полнейшего отчаяния они уговорили себя в том, что Годрикова Лощина таит в себе ответы, убеждая себя в том, что они должны вернуться, что все это было частью секретной тропы, проложенной им Дамблдором: но не было ни карты, ни плана. Дамблдор оставил их идти наощупь в темноте, бороться с неизвестным, охваченным страхом, одинокими и беззащитными. Ничего не было объяснено, ничего не разъяснено, не было даже меча, и теперь у Гарри не было и палочки. Вдобавок он потерял фотографию вора, и, конечно же, Волдеморту теперь не составит труда найти этого человека.
Теперь у Темного Лорда была вся информация…
- Гарри? – Гермиона выглядела так, как будто боялась, что он может проклясть ее ее собственной палочкой. На ее лице показались слезы, она
опустилась радом с Гарри, держа в трясущихся руках две чашки с чаем и еще
что-то большое под рукой.
- Спасибо, сказал он, беря одну из чашек.
- Не возражаешь, если я поговорю с тобой?
-Нет, - сказал он, потому что не хотел причинять ей боль.
-Гарри, ты хотел знать, кто был тот человек на той фотографии. Вообще-то… У меня есть книга.
Она робко положила ее ему на колени, это была чистая копия «Правды и лжи об Альбусе Дамблдоре».
- Когда?.. как?..
- Она была в гостиной Батильды, просто лежала там… Эта записка торчала из ее верхушки, - и Гермиона прочитала вслух несколько строчек, написанных кислотно-зеленым цветом.
– Дорогая Бэлли, спасибо за твою помощь! Вот копия книги,
надеюсь тебя понравиться. Ты рассказала все, даже если и не помнишь этого.
Рита. Я думаю, оно пришло, когда Батильда еще была жива, но, наверное, она была не в том состоянии, чтобы прочитать это.
-Да, наверное, не была.
Гарри взглянул на лицо Дамблдора и почувствовал волну дикого наслаждения. Теперь он узнает все те вещи, которые Дамблдор не считал достойными, чтобы рассказать ему, хотел того Дамблдор или нет.
-Ты до сих пор сердишься на меня, не так ли? - спросила Гермиона, со слезами на глазах. Он взглянул на нее, чтобы увидеть свежие слезы, струящиеся из ее глаз, и знал, что гнев, должно быть, отразился на его лице.
-Нет,- сказал он тихо.- Нет, Гермиона, я знаю, что это был несчастный случай. Ты пыталась вывести нас оттуда живыми, и ты была невероятна. Я бы умер,если бы ты не была там и не помогла мне.
Гарри пытался вернуть ее печальную улыбку, а затем снова обратил внимание на книгу. Корешок был тугой, очевидно ее никто не открывал раньше. Он пролистывал страницы, ища фотографии. Он натолкнулся на одну, которою искал почти сразу, молодой Дамблдор и его статный компаньон хохочут над какой-то давно забытой шуткой. Гарри опустил глаза на подпись.
Альбус Дамблдор, вскоре после смерти своей матери со своим другом
Геллертом Гриндельвальдом.
На несколько длинных мгновений Гарри изумленно уставился на последнее слово. Гриндельвальд. Его друг Гриндельвальд. Он искоса посмотрел на Гермиону, которая все еще смотрела на имя, так как будто, она не верила своим глазам. Медленно она перевела взгляд на Гарри:
-Гриндельвальд!
Проигнорировав остальные фотографии, Гарри исследовал страницы рядом с ними, нет ли там упоминаний о роковом имени. Вскоре он нашел то, что искал и с жадностью принялся читать, но потом потерял мысль: нужно было вернуться назад, что бы уловить, о чем шла речь, и, в конце концов, он нашел главу под озаглавленную: «Большое добро». Вместе, он и Гермиона начали читать:
Приближался его восемнадцатый день рождения, и Дамблдор покинул Хогвартс в блеске славы: отличник, староста, обладатель награды Барнабуса Финкли за необычное использование чар, золотой медали за подрывающую все основы статью на Международной Конференции Алхимиков в Каире, юный представитель Визингамота в Британии. Дальше Дамблдор намеривался совершить Большое Путешествие вместе с Эльфайсом "Вонючкой" Доджем, тупым и назойливым, но преданным закадычным другом, с которым он познакомился в школе.
Двое молодых людей находились в "Дырявом Котле" в Лондоне,
готовясь к отъезду в Грецию следующим утром, когда прилетела сова и принесла весть о смерти матери Дамблдора. "Вонючка" Додж, который отказался давать интервью для этой книги, публично высказал сентиментальную версию о том, что произошло позже. Он представил смерть Кендры трагической случайностью, а решение Дамблдора о прекращении экспедиции, как акт благородного самопожертвования.
Конечно, Дамблдор сразу же вернулся в Годрикову Лощину, предположительно для того, что бы "позаботиться" о своих младших брате и сестре. Но сколько внимания он в действительности уделил им?
-Он был особенным парнем, не такой как Аберфорт,- рассказывает Энид Смик, чья семья в то время жила на окраине Годриковой Долины. - Тот рос
нелюдимым. После смертью их матери и отца, к нему стоило относиться с сочувствием, если бы он не продолжал бросаться козьим пометом в голову. Я не думаю, что Альбус беспокоился из-за брата. Во всяком случае, я не видел их вместе.
Так чем же занимался Альбус, если он не утешал младшего брата? Кажется,
ответ заключался в продолжении заключения его сестры. Несмотря
на то, что ее первый тюремщик умер, не было никакого шанса исправить жалкое положение Арианы Дамблдор. О ее существовании знали только те несколько человек, которые, как "Вонючка" Дож, верили в историю о ее "плохом здоровье".
Еще одним доверчивым другом семьи была Батильда Бэгшот, известный
магический историк, много лет прожившая в Годриковой Лощине. Кендра, конечно же, дала отпор Батильде, когда та впервые сделала попытку радушно встретить их семью в деревне. Однако несколько лет спустя автор послал
Альбусу в Хогвортс сову, так как была сильно впечатлен его статьей о межвидовых превращениях в газете "Трансфигурация сегодня". Это первое письмо привело к знакомству со всей семьей Дамблдора. На момент смерти Кендры, Батильда была единственным человеком в Годриковой Лощине, который общался с матерью Дамблдора.
К сожалению, блеск, который Батильда демонстрировала раньше, испарился. "Огонь горит, а котел - пустой", - так интерпретировал это Ивор Диллонсби. Энид Смик, сказал немного иначе: "Она такая же ореховая, как дерьмо белки". Тем не менее, тех или иных стилей изложения дало возможность мне получить достаточно уникальных фактов, чтобы собрать воедино всю скандальную историю.
Как и остальной Волшебный мир, Батильда отнесла преждевременную смерть Кендры к ответным чарам, то же рассказывали Альбус и Аберфорт несколько лет спустя. Батильда также придерживалась семейной версии об Ариане, называя ее "слабой" и "болезненной". Однако с другой стороны, Батильда достойна тех усилий, которые я приложила, доставая для нее Веритазерум, потому что она одна знает полную историю самой заповедной тайны жизни Дамблдора. Теперь, впервые раскрытая, она ставит под сомнение все, во что верили почитатели Дамблдора: его возможная ненависть к Темным Искусствам, противостояние по отношению к притеснению маглов, даже его преданность семье.
В то самое лето, когда Дамблдор приехал домой в Годрикову Лощину, уже сиротой и главой семьи, Батильда Бэгшот приютила у себя своего внучатого племянника, Геллерта Гриндельвальда.
Имя Гриндельвальда по праву знаменито: в списке Самых Опасных Темных Волшебников Всех Времен он потерял лидерство только потому, что через поколение появился Вы-Знаете-Кто, который отобрал у него эту корону. Случилось это, потому что Гриндельвальд никогда не распространял свою компанию террора на Британию, однако детали его восхождения к силе не так широко известны здесь.
Получив образование в Дурмтранге, в школе, знаменитой своей открытой
терпимостью по отношению к Темным искусствам, Вместо того,чтобы направить свои способности на достижение наград и призов, Гриндельвальд, однакопосвятил себя другим занятиям. Когда ему было шестнадцать, даже Дурмстранг не мог больше стерпеть мудреные эксперименты Геллерта, и он был исключен.
До сих пор о последующих перемещениях Гриндельвальда было известно только то, что он "путешествовал несколько месяцев". Как теперь
установлено, Гриндельвальд захотел посетить свою двоюродную тетю в Годриковой Лощине и, многих это сильно шокирует, завязал крепкую дружбу ни с кем иным как с Альбусом Дамблдором.
- Он казался мне очаровательным мальчиком,- бормочет Батильда,- несмотря
на то, кем он стал позже. Разумеется я познакомила его с беднягой Альбусом, который скучал без общества парней его возраста. Мальчики сразу поладили друг с другом.
Конечно, поладили. Батильда показала мне письмо,, которое она сохранила, посланное Альбусом Дамблдором Геллерту Гриндельвальду в разгар ночи.
-Да, именно после этого они провели весь день в обсуждениях - оба таких
замечательных молодых человека, ладивших, преуспевших как котел на огне – я иногда слышала, как сова стучит в окно спальни Геллерта, чтобы доставить письмо от Альбуса! Идея только что пришла к нему в голову и он должен был сообщить Геллерту немедленно!
И что же это были за идеи. Поклонники Альбуса Дамблдора будут абсолютно шокированы, но это мысли их семнадцатилетнего героя, которыми он поделился со своим лучшим другом.
Геллерт, Твоя точка зрения о господстве Волшебников, является ДЛЯ МАГЛОВ ДОБРОМ.Я думаю, это критическая точка. Да, мы наделены властью и да, эта власть дает нам право управлять, но она также дает нам и обязанности над законом.
Мы должны принять во внимание эту точку зрения, она будет фундаментом для того, что мы строим. Где мы будем отклонены, поскольку мы конечно будем, это должно быть основанием всех наших контрдоводов. Мы захватываем власть ДЛЯ БОЛЬШЕГО ДОБРА. Это было твоей ошибкой в Дурмстранге! Но я не жалуюсь, так как, если бы ты не был исключен, мы никогда бы не встретились.
Альбус.
Хотя его многие поклонники будут удивленны и потрясены, это письмо является основой для Устава о секретности и установленных волшебных законов над маглами. Какой удар для тех, кто всегда представлял Дамблдора как самого великого маглорожденного победителя! Какими пустыми кажутся те речи, поддерживающие права маглов, в свете этого нового свидетельства, заслуживающего обсуждения! Каким презренным предстает перед нами Альбус
Дамблдор, занятый заговором его прихода к власти, вместо того чтобы оплакивать мать и беспокоиться о сестре!
Без сомнения те убежденные, продолжающие возносить Дамблдора на шаткий
пьедестал, будут говорить о том, что он, в конце концов, не привел свои планы в действие, что он, должно быть, изменил свои взгляды, что пришел в себя. Однако, правда кажется в целом более шокирующей.
Едва ли через два месяца их новой крепкой дружбы, Дамблдор и Гриндельвальд разошлись и больше никогда не видеть друг друга, пока не встретились для легендарного поединка (подробности, см. главу 22). Что вызвало этот резкий разрыв? Дамблдор пришел в себя? Он сказал Гриндельвальду, что не хотел принимать участия в его планах? Увы, нет.
-Я думаю, повлияла смерть бедной маленькой Арианы, - говорит Батильда. -
Это было ужасным шоком. Геллерт был у них, когда все произошло, по возвращению он весь дрожал, и сказал мне, что завтра хочет поехать домой. Ужасно, знаете ли, обеспокоенный, потом я подготовила портал, и это был последний раз, когда его видела.
Альбус винил себя в смерти Арианы. Это было настолько жутко для обоих
братьев. Они потеряли всех кроме как друг друга. Не удивительно, что нраыи иногда взлетали. Аберфорт обвинял Альбуса, ну вы понимаете, как люди ведут себя
при таких страшных обстоятельствах. Но Аберфорт всегда был немного безумным, бедный мальчик. Все равно, разбить нос Альбуса на похоронах было не прилично. Это окончательно погубило бы Кендру, если бы она увидела, как дерутся ее сыновья, около тела дочери. Очень жаль, что Геллерт не остался на похороны.... По крайне мере, это было бы утешение для Альбуса.
Эта ужасная ссора возле гроба, известная только тем немногим, кто посетил
похороны Арианы Дамблдор, поднимает несколько вопросов. Почему Аберфорт Дамблдор обвинял именно Альбуса в смерти его сестры? Это был бред сумасшедшего, не более чем излияние горя? Или, возможно, там была некоторая более конкретная причина его ярости? Гриндельвальд, отчисленный из Дурмастранга из-за опасных для жизни нападений на сокурсников, сбежал из страны через несколько часов после смерти девочки и (из-за позора или
опасения?) больше не видел Альбуса, только когда он вынужден был это сделать по просьбам волшебного мира.
Ни Дамблдор, ни Гриндельвальд, кажется, больше никогда не упоминали про их недолгую детскую дружбу. Однако нет сомнения в том, что Дамблдор откладывал еще примерно пять лет в суматохе, несчастьях, и исчезновениях, его атаку на Геллерта Гриндельвальда. Было ли это сильной привязанностью к человеку или опасением, что лучший друг разоблачит его, и это заставило Дамблдора колебаться? Правда ли, что Дамблдор намеревался поймать человека, которым он был когда-то столь восхищен?
И как же умерла таинственная Ариана? Была ли она невинной жертвой
некоторого Темного обряда? Пошла ли она вопреки тому, чего не должна была делать, в то время как эти два молодых человека сидели и изобретали план захвата власти и славы? Возможно ли то, что Ариана Дамблдор и была первым человеком, который умер "Ради Большого Добра"?

Глава закончилась здесь, и Гарри поднял глаза. Гермиона достигла конца страницы перед ним. Она выхватила книгу из рук Гарри и, не глядя, закрыла ее, как если бы в ней было сокрыто что-то непристойное, по выражению ее лица было видно, что она встревожена:
- Гарри -
Но он потряс головой. Остаток внутренней уверенности внутри него улетучился; такое же чувство, было и тогда, когда ушел Рон. Он доверял Дамблдору, верил, что он воплощение совершенства и мудрости. Все превратилось в пепел: сколько еще он мог потерять? Рон, Дамблдор, палочка из пера феникса...
- Гарри, - она, казалось, слышала его мысли. - Послушай меня. Это… это все только слова, которые неприятно читать.
- Да, можно так сказать –
- …но не стоит забывать, Гарри, это написала Рита Скитер.
- Ты ведь прочитала письмо к Гриндельвальду, не так ли?
-Да, я… я прочла, - она запиналась, выглядела расстроенной и покачивала чашку чая в холодных руках. - Я думаю, что это худшая часть. Я знаю, Батильда думала, что это был просто разговор, но 'Ради Большого Добра' стал слоганом Гриндельвальда, его оправданием всех тех злодеяний, которые он совершил позже. И... от этого... это выглядит, как будто Дамблдор подал ему идею. Говорят, что надпись 'Ради Большого Добра', была выгравирована над входом в Нурмернгард."
- Что такое Нурмернгард?
- Тюрьма, которую построил Гриндельвальд, чтобы держать в ней своих
противников. Он даже сам сидел там, когда Дамблдор его поймал. Так или иначе, это… это и послужило ужасной мыслью о том, что идеи Дамблдора помогли приходу к власти Гриндельвальда. Но с другой стороны, даже Рита не может знать о том, что они были знакомы больше чем нескольких месяцев тем летом, когда они были действительно молоды, и…
- Я так и думал, что ты это скажешь, - сказал Гарри. Он не хотел позволить
гневу вылиться на нее, но было трудно говорить спокойно. - Я думал, ты скажешь, что они "были молоды". Они были такого же возраста, как мы сейчас. И вот мы какие, рискуем своими жизнями, ради борьбы с Темными Силами, и он в сговоре с новым лучшим дружком, готовил приход к власти над маглами.
Его терпение подходило к концу: он встал и начал ходить кругами, стараясь
успокоиться.
-Я не пытаюсь оправдывать то, что писал Дамблдор, - сказала Гермиона. - Все
эти 'права управлять' - ничто, они опять же являются "Силой магии". Но Гарри, его мать только что умерла, он остался один в доме…
- Один? Он не был одним! У него был брат и сестра в придачу, его сестра-сквиб, которую он держал взаперти…
- Я не верю этому, - сказала Гермиона, она тоже встала. - Независимо от
того, что было не так с той девочкой, я не думаю, что она была сквибом. Дамблдор, которого мы знали, никогда бы не позволил…
- Дамблдор, которого, как мы думали, знали, не хотел насильно завоевать маглов, - Гарри кричал, его голос, отзывался эхом вдоль пустой вершины холма, несколько черных дроздов поднялось в воздух, они закричали и полетели навстречу жемчужному небу.
- Он изменился, Гарри, он изменился! Это ведь понятно! Возможно, он действительно верил в эти вещи, когда ему было семнадцать, но вся остальная часть его жизни была посвящена борьбе с Темными Искусствами! Дамблдор был тем, кто остановил Гриндельвальда, тем, кто всегда выступал за защиту маглов и прав маглорожденных, кто боролся с Ты-знаешь-с-кем с начала, и кто умер, пытаясь его сломить! "
Книга Риты лежала на земле между ними, поэтому лицо Альбуса Дамблдора
печально улыбнулась им обоим.
- Гарри, прости, но я думаю настоящая причина, почему ты так злишься на Дамблдора, в том, что он сам никогда не рассказывал тебе о себе.
- Может быть, - прокричал Гарри и стукнул себя по голове, едва соображая,
что пробует удержать свой гнев или защищать себя от груза собственного разочарования. - Хочешь знать, что он говорил мне, Гермиона! Рискуй своей жизнью, Гарри! И снова! И снова! И не жди, что я объясню тебе все, просто доверься мне, поверь, я знаю, что делаю, верь мне даже если, я не доверяю тебе! Никогда всей правды! Никогда!
Его голос утих вместе с напряжением. Они стояли и смотрели друг на друга в белизне и пустоте, и, как казалась Гарри, были столь же ничтожными, как насекомые, под этим широким небом.
-Он любил тебя, - прошептала Гермиона. – я знаю, он любил тебя.
Гарри опустил руки.
-Я не знаю, кого он любил, Гермиона, но это никогда не был я. Он оставил
внутри меня не любовь, а хаос. Он делился своими проклятыми взглядами,
большинством того, о чем он действительно думал с Геллертом Гриндельвальдом, а не со мной.
Гарри взял палочку Гермионы, которою прежде уронил в снег, и снова сел у входа в палатку:
- Спасибо за чай. Продолжу охранять, а ты возвращайся в тепло.
Она не решалась, но почувствовала облегчение, взяла книгу и пошла назад в
палатку. Проходя мимо него, слегка провела рукой по голове Гарри. Он закрыл глаза от прикосновения, ненавидя себя за то, что желал, чтобы сказанное Гермионой, было правдой: Дамблдор действительно заботился.[/spoiler]

Глава 19. Серебряная лань.

[spoiler]В полночь, когда Гермиона заступила на дежурство, уже шёл снег. Сны Гарри были беспорядочными и беспокойными: периодически в них появлялась Нагини, так, в первый раз она выползла из венка рождественских роз. Он часто просыпался в страхе, ощущая, как будто кто-то зовёт его издалека, и слыша в вое ветра за пологом тента то шаги, то голоса.
Когда он окончательно встал, было темно, и Гарри присоединился к Гермионе, которая, сгорбившись у входа в палатку, читала при свете палочки «Историю магии». Шёл густой снег, и предложение Гарри упаковать вещи и выдвинуться пораньше она восприняла с радостью.

- Нам нужно более укрытое место, - согласилась Гермиона, с дрожью натягивая трикотажную рубашку поверх пижамы. - Мне все время кажется, что я слышу, как снаружи ходят люди. Кажется, я даже кого-то видела, раз или два.
Гарри оторвался от надевания джемпера и взглянул на спокойный, неподвижный хитроскоп на столе.
- Я уверена, мне показалось, - нервно сказала Гермиона. – Снегопад и темнота, легко обмануться… Но, может быть, нам стоит аппарировать под плащом-невидимкой, просто на всякий случай?
Спустя полчаса, с уже упакованной палаткой, с хоркруксом у Гарри на шее и вышитой бисером сумкой, зажатой Гермионой в руках, они дизаппарировали. Привычное давление навалилось на их, а ноги Гарри попрощались со снегом, и следующим, что он почувствовал, был удар о поверхность, по ощущениям, бывшую замёрзшей землёй, покрытой листьями.

- Где мы? - спросил он, оглядывая деревья вокруг, пока Гермиона открывала сумку и вытаскивала из неё опоры палатки.
- Овражный Лес, - ответила она, - мы здесь однажды отдыхали с родителями.

Здесь тоже стоял пронизывающий холод и все деревья вокруг были покрыты снегом, но, по меньшей мере, они были защищены от ветра. Большую часть дня Гарри и Гермиона провели в палатке, сгорбившись, пытаясь согреться, над синими огоньками, умельцем в производстве которых была Гермиона, и которые можно было при необходимости собирать и переносить в баночке. Она так заботилась о Гарри, что он чувствовал себя больным, отходящим от какой-то быстротечной, но тяжёлой болезни. В полдень вновь начался снегопад, и их укрытое убежище покрылось свежим слоем мелкого, похожего на пыль снега.

После двух ночей плохого сна, чувства Гарри были более насторожены, чем обычно. Им еле удалось сбежать из Годриковой Лощины и теперь Волдеморт казался как будто ближе, чем раньше, более угрожающим. Когда наступила темнота, Гарри сказал Гермионе поспать, и заступил на дежурство. Он вытащил ко входу в палатку старую подушку и сел, надев все свитеры, что у него были, но всё ещё дрожа. В ближайшие часы темнота сгустилась настолько, что стала непроницаемой. Гарри думал достать карту мародёров, чтобы ещё немного последить за точкой, изображавшей Джинни, но вспомнил, что сейчас рождественские каникулы, и она наверняка в Норе.

Каждая секунда казалась долгой в бесконечности леса. Гарри знал, что вокруг должно быть полно живых созданий, но он хотел бы, чтобы они оставались беззвучными и бездвижными, чтобы он мог отделить их невинные суету и брожение от звуков, могущих означать другие, более зловещие движения. Он вспомнил шелест плаща, скользившего по опавшей листве много лет назад, и ему показалось, что он слышит его снова. Гарри встряхнул головой. Их защитные заклинания успешно работали уже недели, почему они должны отказать сейчас? Но ощущение, что сегодня что-то не так, его не покидало.
Несколько раз Гарри засыпал, под неудобным углом сползая к стенке палатки, и тут же просыпался. Шея его болела. Ночь достигла такой густоты, что ему казалось, будто он застрял в неопределенности, наступающей при аппарации.
Когда это случилось, Гарри как раз держал руку перед своим лицом, пытаясь разглядеть пальцы. Яркий серебряный свет, двигавшийся между деревьями, появился справа перед ним. Что бы ни было его источником, двигалось оно беззвучно. Свет как будто плыл к нему. С вскриком, застывшим в горле, он вскочил на ноги и поднял палочку Гермионы. Гарри прищурился, поскольку свет стал уже ослепляющим, и только чёрные тени деревьев были видны на фоне силуэта, испускавшего его, и он приближался…
Источник света сделал ещё один шаг, выходя из-за дуба. Это была белая, серебряная лань, сияющая, яркая, как луна, беззвучно шагавшая по свежевыпавшему нетронутому снегу, не оставляя следов. Она шагнула к Гарри, высоко держа голову с прекрасными глазами с длинными ресницами.
Гарри неотрывно смотрел на неё, будучи поражён не её странностью, но тем, что она была ему необъяснимо знакома. Он чувствовал, что должен был ждать её прихода, но забыл о нём до этого момента, что они должны были встретиться. Желание немедленно позвать Гермиону, бывшее у него ещё секунду назад, пропало. Он знал, он был бы готов поставить на это свою жизнь, что лань пришла к нему и к нему одному.

Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, а потом она развернулась, и пошла прочь.

- Нет, - сказал Гарри надтреснутым от долгого молчания голосом, – Вернись!

Она продолжила неторопливо шагать меж деревьями, и её свет начал скрываться за тенями ветвей. Одну секунду Гарри сомневался. Осторожность шептала, что это может быть обман, приманка, ловушка. Но инстинкт, охвативший его, подсказал, что это не может быть тёмной магией. Он бросился за ней.
Снег хрустел у него под ногами, но лань не производила ни звука, пробираясь между деревьями, поскольку сама она была только светом. Все глубже уводила она его в лес, и Гарри торопливо шагал за ней, уверенный, что, когда она остановится, она позволит ему приблизиться к себе, и тогда заговорит, и голос скажет ему то, что он должен узнать.
Наконец она остановилась. Лань вновь повернула свою прекрасную голову к Гарри, и тот бросился к ней, с кипящим в груди вопросом, но, когда он открыл рот, чтобы его произнести – лань исчезла.
Темнота полностью поглотила её, изображение ещё горело в глазах у Гарри, затмевало его взор, сияя даже под закрытыми веками. И пришёл страх: её присутствие означало безопасность.

- Люмос! - прошептал он, и кончик палочки засветился.

Отпечаток лани в его глазах угасал, пока Гарри стоял здесь, моргая, прислушиваясь к звукам леса, к отдалённому потрескиванию веток, скольжению снега. Должны ли были на него напасть? Заманила ли она его в ловушку? Стоял ли кто-то в темноте, вне пределов, освещённых палочкой, глядя на него?
Гарри поднял палочку выше. Никто не бросался на него, из-за дерева не летел в него сноп зелёного света. Зачем, тогда, она привела его сюда?
Что-то блеснуло в свете палочки, и Гарри повернулся, но это было просто маленькое, замёрзшее озеро, чёрная истрескавшаяся поверхность которого заблестела, когда она приподнял свою палочку, чтобы разглядеть её.
Он осторожно приблизился и посмотрел вниз. Лёд отразил его изломанную тень и свет от палочки, но глубоко под толстым, мутным, серым панцирем, блеснуло что-то ещё. Большой серебряный крест.
Сердце Гарри подпрыгнуло. Он упал на колени на берегу и направил палочку так, чтобы как можно сильнее осветить дно озера. Вспышка глубокого красного цвета… Это был меч с украшенной рубинами рукоятью. Меч Гриффиндора лежал на дне лесного озера.
Едва дыша, Гарри уставился на него. Как такое могло быть? Как меч мог оказаться здесь, лежащим в озере возле их лагеря? Какая-то неведомая магия направила Гермиону сюда, или лань, которую он принял за патронуса, была какого-то рода стражем этого озера? Или меч был помещён сюда уже после их прибытия, именно потому, что они были здесь? В этом случае – кто был человеком, желавшим передать его Гарри? Снова он направил палочку на деревья и кусты вокруг, пытаясь разглядеть человеческий силуэт, отблеск глаз, но никого не увидел. Всё так же, и немного страха добавилось к его волнению, когда он снова обратил своё внимание на меч, покоившийся на дне замёрзшего озера.

Гарри направил палочку на серебряный силуэт и прошептал: «Ассио меч!»

Тот не пошевелился. Гарри и не ожидал этого. Если бы всё было так просто – меч лежал бы на берегу, дожидаясь пока Гарри поднимет его, а не в глубине покрытого льдом озера. Он начал шагать вокруг ледяного круга, размышляя о том, как в последний раз меч доставил себя в его руки. Тогда Гарри был в ужасной опасности и просил помощи.

- Помогите, - прошептал он, но меч остался лежать на дне, безразличный, недвижимый.

Что, спросил себя Гарри, продолжив шагать, сказал ему Дамблдор, когда Гарри добыл меч в прошлый раз? «Только истинный гриффиндорец мог вытащить его из шляпы». И какие качества определяют гриффиндорца? Тихий голос в голове Гарри ответил ему: «храбрость и твёрдость духа предпочитал Гриффиндор».
Гарри, глубоко вздохнув, остановился и пар от его дыхания рассеялся в морозном воздухе. Он знал, что нужно делать. Будучи честным, он знал это с того самого момента, когда увидел подо льдом меч.
Он ещё раз оглядел окружавшие его деревья, но уже был уверен, что никто не собирается на него нападать. У них был шанс, когда он шагал один сквозь лет, и была куча шансов, пока он исследовал озеро. Единственной настоящей причиной задержки сейчас было то, что немедленная перспектива была столь непритягательной.
Путающимися пальцами Гарри начал расстёгивать многочисленные слои своей одежды. При чем тут «храбрость», он был совершенно не уверен, разве что она заключалась в том, что Гарри не звал сейчас Гермиону, чтобы та сделала всё за него.
Пока Гарри раздевался, где-то ухнула сова, и он с болью подумал о Хедвиге. Он дрожал, его зубы жутко стучали, но он продолжал раздеваться, пока не остался стоящим в одном белье, голыми ногами на снегу. Он положил мешочек, в котором хранились его палочка, письмо матери, осколок зеркала Сириуса и старый снитч поверх своей одежды, и направил палочку Гермионы на лёд.

- Диффиндо!

В тишине лёд треснул со звуком выстрела. Поверхность озера растрескалась и обломки чёрного льда закачались на взволновавшейся воде. Насколько Гарри мог судить, здесь было неглубоко, но, чтобы достать меч, необходимо было полностью нырнуть.
Впрочем, раздумья над предстоящей задачей не делали её легче или воду теплее. Гарри шагнул к краю озера и положил всё ещё зажжённую палочку Гермионы на землю рядом с ним. Потом, не вдаваясь в размышления о том, насколько холоднее ему станет, и насколько сильно он будет дрожать, Гарри прыгнул.
Каждая пора его тела протестующе закричала. Как будто сам воздух в его лёгких замёрз, когда Гарри погрузил свои плечи в ледяную воду. Он едва мог дышать, и так сильно дрожал, что волны ударялись о края озера. Большим пальцем ноги Гарри ощущал меч. Ему нужно было нырнуть только один раз.
Гарри откладывал момент полного погружения секунду за секундой, дрожа и задыхаясь, пока он не напомнил себе, что это должно быть сделано, собрал всю свою смелость и нырнул.
Холод охватил его как огонь, это было подобно агонии, как будто его мозг замёрз, когда Гарри, расталкивая чёрную воду, потянулся ко дну чтобы нащупать меч. Его пальцы сомкнулись на рукояти, и Гарри потянул меч вверх.
В этот момент что-то жёстко стянуло его шею. Он подумал о водорослях, хотя ничто не мешало ему, когда он нырял, и протянул руку, чтобы освободиться. Это не были водоросли. Цепь хоркрукса уменьшилась и медленно сжимала ему горло.
Гарри изо всех сил оттолкнулся ногами, пытаясь выкинуть себя на поверхность, но его только закрутило и ударило о каменный край озера. Потрясённый, задыхающийся, он царапал сжимающуюся цепь, но его замёрзшие пальцы не могли ослабить её, и теперь маленькие огоньки вспыхивали в его голове, и он должен был утонуть, больше ничего не оставалось, ничего, что он мог бы делать, и руки, сжимавшие его шею, точно принадлежали смерти…
Задыхаясь, отплевываясь, насквозь мокрый и более замёрзший, чем когда либо в своей жизни, Гарри упал лицом в снег. Где-то недалеко от него другой человек шатался, кашлял и задыхался. Как Гермиона появилась во время нападения змеи… Но звуки не были похожи на неё, ни глубокий кашель, ни тяжёлые шаги.
У Гарри не было сил поднять голову, чтобы разглядеть своего спасителя. Всё, что он смог сделать – это протянуть трясущуюся руку к своему горлу и ощупать место, в котором медальон врезался в его тело. Медальона не было. Кто-то освободил Гарри. В этот момент задыхающийся голос зазвучал над ним.

- Ты с ума сошёл?

Ничто, кроме шока от звука этого голоса, не дало бы Гарри силы встать. Смертельно дрожа, он поднялся на ноги. Перед ним стоял Рон, полностью одетый, мокрый до нитки, с волосами, прилипшими к лицу, держа в одной руке меч Гриффиндора, а в другой – болтающийся на обрывке цепи хоркрукс.

- Какого чёрта, - выдохнул Рон, держа качающийся вперёд и назад на укоротившейся цепи хоркрукс, будто в какой-то пародии на гипнотический сеанс, - Ты не снял эту штуку перед тем, как нырнуть?

Гарри не знал, что ответить. Серебряная лань была ничем в сравнении с появлением Рона, он не мог в это поверить. Дрожа от холода, он кинулся к куче одежды, всё ещё лежавшей у кромки воды, и начал одеваться. Натягивая свитер за свитером, Гарри смотрел на Рона так, будто ожидал, что он исчезнет, едва Гарри потеряет его из вида, но Рон был настоящим: он только что нырнул в озеро и спас Гарри жизнь.

- Это б-был т-ты? - наконец произнёс Гарри, стуча зубами, более слабым, чем обычно, из-за недавнего удушения, голосом.
- Ну, да - ответил Рон, выглядя немного смущённым.
- Т-ты призвал эту лань?
- Что? Нет, конечно нет! Я думал, это ты сделал!
- Мой патронус – олень.
- А, да. Я заметил, что он выглядел иначе… Без рогов.

Гарри надел мешочек Хагрида обратно на шею, натянул последний свитер, наклонился, чтобы поднять палочку Гермионы, и снова встал перед Роном.

- Откуда ты здесь?

Определённо Рон надеялся, что этот вопрос будет задан позже, а если возможно – и не будет задан вообще.

- Ну, я… Ты знаешь… Я вернулся. Если... - он прочистил горло. – Ты знаешь… Если я вам ещё нужен.

Возникла пауза, во время которой уход Рона как будто стеной встал между ними. Но Рон был здесь, он вернулся и только что спас Гарри жизнь.

Рон посмотрел на свои руки. Он выглядел удивлённым тем, что за вещи держал в них.

- О, да, я понял, - ни к чему сказал он, поднимая меч так, чтобы Гарри мог его разглядеть, - Вот зачем ты прыгнул туда, да?
- Да, - ответил Гарри, – Но я не понимаю, как ты попал сюда? Как ты нашёл нас?
- Длинная история, - сказал Рон. – Я несколько часов искал вас, это ведь большой лес, не так ли? Я уже думал, что мне стоит прикорнуть под деревом и подождать утра, когда я увидел этого идущего оленя, и тебя за ним.
- Ты видел кого-нибудь ещё?
- Нет, - ответил Рон. – Я…

Он заколебался, глядя на два дерева, росшие рядом в нескольких ярдах от них.

- Мне кажется, я видел какое-то движение вон там, но в этот момент я бежал к озеру, потому что ты нырнул и не показывался обратно, так что я не планировал заходить ещё… Эй!

Гарри уже спешил к месту, которое указал Рон. Два дуба росли близко друг к другу, между стволами была только щель в несколько дюймов на уровне глаз. Идеальное место для того, чтобы видеть всё и не быть увиденным. Вокруг корней снега не было, так что Гарри не смог увидеть каких-либо следов. Он вернулся туда, где стоял Рон, всё ещё сжимавший в руках меч и хоркрукс.

- Есть что-нибудь? - спросил Рон.
- Нет, - ответил Гарри.
- Так каким образом меч попал в озеро?
- Тот, кто вызвал патронуса, и поместил меч туда.

Они оба посмотрели на узорчатый серебряный меч, украшенная рубинами рукоять которого слегка блестела в свете палочки Гермионы.

- Думаешь, это настоящий? - спросил Рон.
- Есть один способ узнать это, не так ли? - ответил Гарри.

Хоркрукс всё ещё болтался у Рона на руке. Медальон слегка подёргивался. Гарри знал, то, что скрыто внутри него, снова волновалось. Оно чувствовало присутствие меча и пыталось убить Гарри, чтобы не дать ему завладеть им. Сейчас не было времени для долгих дискуссий, нужно было уничтожить это раз и навсегда. Гарри огляделся, высоко держа палочку Гермионы, и нашёл подходящее место – гладкий камень, лежавший в тени платана.

- Иди сюда, - сказал он. Гарри смёл с камня снег и протянул руку за хоркруксом. Когда Рон предложил ему меч, однако, Гарри покачал головой.
- Нет, ты должен сделать это.
- Я? - шокировано спросил Рон. – Почему?
- Потому что ты достал меч из озера. Я думаю, это должен быть ты.

Это не была любезность или щедрость. Гарри знал, что Рон должен быть тем, кто держит меч, так же точно, как он знал, что лань не была чем-то злым. По меньшей мере, Дамблдор научил Гарри кое-чему об определенных видах магии, о несравненной силе определенных действий.

- Я открою его, - произнёс Гарри, – И ты ударишь. Немедленно, хорошо? Что бы там ни было – оно будет бороться. Тот кусочек Риддла в дневнике пытался убить меня.
- Как ты собираешься открыть его? спросил Рон. Он выглядел напуганным.
- Я думаю попросить его открыться, на парселтонге, - сказал Гарри. Ответ так быстро пришёл к нему, как будто он уже знал его. Возможно, он понял это благодаря недавней встрече с Нагини. Он посмотрел на змееподобную букву «S», выложенную сияющими зелёными камнями и с лёгкостью представил, что это миниатюрная змея, свернувшаяся на холодном камне.
- Нет! - вскрикнул Рон – Не открывай это! Я серьёзно!
- Почему нет? - спросил Гарри. – Давай избавимся от этой проклятой штуки, все эти месяцы…
- Я не могу, Гарри! Честно! Ты сделай это…
- Но почему?
- Потому что эта штука опасна для меня! - ответил Рон, отступая от медальона. - Я не могу с ней справиться! Я не оправдываю своё поведение, но это влияет на меня сильнее чем на вас с Гермионой, это заставляет меня думать такое… такое, что я бы и так думал, но намного хуже! Я не могу объяснить этого, но потом я снимаю её… И моя голова снова в порядке, но приходится снова надевать эту чёртову штуку… Я не могу, Гарри!

Тряся головой, он отступил дальше с мечом в дрожащей руке.

- Ты можешь сделать это! - сказал Гарри – Ты можешь! Ты только что достал меч, я знаю, что это ты должен использовать его! Пожалуйста, просто избавься от этого, Рон.

Звук его имени подействовал на Рона как стимулятор. Он сглотнул, и, всё ещё тяжело дыша, шагнул к камню.

- Скажи мне, когда, - прохрипел он.
- На счёт три, - произнёс Гарри, снова глядя на медальон и прищуривая глаза, чтобы сконцентрироваться на букве «S», изображавшей змею. Содержимое медальона трепыхалось, как пойманный таракан. Можно было бы испытать к нему жалость, если бы не порез вокруг шеи Гарри, до сих пор пылавший огнём.
- Раз… Два… Три… Откройся!

Последнее слово прозвучало как шипение, и медальон, щёлкнув, раскрылся на золотые половинки.

За каждым из их стеклянных окошек скрывалось по живому, мигающему глазу, тёмному и красивому, какими были глаза Тома Риддла до того, как они стали красными и щелевидными.

- Бей! - сказал Гарри, держа медальон наготове на поверхности камня.

Рон поднял меч дрожащими руками. Глаза медальона отчаянно вращались, а Гарри, упершись, надёжно схватил его, уже представляя, как хлынет кровь из пустых окон. Тогда из хоркрукса раздался шипящий голос.

- Я видел твоё сердце, и оно принадлежит мне.
- Не слушай его! - резко вскрикнул Гарри – Бей!
- Я видел твои мечты, Рональд Уизли, и видел твои страхи. Всё, чего ты желаешь – возможно, но то, чего ты боишься – так же возможно…
- Бей! - прокричал Гарри, и его голос эхом отразился от окружавших их деревьев. Кончик меча вздрогнул, и Рон уставился прямо в глаза Риддла.
- Всегда менее любимый матерью, желавшей дочь… Сейчас, менее любимый девушкой, которая предпочитает твоего друга… Всегда второй, вечно в тени…
- Рон, бей! - заорал Гарри. Он чувствовал как медальон дрожит в его руках и боялся того, что сейчас произойдёт. Рон поднял меч выше, и, когда он сделал это, глаза Риддла вспыхнули красным.

Из двух окошек медальона, из глаз, как два гротескных пузыря выплыли причудливо искаженные головы Гарри и Гермионы.

Рон в шоке вскрикнул и отступил назад, когда фигуры полностью вышли из амулета, сначала плечи, потом тела, ноги – пока они полностью не встали внутри амулета, плечо к плечу, как деревья с одним корнем, глядя на Рона и настоящего Гарри, отдёрнувшего руки от медальона так, как будто он был раскален добела.

- Рон! - крикнул он, но Риддл-Гарри сейчас говорил голосом Волдеморта и Рон, как заворожённый, смотрел ему в лицо.
- Зачем ты вернулся? Нам было лучше без тебя, мы были счастливее без тебя, рады твоему отсутствию… Мы смеялись над твоей глупостью, твоей трусостью, твоими комплексами…
- Комплексами! - эхом повторила Гермиона-Риддл, которая была более красива и более ужасна, чем настоящая. Она, причитая, закачалась перед Роном: - Кто посмотрит на тебя, кто обратит на тебя хоть какое-то внимание, когда рядом Гарри Поттер? Что ты вообще сделал, в сравнении с Избранным? Кто ты такой в сравнении с Мальчиком, Который Выжил?
- Рон! Бей! БЕЙ!!! - Гарри вопил, но Рон не шелохнулся. В его широко открытых глазах отражались Гарри-Риддл и Риддл-Гермиона, их волосы завивались, как огонь, глаза сияли красным, и голоса звучали высоким злым дуэтом.
- Твоя мать призналась, - засмеялся Риддл-Гарри, а Риддл-Гермиона ухмыльнулась, – Что она предпочла бы меня в качестве сына, была бы рада поменять…
- Кто не предпочтёт его? Какой женщине ты нужен? Ты никто, никто, никто рядом с ним! - пропела Гермиона-Риддл, и, вытянувшись как змея, обвилась вокруг Гарри-Риддла в тесном объятии. Их губы встретились.

Лицо Рона наполнилось болью. Дрожащими руками он высоко поднял меч.

- Сделай это, Рон! - прокричал Гарри.

Рон взглянул на него и Гарри показалось, что он увидел алый отблеск в его глазах.

- Рон?

Блеснув, меч опустился. Гарри отскочил в сторону, раздался лязг металла и долгий, протяжный крик. Гарри обернулся, скользя на снегу, с палочкой в руке, готовый защищаться – но воевать было не с кем.
Чудовищные варианты его и Гермионы пропали, остался только Рон, стоящий с мечом, болтающимся в руке, смотрящий на разбитые остатки амулета, разбросанные по плоской поверхности камня.
Медленно, Гарри подошёл к нему, не зная, что сказать. Рон тяжело дышал. Его глаза больше не были красными – к ним вернулся обычный синий цвет. И они были влажными.
Гарри наклонился, притворившись, что этого не видит, и поднял уничтоженный хоркрукс. Рон разбил стекла в обоих окошках, глаз Риддла больше не было, а запятнанный шёлк внутри медальона слегка дымился. То, что жило внутри хоркрукса – исчезло, пытка Рона была последним, что оно сделало. Меч с лязгом выпал из руки Рона. Он упал на колени, обхватив голову руками, Рон дрожал, но, как Гарри понимал, не от холода. Гарри запихнул разбитый медальон себе в карман, присел рядом с Роном и осторожно положил руку ему на плечо. Как хороший знак он воспринял то, что Рон не оттолкнул его.

- После твоего ухода, - сказал Гарри тихо, радуясь тому, что лицо Рона от него скрыто, – она плакала неделю. Может быть и больше, она не хотела, чтобы я это видел. Было много вечеров, когда мы вообще не говорили друг с другом. Без тебя…

Он не смог закончить – Рон снова был с ним, и только теперь Гарри полностью понимал, сколького стоило им его отсутствие.

- Она мне как сестра, - продолжил он, – Я люблю её как сестру и я знаю, что она чувствует то же самое по отношению ко мне. Так было всегда. Я думал, ты знаешь.

Рон не ответил, но отвернулся от Гарри и с шумом вытер нос о рукав. Гарри снова поднялся на ноги и отошёл на несколько ярдов в сторону, к гигантскому рюкзаку, который Рон бросил на бегу к озеру, пытаясь успеть спасти Гарри. Он закинул его себе на спину и вернулся обратно к Рону. Тот поднялся на ноги при приближении Гарри, с глазами, ещё немного красноватыми, но в остальном спокойный.

- Я сожалею… - Сказал он сдавленно. – Я сожалею, что ушёл. Я знаю, что я был…

Он оглядел темноту вокруг, будто надеясь, что достаточно дурное слово сейчас само свалится на него.

- Ну, ты вроде расплатился за это сегодня, - произнес Гарри. – Добыл меч. Уничтожил хоркрукс. Спас мою жизнь.
- Это звучит круче, чем то, что было на самом деле, - пробормотал Рон.
- Такие вещи вообще всегда звучат круче, чем на самом деле, - сказал Гарри. – Я уже годы пытаюсь тебе это объяснить.

Одновременно, они шагнули навстречу друг другу и обнялись, и Гарри обхватил всё ещё мокрый жакет Рона.

- А теперь, - произнёс Гарри, когда они отпустили друг друга, – Всё, что нам осталось сделать – это снова найти палатку.

Но это было не сложно. Хотя путешествие через тёмный лес с оленем показалось длинным, теперь, в компании с Роном, обратная дорога заняла удивительно мало времени. Гарри не мог дождаться возможности разбудить Гермиону, и он почувствовал оживление и возбуждение, входя в палатку с Роном позади.

По сравнению с лесом и озером, в палатке было восхитительно тепло. Единственным источником света были синие огоньки, всё ещё мерцавшие в чашке на полу. Гермиона спала, свернувшись под одеялами, и не двигалась, пока Гарри не произнёс несколько раз её имя.

- Гермиона!

Она дёрнулась и резко встала, отбрасывая волосы с лица.

- Что случилось, Гарри? Ты в порядке?
- В порядке, всё хорошо. Больше того, великолепно! И здесь ещё есть кое-кто.
- Что ты имеешь в виду? Кто?..

Она увидела Рона, стоящего с мечом в руке на старом ковре. С него всё ещё капала вода. Гарри отошёл в тёмный угол, снял рюкзак Рона и попытался слиться с холстом стены.

Гермиона соскользнула со своей койки и, как лунатик, пошла к Рону, не сводя глаз с его бледного лица. Она остановилась прямо перед ним, слегка разомкнув губы и широко открыв глаза. Рон с легкой надеждой улыбнулся и приподнял руки.

Гермиона бросилась на него, и начала колотить руками каждый дюйм его тела, до которого могла дотянуться.

- Ай! Ай! Отста!... Какого?... Гермиона! Ай!
- Ты! Полная! Задница! Рональд! Уизли!

Каждое слово она обозначила ударом. Рон отшатнулся, прикрывая голову, когда Гермиона продолжила наступать на него.

- Ты! Приполз! Обратно! Сюда! После! Всех! Этих! Недель! О, где моя палочка?!

Она выглядела так, будто готова немедленно с боем отобрать её у Гарри, и тот среагировал инстинктивно.

- Протего!

Невидимый щит повис между Роном и Гермионой. Удар об него отбросил Гермиону назад, на пол. Выплевывая волосы изо рта он встала на ноги.

- Гермиона! - сказал Гарри – Успоко…
- Я не успокоюсь! - прокричала она. Никогда ещё он не видел, чтобы Гермиона настолько потеряла контроль над собой. Она выглядела обезумевшей. – Верни мне мою палочку! Отдай её мне!
- Гермиона, пожалуйста…
- Не говори мне, что делать, Гарри Поттер! - она завизжала – Не смей! Верни мне её сейчас! А ты!!!

Она страшно, с обвинением указала на Рона. Это выглядело как проклятье, и Гарри не в чем было его упрекнуть, когда тот отступил ещё на несколько шагов.

- Я бежала за тобой! Я звала тебя! Я умоляла тебя вернуться!
- Я знаю, - сказал Рон, – Гермиона, мне жаль, мне правда…
- Ах тебе жаль!

Она высоко, не контролируя себя, засмеялась. Рон посмотрел на Гарри, как бы прося о помощи, но в выражении лица того была видна неспособность помочь сейчас.

- Ты возвращаешься через недели! Недели! И думаешь, что всё будет хорошо, стоит просто сказать "мне жаль"?!

- А что ещё я могу сказать? - воскликнул Рон, и Гарри был рад, что он борется.
- Я не знаю! - выкрикнула Гермиона с жутким сарказмом в голосе – Поройся в своих мозгах, Рон, у тебя это займёт не больше пары секунд!
- Гермиона! - вмешался Гарри, который воспринял это как удар ниже пояса, – он только что спас…
- Мне всё равно! - проорала она, – Мне всё равно, что он сделал! Недели и недели, мы уже могли бы быть мертвы, он бы и не узнал!
- Я знал, что вы не мертвы! - взревел Рон, впервые перекрывая её голос и приближаясь настолько, насколько позволяло заклинание щита, висевшее между ними. - Гарри в "Пророке", на радио, они ищут его везде, все эти слухи, сумасшедшие истории, я знал, что услышал бы сразу, если бы вы были мертвы, вы не знаете, что как это было…
- Как это было для тебя?!

Её голос уже был так высок, что скоро его бы смогли услышать разве что летучие мыши, но её негодование уже достигло такой степени, что какое-то время она вообще не могла говорить, и Рон воспользовался возможностью.

- Я хотел вернуться назад в ту же минуту, когда аппарировал, но я попал прямо в лапы банде Охотников, Гермиона, я не мог никуда пойти!
- Банде кого? - спросил Гарри, тогда как Гермиона рухнула в кресло, сцепив руки и ноги настолько плотно, что казалось, теперь она не сможет их распутать несколько лет.
- Охотников, - сказал Рон – они везде! Банды, пытающиеся заработать золото ловлей маглорожденных, или изменников крови, Министерство объявило за них награды. Я шёл сам по себе, и по виду я школьного возраста, так что они завелись, думали, я – магглорожденный в бегах. Пришлось быстро что-то придумать, или бы меня утащили в Министерство.
- Что ты сказал им?
- Сказал, что я – Стэн Шанпайк. Первый, о ком я подумал.
- И они поверили?
- Они не были слишком умны. И один из них, похоже, полутролль, его запах…

Рон посмотрел на Гермиону, определенно надеясь, что её смягчит его небольшая попытка пошутить, но выражение её лица с плотно сжатыми губами осталось каменным.

- В любом случае, у них была дискуссия на тему, Стэн я или нет. Они были довольно жалки, если быть честным, но всё равно их было пятеро, а я один, и они забрали мою палочку. Двое из них подрались, и, пока остальные были отвлечены, я смог врезать тому, который держал меня, в живот, схватить его палочку, обезоружить типа, у которого была моя, и дизаппарировать. Не слишком хорошо справился, снова расщепил себя, - Рон поднял свою правую руку, чтобы показать, что на ней не хватает двух ногтей, – и прибыл в место в милях от того, где были вы. К тому времени, когда я добрался до того берега, где был лагерь… вас уже не было.

- Чёрт возьми, да это захватывающая история! - сказала Гермиона высоким голосом, который привыкла использовать, если желала ранить – Ты, наверное, был просто в ужасе. Пока мы посещали Годрикову Лощину, и, дай подумать, что там было, Гарри? Ах да, змея Сам-Знаешь-Кого появилась и чуть не убила нас обоих, а следом прибыл и Сам-Знаешь-Кто, опоздав буквально на секунду.
- Что? - вскликнул Рон, глядя то на неё, то на Гарри, но Гермиона проигнорировала его.
- Представь себе потерю ногтей, Гарри! Это действительно затмевает наши страдания, не так ли?
- Гермиона, - тихо произнёс Гарри – Рон только что спас мне жизнь.

Кажется, она его не услышала.

- Однако, одну вещь я хотела бы узнать, - сказала она, глядя в точку где-то на фут выше головы Рона, – Как ты нашёл нас сегодня? Это важно. Когда мы узнаем, мы с можем убедиться, что нас больше не сможет посетить никто, кого мы не хотим видеть.

Рон посмотрел на неё, потом достал маленький серебряный предмет из кармана джинсов.

- Вот.

Ей пришлось посмотреть на Рона, чтобы узнать, что он им показывает.

- Делюминатор? - спросила она, будучи настолько удивлена, что забыла о необходимости выглядеть холодной и жестокой.
- Он не просто включает и выключает свет, - сказал Рон, – Я не знаю, как это работает, и почему это случилось только сейчас, а не в какое-то другое время, потому что я хотел вернуться всегда с момента ухода. Но я слушал радио рождественским утром, и услышал… Услышал тебя.

Он смотрел на Гермиону.

- Услышал меня на радио? - скептически спросила она.
- Нет, услышал тебя из своего кармана. Твой голос, - он снова поднял делюминатор, – из этой штуки.
- И что конкретно я сказала? - спросила Гермиона с чем-то средним между скептицизмом и любопытством в голосе.
- Моё имя. "Рон". И ещё ты сказала… что-то о палочке.

Гермиона густо покраснела. Гарри вспомнил – это был первый случай, когда они вслух произнесли имя Рона с тех пор, как он их покинул. Гермиона упомянула его, когда они говорили о починке палочки Гарри.

- Так что я достал его, - продолжал Рон, глядя на делюминатор, - он не выглядел как-то иначе, ничего такого, но я был уверен, что слышал тебя. Так что я щёлкнул. И тогда погас свет в моей комнате, но зажёгся другой, прямо за окном.

Рон поднял свободную руку и указал прямо перед собой, глядя на что-то, чего ни Гарри, ни Гермиона не могли увидеть.

- Это был шар света, пульсирующий, немного голубоватый, вроде того, который загорается вокруг портключей, вы знаете.
- Да, - вместе автоматически сказали Гермиона и Гарри.
- Я знал, это оно, - сказал Рон, - так что я схватил всё своё барахло, упаковал, выкинул рюкзак через окно и вышел в сад.
- Маленький светящийся шар летал там, ждал меня. Когда я вышел, он двинулся вперёд, я последовал за ним за тент, и… ну, он вошёл внутрь меня.
- Прости? – переспросил Гарри, убеждённый в том, что он неправильно услышал.
- Он как бы плыл ко мне, - пояснил Рон, иллюстрируя движение указательным пальцем, - прямо к моей груди, и дальше… он просто прошёл насквозь. Он был здесь. – Рон указал на точку возле своего сердца. – Я мог его чувствовать, он был горячим. И когда он был внутри меня, я знал, что я должен делать. Я знал, что он доставит меня туда, куда мне нужно. Так что я аппарировал и оказался на склоне холма, полностью покрытого снегом…
- Мы были там, - сказал Гарри, - мы провели там две ночи, и всю вторую ночь я чувствовал, будто слышу кого-то, бродящего недалеко в темноте и зовущего!
- Ну, да, это, наверное, был я, - сказал Рон. – В любом случае, ваши защитные заклинания работают, потому что я не мог ни видеть, ни слышать вас. Я был уверен, что вы рядом, так что в конце концов я забрался в свой спальный мешок и ждал, пока кто-нибудь из вас появится. Я думал, вы покажетесь, когда будете упаковывать палатку.
- Нет, на самом деле, - ответила Гермиона, - Мы аппарировали под плащом-невидимкой, в качестве дополнительной предосторожности. И мы отправились весьма рано, потому что, как Гарри сказал, мы слышали, что кто-то бродит вокруг.
- А я остался на холме на весь день, - сказал Рон. – Продолжал надеяться, что вы появитесь. Но когда стало темнеть, я понял, что упустил вас, так что я ещё раз щёлкнул делюминатором, синий свет вышел из меня и снова вошёл, я аппарировал и прибыл сюда, в этот лес. Я по-прежнему не мог видеть вас, так что оставалось только надеяться, что рано или поздно один из вас покажется, и Гарри показался. Хотя, первым я, естественно, увидел оленя.
- Ты увидел что? – резко спросила Гермиона.

Они рассказали ей о происшедшем. Пока раскрывалась история серебряной лани и меча в озере, Гермиона хмуро смотрела то на одного, то на другого настолько сосредоточенно, что забыла о своих скрещенных руках.

- Но это, видимо, был патронус! – сказала она. – Вы видели, кто вызвал его? Вы кого-нибудь видели? И он привёл вас к мечу! Невероятно! И что случилось дальше?

Рон рассказал, как он увидел Гарри, прыгающим в озеро, и ждал его появления обратно, как он понял, что что-то неладно, нырнул, спас Гарри и потом вернулся за мечом. Он добрался до открытия медальона, но тут смутился, и Гарри пришлось вмешаться.

- …и Рон ударил его мечом.
- И… и он был уничтожен? Так просто? – прошептала она.
- Ну, он… оно кричало, - сказал Гарри, глянув на Рона. – Вот.

Он бросил медальон ей на колени. Гермиона осторожно подняла его, и осмотрела его разбитые окошки.
Решив, что теперь это безопасно, Гарри снял заклятье щита взмахом палочки и повернулся к Рону.

- Ты говорил, что сбежал от Охотников с палочкой в запасе?
- Что? – спросил Рон. - О, да.

Он рывком открыл карман своего рюкзака и достал оттуда короткую, тёмную палочку. – Вот, я подумал, что никогда не помешает иметь запас.

- Ты был прав, – сказал Гарри, протягивая руку. - Моя сломана.
- Ты шутишь? – удивился Рон. В этот момент Гермиона поднялась, и он с опаской посмотрел на неё.

Гермиона положила уничтоженный хоркрукс в вышитую бисером сумку, потом забралась в свою постель и легла, не говоря больше ни слова. Рон передал Гарри новую палочку.

- Думаю, лучшее, на что ты можешь сейчас рассчитывать, - прошептал Гарри.
- Да, - ответил Рон. - Могло быть и хуже. Помнишь птиц, которых она наслала на меня?
- Я ещё ничего не решила. – Из-под одеял донёсся приглушенный голос Гермионы, но Гарри видел, что Рон улыбался, вытаскивая из рюкзака свою каштановую пижаму.[/spoiler]

Глава 20. Ксенофилиус Лавгуд.

[spoiler]Гарри и не ожидал, что гнев Гермионы ночью уменьшится, поэтому был не удивлен, что все оставшееся утро она молчала, лишь изредка бросая на них мрачные взгляды. Рон отвечал на это сдержанным и неестественно угрюмым поведением, демонстрируя тем самым угрызения совести. На самом деле, когда все трое были вместе, Гарри чувствовал себя как единственный нескорбящий человек на плохо посещаемых похоронах. Но в те немногие минуты когда Рон находился наедине с Гарри (таская воду и собирая грибы), он становился бесстыдно веселым.
- Кто-то помог нам, - говорил он. - Кто-то послал ту лань (олениха, вообще-то ближе к тексту, но переводчик 19-й главы перевёл её как лань. Звучит красивее, и принципиально не отличается). Кто-то на нашей стороне. Один Хоркрукс есть, приятель!»
Отвлекшись на дебаты о медальоне, они сели обсудить возможное местонахождение других Хоркрусов, и не смотря на то, что они обсуждали это довольно часто, Гарри чувствовал себя оптимистично, уверенный в том, что чем больше предположений, тем легче им будет справиться с задачей. Даже угрюмость Гермионы не могла повредить его оптимистичному настрою. Неожиданное улучшение в их судьбе, появление таинственной лани, возвращение меча Гриффиндора, и, что самое лучшее, возвращение Рона, сделали Гарри таким счастливым, что было очень трудно оставаться спокойным.
Чуть позже, днем, они с Роном избежали мрачного присутствия Гермионы и, под предлогом поиска несуществующей черники, продолжили обмен новостями. Гарри наконец-то смог рассказать Рону обо всем, что приключилось с ним и Гермионой, вплоть до истории о том, что случилось с ними в Годриковой лощине. Рон рассказал Гарри обо всем, что происходит в волшебном мире в последние недели.
-… и как вы узнали о Табу? - спросил он Гарри, после того, как рассказал о множестве безнадежных попыток маглорожденных, избежать Министерства.
- Что?
- Ты и Гермиона прекратили называть Сам-Знаешь-Кого по имени!
- О, это просто плохая привычка, но у меня нет проблем с тем, чтобы называть его В…
- НЕТ! - прорычал Рон. Гарри с перепугу наскочил на изгородь, а Гермиона, до того полностью поглощённая книгой, хмуро посмотрела на него.
- Извини, - сказал Рон, вытаскивая Гарри из-за ежевики, - но имя было заколдовано, Гарри, так они выслеживают людей! Использование этого имени ломает некоторое колдовство, и приводит к какому-то магическому нарушению - так они нашли Тотенхемскую дорогу!
- Потому что мы использовали его имя?
- Именно! Ты должен отдать ему должное, в этом есть смысл, только люди, которые были серьезны в том, чтобы восстать против него, вроде Дамблдора, могли использовать его. Теперь они наложили на него табу, любой, кто скажет это, может быть выслежен – простой и легкий способ найти членов Ордена! Они почти словили Кингсли…
- Ты шутишь?
- Ага, группа Пожирателей Смерти окружила его, как сказал Билл, но он смог выбраться. Теперь он в бегах, как и мы. - Рон почесал подбородок концом палочки. - Ты не думаешь, что это он мог послать лань?
- Его Патронус рысь, мы сами видели это на свадьбе, помнишь?
- Ах да…
Они пошли дальше вдоль изгороди, прочь от палатки и Гермионы.
- Гарри… ты не думаешь, что это мог быть Дамблдор?
- Дамблдор что?
Рон выглядел немного пристыженным, но сказал тихо: « Дамблдор… та лань? Я имею в виду, - Рон искоса посмотрел на Гарри, - в прошлый раз меч был у него, не так ли?
Гарри не высмеял Рона, потому что он очень хорошо понимал желание, стоявшее за этим вопросом. Идея того, что Дамблдор смог вернутся к ним, что он смотрел за ними, была очень обнадёживающей. Он покачал своей головой.
- Дамблдор умер, - сказал он. - Я видел, как это случилось. Я видел тело. Он точно мертв. В любом случае, его патронус – феникс, не лань.
- Патронус может измениться, разве не так? – ответил Рон. - Патронус Тонкс изменился, не так ли?
- Да, но если Дамблдор был бы жив, почему он не показал себя? Почему он просто не передал нам меч?
- Как по мне, - сказал Рон. - По той же причине, по которой он не отдал его тебе, пока был жив. Именно по этой причине он оставил тебе старый снитч, а Гермионе книжку детских сказок.
- И в чем она заключается? - спросил Гарри, разворачиваясь, чтобы полностью посмотреть Рону в лицо, отчаянно нуждаясь в ответе.
- Я не знаю, - сказал Рон. - Иногда я думал, когда был немного вне себя, что он смеялся – или просто хотел сделать все намного сложнее. Но я так больше не думаю. Он думал о том, что делает, когда дал мне Делюминатор, не так ли? О – ну, - уши Рона стали ярко красными, он сосредоточился на пучке травы, росшей у него под ногами (чуть-чуть неточно, но более здравых мыслей у меня нет), - но он должно был, знал, что я убегу от тебя.
- Нет, - поправил его Гарри. - Должно быть, он знал, что ты всегда захочешь вернуться.
Рон выглядел благодарным, но все еще чувствовал себя неуютно. Частично для того, чтобы сменить тему, Гарри сказал: « Кстати говоря, ты читал то, что Скитер пишет о Дамблдоре?»
- О, да, - сказал Рон моментально, - люди очень много говорят об этом. Конечно, если бы все шло по другому, то, что Дамблдор дружил с Гринденвальдом было бы большой новостью, но сейчас это всего лишь что-то с чего могут посмеяться люди, которые не любят Дамблдора, и пощечина всем, кто считал его таким хорошим человеком. Я не знаю, имеет ли это большое значение. Он был очень молод, когда они…
- Нашего возраста, - оборвал его Гарри так же, как он возразил Гермионе, и что-то в его лице, заставило Рона решить оставить эту тему.
Большой паук сел посреди замерзшей паутины в чернике. Гарри наметил цель палочкой, переданной ему прошлой ночью Роном, которую Гермиона осмотрела и определила как терновую.
- Энгорджио!
Паук слегка вздрогнул, чуть заметно подпрыгивая в паутине, Гарри попробовал снова. В этот раз паук немного вырос.
- Прекрати это, - резко сказал Рон, -Извини, что я сказал, что Дамблдор был молод, хорошо?
Гарри забыл, что Рон ненавидел пауков.
- Извини – Редуцио.
Паук не уменьшился. Гарри посмотрел на палочку. Каждое незначительное заклинание, которое он наложил в тот день, казалось, было менее сильным, чем те, которые он накладывал своей палочкой, с пером феникса. Новая казалась незнакомой, как будто чья-то рука была пришита к концу его руки.
- Тебе просто нужно попрактиковаться -, сказала Гермиона, которая бесшумно приблизилась к ним сзади. И смотрела, как Гарри пытался увеличить и уменьшить паука. - Это все зависит от уверенности, Гарри.
Он знал, что она хотела, чтобы все было хорошо. Она чувствовала себя виноватой, ведь это она сломала его палочку. Он сдержался от резкого возражения, что она может сама взять эту палочку, если считает, что нет никакой разницы, а он возьмет ее. Но Гарри хотел, чтобы они все снова стали друзьями, как прежде, поэтому согласился, но когда Рон неопределенно улыбнулся Гермионе, она гордо отошла и опять исчезла за своей книгой.
Все трое вернулись в палатку. Когда стемнело, Гарри должен был следить первым. Сидя около входа, он пытался сделать так, чтобы терновая палочка левитировала маленькие камни у его ног, но его магия все еще казалась ему намного неуклюжей и слабей, чем раньше.
Гермиона лежала на своей койке и читала, а Рон, после множества нервных взглядов в ее сторону, достал из своей сумки маленькое деревянное радио и попытался включить его.
- Есть одна программа, сказал он Гарри тихим тоном, - которая рассказывает новости так, как они есть на самом деле. Все остальные на стороне Сам-Знаешь-Кого и следуют за Министерством, но это… подожди пока послушаешь, это превосходно. Только они не могут делать это каждую ночь, им приходится изменять место нахождения, в случае если их выследят, и нужен пароль, чтобы настроить его… Проблема в том, что я пропустил последний раз…
Он легонько постучал по верхушке приемника своей палочкой, наугад шепча слова. Он бросил в сторону Гермионы множество прикрытых взглядов, откровенно боясь гневной вспышки, но она не обращала на него внимания, словно его вообще там не было. За те десять минут или около того, что Рон шептал и бормотал, Гермиона переворачивала страницы своей книги, а Гарри продолжал практиковаться со своей терновой палочкой.
Наконец Гермиона слезла со своей койки. Рон сразу же прекратил свои попытки.
- Если это тебя раздражает, я прекращу! - нервно сказал он Гермионе.
Гермиона не снизошла до ответа, но приблизилась к Гарри.
- Нам надо поговорить, - сказала она.
Он посмотрел на книгу, которую она все еще сжимала в руках. Это была «Жизнь и Вранье Альбуса Дамблдора».
- Что? - тревожно спросил он. Он предчувствовал, что там должна была быть глава о нем, но он не был уверен, что готов услышать версию Риты Скитер о своих отношения с Дамблдором. Однако ответ Гермионы был абсолютно неожиданным.
- Мне нужно увидеть Ксенофилиуса Лавгуда.
Он уставился на нее.
- Извини?
- Ксенофилиус Лавгуд. Отец Луны. Я хочу пойти и поговорить с ним!
- Э-э… – зачем?
Она глубоко вздохнула, как-будто ободряя себя, и сказала: «Все дело в той метке, метке в Баснях Барда Бидла. Посмотри на это!»
Она подсунула «Жизнь и Вранье Альбуса Дамблдора» прямо под глаза совсем нерасположенного к этому Гарри, и тот увидел фотографию оригинала письма, которое Дамблдор написал Гриндельвальду, со знакомым тонким и косым почерком Дамблдора. Он не хотел видеть стопроцентное доказательство того, что Дамблдор действительно написал эти слова, что это не было Ритино изобретение.
- Подпись, - сказала Гермиона. - Посмотри на подпись, Гарри!
Он подчинился. Сперва Гарри не мог понять, о чем она говорит, но, приглядевшись с помощью света своей палочки, он увидел, что Дамблдор заменил «А» в слове «Альбус» миниатюрной версией все того же тройственного знака, нацарапанного на Басне Барда Бидла…
- Герми – ты чего? - спросил Рон колеблясь, но Гермиона охладила его взглядом и снова обернулась к Гарри.
- Он продолжает возникать, не так ли? - сказала она. - Я знаю, что Виктор говорил, что это марка Гриндельвальда, но она определенно была на той старой могиле в Годриковой лощине, и даты на камне были задолго до того, как появился Гриндельвальд! И теперь это! Мы не можем спросить Дамблдора или Гриндельвальда что это значит – я даже не знаю, жив ли еще Гриндельвальд – но мы можем спросить мистера Лавгуда. На нём был этот символ во время свадьбы. Я уверена, что это важно, Гарри.
Гарри сразу не ответил. Он посмотрел на её нетерпеливое лицо, после, задумавшись, отвернулся и уставился в темноту. После долгой паузы он сказал: «Гермиона, нам не нужна еще одни Годрикова Лощина. Мы согласились остаться здесь, и…»
- Но она продолжает появляться, Гарри! Дамблдор оставил мне Басни Барда Бидла, откуда ты знаешь, что мы не должны узнать об этом знаке?
- Ну, вот опять! - Гарри чувствовал себя немного раздраженно. - Мы пытаемся убедить себя, что Дамблдор оставил нам секретные знаки и…»
- Делюминатор оказался довольно полезным, - пискнул Рон. - Я думаю Гермиона права, и я согласен, что мы должны навестить Лавгудов.
Гарри мрачно на него посмотрел. Он был довольно уверен, что его поддержка Гермионы, имела мало общего с желанием узнать значение тройственной руны.
- На этот раз не будет так, как в Годриковой лощине, - добавил Рон, - Лавгуды на твоей стороне, Гарри, «Придира» давно был за тебя, он продолжает говорить другим, что они должны помочь тебе!
- Я уверена, что это важно! - честно сказала Гермиона.
- Но ты не думаешь, что если бы это было так, Дамблдор сказал бы мне это до того, как умер?
- Может быть.. .Может быть, это что-то, о чем ты должен узнать сам! - сказала Гермиона.
- Да, - заискивающе подхватил Рон, - в этом есть смысл.
- Нет, нету, - огрызнулась Гермиона, - но я думаю, что мы должны поговорить с мистером Лавгудом. Символ, который связывает Дамблдора, Гриндельвальда и Годрикову Лощину? Гарри, я уверена, мы должны узнать об этом!
- Я думаю, мы должны проголосовать, - сказал Рон. - Те, кто за то, чтобы пойти к Лавгудам…
Его рука взметнулась в воздух, опередив руку Гермионы. Ее губы подозрительно задрожали, когда она подняла свою.
- Проголосовали, Гарри. Мне жаль, - сказал Рон, хлопая его по спине.
- Отлично, - сказал Гарри полу раздраженно, полу смеясь. - Только сразу, как мы навестим Лавгуда, попробуем поискать Хоркрусы, хорошо? Где вообще живут Лавгуды? Кто-то из вас знает?
- Да, это не далеко от меня, - воскликнул Рон. - Я точно не знаю где, но мама и папа всегда показывают на холмы, каждый раз, когда говорят о них. Не думаю, что их тяжело найти.
Когда Гермиона вернулась к своей койке, Гарри понизил свой голос.
- Ты согласился только для того, чтобы попытаться вернуть ее расположение!
- В любви и на войне все справедливо, а это часть обоих. Веселее, это рождественские каникулы, Луна будет дома!
С замерзших холмов, на которые они аппарировали следующим утром им открылся отличный вид на деревни Оттети Св. Кэтчпола. С высокой точки деревня смотрелась как коллекция игрушечных домиков в лучах солнца, пробивающихся через облака. Они постояли минуту или две, смотря на Нору, но все, что они смогли увидеть – высокие изгороди и деревья, которые окружали дом, защищая его от глаз магглов.
- Это странно, быть так близко, но не навестить их, - сказал Рон.
- Ну, как-будто ты их только что не видел. Ты был здесь на рождество, - холодно заметила Гермиона.
- Я был не в Норе! - сказал Рон со скептическим смехом. - Ты думаешь, что я пришел бы сюда и сказал, что бросил вас? Ага, Фред и Джордж отлично бы к этому отнеслись. А Джинни была бы такой понимающей.
- Где же ты тогда был? – удивлённо переспросила Гермиона.
- В новом жилье Флер и Билла. Шелл Коттедже. Билл всегда был сдержан со мной. Он – он не был впечатлен, когда услышал, что я сделал, но он не говорил об этом. Он знал, что мне действительно было жаль. Никто больше не знает, что я там был. Билл сказал маме, что они не приедут на рождество, потому что хотят провести его одни. Ну, ты знаешь, первый праздник с тех пор, как они женаты. Я не думаю, что Флер была против. Ты знаешь, как она ненавидит Целестину Ворбек».
Рон повернулся спиной к Норе.
- Давайте попробуем здесь, - сказал он, ведя по пути наверх холма.
Они шли несколько часов. Гарри и Гермиону скрывала Мантия-Неведимка. Группа небольших холмов, скорее всего, была частью одного небольшого коттеджа, выглядевшего опустошенным.
- Ты думаешь, что он их, но они ушли на рождество? - сказала Гермиона, глядя через окно на маленькую кухоньку с геранью на подоконниках.
- Слушай, у меня складывается такое впечатление, что заглянув в окно ты сможешь определить, кто там живёт! Давайте попробуем следующие холмы.
И они апарировали на несколько миль на север.
Ветер ещё развевал их волосы и одежду, когда Рон прокричал: «Ага!». Он показывал вперед, наверх холмов, на которые она аппарировал, где находился самый странно выглядящий дом, вытянувшийся к небу, огромный черный цилиндр с призрачной луной висел позади него.
- Это должно быть дом Луны, кто еще бы жил в таком месте. Выглядит как громадная ладья.
- Это вообще не похоже на лодку, - сказала Гермиона, хмурясь. (пыталась хоть как-то сохранить игру слов...)
- Я говорил о шахматной фигуре, для тебя – замку.
Ноги у Рона были самые длинные и он достиг вершины холма первым. Когда Гермиона и Гарри его догнали, то, отдышавшись, они увидели, что он широко улыбается.
- Да, это он, посмотрите.
Три вручную нарисованных знака были прибиты к воротам. Первый гласил.
«Редактор «Придиры» К. Лавгуд»
Второй:
«Выбери свою омелу»
Третий:
«Держитесь подальше от слив – дирижаблей»
Ворота проскрипели, когда они отворили их. Зигзагообразная дорожка, ведущая ко входной двери, поросла разными странными растениями, включая куст, порытый оранжевыми редискообразными фруктами, которые Луна иногда носила как сережки. Гарри показалось, что он узнал снаргалаффа и он посторонился морщинистого пня. По другую сторону от двери стояли, колыхаясь на ветру, два старых яблочных дерева, без листьев, но все еще с огромными красными фруктами и густыми коронами белой, связанной омелы. Маленькая сова с немного гладкой, похожей на ястребиную, головой, уставилась на них с одной из ветвей.
- Лучше сними мантию, Гарри. Это тебе мистер Лавгуд хочет помочь, а не нам, - сказала Гермиона.
Он прислушался к ней, и, сняв Мантию, протянул её Гермионе, чтобы та сложила ее в сумку. Потом она 3 раза постучала по толстой черной двери, которая была оббита железными ногтями и имела дверной молоток в форме орла.
Едва ли прошло десять секунд, прежде чем дверь отворил Ксенофилиус Лавгуд, босоногий, одетый в то, что должно быть было пижамой. Его длинные, белые как сахарная вата, волосы были грязными и непричесанными. На свадьбе Билли и Флер он выглядел определенно опрятнее.
- Что? Что случилось? Кто ты? Что ты хочешь? - спросил он высоким, недовольным голосом, смотря сначала на Гермиону, потом на Рона, а потом на Гарри, при этом его рот открылся и стал похож на идеальное и комическое «О».
- Здравствуйте, мистер Лавгуд, - сказал Гарри, протягивая руку. - Я Гарри, Гарри Поттер.
Ксенофилиус не пожал Гарри руку, хотя его взгляд, скользнул прямо к Гарриному шраму.
- Будет нормально, если мы зайдем? - спросил Гарри. - Мы хотели бы кое о чем вас спросить.
- Я… Я не думаю, что это целесообразно, - прошептал Ксенофилиус. Он сглотнул и бросил быстрый взгляд на сад. - Это шок… Мое слово… Я… Я боюсь, что я действительно думаю, что мне следовало бы…
- Это не займет много времени, - сказал Гарри, немного разочарованный его не слишком теплым приемом.
- Я – ох, тогда хорошо. Заходите быстро. Быстро!
Они едва ли успели переступить порог, как Ксенофилиус захлопнул за ними двери. Они стояли в наиболее странной кухне из всех, которые Гарри когда-либо видел. Комната была идеально круглой, так что казалось, что они находятся внутри гигантского перечного горшка. Все было покрыто под стать стенам – печь, раковина, шкафы – и все это было разрисовано цветами, насекомыми и птицами в основном в ярких цветах. Гарри подумал, что узнал стиль Луны. Эффект, в таком замкнутом помещении, был переполняющим.
Посреди пола лестница, сделанная из железа, вела на верхние этажи. Оттуда доносились стучание и удары. Гарри стало интересно, чем же могла заниматься Луна.
- Вам лучше подняться, - сказал Ксенофилиус, все еще выглядевший очень неуверенно, и он повел их туда.
Комната наверху казалась комбинацией жилой комнаты и рабочей, поэтому выглядела еще более странно, чем кухня. Хотя немного меньше и полностью круглая, комната немного напоминала Выручай-комнату в тот незабываемый раз, когда она трансформировалась в гигантский лабиринт, состоявший из столетиями спрятанных там объектов. Везде нагромождались стопки книг и бумаг. Аккуратно сделанные модели созданий, которых Гарри не узнавал, свисали с потолка, все махало крыльями или хлопало челюстями.
Луны здесь не было. Штуковиной, издающей такой гам, оказался деревянный объект, покрытый магически вращаемыми зубцами и крыльями. Он выглядел как странный потомок какого-то инструментального средства и комплекта старых полок, но через минуту Гарри заключил, что это был старомодный печатные пресс, следуя из того факта, что он выплевывал «Придиру».
- Извините, - сказал Ксенофилиус, и он подошел к машинке, выдернул неряшливую скатерть из-под огромного количества книг и бумаг, которые все упали на пол, и бросил ее на пресс, каким-то образом приглушая громкий стук и удары. Потом он развернулся к Гарри.
- Зачем ты пришел сюда?
Прежде чем Гарри успел ответить, Гермиона испустила небольшой шокированный вскрик.
- Мистер Лавгуд – что это?
Она показывала на чудовищный, серый спиральный рог, совершенно не похожий на рог единорога, который был вмонтирован в стену, выдаваясь на несколько футов в комнату.
- Это рог морщерогого кизляка.
- Нет, это не так! - ответила Гермиона.
- Гермиона, - проворчал Гарри смущенно, - сейчас не время…
- НО Гарри, это рог Эрумпента! Он в классе "Б" продаваемых материалов и очень опасно держать его в доме!
- Откуда ты знаешь, что это рог Эрумпента? - спросил Рон, отходя от него настолько быстро, насколько мог, несмотря на большую захламленность комнаты.
- В «Фантастические животные и где их искать» есть его описание! Мистер Лавгуд вам нужно немедленно избавиться от него, вы разве не знаете, что он может взорваться от малейшего прикосновения?
- Морщерогий кизляк, - четко и уверенно отрезал Ксенофилиус, - это стеснительное и очень магическое животное и его рог…
- Мистер Лавгуд, Я узнаю желобки вокруг игл, это рог Эрупмента и он очень опасен – Я не знаю, откуда он у вас…
- Я купил его, - категорично отрезал Ксенофилиус, - две недели назад у очаровательного молодого волшебника, который знал о моём интересе к утонченному кизляку. Рождественский сюрприз для Луны. Теперь, - сказал он, развернувшись к Гарри,- Зачем конкретно вы пришли сюда, мистер Поттер?
- Нам нужна помощь, - ответил Гарри, прежде чем, Гермиона смогла опять начать.
- Ах, - сказал Ксенофилиус. - Помощь. Хм…
Его взгляд опять вернулся к Гарриному шраму. Он выглядел одновременно испуганным и завороженным.
- Да. Дело в том… помочь Гарри Поттеру… довольно опасно…
- Разве вы не тот, кто говорит всем, что их первый долг – помочь Гарри? В этом вашем журнале - сказал Рон.
Ксенофилиус посмотрел позади его на замаскированную печатающуюся прессу, все еще стучащую под скатертью
- Ну… Да, я выражал такую точку зрения, но…
- Это что – для всех остальных, не для вас лично?»
Ксенофилиус не ответил. Он все продолжал сглатывать, его взгляд метался между троицей. У Гарри было впечатление, что он испытывал какую-то тяжёлую внутреннюю борьбу.
- Где Луна? - спросила Гермиона. - Давайте спросим у нее, что она думает?
Ксенофилиус сглотнул. Казалось, он себя успокаивает. Наконец он сказал трясущимся голосом, который было сложно услышать сквозь звук печатающего пресса: « Луна около реки, ловит Свежеводных Плимпов. Она… она захочет вас увидеть. Я пойду, позову ее, а потом – да, хорошо. Я вам помогу.
Он исчез за спиральной лестницей, и они услышали, как входная дверь открылась и закрылась. Они посмотрели друг на друга.
- Старая трусливая бородавка, Луна стоит десятка таких, как он - сказал Рон.
- Он, наверное, волнуется о том, что случится с ними, если Пожиратели Смерти узнает о том, что я был здесь, - ответил Гарри.
- Ну, я согласна с Роном. Ужасный старый лицемер, говорит всем другим помогать тебе, а сам пытается увернуться от этого. И ради всего святого, держитесь подальше от этого рога.
Гарри подошел к окну в самой дальней стене комнаты. Он видел тонкую, блестящую ленту ручья, лежащую далеко за основанием холма. Они были очень высоко, птица пролетела рядом с окном, когда он уставился в направлении Норы, теперь невидимо за другими холмами. Джинни была где-то там. Сегодня они были друг другу ближе, чем они были со свадьбы Билла и Флер, но она понятия не имела о том, что он сейчас смотрел в её сторону, думая о ней. Он думал, что должен был бы быть рад этому, любой, с кем он общался, был в опасности. Отношение Ксенофилиуса доказывало это.
Он отвернулся от окна и его взгляд упал на другой странный объект, стоящий около стучащего, закрытого серванта, каменный бюст прекрасной, но строгой ведьмы, которая была одета в наипречудливейший головной убор. Два предмета, которые напоминали золотые уши, торчали по сторонам. Маленькая пара сверкающих голубых крылышек была прикреплена к кожаному ремню наверху ее головы, в то время как оранжевые редиски были прикреплены ко второму ремню на ее лбу.
- Посмотри на это, - сказал Гарри.
- Очаровательно, удивлен, что он не надел это на свадьбу.
Они услышали, как входная дверь закрылась, и спустя минуту Ксенофилиус поднялся к ним по спиральной лестнице, его тонкие ноги были обуты в высокие резиновые сапоги. Он нёс поднос с разнообразнейшими чашками и кипящим чайником.
- А, вы нашли мое любимое изобретение, - сказал он, пихая поднос в руки Гермионы. После этого он присоединился к Гарри у статуи. – Эта модель идеально смотриться на голове у прекрасной Ровены Рейвенклоу. « Отдых после дела – самое большое сокровище!
Есть сифоны Wrackspurt (?) – чтобы удалить все отвлеченные мысли из головы думающего. Вот, - он показал на крошечные крылышки, - billywig (?), чтобы стимулировать улучшение системы мышления. Наконец, - он показал на оранжевые редиски, - слива-дирижабль, чтобы увеличить возможность воспринимать необычное.
Ксенофилиус сделал большой шаг к подносу с чаем, который Гермиона примудрилась поставить на один из захламленных столов.
- Могу я предложить вам настойку Gurdyroot (?)? Мы сами ее делаем! - сказал Ксенофилиус. Как только он начал наливать жидкость, которая была такая же фиолетовая, как и свекольный сок, он добавил - Луна внизу по ту сторону моста Дна, она очень рада, что вы здесь. Она долго не задержится, она собрала почти достаточно Плимпов, чтобы сделать суп для всех нас. Присаживайтесь и насыпьте себе сахара.
- Теперь, - он передвинул нетвердую стопку бумаг с кресла и присел, перекрестив ноги, обутые в резиновые сапоги, - чем я могу вам помочь, мистер Поттер?
- Ну, - ответил Гарри, поглядывая на Гермиону, которая одобряюще кивнула, - все дело в том символе, который был у вас на шее на свадьбе Билла и Флер, мистер Лавгуд. Нам интересно, что он значит.
Ксенофилиус поднял глаза.
- Вы имеете в виду знак Даров смерти?[/spoiler]